Как 808 среди радиопомех.
— Эрен, ты чего плачешь? А Эрен уже слабо слышал. Перестал реагировать на громкие и взволнованные возгласы подруги. Вообще возникло терпкое желание приостановить время, отключиться, если это возможно. Осознание собственной глупости и никчёмности накрыло мгновенно. В голове гулко запульсировало, дыхание стало медленным и глубоким, а глаза расфокусировано смотрели вниз на колени, не моргали. Одним словом — шок, причем сильный, что даже присевшая на корточки Ханджи не могла вытащить помутневшее сознание наружу. Наверное, ей стоило отвесить Йегеру хлесткую пощечину, а то и две, чтобы Эрен хоть как-то отреагировал. Сейчас же он просто смотрел сквозь нее, не замечая испуга в глазах за толстыми стеклами. Зое трясла парня за предплечья, чтобы подал признаки жизни или хотя бы что-то сказал. Она сильно нервничала и не могла понять, что именно ввело в ступор Йегера, надрывно тихо вдыхающего прямо сейчас, заливая щеки мокрыми дорожками. Сколько прошло времени, парень не мог осознать. Ханджи в приседе смотрела на него, терпеливо ожидая пояснения. Эрен знал, что выглядит сейчас жалко, как маленький пацан перед взрослой тетей, которая должна была его пожалеть. Унизительно снаружи, гадко внутри. Хуже не могло просто быть, хотелось произнести, но понимание того, что делал Эрен за спиной Леви вместе с… ним, раздирало дыру в груди окончательно. Вытерев лицо рукавом, Йегер наконец смог тихо произнести: — Он возненавидит меня, Ханджи, — женщине пришлось прислушаться, чтобы разобрать слова. — Кто возненавидит? — все также в недоумении спросила Зое, аккуратно поглаживая парня по свободной ладони, успокаивая. — Леви, — слезы нахлынули с новой силой. Эрен еле удерживал мышцы на лице, чтобы не расклеиться совсем. Хотелось удариться в истерику, упасть на колени. Все, что Леви захочет, лишь бы простил. Но было совсем не по-мужски показывать свою слабость и отчаяние перед Ханджи. Стоило ли ее вообще посвящать в эту проблему? — Он не может возненавидеть, Эрен, он же любит тебя, — почему Йегер так считал, она разберется потом. Главное сейчас ее голос миротворчески влиял на натянутые струны души парня, особенно после таких слов. Ему и раньше верилось слабо, про будущее и говорить нечего. — Это не правда, Леви не умеет, — из последних сил ровным тоном ответил Эрен, чтобы не расплакаться. — Я тоже так раньше думала, но сейчас все иначе, говорю тебе, — чуть более воодушевленно сказала Ханджи, по-доброму улыбнувшись и вытирая слезы с глаз Эрена. Хоть он и выглядел как возмужавший молодой парень, сейчас перед ней сидел разбитый вдребезги человек, который, видимо, больше не мог держать все переживания в себе. Но что могло так спровоцировать?.. — Нет, Ханджи, — Эрен так низко опустил голову, отстраняясь от теплой руки, что подбородок почти касался его груди, а подстриженная челка практически завесила все лицо. — Он выгонит и бросит меня, когда узнает, что я принимал помощь Эрвина, — Зое замерла от услышанного, пытаясь понять, верно ли восприняла информацию. Эрен же не видел смысла скрывать, так как Леви все равно рассказал бы Зое после того, как он ему признается. — Даже представить не могу, что он скажет, когда узнает, что я несколько раз разговаривал со Смитом о нем. Как слушал советы Эрвина: как расположить его к себе или вывести на эмоции. Как с открытым ртом внимал все то вранье о псевдодружбе Эрвина и Фарлана. О том, какой Леви эгоист, и с ним не получится отношений, как с обычным человеком. Но я не знал! — резко выпалил парень, подняв голову и натолкнувшись на хмурое лицо Зое, которая просто продолжала внимательно слушать. — Я хотел лучше понять Леви, разобраться, о чем он думает, чего ждет от меня и что хочет. Ведь сам он этого никогда не скажет. Мне так жаль, — последнее относилось скорее ко всей ситуации, начиная от прошлого Леви до нынешнего, что непосредственно связано с самим Эреном, который считал себя полноценным предателем. Слезы не переставали литься, Йегер больше не пытался их скрыть. Он заслужил выглядеть разбито, жалко, ущербно. Чувствовал себя как предатель самого дорогого, что обрел с таким трудом и сам же растоптал. Оказалось, что с самого начала все шло неправильно, и Леви тут вовсе не причем; не причем оказалось порно, которое якобы мешало, и «традиционности» их отношений; совсем бессмысленными показались допытывания Эрена, ведь сейчас ясно, что Леви просто не хотел посвящать его в свое прошлое, чтобы не отпугнуть или не втянуть в неприятности; стыдно за то, что не поверил Леви, который предупреждал держаться подальше от белобрысого ублюдка за километр. Но Йегер же считал, что ничего страшного, если он просто поговорит со Смитом, да? Ага, как же. Позорным пятном всплыли воспоминания, когда Эрен, поддавшись эффекту разговора с Эрвином, перестал разговаривать с Аккерманом, чтобы подогреть к себе интерес. Модель поведения типичной глупой девки сейчас стояла перед глазами так ярко, что лучше бы лучи этого света просто ослепили к чертям, как искупление грехов. — Тогда не говори ему, — жестко произнесла Ханджи, смотря в распухшие глаза Йегера. — Если тебе действительно жаль, то исправь все сам, не впутывая его, — Зое была настроена серьезно, чтобы разубедить Эрена делать серьезную ошибку номер два. — Но разве я могу об этом умолчать?.. — Эрен был явно иного мировоззрения. — Это же будет совсем нечестно по отношению к нему, я должен признаться! — Нет, Эрен, — Зое встала на ноги, разминая затёкшие суставы в щиколотках. — Этим ты разобьешь остатки его сердца и доверия к тебе, сделав легче себе и своей совести. Он же будет раздавлен и зол, даже потерян, — женщина вернулась к своему изначальному месту, к помятой груше с отпечатанной задницей посередине, чтобы выключить ноутбук. — Отстранится опять ото всех, перестанет нормально работать и далее все вытекающее. Ты желаешь ему этого? — Эрен резко замотал головой в отрицании. — Тогда страдай один, а лучше — все исправь. Парень был ошеломлен спокойствием Ханджи, а еще — ее подходом. Разве можно было молчать о своем предательстве? Раньше он считал, что первый шаг к искуплению — это признание собственной вины и прощение. А как получить прощение, если не рассказать Леви, какой Йегер глупый и недоверчивый мудак? Да никак. Почему тогда Зое жестко настаивала на утаивании? В целом, была логика в ее словах, но все же честность и доверие, которые являются основоположниками правильных отношений, должны быть доведены до идеала, поэтому Эрен должен признаться, как бы тяжело ему не было. С другой стороны — ежу понятно, что Леви его бросит. Быстро, уверенно, без сожалений, как делал всегда. Слова Ханджи о любви Аккермана, безусловно, были приятны, но верилось в них с трудом, даже после всего произошедшего между ними. Что Леви к нему привык – да; что Аккерман не против быть рядом и в чем-то уступать, опять же да. Тогда что мешало просто взять и поверить во все явные признаки чувств Леви? Ведь признания ему ждать точно не стоит. Хотя Эрен говорил о себе несколько раз, наткнувшись на потупленный в сторону взгляд. Ответ Эрен счёл вполне исчерпывающим. Единственным глупым элементом, что никак не выходил из головы Йегера, это их первая фотография и то, как Леви смотрел на него. Такая мелочь, но настолько сильно запала в душу парня, что все остальные аргументы, как предложение жить вместе, сходили на нет. Глупо? Да. Но он ничего не мог с собой поделать. Зое безразлично выключила ноутбук, убирая его в сумку и как-то чересчур увлеченно в ней копошась. На Эрена она больше не смотрела, поэтому парень подумал, что продолжение агитационной компании к умалчиванию ждать не стоит. Сейчас он все равно решить ничего не сможет, осталось только не сталкиваться с Леви до этого момента. Вот только как, если они теперь живут вместе, и вообще Эрен его ждал сейчас с работы. Опять же внезапно совместной. Может, стоит на время пожить у себя под предлогом сбора к родителям? Или еще… — Я готов, — по-армейски отчеканил Леви, внезапно появившись за спиной вздрогнувшего Йегера. — О, Аккерман, наконец-то ты родил, — как ни в чем не бывало Ханджи резво взлетела на ноги, заражая своей энергией всех вокруг. Кроме Эрена с распухшим носом и глазами. — Парень вон весь раззевался, пока тебя ждал. Чуть не уснул, е-мое, — если она так пыталась скрыть его слезы за зеванием из-за сонливости, то Леви, кажется, поверил. — Эй, пацан, — Аккерман вальяжно обошел приросшего к стулу Йегера, поднимая опущенную голову за подбородок к себе. — Ты спишь, что ли? — Леви изогнул бровь в недоверии, пристально всматриваясь в зеленые глаза. Будто в душу заглянуть пытается, от чего Эрену становится совсем не по себе. — Д-да, — попытался улыбнуться парень. — Что-то рубит на месте, — хотелось поцеловать тонкие бледные губы, изогнутые в ухмылке, но совесть стягивала горло острыми иголками, подавляя все порывы. — Тогда поехали домой, у меня есть один метод проснуться. Это аккерманское «поехали домой», пошлые усмешки и шутки, а также горячий, но нежный поцелуй, вперемешку с цепкой хваткой на лице — пьянили и затуманивали разум, что выбраться уже не оставалось возможности. Сминая любимые губы и притянув мужчину ближе к себе за пояс, Эрен решил, что Ханджи дает весьма дельные советы. Он готов страдать сколько угодно, приложит все усилия, чтобы исправить, казалось, фатальную ошибку, но не даст Леви уйти даже по своему желанию. Углубляя поцелуй, Аккерман сел на колени Йегера, вплетая пальцы в слепленные, клейкие волосы пацана, но уже не оттягивал их от корней, а нежно поглаживал, не брезгуя липкими остатками химии на пальцах, как раньше. — Проснулся? — отстранившись, спросил Леви, лишь соприкасаясь губами, не разрывая зрительный контакт. Эрен лишь крепче сомкнул руки на пояснице мужчины, пытаясь вдавить его в себя всем телом. — Когда ты рядом, я всегда как во сне.***
Несмотря на прекрасные взаимоотношения, Эрен каждый вечер в тревожном приступе прикусывал себе язык, когда Леви как-либо проявлял чувства. А делать, как назло, он стал это все чаще: то сзади подойдет, обнимет, то в висок поцелует, то по имени назовет. Секс вообще стал почти животным с элементами нежности. Леви был внимателен как никогда, заботясь, в основном, об ощущениях Эрена. А парню хватало лишь одного вида раздвинутых ног и немого стона, чтобы спустить в штаны. Одним словом, та приятная нега, что окутывала их дом, с каждым днем все больше трансформировалась в испытание для Йегера, который искал пятый угол в утешении. Леви замечал короткие взгляды Эрена, его заторможенность, где-то отстраненность, но продолжал списывать это на усталость из-за тяжелого графика. Чтобы хоть как-то отвлечь его от внешних стрессов и невзгод, мужчина дарил всю заботу и любовь, на которые, в принципе, был способен. Эффект получался должным — Эрен оттаивал, улыбался и даже ластился, но ненадолго. Уже на следующие утро он клевал носом, постоянно вздыхал, а на вопросы «что случилось?» отвечал односложно, чтобы Леви просто отстал. После той горячей совместной фотосессии прошло больше недели. Фотографии должны были быть готовы буквально на днях, от чего Ханджи без конца трезвонила, вынося мозг, что Аккерману такие ракеты в заднице еще не снились. А Леви и не сомневался, заранее забив огромный хер на чужое мнение. Как только эта безумная идея пришла к нему — а если точно, то почти сразу после их неловкого ужина —, он сразу решил, что отрекается от любых комментариев прессы, интервью и слухов коллег. Вот прям навалить: что они считают, как это выглядит, провокация ли, и что они с Эреном хотели показать этим жестом. Леви лишь хотел сказать, что Эрен занят и все поползновения к нему в будущем караются жестоко — черным билетом из профессии. Конечно же, он помнил и о своем предвещании Йегеру насчет репутации с такими фотографиями. Наверное, это был единственный момент, который беспокоил Аккермана, потому что сам Леви в монашки вроде не подавался. Продумав этот момент, он решил, что позже, а может и скоро организует Эрену подобную, но не такую «раздетую», фотосессию с какой-нибудь певицей на пике популярности, чтобы такое творчество считали лишь этапом пиара новой модели и не более. Сам пацан пытался поговорить на эту тему, но, как и стоило ожидать, Леви дал ответ в своем духе: — Моча в голову ударила, Йегер, вот и захотел. Может, я вообще завидую твоей внезапной популярности, а? Ну смешно же. Ханджи оставила все попытки разузнать причину практически сразу. Она вообще перестала удивляться таким закидонам Леви после появления Йегера в их жизни. Проблемы скорой шумихи и голых фото Эрена — лишь цветочки перед тем, как Йегер бегал от Смита в «Тросте», словно в жопу ужаленный. Эрвин делал попытки поговорить с резко отстранившимся парнем, буквально обходившего его самой дальней дорогой, которую мог проложить. Нет, Эрен не мог набраться духа, чтобы рассказать все подчистую Смиту, так как считал, что его фальшивое неведение в глазах Эрвина безопаснее для них с Леви во всех планах. К тому же, если бы он начал вываливать всю подноготную этому блондинистому петуху, то не удержался бы, чтобы не съездить пару раз по холеной роже. Скандал, увольнение и прочие неприятности были совсем не на руку и без того слабым нервам парня. Испытание на прочность его ждало через десять дней — он купил билет домой. Да, отнекиваться уже было некрасиво, и родители откровенно обижались, считая, что единственный сын совсем забил на семью в своей столице. В «Тросте» отпроситься оказалось не проблемой, так как весь съемочный состав собирался в какую-то очень важную командировку, поэтому в точке, куда шли сборы, уже был набран штат из местных работников. Соответственно, Йегер не так нужен, правда зарплату урежут, сволочи. В агентстве Эрен почти сам себе хозяин, поэтому заранее не ставил кастинги на выбранные даты вылета. Леви же лишь выгнул бровь и недовольно фыркнул, говоря, что Йегер опять делает что-то для кого-то, а не для себя. На самом деле Аккерман предполагал цель данной поездки, и тоска по родителям здесь лишь второстепенный фактор. Вспоминая посленовогодний диалог на тему своей сексуальной ориентации и реакции семейных на новое амплуа, Эрен был сильно подавлен и встревожен возможной реакцией. Не потому что сам не мог смириться с ней, ведь этот этап он прошел на удивление легко, а из-за будущего титула «разочарование и позор семьи». Хоть Леви и подбадривал парня, отвешивая язвительные шутки на тему остаточных комплексов Йегера, но внутри сердце сжималось от каждой хмурой складки между бровей на лице младшего. Потому что Леви четко понимал — причиной возможного раздора семьи является он сам. Хоть Эрен добровольно делал каждые шаги, которые привели к реальной действительности, все же любовь зла. — Ты когда обратно? — хрипло спросил Леви, поглаживая кожу головы Эрена на своих коленях. — Я не брал билеты оттуда, — парня уже разморило, хотя он прилег на диван к Леви, пока тот читал, лишь пару минут назад. — В смысле? — встрепенулся Аккерман. — Сбежать от меня решил, Йегер? — Конечно, — смеялся парень. — Хочу, чтобы ты за мной побегал как следует. — Ты сейчас у меня до Луны сбегаешь и обратно, если на вопрос не ответишь, — Леви жестко сжал волосы у корней, показав, что флиртовать он сейчас не настроен. — Ну принято у нас так, — Йегер будто боли не чувствовал, даже не поморщился. — Обычно покупаю на месте, за день, — Леви расслабился. — И билеты дешевле, потому что последние, и родители не думают, что я мечтаю поскорей от них свалить. — Исчерпывающе, — отчеканил Аккерман, отпуская волосы и потянув обе щеки Эрена в стороны. Была еще одна причина, по которой именно эта поездка домой воспринималась Эреном не как наказание, но как труд и терпение — разлука с Леви. Он уже так привык видеться каждый день, иметь возможность обнять, поцеловать или же просто смотреть на него, слушать гневные рассказы и оскорбления в сторону организаторов и руководства. Одно загляденье и веселье. Поначалу Эрен не знал, как реагировать на такое хамское отношение Аккермана к окружающим, за исключением всего некоторых избранных, но сейчас парень уже мог сам подключаться к подобным обсуждениям. Даже стал за собой замечать, что в его собственной речи все чаще стали оперировать аккерманские обороты, а мысленно Эрен, видимо, вообще уже давно не отказывал себе в осуждении коллег, как сам Леви. Вот не зря говорят, что все привычки своей пары, даже самые плохие, заразительны. Это все к чему? Эрен будет чертовски скучать эти дни, считая часы до встречи, и даже пообещал, что будет использовать видеозвонки с завидным постоянством. Леви лишь фыркал и говорил, что неделя или чуть больше это совсем не тот случай, чтобы сопли распускать. Эрена эта реакция не обижала, он привык. Но в душе все равно завелся червяк сомнения, что Леви будет скучать, не с той же силой, но хотя бы как-то. Младшему будет достаточно несколько звонков и сообщений, как знак внимания, чтобы почувствовать себя нужным. Хоть Леви и старался как мог, чтобы Эрен чувствовал себя нужным, собственные комплексы и неуверенность рядом с Аккерманом до конца так и не ушли. Аэропорт. Короткий взгляд, быстрый поцелуй Эрена, смелый и глубокий поцелуй Леви, удерживающего опешившего Йегера за шею. Тихое «не скучай», неуверенно «не буду», и они разошлись.***
Эрен ненавидел самолеты. Не любил высоту и чувство невесомости. Нервозность от возможного бедствия не покидала ни на минуту, а малейшая тряска борта при полете вызывала ужас. Аэрофобия нагрянула сразу, когда Эрен переехал в столицу, и это открытие было весьма пренеприятным. Друзья посмеивались этому несочетанию внешности смуглого альфача с глянца и страха пятиклассника, который впервые увидел самолет. Йегеру было плевать, пока он не встречался глазами со своей сестрой, которая с каменным лицом могла коня на скаку остановить. Да, всякие предрассудки сексизма, которые продвигались у него в семье, пока не могли полностью отпустить расшатанную психику парня. И вот сейчас, радуясь пыльному асфальту под ногами, Эрен задыхался в каменных тисках Микасы, вызвавшаяся его встретить в такую рань в аэропорту. Он был несказанно рад встрече, но если она сейчас не ослабит хватку, то радоваться будет некому. — Микаса, бога ради, — Эрен призывно постучал ее по руке, надеясь быть понятым. — Ох, прости, — заметила девушка закатившиеся глаза брата. — Вроде не похудел, а все равно такой же хилый, — оглядывая Эрена, сказала Микаса без тени улыбки. — Я не хилый! — подхватив сумку, возмутился Йегер. Он даже в детстве не признавал ее превосходства, что уж теперь. — Просто не выспался. — Так поспал бы в самолёте, — они начали двигаться в сторону парковки, проходя стеклянные крутящиеся двери. — Ты же знаешь, что я не могу спать сидя, — буркнул Эрен, выталкивая багаж на улицу. — Посмотрим, как ты не будешь храпеть у меня в машине через пять минут, — уже откровенно посмеивалась Микаса, снимая блокировку с авто. Первые пятнадцать минут Эрен стойко держался, отвечая на стандартные вопросы из серии «как добрался» и «как себя чувствуешь». Почти не вглядываясь в сменяющиеся кадры за окном, приходило понимание, что теперь здесь, в родном городе, все стало чужим и серым. Ностальгия не дарила приятное тепло, а скорее уныние и застой, будто у него в жизни ничего не происходит, никаких продвижений. Конечно же, это в корне не так, если взглянуть со стороны, но все те же неокрашенные пятиэтажки и не разлинованная парковка около его старой школы нагоняли желание отвернуться и написать Леви, что он…дома у родителей и скучает по их квартире. — Родители очень расстроились, когда узнали, что ты не приедешь на праздники, — издалека начала девушка. — Почему? У тебя что-то случилось? — хоть голос и был обеспокоенным, Микаса скорее выведывала истинную причину, косо поглядывая на замявшегося брата. — Я же сказал, что из-за работы не вышло, а потом билетов не было, — конечно, Эрен готовился к допросу. — Может, у тебя с деньгами проблемы? Я бы одолжила тебе, если что, — Микаса заворачивала на их родную улицу. До дома было меньше десяти минут езды. — Нет, что за бред, — тут врать не пришлось. — Не заставляй меня повторяться, — уже раздраженно отходил от темы парень. — Давай ты рассказывай, что тут да как. Девушка не стала копать глубже, зная, что если Эрен уперся, то это бесполезно. Узнав, что он сам не думал, когда летит обратно, она решила, что ещё будет возможность вывести его на чистую воду. Не то чтобы она не доверяла ему, но поведение брата ей казалось чересчур подозрительным, вспоминая прошлые года, — Эрен всегда рвался домой, приезжая как можно раньше. Наверное, в этот раз обстоятельства могли поменяться, но интуиция ей подсказывала, что не все так гладко. Семья Йегеров встретила сына не менее радостно, чем сестра. Полусонная Карла быстро собрала сытный завтрак из яичницы с помидорами, пока Гриша увлеченно обсуждал с Эреном его работу и быт. Шло все тепло и уютно, где-то весело и по-домашнему, пока Карла «в шутку» не сказала о женитьбе и невесте: — Эрен, дорогой, — подавая Микасе хлеб для нарезки, сказала женщина, — я все жду, когда ты приедешь не один, а с девушкой. Уж больно интересно с ней познакомиться, — шутливо улыбнулась она, пока с Эрена вмиг стекло семь потов. — С чего ты взяла, что это произойдет так скоро? — парень пытался шутить в ответ, вот только все мышцы в теле напряглись так, что даже спину не согнуть, а в горле образовалась пустыня. — Ну как же! — повысила голос мать. — Ты обещал, что женишься до двадцати пяти лет! А тебе двадцать четыре в этом году, — Карла проговаривала все так, будто маленькому ребенку озвучивала очевидные постулаты. При этом, делала это терпеливо, не давя, но и нотка жесткости в голосе никуда не делась. — Мама, это когда было-то? В шестом классе? — нужный момент свести все к юмору. — Может быть, я уже сто раз передумал, — хоть Эрен и произнёс это уверенно, от него не ускользнули расширившиеся глаза матери. — Мама права, Эрен, — влез Йегер-старший быстрее, чем Карла успела открыть рот. — Ты уже не маленький мальчик. Тебе надо обустраивать свою жизнь, найти достойную пару, обжиться, — тон отца ничем не отличался от проповеди Карлы минуту назад, такой же монотонный и поучающий. Эрен здорово напрягся. — Успеть родить внуков, а главное — вырастить их. Все должно быть вовремя, сынок, — Гриша, в духе преподавателя, поправил очки, стараясь как можно мягче посмотреть на сына. — А кто сказал, что я хочу детей, — Эрен стал закипать быстрее, чем ожидал. — Вы меня спросили, как я вижу свою жизнь, прежде чем составлять такое расписание? — вопрос был провокационный. Естественно, они никогда не спрашивали. Реакция родителей не заставила себя ждать. Карла перестала расставлять тарелки на стол, Гриша замер. Их лица выражали смесь из неприятного удивления, раздражения и непонимания, как дальше быть и что сказать, чтобы не поругаться в первый же день. Агрессивная манера их сына сразу показалась необычной, но ее еще можно списать на усталость после перелета, но полное отторжение норм и правил, которые они закладывали с детства, уже выходили за рамки дозволенного. Эрен сидел ровно, смотря исподлобья то на Карлу, то на Гришу, готовый к обороне. Он и так планировал при удобном случае рассказать им про Леви. И, видимо, это произойдет скоро. — Давайте наконец завтракать, — Микаса, как гром среди не совсем ясного неба, перевела все внимание на себя и на закипевший чайник. Лишь ей одной удалось сохранить невозмутимость и самообладание. Не потому что она не ошарашена поведением брата. А потому что больше беспокоилась о его благополучии, куда входили и ровные отношения с родителями. Она определенно поговорит с Эреном, но позже и не при всех. Брат всегда был чрезмерно импульсивен, за что получал в детстве ото всех подряд по заднице, но это, как сейчас видно, совсем не умерило его пыл. Оба родителя выдохнули, сделав вид, что поговорят об этом позже. Их сын, наверное, просто не в духе из-за накопившейся усталости в полете, поэтому это вовсе не повод ругаться. Эрен же долго сжимал кулаки, разговаривал за столом сквозь зубы, пока Микаса нежно поглаживала его по руке, одновременно остужая ледяным взглядом серых глаз. Прям как у Леви. Желание его увидеть или поговорить разъедало кожу, руки чесались, Эрен готов был подорваться с места к телефону, потому что вспомнил — он не написал, что приехал. Вряд ли Леви там места себе не находит от волнения, но все же. Хотелось в это верить. Так как Микаса уже тоже жила отдельно, то ей пора было ехать на работу, как и родителям, поэтому у Эрена было время спокойно созвониться с Леви и немного поспать. Попрощавшись с сестрой, которая умудрилась в самом деле разогнать напряженную атмосферу по углам квартиры, они договорились встретиться завтра после ее работы. Карла и Гриша тоже смягчились, переглядываясь между собой, но умеючи скрывая это от сына, отвлекая его различными удобствами — мягкое поглаженное постельное белье, домашняя пижама, горячий душ и приятно пахнущий гель, которым Эрен любил пользоваться еще подростком. Отшутившись, что он уже не ребенок, парень все же с удовольствием принял комфортные условия, при этом заметив, что в доме Леви все крема, средства для душа и даже ароматизированные свечи пахли сладостью или цитрусом, в то время как Эрен предпочитал более нейтральные запахи или вовсе ментол. Сейчас он привык к другому, поэтому до зуда не хватало этой приторной сладости на теле. Выбравшись из душа лишь с полотенцем на поясе, Эрен понял, что тут некого соблазнять, поэтому быстро нырнул в хлопковые клетчатые штаны и футболку, хватаясь за телефон. Три пропущенных звонка, один от Леви и два от Армина. Дополнением шли несколько гневных смс, которые кроме умиления и широкой улыбки ничего не вызывали. «Если ты правда решил так от меня сбежать, Йегер, то даже не надейся. Быстро позвонил». «Онлайн-табло говорит, что твой самолет приземлился, поэтому не испытывай мое терпение, пацан». «Ты охуел там совсем?» В конце Эрен засмеялся. Сообщения отправлены с интервалом в час-полтора, и в конце Леви перестал церемониться. Эрен даже не рассчитывал на такое внимание, поэтому сейчас хотелось завизжать в подушку и замотать ногами от счастья. Он знал, что получит нагоняй от Аккермана, предварительно услышав пару ласковых, но это точно лучше, чем полное безразличие. Успокоив внутренних бабочек, разрывавших желудок, Эрен нажал на вызов. На втором гудке слух пронзило злобное шипение: — Надеюсь, мне кто-то звонит сообщить, что ты сдох, потому что это теперь неизбежно, — Леви явно был в ярости. Эрен прям представлял, как мужчина на том конце со всей силы сжимает телефон, деформируя металлический корпус. — Прости, меня все так отвлекали, что я совсем забыл отчитаться, — короткие выдыхания в трубке говорили о том, что Леви курит. — Но я постоянно думал о тебе, правда! — успел вставить Эрен, пока Аккерман не принял ответные меры. — Нехер подлизываться теперь, Йегер, — да, непреклонный тон до сих пор в силе. — Я вылечу твое беспамятство. Тоже потеряю телефон на неделю-другую и посмотрим, как ты заговоришь, — стоило воспринять угрозу серьезно, потому что обычно Леви в приступе гнева не привык бросать слова на ветер. — Понял тебя, — у Эрена была своя тактика. — В любом случае, знай, что я тогда привяжу тебя к себе и даже в туалете будем вместе сидеть. — Фу, как мерзко, пацан, — Эрен почти видел, как Леви сморщился. — Ты где этого понабрался? — Если я скажу, что от тебя, ты сильно расстроишься? Леви ответил в своей манере, парируя умелый стеб парня. Хорошо, что младший не видел легкой улыбки тонких губ, которая превратила каменное выражение лица в полное принятие поражения. После недолгого разговора, где Леви клялся нанести визит, если Йегер не вылечит свою забывчивость, Эрен подумал, что поспит два-три часа. В итоге проснулся он только к ужину. Посидев на кухне с матерью, вяло помогая собирать на стол, парень снова вырубился, как только закончил с едой. Родители отнеслись с пониманием, лишь единожды заглянув в комнату сына, где тот крепко спал. Что там снилось, Эрен не помнил. Возможно, вообще ничего, так глубоко он уснул. Открыв глаза, парень почувствовал, что спал вечность, а может и чуть больше. Сознание было настолько размытым, будто вчера он накачался снотворным. Глаза никак не разлеплялись, тело нежилось в приятных простынях, о которые хотелось только потереться кожей для полного блаженства. Так как шторы были задернуты, определить время суток было затруднительно. В квартире было очень тихо, судя по отсутствию звуков за дверью. Значит, не раньше девяти утра. Где-то над головой, в районе изголовья кровати, Эрен кинул телефон. Поэтому, наконец, нашарив его, парень был удивлен — почти двенадцать дня. Проспал больше тринадцати часов, это точно рекорд. Так долго он спал только во время болезни, пока за ним ухаживал Леви. Кстати, насчет него. В не просмотренных уведомлениях висели сообщения от Карлы, которая желала доброго утра и описывала содержимое холодильника; сообщение от Армина, который в несвойственной ему грубоватой форме писал, что Эрен потерял совесть, потому что совсем не звонит; от Микасы звонок и сообщение о переносе времени встречи на час позже. А еще было сообщение и фото от Леви. «Доброе утро соплякам. Сегодня, хотя может и завтра я буду до жопы загружен работой, поэтому не наяривай мне, все равно не отвечу. Чтобы отвести твою извращённую печальную душу, преподношу тебе дар. Вперед дрочить». И какое-то вложение. Даже не соображая, что он делает, поддаваясь своему быстро вспыхнувшему возбуждению и любопытству, Эрен бегло тыкает по экрану, ожидая загрузку фото. От увиденного перехватило дыхание, а сердце долбилось где-то в горле. В телефоне на весь дисплей красовался полностью мокрый и обнаженный Аккерман, который сфотографировал себя на фронтальную камеру так, чтобы запечатлеть только половину лица, грудь и торс, а также свободную руку, которая держалась у основания вставшего члена, но опять же было видно только половину. Черные волосы прилипли к шее, ресницы превратились в мокрые пучки, а в немного приоткрытые губы стекали капли воды. Тело было распаренное, красноватое, идеальное. Любимый, томный, чуть похотливый взгляд топил, потому что Эрен буквально задыхался. Парень не заметил, что кусает собственные губы и напрягает колени. Сна ни в одном глазу. Срочно надо в душ, а лучше — в душ к Леви.***
Эрен решил немного прогуляться перед встречей с сестрой. Родителей дома все равно нет, Леви занят, с Армином он уже пообщался, принеся тысячу и одно извинение за свое раздолбайство и безответственность, поэтому теперь у него было личное время. Обычно когда люди возвращаются в родной город, то первым делом навещают дорогих им людей. Так как с семьей Эрен виделся, оставалось славиться с друзьями детства, но и тут оказалось все просто — с Армином они виделись, хоть и весьма изредка, а с Микасой вот как раз собрались. Других друзей у него не было, несмотря на большую компанию в детстве. Да в той же старшей школе они ходили по пять-шесть человек, буквально толпой. Нет, они не разругались перед выпуском. Вышло все куда примитивнее. Разные города и расстояние разводят людей куда более эффективно, чем что-либо. Поначалу кажется, что это напротив поджигает интерес, обмен разным опытом, историями, информацией. Потом эта передача эмоций друг другу проходит все реже и реже, оправданная словами «я сегодня устал, в другой день». А позже уже обе стороны не не видят смысла в поддержании отношений, а скорее просто не хотят. И это нормально. В детстве Эрен никак не хотел принимать эту реальность, считая, что именно у него все будет иначе, не как у всех. Ведь у него же дружба настоящая, прям на пальчиках заверенная. Сегодня парень лишь грустно улыбался, поглядывая на скамейку около местного продуктового магазина, где они с друзьями любили покупать шипучки, а потом, открывая рот, слушать, как они лопаются прям внутри. Оглядываясь назад, вспоминая все свои юношеские проблемы и убеждения, а также друзей, которые должны были быть рядом и клялись всегда быть вместе, Эрен понял для себя лишь одно — люди расстаются прежде всего в тех случаях, когда они по-настоящему не были вместе. Ссоры, разногласия или непонимания либо склеят еще прочнее, либо отдалят окончательно, третьего никому не дано. А если подкрепить эти препятствия дорогой, то и говорить не о чем. Ведь если не видишь человека и вообще никак не сталкиваешься с ним, то и нет проблемы. Соответственно и решать с этим человеком нечего. Как назло, погода не благоприятствовала: порывный холодный ветер без конца заставлял кутаться в шарф, руки обветрены, щеки кололо от температуры и мелких снежинок, что поднимало с земли. Было желание спрятаться в каком-то ламповом кафе, согреваясь цветным чаем, похожим на компот, но если Эрен сейчас где-то сядет, то уже не сможет подняться к Микасе. А к ней было прям очень надо. Во-первых, он правда соскучился. Раздражение на родителей сошло на нет, усталость и сонливость вылечены спячкой, голод утолен, жизнь почти прекрасна. Во-вторых, учитывая отличное состояние Эрена и его моральный дух, парень готовился рассказать сестре о Леви. Да, он решил. И нет, не зря. Конечно же, он помнил обещание Аккерману, что не будет раскрывать его личность. Но открыть тайну своей задержки в городе Эрен считал необходимым, потому что так нагло врать своей семье было уже запредельно. Разминочный круг ада стоило начать с Микасы. Она хоть и сурова, но к Эрену испытывала особую любовь, как ни к кому в мире. И Эрен это знал, отвечая максимальной взаимностью, на которую был способен. Поэтому он издалека начнет с помешательства на одном мужчине, который полностью перевернул его жизнь, что привело практически к смене профессии. Звучит так себе, если вдуматься, но Микаса справится, она сильная. Наступив в очередную кучу грязного снега, вперемешку с застывшей жижей, Эрен убедился, что никогда не научится одеваться по погоде. Громко чертыхнувшись, прям как Леви, парень умудрился засунуть пол лица за ворот куртки, одними губами подпевая под нос песню своей молодости. Начало шестого вечера. Эрен в назначенном месте, где готовят вкусные хинкали, которые он так любит, не считая лапши с водорослями. Микаса должна была подойти с минуту на минуту. Так как Эрен в итоге продрог до костей, то сразу заказал бутылку вина. Раньше у него не было такой привычки, поэтому сестра наверняка удивится. Как по часам, девушка перешагнула порог заведения, ловко стягивая меховой капюшон с головы, оглядываясь. Отшив подбежавшую официантку, девушка сама нашла Эрена, мило, но уставши улыбнулась. — Привет, — поздоровалась она, вешая зимнее пальто около столика рядом с короткой курткой брата. — Ты в этом пришел, что ли? — А что не так? — Эрен даже забыл поздороваться, не поняв смысл вопроса. — Она на другой сезон рассчитана, — спокойно сказала девушка, усаживаясь напротив. — Ты заказал уже? — Эрен описал заказ, ставя сестру уже перед фактом. — Вино? — сразу насторожилась та. — Не похоже на тебя. — Я просто замерз, — неловко вставил Эрен, как очень младший брат. — Да и почему нет? Давно не виделись. — Хочешь сказать «за встречу»? — ухмыльнулась девушка. Прям как Аккерман. Эрен каждый раз поражался, какое сходство между этими двумя. — Ну, в том числе, — слукавил парень, умалчивая, что это для налаживания беседы. Разговор шел плавно. Они переходили от темы к теме, посмеиваясь и чокаясь от тоста к тосту. Еда была превосходна, атмосфера и настроение обоих на высоте, даже погода стала нравиться. Эрен с искренним интересом слушал про дела сестры, ее новости, как она ждала Эрена здесь и как была расстроена не меньше родителей отсрочкой его приезда. Чувство вины начинало накатывать с каждым коротким обиженным взглядом Микасы, который она упорно прятала за тенью равнодушия, как делала всегда, но для Эрена уже было все слишком читаемо. Зная, что долго он так не протянет, потому что совесть стягивала в крепких тисках, что аж тошнота подкатывала к горлу, парень решил начать острую тему с вопроса: — А на личном у тебя как? — девушка вздернула брови. — Есть кто на горизонте? — Нет, — не отводя пытливого взгляда, ответила она. — А у тебя? — вот так в лоб. Потому что она тоже ждала начала этого разговора. — Есть, — также не разрывая зрительный контакт, ответил Эрен. Кажется, он стал понимать, что к чему здесь происходит. Лицо Микасы ни на миллиметр не дернулось. — М, — протянула девушка, наклоняясь чуть вперед, складывая руки под грудь. — Ну, расскажи о ней. Не думаешь же ты, что меня устроит такой ответ? — коротко улыбнулась она в конце. — О нем, — быстро поправил Эрен. С его ладоней бежал водопад, а сердце колотилось в ушах от волнения. То, сколько он волновался дома, не сравнить даже с его обычными буднями. А ведь это только начало. — Не поняла, — часто заморгала Микаса, мотнув головой и пристально разглядывая покрасневшее лицо брата. До нее пока что четко не доходила информация. — О нем, — повторил Эрен, прочистив горло. Он старался держать голос как можно более ровно. — Это мужчина. — В каком плане? — Микаса быстро накидывала вопросы, потому что на задворках сознания она поняла. Поняла, но верить отказывалась. — Сколько раз мне повторить? — Эрен опять начинал раздражаться, потому что не мог считать реакции сестры. То ли осуждает, то ли не хочет слышать. Оба варианта его завели с полоборота. — Я встречаюсь с мужчиной, — уверенно проговорил Эрен, с вызовом заглядывая в шокированные глаза напротив. — Нет, я не гей, потому что другие мужчины меня не привлекали и не привлекают. А может и гей, мне все равно, как это называется, — на одном дыхании выпалил парень, осушив свой бокал. Микаса продолжала молчать. — Встречаемся мы с конца осени. Я сам был в шоке от происходящего. И нет, никто меня не соблазнял и не насиловал! — Эрен увидел, что Микаса собиралась вставить слово, поэтому пресек глупые предположения на корню, продолжив: — Я увидел его случайно, на работе. Он оказался популярным человеком, даже знаменитостью, поэтому мне окружающие быстро рассказали кто это, — Эрен решил пока не рассказывать сестре о профессии Леви, потому что обещал не раскрывать его личность. Хотя вряд ли Микаса знакома с его творчеством. — Позже узнал, где он работает и всеми силами хотел туда устроиться. Но у меня никак не получалось, — тяжело выдохнул Йегер, погружаясь в прошлые переживания. — Но мне помогли. Мне удалось там с ним познакомиться и добиться. Он так долго отталкивал меня, говоря, что у нас ничего не выйдет. Но мне было наплевать, ведь я так влюблен, что без него мне тяжело дышать, — Эрен опустил взгляд, потому что начинал чувствовать стеснение, так как озвучивал самое откровенное. — Он прекрасный человек, лучший из всех, ты даже не представляешь насколько, — Микаса заметила, как горели глаза брата, от чего не знала, как реагировать. — Он очень внимательный, заботливый. Умный, правда любит ворчать, — улыбка тронула пухлые губы парня. — Мы даже ругались несколько раз, но как бы я не злился, приходил к тому, что все равно люблю его сильнее. Микаса была в ужасе, если одним словом описывать происходящее у нее в голове. Шок, попытка принятия, отторжение, понимание, снова шок и расчеты дальнейших событий. Она видела, сколько сил Эрен вкладывал в каждое слово и насколько тяжело ему дался весь этот разговор. Микаса чувствовала, что Эрен открывался ей, если не первой, то одной из, поэтому осуждать его она просто не имеет права. Не может подорвать безграничное доверие к себе, которое ощущала кожей. Да и за что осуждать? Она никогда не задумывалась о «правильности» однополых отношений, но неприязни к этому типу точно не испытывала. Безусловно, у девушки и мыслей не было, что ей предстоит столкнуться с этим так близко, но…что теперь поделать. — Это все? — спокойно спросила она, сохраняя полный контроль над эмоциями. — Нет, — а вот теперь она уже прикрыла глаза. Ведь обычно начинают с чего полегче. И если в градации Эрена его новая ориентация это «цветочки», то для дальнейшего надо что-то принять. Брат, как мысли читает, подливает в оба бокала сразу. — Еще я работаю моделью. Так вышло.***
Хорошо, что он так и не распаковал чемодан, потому что сейчас засовывать все обратно получалось молниеносно. Привычки раскидывать вещи по комнате у него не было, соответственно все было в пределах досягаемости двух шагов. Кофта на стуле, джинсы и футболка на нем, телефон в руке. Кровать он уже заправил, пижаму сложил, нашел в себе силы. Оглядевшись по сторонам, подхватывая все что можно в руки, Эрен вышел из комнаты. Колесики гремели по паркету, сразу привлекая внимание. Плачущая Карла лишь подняла опухшие глаза на сына, когда тот молча прошел мимо гостиной, а Гриша, до этого сидевший с застывшим лицом ярости, вскочил на ноги. — Вот так вот сбегаешь?! — кричал он сыну в спину, пока тот на ходу обувался. — Я же врач, мог бы помочь тебе! Жаль, что не придумали способа это вылечить, — яд сочился из каждого слова. Будь это не отец, а кто другой, Эрен, не задумываясь, ввязался бы в драку до победного, заставив жрать землю через нос. Но здесь ситуация иная: родители от него чуть ли не отказываются из-за любви не к женщине, отец предлагает медицинские услуги, а мать просто в истерике. Драка не предполагается. Находя в себе силы и выдержку, чтобы молчать и не реагировать на провокации, Эрен встал, оттянул джинсы, накинул куртку и уже собирался открыть входную дверь, как почувствовал на руке тонкие пальцы. — Эрен, — голос матери дрожал, но, шмыгая носом, она все же пыталась говорить спокойно. — Может, он тебя заставил? Или угрожал? — дрожь Карлы передавалась Эрену, но он все равно не стал оборачиваться, хрустя зубами. — Позорник, — выплюнул Гриша, и это было последней каплей. — Зря я приехал, — твердо сказал Эрен, щелкая замком двери. — И не знаю, когда приеду теперь. Он так и не обернулся. Может быть, был оскорблен и обижен предательством родителей, а может просто боялся наткнуться на испуг в их глазах, страх и отчаяние, которые и так сочились сквозь их голоса. Микаса ничего не сказала на его исповедь. Лишь выдержала пару минут в полной тишине, а потом холодно произнесла, чтобы Эрен не вздумал рассказывать родителям, потому что они не примут. Даже не смогут сделать вид, если на то пошло. Конечно же, Эрен начал спорить. Он до последнего хотел верить, что любовь родному сыну должна перевесить их устои и зависимость от мнения окружающих. Пару часов назад. — Зачем ты хочешь обо всем рассказать им, Эрен? — твердила девушка один и тот же вопрос, не получая внятного ответа. — Меня сжирает совесть из-за того, что я вру им насчет поездки, насчет планов на будущее. Они ждут от меня внуков, Микаса! Как я могу молчать о том, что они их вряд ли дождутся? — Йегер искренне не принимал логику сестры. — Можешь, — она была непреклонна. — Ты должен. Иначе я даже представить не могу последствий, — тихо добавила девушка. — Есть же еще ты, — тактика перевода все в шутку с Микасой не работала, но Эрен делал это автоматически. — Я не родная дочь, Эрен. Это другое, — она парировала спокойно, без затаенной обиды, но Йегеру все равно стало неловко. Эрен отошел как можно дальше от дома, словно расстояние между ним и зданием было равно дистанции между родителями и им самим. На душе было гадко, тело тоже не принимало ситуации — его тошнило, голова через шаг кружилась. Ненависть, злоба, ярость — все смешалось в общий комок, который перекатывался в голове, создавая вспышки боли. С невиданной скоростью он добрался до магистрали, вызывая такси до аэропорта. Чертов снег усилился, мешая сенсору воспринимать касания. Еще и видимость ухудшилась, поэтому самолеты летали наверняка с задержкой, бесполезное изобретение. Перспектива ночевки в аэропорту зрела с каждой минутой. Идя домой пешком после встречи с Микасой, Эрен так сильно погрузился в свои мысли, что не заметил, как оказался у квартиры родителей. Дилемма быть или не быть этому разговору о Леви так и не была разрешена. Конечно же, Микасе не удалось его убедить, разве что посеять сомнение, не более. Но милая улыбка матери и теплый взгляд отца развеяли и это. Произошло все в минуту. Около тридцати минут назад. — Мам, пап, я хочу вам кое-что рассказать, — Эрен произнес эти слова навеселе, чтобы заранее знать настроение беседы. — Что такое, сынок? — спросил Гриша, выключая звук у телевизора. Карла одним взглядом выражала интерес. — Я встречаюсь с кое кем, — набрав в легкие побольше воздуха, Эрен сделал паузу, будто нырял в неизвестность. Еще раз напоследок заглянув в глаза родителей, парень продолжил: — Вы только не волнуйтесь. Помните, что я бесконечно счастлив с этим человеком и очень его люблю, — на местоимении парень сделал акцент, намекая, но вряд ли был понят. — Это мужчина, ему 37 лет, — Эрен не стал поднимать глаза на лица родителей, чтобы не прерваться. — Мы работаем в одной сфере, поэтому у нас много общих интересов. Кстати об этом, — парень начал тараторить, не замечая шока собеседников. — Я стал подрабатывать моделью, снимаясь в рекламе. Мне очень хорошо платят и говорят, что меня ждет успех, если я и дальше!.. — тут Эрен все же поднял голову, прекратив рассматривать свои ноги. Карла держала руку у рта, еле сдерживая слезы. Гриша снял очки, откинувшись на спинку дивана. Тяжелое молчание повисло в комнате, прерываемое короткими вдохами женщины, как перед истерикой. Эрен в ступоре не знал, продолжать ему или нет, поэтому просто стоял с открытым ртом, чувствуя на себе просверленные дыры от глаз отца и матери. — Эрен Йегер, — жестким тоном сказал отец, сжав руки в кулак. Эрен внутренне задрожал. — Сейчас же скажи, что это все шутка, иначе у твоей матери и меня случится инфаркт. Но Эрен не сказал. Держась в состоянии спокойствия еще пару минут, он твердо отстаивал свою позицию и право выбора сколько мог, пока не посыпались реплики в сторону Леви. Самые грязные оскорбления, которыми, оказывается, умело оперировал Йегер-старший, поливали Аккермана с ног до головы: началось все от «ты знаешь, что педики разносчики ВИЧ-инфекции?» до «как тебе не противно трогать чужие мужские гениталии». Вот тут и Эрен сорвался, не отказывая себе в эпитетах. Вылетая из гостиной, парень понял, что рассказал лишь третью часть от действительности, так как теперь вести диалог с родителями не было никакого желания. Тему профессии Леви и своей новой карьеры он решил не озвучивать, потому что принял решение не общаться с родителями совсем. Хотя бы какое-то время. Теплый салон такси не дарил приятного уединения, а тело все также дрожало. Может, холодно, но скорее всего нервы. Голова гудела, руки не слушались. Надо было написать Микасе, что он возвращается домой. Наверняка она начнет его отговаривать от, как она их называла, поспешных решений. Эрен же предпочитал говорить «необходимые». Так как она жила с подругой, то останавливаться у нее парню тоже не хотелось. Он желал лишь оказаться в объятиях Леви. Хотел почувствовать поддержку и любовь человека, подарившего Эрену новую эпоху жизни, потому что старая окончательно разрушилась в одно мгновение. Слезы начинали душить, сводя спазмами глотку, пока Эрен печатал короткое сообщение сестре. Лишь сглатывая подкативший ком боли, парень обещал себе держаться. Рождение, в отличие от смерти, всегда приносит боль. Так как Микаса отвечала быстро и сто процентов позвонит, Эрен решил позвонить Леви, которого обещал не тревожить, но ситуация чрезвычайная. Гудки шли долго, в отличие от последнего звонка. На третьем вызове Эрен уже хотел сдаться и перезвонить в аэропорту, но Леви все же ответил: — Я так и знал, что ты меня измором возьмешь, поганец, — голос Аккермана был жестче обычного. Сталь резанула слух, но Эрен был и без того подавлен поэтому решил проигнорировать манеру Леви. — Я еду домой, Леви, — Йегер не узнал собственный голос. Пара слов далась с невероятным усилием, потому что выдержка трескалась, как только заговорил Леви. — Домой куда, Йегер? — удивление не заставило себя ждать. — Домой к нам. Я возвращаюсь, — облегчение так и не наступало, потому что Эрен не чувствовал, что Леви скучает. Тут что-то другое. — М, — просто промычал Аккерман, выдержав паузу, даже не спросив причины. — Только вот я не знаю, как теперь с тобой жить, — короткий выдох, и мужчина снова надел излюбленную непробиваемую маску. — В любом случае, я в командировке на неделю, не меньше. — Что? О чем ты? — сердце снова заколотилось в груди, предвещая беду. — Куда уедешь? Почему не… — Отвечаю разом на все вопросы, — жестко перебил Леви. Все в груди Эрена стянулось тугой проволокой. — Смит рассказал мне про ваш план сегодня. А остальное не твое дело. Звонок прервался.