Ты выглядишь как казино.
Я сильно задолжал, но я до сих пор бухой встреваю на zero.
Прилетев домой, Эрен звонил непрерывно — каждые пятнадцать минут, если не чаще. Почему только по прилете? Потому что потом Леви отключил телефон. Конечно же, Эрен накидал смс и вообще надеялся, что фраза про командировку — шутка. Но нет, Аккерман чувством юмора не отличался, поэтому в квартире и правда было пусто, как в заброшенном музее. Как только парень зашел, то чуть ли не в обуви полетел искать Леви. Пафосно распахивать двери не пришлось, как и проверять наличие вещей — Аккерман был очень педантичен, не разбрасывал их по всей квартире. Поэтому, бросив пару взглядов на место зубной щетки, чемодана и зарядки от телефона, Эрен убедился, что мужчина уехал надолго. Думать почему, из-за чего, как так и что будет дальше не было сил. Эрен уговаривал себя успокоиться, но делал он это еще от дома родителей, и самовнушение что-то не помогало. Как можно было успокоиться, если твоя пара обвиняет тебя в предательстве и… Хочет расстаться? Нет-нет, Леви же так не сказал, а зная его пряморечивость, если бы так было, то он бы озвучил, не постеснялся. Поэтому парню не оставалось ничего, кроме как ждать. И, наверное, переехать? То есть вернуться к себе, ведь от той квартиры Эрен так и не отказался, оставив ее на всякий случай. Видимо, случай настал. А вдруг Леви вернется раньше и увидит, что Эрен его даже не ждал, раз съехал? Почему все так сложно. Только Йегер присел на кровать, чтобы все обдумать, как телефон в очередной раз уведомил о пропущенном звонке — Микаса снова звонила. Было некрасиво игнорировать ее, предполагая, какой переполох творится у них в семье, но и разговорить на эту тему сейчас он физически не мог. Эрен чувствовал, что очень зол и растерян, поэтому терпения на дополнительные объяснения у него нет, а поругаться, еще и с сестрой, было глупой идеей. Отписавшись, что он приехал и перезвонит позже, Эрен подумал, что ничего не случится, если он позвонит Ханджи в семь утра? Будем надеяться, что она жаворонок, причем не мстительный. Если Леви правда уехал по работе, а не придумал отмазку, чтобы побыть одному на каком-нибудь острове, то Зое должна быть в курсе. К тому же, у Эрена сразу закралась мысль, что именно Зое рассказала все Леви, потому что больше никто, кроме Смита, не мог. Зная капризность Леви и их отношения со Смитом, легко предположить, что Аккерман не стал бы верить словам Эрвина, даже если тот матерью клялся, что не врет. А вот своей близкой подруге Леви же поверил бы?.. Эрен уверен, что да, не сомневался. Но ведь Ханджи не могла, не стала бы? Сама же настаивала на умалчивании, потому подложить такую свинью было бы совсем нелогично. Только если у нее не было какой-то выгоды с этого. Интересно, если это все же Эрвин, то Ханджи уже в курсе их ссоры? Эрен знал, что Леви и Зое крайне близки, а вот насколько до сих пор не представлял. От такого количества мыслей голова разрывалась, и невольно появлялось желание потереть виски, чтобы хоть как-то снизить боль. Гудок, второй, пятый, струны нервов Йегера на пределе. На шестой, наконец, ответили: — Алло? — голос женщины не заспанный, значит все не так плохо. — Ханджи? — связки Эрена немного дрожали от волнения, но парень надеялся это скрыть. — Это Эрен, — вдруг у Зое не было его номера. — Да, я узнала тебя, — вроде Ханджи говорила обычным тоном, но внутри что-то нервно защекотало от навязчивых предположений. Может, это все глюки. — Надеюсь, что не сильно отвлекаю тебя, — не стал ждать ответа, переходя сразу к делу, — но мне очень важно знать. Ты не в курсе, где Леви? — имя мужчины почему-то далось с налетом горечи, которая не предвещала ничего хорошего. — Как же не знаю, он без меня никуда, — весело ответила женщина. — Он в командировке, разве не сказал тебе? — искренне поинтересовалась. — Сказал, но, — Эрен не знал, стоит ли посвящать ее в историю, если Леви не стал. — Но я так и не понял, что за командировка и как надолго, — вышло почти честно. — Наша принцесса, наконец, согласилась сняться в оргии, — как ни в чем не бывало ответила она, пока сердце Эрена сделало кульбит, ударившись о горло. — Платят за это ого-го, тем более ему. Так еще тут такой набор актеров, ты бы видел! Сам… — женщина начала перечислять незнакомые имена, но парень уже ничего не слышал, кроме гудения в ушах, которое начинало сменяться звоном. — Когда он обратно? — перебив пламенную речь, спросил Йегер севшим голосом. — М, — задумчивость Ханджи показалось странной, ведь она всегда до минуты знала расписание своего проблемного подопечного. — Где-то полторы недели, скорее всего. Здесь точного расписания нет, ведь пунктуальных людей прям по пальцам. Но ты не волнуйся! Верну я твоего благоверного, — манера Зое резко повышать голос сейчас раздражала Эрена, нежели забавляла. Новая волна практически неконтролируемого гнева подкрадывалась с огромной скоростью, поэтому пора было прекращать разговор. — Понял тебя, спасибо, — Эрен резко прервал звонок, не зная, какому чувству поддаться в первую очередь — отчаянию или ярости. Смотря на уже потухший экран, Ханджи тяжело вздохнула. Она вообще не хотела поднимать трубку, но тогда бы это точно вызвало ненужные вопросы потом, а злобный гном справа от нее чуть ли не с ножом у горла сидел, убеждая одним взглядом не делать глупостей. — Поверил? — голос Леви был, как всегда, непроницаемым и холодным, но это только для малознакомых окружающих, которые не знали о буре внутри этого айсберга. — Должен был, — аналогично ответила Зое, продолжая разглядывать смартфон. Постукивая пальцами по столу, Аккерман откинул голову назад, скатившись на стуле еще ниже, чтобы почти заброшенные ноги оказались на столе. Прикрыв глаза, он опять начал считать до десяти. Уже в который раз за эти два дня. Чуть больше суток назад. Эрен уехал только вчера, ближе к вечеру, а сегодня Леви уже начал скучать. Проснувшись утром в одиночестве, когда сзади никто не дышал в макушку, а горячие руки не прижимали к себе до удушья близко, Леви подумал, что ему так не нравится, и вообще не надо было Йегеру никуда уезжать. Полежав так, гипнотизируя пустое холодное место рядом (а Леви отвык за это время спать посередине кровати), Аккерман решил принять душ, чтобы хоть немного выйти из этого размякшего состояния подавленности. Опять же в душе, Аккерман вспомнил, что последнее время они бывали здесь вдвоем. Не обязательно секс, просто помыться или брызнуть друг другу пены в лицо. А потом уже секс, по-другому не получалось. Успев проснуться и возбудиться, пришла идея с интимкой. Леви надеялся, что и в этом плане он был у Йегера первым. Так как Ханджи знала заранее об отъезде Эрена к родителям, то сразу же накидала план действий Леви, чтобы тот «уже наконец-то нормально начал работать, а не отбегать домой каждую свободную минуту». Подумаешь, пару раз всего было. Пролистав прилетевший документ с расписанием, Аккерман выдохнул, потому что сегодня не было чего-то дико неприятного, кроме поездки в «Трост», который ассоциировался уже с какими-то проблемами. Леви надеялся, что это не обсуждение очередной съемки, но подозрительно, что Ханджи не указала причину визита туда. Что ж, разберемся. В целом, Леви хоть и скучал, в чем никому не признается, но временное отбытие Эрена на родину позволит Аккерману решить все дела быстро и в то же время спокойно. Через час мужчина уже наблюдал за сменой цифр в кабине лифта, ожидая выхода на своем этаже в офисе. Если Зое поставила «Трост» первым в списке дел на сегодня, значит тут будет не долго, что не могло не радовать. Пока Леви шел по приевшимся коридорам, то не замечал косившиеся взгляды в его сторону. Он никогда не обращал на них внимание, а сейчас, когда он заработал себе репутацию злобно-агрессивного, местами капризного и резкого работника, да еще и влиятельного человека в компании, то и подавно. Сначала мужчина решил дойти до своего кабинета, чтобы проверить наличие разбросанных документов, которые любили оставлять секретари. Как-то раз Леви клялся, что жестоко покарает этих клерков, что позволяют себе нарушать порядок в его обители, поэтому сейчас, надо ему туда или не надо, он настойчиво шел и проверял все ли на своих местах. Обнаружив, что дверь открыта, Аккерман не сильно удивился, так как у Зое был ключ, а она наверняка не лишит себя удовольствия напомнить, что на время отсутствия Эрена Леви весь в ее распоряжении. Спокойно распахнув дверь, Леви уже был готов наткнуться на новую шутку или оскорбление, но в итоге лишь замер в оцепенении, смотря на диван в стороне от переговорного вытянутого стола. Таким же вытянутым стало лицо мужчины, потому что таких гостей он не ожидал увидеть. — Ну наконец-то, думал, не дождусь, — Эрвин повернулся на звук щелкнувшего замка, отодвинув журнал в сторону. — Доброго дня, Леви, — пухлые губы Смита изогнулись в добродушной улыбке, пока режущий взгляд голубых глаз сканером прошелся по Аккерману, застрявшего на пороге собственного кабинета. — Свали, — отходя в сторону в приглашающем жесте, спокойно выдал Аккерман. — Как? Я тебя слишком долго ждал, чтобы уйти так быстро, — бодро ответил Смит, облокотившись о собственные колени. — Ты какого хера до сих пор не сдал ключ от моего кабинета, гавнюк? — Леви не сдвинулся с места. — Почему? Тот, что был у охраны, я сдал сразу же, как ты и просил, — Эрвин покладисто отвечал на колкие вопросы Леви, будто объяснял очевидные факты ребенку. — А дверь я открыл своим личным. — Каким еще, блять, личным? — вскипел Леви, уже заходя внутрь. Дверь автоматически за ним закрылась. — Сука, вот не хотел замками заниматься, но все же придется, — больше самому себе сказал мужчина, отводя взгляд от довольного Смита. Было неприятное предчувствие. — Что-то ворчишь уже с утра пораньше, — усмехнулся Смит, лишь взглядом следя за Леви, который прошел к своему столу, что-то увлеченно разглядывая. — Ну, сейчас начнешь еще больше, — Эрвин, наконец, продемонстрировал предмет своего увлечения минуту назад. — Смотри. Леви поднял взгляд лишь спустя несколько минут, показывая всем видом, что ему крайне все равно. Когда он все же наткнулся на приподнятый журнал в руке Смита, то лишь немного вздернул брови. На всю обложку красовалась их с Эреном фотография. На ней парень носом касался шеи мужчины, придерживая его правой рукой за оголенный торс, приподняв рубашку. Сам Леви на фото стоял с поднятыми за голову руками, которыми обнимал Йегера за шею, замораживая читателя своим серым взглядом. Выбранный снимок был одним из самых откровенных среди получившихся, при этом эстетически ублажающим, поэтому не удивительно, что редакторы выбрали его. Смотря на каменную физиономию Смита, который явно ждал комментария Аккермана, Леви лишь еле заметно приподнял уголок губ, возвращаясь к бумагам на столе. — И что я должен на это сказать? — не поднимая глаз, язвительно произнес мужчина, быстро перебирая верхние папки на столе. — Даже не знаю, — атмосферу пофигизма решил поддержать и Эрвин. — Может, что ты понимаешь степень своей ответственности после такого заявления. — Не понимаю, о чем ты болтаешь, — отмахнулся Леви, хотя понимал угол наклона этого разговора. — Если тебе удобно говорить в таком формате, то пусть так, я не против, — облокачиваясь на спинку дивана, выдохнул Смит. — Но не ожидал, что ты решишь так основательно расположить этого мальчика в «своей» карьере. — Блять, Смит, — психанул Аккерман, громко отодвинув бумаги в сторону, сменяя их другими, — если ты хочешь сидеть и пиздеть загадками с умным видом, то иди кадри девок в юр.отделе и отъебись от меня. Далее Леви планировал делать вид, что забыл о существовании раздражающего бывшего-коллеги-прилипалы-говнаря в помещении. Надо было просто решить пару вопросов и свалить. Догадываться о причине его визита в этот раз не требуется, хотя рано или поздно это должно было случиться. Ведь после того, как Аккерман перестал скрывать отношения с Йегером, Смит даже ни разу не обмолвился словом, не предпринял попытки насрать на голову или хотя бы косо посмотреть. Леви уже было решил, что Эрвину осточертела эта игра в догонялки, но проигнорировать журнал он уже не смог. Ладно, одно стерпеть можно, чисто в виде разминки, а то Леви так навык растеряет. Даже сейчас Смит сохранял поразительное безмолвие, что не могло не радовать. Если по-честному говорить, то этот финт с совместной съемкой был и для Смита в том числе. Это был показательный жест того, что Леви не намерен шутить или играться с Эреном; что если Смит посмеет влезть в их отношения, то сухим не выйдет. Если Эрвин считает, что Аккерман боится его, не хочет отношений из-за тоски по нему, то он сильно ошибается. С Йегером все иначе, и теперь Эрвин это точно понимает, раз не сдержался и пришел лично. — Да, видимо, паренек не прислушался к моим советам, раз ты так отзываешься о вашем совместном творчестве, — задумчиво кинул Эрвин, начав разглядывать книжный шкаф напротив. — Чего? — Леви поднял голову, перестав вчитываться в сухой текст договора о рекламе. — Я не хотел тебе рассказывать, — как бы виновато начал Смит, внутри радуясь замешательству Леви. — Но ты же мне друг, как бы ты не думал, и я не желаю тебе зла, поэтому, думаю, стоит посвятить тебя в наш с Эреном маленький план. В голове Леви резко стало пусто, будто сознание отключилось. Нет, он еще не успел начать нервничать, просто не верит ушам. Какой еще план? Что вообще общего может между этим ублюдком и его Эреном. Секунду назад он был убежден, что ничего, мог на кресте поклясться. Но этот ушлепок уж больно уверенно трепал для обычной шутки или блефа. — Расслабь лицо, Леви, — коротко посмеялся Смит. — А то морщины появятся. Сначала Леви не реагировал, мгновенно распыляя огонь внутри, смотря на довольное лицо Эрвина. Аккерман забыл про бумаги, дела, всякое доверие и так далее. Он думал лишь о том, хотел ли он знать, что сейчас скажет ему Смит и насколько стоит этому верить. — Ты либо говори, что хотел с самого начала, либо проваливай, — почти прорычал Аккерман, показывая, что уделять много времени какой-то «интересной» информации от Смита он не намерен. — Ты так говоришь, будто мне это надо, — отмахнулся Смит, набивая цену. — Потому что так и есть. — Леви, — дружелюбно начал Эрвин. — Я всегда говорил и буду говорить, что ты мой друг, и я буду заботиться о тебе, что бы ты обо мне не думал, — он сделал паузу, внимательно наблюдая за изменениями в лице Леви: абсолютно никаких, мужчина даже на стул не сел, оставаясь стоять около стола с бумагами, когда замер с первых фраз Смита. — Поэтому, когда парень обратился ко мне за помощью в налаживании с тобой контакта, я не мог ему отказать. — Пиздеж, — резко выдал Леви, не дав Смиту закончить. — Когда первый раз твоя наглая морда появилась на горизонте, то я сразу же промыл ему мозги, какое ты говно. Эрвин коротко улыбнулся уголком рта, сохраняя паузу. Он, наконец, понял, откуда было столько настороженности и легкой враждебности к нему со стороны Йегера, которое сначала не удавалось объяснить. Эрен ведь действительно долго держался и всячески противился попыткам Эрвина пролезть в их отношения. По сути, парень лишь раз вошел в полноценный диалог, когда был совсем раздавлен и шокирован. Потом прогноз Эрвина не сбылся — это можно было наблюдать весь зимний отпуск и рабочие недели, когда Леви перестал ходить в гордом одиночестве. Также команда слежки за этими двумя докладывала, что они съехались. Теперь еще и этот журнал. Когда Эрвин переговорил с руководством агентства, чтобы пацана продвигали к обнаженным съемкам, то исходом должен был быть псих Аккермана, скандалы, упреки, хоть что-то. Что угодно, мелкий шаг в сторону расставания, а никак не это! Внешняя выдержка Смита давала сбой, поэтому стоило приступать к тяжелой артиллерии по их разлуке. Не могли они быть такими приклеенными. — Да, он был весьма осторожен, когда обращался, — развел руки Смит, подтверждая слова Леви для достоверности истории. — Но потом он понял, что я не враг и нет смысла от меня шарахаться. Знаешь, Леви, это ведь было максимально по-свински относиться так скрытно к человеку, который дарил тебе свою душу, — издалека начал Эрвин, пользуясь оцепенением Аккермана. — Который так настойчиво старался тебе угодить и обратить на себя твое внимание. А ты лишь слал его куда подальше, яростно заталкивая старые скелеты еще глубже в шкаф. Я-то понимал, что ты в жизни не пойдешь на уступки, как отказ от профессии, а это было очень необходимо Эрену, но парень надеялся на твое снисхождение. Наивный, — Эрвин опять усмехнулся, довольный собой. Не каждый день ему выпадает шанс давить на совесть самого Леви Аккермана. — Ты, сука, можешь уже по сути начать говорить? — еле держался Леви, сжимая кулаки и готовясь к дальнейшему. — Так ты не перебивай, и я продолжу, — поучительно парировал Эрвин, с прищуром посмотрев на закипающего Аккермана. Одно загляденье. — Как-то раз мы с ним душевно поболтали, где он просил советы, как лучше общаться с тобой. Я, честно говоря, был в шоке от его преданности, даже после того, как я рассказал ему про Фарлана и твое отношение к той ситуации. Это я еще не говорил ему о нас, чтобы совсем не травмировать парня, — на этих словах Смит отвернулся куда-то в окно, поэтому пропустил горящие серые глаза, прожигавшие ненавистью. — Так вот, я сказал, что ему, то есть тебе, следует показать, каково это быть в обратном положении. А именно ревновать, периодически исчезать, что-то недоговаривать и так далее. Так сказать, по твоей схеме, — усмехнулся Смит в который раз, начав в ответ прожигать Леви взглядом. — Потом он поделился тем, что хотел бы развиваться как модель, но ты опять же против. В общем, парень был раздавлен тобой по всем фронтам. Повторюсь, я вообще удивлен, что он от тебя не ушел. Леви не знал, как реагировать. Неужели он как партнер был настолько невнимателен к пацану, что тот нашел поддержку в его враге? Смешанные чувства легкой обиды, непонимания и осознания вранья от того, кто меньше всего попадал в радиус подозрений. Еще Леви злился из-за той доли рассказа Смита, где он был прав. Насчет своей скрытности Аккерман все понимал и каждый день готовился начать «вечер откровений», о котором обещал. Но каждый день с этим пацаном был так хорош, комфортен и приятен им обоим, что портить саморучно это блаженство было глупо и уже никому из них не надо. Но так ли это было на самом деле? Сжав кулаки, Леви сверлил стол с раскиданными в разные стороны документами, которые в раз потеряли всякий смысл и значение. Поработал, блин. Внезапная тошнота норовила еще больше испортить сегодняшний день, а может и ближайшую неделю. Хотелось сбежать, как можно дальше отсюда, скрыться ото всех, без исключений, чтобы извлечь из жизни любые раздражители, даже пацана. Хотя бы на время. Но Леви не мог, ведь этим только подтвердит слова Эрвина о нежелании решать проблемы. — Зачем тебе это все? — после затянувшегося перерыва вдруг спросил Смит. Да так спокойно, что даже растерзанный изнутри Аккерман не смог съязвить в ответ. Вопросительный взгляд Леви подтолкнул Эрвина пояснить: — Я говорю в целом об отношениях. Зачем они тебе? — ровный тон Смита обескураживал, почти вводил в транс, заставляя собеседника впасть в ступор. И Леви был в этом числе чуть ли впервые. — Ты любил и любишь только себя. Для чего портишь жизнь другим людям, которые посвящают тебе свою жизнь, в итоге ломая ее основательно? Крайняя фраза стала последней каплей, переполнившей чашу выдержки. Обычно, когда черта была стерта, Леви возвращался к прошлому себе, который видел один единственный аргумент в споре — в морду, поэтому несколько разбитых костяшек на правой руке до сих пор свидетельствовали, как доказательство его горячего нрава. Сейчас же было все иначе — молча уйти, не дав Смиту повода себя снова зацепить. Может, это старость, а может просто растерянность, перерастающая в осознанность. Леви покинул собственный кабинет ровным шагом, стараясь не замечать упрекающий взгляд голубых глаз в спину. Он был побежден и унижен, поэтому не нашел сил даже захлопнуть за собой дверь. Спустя два с небольшим часа Ханджи нашла его в подвале студии, где хранили списанную аппаратуру, гарантийные коробки, бракованный реквизит и оптовые упаковки из-под газировки. Именно рядом с ними, на пыльном полу, сидел Леви, подогнув под себя ноги. Вторая красная банка была грубо сжата в бесформенную кочерыжку, на очереди стояла третья. Как он умудрился столько выпить и не хотеть в туалет — загадка, но для женщины сейчас важно было не это. Из значимого были горящие сроки, завал с работой, график, который опять поехал, но самое интересное — не похожий на себя Аккерман, который больше походил на школьника, ждавший нагоняй от матери после собрания. Лишь пустой взгляд свидетельствовал о ворохе мыслей, с которыми как раз-таки никак не мог справиться их хозяин. — И че ты тут зад проветриваешь? — пока что у Зое не было предположений, поэтому начала она аккуратно. Леви никак не отреагировал. Он вообще не понимал, как она нашла его. Ведь это грязное место было последним, где он бы согласился умереть. Но сейчас он чувствовал себя настолько потерянным, что где-то глубоко в сознании нуждался в поддержке и совете, от которых всегда отказывался. Наверное, даже плохо развитая интуиция говорила правду — отчасти он виноват сам, создавая лишь трудности для человека, которого…любил? — Эй, ты умер, Аккерман? — рядом на корточки присела Ханджи, надеясь увидеть фокус в глазах друга. Он уже начинал ее не на шутку пугать. — Йегер все это время общался со Смитом, пока тот давал ему советы по поводу того, как меня правильно трахать, — разом выдал Леви, надеясь, что это прозвучало не настолько унизительно, как он это чувствовал. — И да, я полное говно, потому что сам подтолкнул его к этому. Так как Леви привык больше разговаривать с предметами, чем с людьми, то и Зое взглядом не удостоил, поэтому пропустил оцепенение аналогичное своему несколько часов назад. — Я уверена, там все не так было, — резко поднялась она на ноги. Ханджи была в шоке, если выражаться мягко, и не могла понять, зачем Эрен все рассказал этому остолопу, который все и всегда понимает по-своему. Заходя из стороны в сторону, она пыталась унять злость из-за вновь сорвавшихся рабочих планов и в целом ситуации, потому что по-настоящему беспокоилась за ментальное здоровье своего подопечного, который в последнее время с завидной частотой ударялся в душевные самокопания. Только, в отличие от многих, делал это в одиночестве, что еще хуже. — Я надеюсь, ты не кричал на него? — спохватилась она, помня о срыве Эрена совсем недавно. — Мальчик так переживал об этом, думал, что ты его бросишь из-за такой херни. Боже мой, теперь еще и с тобой разбираться, — Ханджи от нахлынувших эмоций начала тереть глаза, как делала всегда, когда начинала сильно нервничать. Сняв очки и вгоняя белки внутрь черепа, она не заметила максимально угрожающую субстанцию, которая была куда опаснее, чем все остальное в данный момент. — А причем тут пацан? — сквозь зубы прошипел Леви. Шестеренки в его голове задвигались так сильно, что добавь еще немного мощности и какой-нибудь вентиль слетит к чертям, разрушая всю психику. — Я не понял, ты была в курсе? — как можно спокойней старался произнести Леви, чтобы не сорваться. — Что? Как причем? — недоумевала Ханджи, пропустив упрек мимо ушей. — А разве не он тебе рассказал? — Нет, — отчеканивая, ответил мужчина. — Это сделал Смит сейчас здесь. Далее молчание длилось на протяжении нескольких минут, а могло и десятков. Один не знал, кому стоит доверять, и почему близкие ему люди пошли на это. Особенно Зое, которая была в курсе всех периодов его жизни, об истории со Смитом в том числе. Также, какова причина того, что Йегер доверился всем, кроме Леви, с которого стоило начать. Разве они не самые близкие люди? Ревность уколола холодное сердце, которое вот-вот готово было треснуть. На этих мыслях рассуждения прерывались, потому что Леви понимал, что сам этого не придерживался, аргументируя свою скрытность необходимой и здоровой для них обоих; был убежден, что нежелание посвящать пацана в свое прошлое достаточно безобидно и не повлечет каких-либо проблем, а скорее наоборот. Какая ирония. — Так, Аккерман, — вдруг жестко влезла Зое в поток слов в голове Леви, которые буквально сдавливали все изнутри. — Сейчас просто молча внимай все мои слова и не смей перебивать. Потом уже думай, прежде чем сказать, — строго растолковала она, включая режим диктора. — И помни, — сменила интонацию на более примирительную, — я тебе точно не враг. Очередной звонок на телефон, который Леви сбросил, качнул корабль волнения в сторону, заставляя сердце Ханджи замереть, а потом снова забиться в ускоренном ритме. Вид у Леви был спокойней удава после обеда, но она-то знала, что сейчас в этом человеке метр с кепкой ростом разрастается многометровое торнадо, готовое снести что угодно, если полезть не в свое дело. Отсняв первые дубли во второй день, Леви хотел уединиться где-нибудь подальше от жужжащих журналистов, петушарных коллег и стаффа, потерявшего всю субординацию еще вчера. Конечно же, Ханджи была иного мнения насчет личного времени Леви, поэтому мало того, что приперлась и молча села рядом, так еще и принесла его телефон, чтобы он просто лежал в поле их зрения. С последнего разговора с Эреном прошло почти двое суток. Следя за временем, Леви понимал, что пацан уже наверняка приехал и… И, видимо, занят миссией «довести Леви Аккермана до истерики», потому что звонил и писал он ему каждый час, если не чаще. Поначалу игнорирование давалось легко, даже самолюбие плясало от удовольствия и своей значимости. Но потом становилось тошно, как только прекращалась мелодия звонка. Перед глазами сразу представал Йегер, который смотрит на потухший экран смартфона своими огромными, но пустыми глазами, сидя в какой-нибудь ломанной позе. Хорошо, что Леви спасала работа и куча народа, что не спускала с него глаз ни на минуту, поэтому приходилось держать лицо. Ханджи постоянно зудела, что стоит хотя бы поговорить и сказать, что Леви не собирается его бросать; что он просто зол и ему необходимо время, чтобы остыть. Но Аккерман просто-напросто игнорировал все ее попытки помочь и вообще разговаривал со всеми только по работе. После того разговора с Зое на складе «Троста» Аккерман решил, что ему точно надо уехать. Если не на отдых, как все любят делать, то точно по работе. Отличным шансом оказались те бумаги, которые он пытался прочесть в кабинете. Их содержание было сосредоточено на масштабном проекте, если опускать слово «оргия», который обещал произвести фурор, а также предоставить солидный гонорар актерам. Ранее Леви поступали такие предложения всего три раза. Аккерман считал этот жанр перебором, грязью и «охуеть как я устану». Если бы эта съемка проходила здесь, где его решение оставалось неизменным, а тут такой удобный вариант. Поэтому выслушав версию Ханджи об истории Йегера, собрав всю волю в кулак, чтобы не устроить подруге скандал, Аккерман сказал, что случайно ознакомился с «заманчивым предложением», которое она незамедлительно должна подтвердить. Да, Леви понимал, как будет выглядеть этот жест со стороны в глазах Эрена. Можно было бы не сказать ему об этом или соврать, думаете вы? Но это опять же не в духе Леви — прятаться и выдумывать оправдания своим действиям. Так как Зое чувствовала себя отчасти виноватой перед Аккерманом, то всячески пыталась расположить его к себе, поэтому на звонок Эрена пришлось отвечать по приказу разъяренного Леви сбоку. Теперь же она ощущала вину с другой стороны, чувствуя себя палачом перед Эреном, но Леви плевать хотел, что там думает Зое. Надо было проучить их обоих и показать, что его работа это просто работа, с которой пацан должен был смириться, или вообще не начинать эти отношения, которые, по словам Смита, ломают чужие жизни. Вообще, этап почти неконтролируемой злости уже прошел. Леви попытался посмотреть на ситуацию со стороны пацана, надеясь войти в его положение, чтобы пережить чужие эмоции. Он даже согласился, что, наверное, перегнул палку с умалчиванием на пустом месте. Как было объяснить пацану, что рассказать о прошлом, значит впустить Эрена в эти истории? Вдруг бы сопляк бросил его, испугался, или же просто эта история вновь повторилась? Боясь навлечь на их отношения тень прошлого или повторить ошибки по причине слабости Эрена, Леви развил дилемму другого масшатба, габариты которой только-только стали прорисовываться. Тем не менее, отдавая себе малый отчет в собственных косяках, простить общение с Эрвином, принятие его советов, пускай и не нанесших колоссального вреда, Леви не мог. На третий день Леви проснулся в холодном поту из-за кошмара, если его можно было так назвать. Сознание решило развлечь мужчину даже ночью, подкинув отличный фильм с Йегером в главной роли — пацан решил поплавать в черной воде, где в итоге его сожрала стая акул. Пытаясь уснуть снова, унимая долбящееся сердце в ушах, мужчина обещал себе, что в целом больше не будет смотреть ужасы про животных и сегодня, возможно, ответит на телефон. Проворочавшись больше двух часов, Леви решил, что он взрослый, самостоятельный, обеспеченный человек, зрелая личность, которая в состоянии принять взвешенное решение и не играть в обиженную леди, хотя он ей и являлся. Поэтому даже не став считать, сколько времени сейчас у Йегера, он потянулся к телефону, через быстрые команды набирая номер. Гудков было больше, чем он ожидал, но сонный голос сопляка все же порадовал больше, чем раздражал: — Леви? — о, сопляк точно не ожидал такого поворота. Наверняка с тупым лицом лежит и думает, что все еще спит. — Бинго, Йегер, — мужчина еле сдержал усмешку в голосе, демонстрируя больше воинственный настрой, нежели дружелюбие. — Леви! Леви, я… — парень запнулся, до сих пор не веря в происходящие. Если Леви позвонил сам, то это либо очень хорошо, либо просто катастрофа. — Дай мне все объяснить, прошу, — голос стал просящим, умоляющим, что грудь Аккермана сдавило от тоски, но гордость наседала, напоминая о настоящем поводе для звонка. — Йегер, сейчас заткнись и слушай, — в своей обычной манере сказал мужчина, не давая путей для пререканий. — Я позвонил, чтобы сказать лишь одно, — Леви специально сделал паузу, чтобы Эрен успевал усваивать. — Не надо мне названивать. Я не буду ничего обсуждать по телефону, а твои звонки отвлекают меня от работы. Поэтому предупреждаю лишь раз. Если ты не прекратишь напоминать мне о себе, то я приму другие меры, — Эрен боялся даже вдохнуть, чтобы не нарушить тишину, хотя ему казалось, что стук его сердца слышит даже Леви за тысячи километров. — Потом не факт, что мы поговорим еще раз. Не доводи меня. Вызов завершился.***
Сказать, что Эрену было тяжело жить — ничего не сказать. Даже жизнью это было назвать сложно. Скорее подойдет выражение «существование на автопилоте». Работа — дом, дом — работа, и так каждый день. Можно сказать, что так проводит свои дни большая половина взрослого населения, вот только для парня каждые сутки, часы и мгновения, когда удавалось провести время вместе с Леви, день обретал смысл, как бы банально это не звучало. Эрен вообще не думал, что физически, не финансово, можно так сильно зависеть от кого-то. Организм буквально требовал присутствия Аккермана, отказываясь от приема пищи, стабильного сна и адекватных мыслей. Парень уже забыл, как легко он вставал каждое утро, бодро шел по делам, общался с друзьями и обнимал человека, которого, оказывается, так сильно любил. Это осознание постоянно всплывало в голове Эрена, причиняя невыносимое ощущение тоски и горечи от того, что его чувства не взаимны. Ну, или не в той степени. До того, как Леви не брал телефон, было плохо, неизвестность пугала, но по крайней мере не уничтожала надежду на выравнивание отношений. Да, Эрен знал, что натворил, принимал и признавал свою вину, был готов в лепешку разбиться, лишь бы Леви простил. Если Аккерман захочет, Эрен бросит моделинг и работу в «Тросте», ему не сложно. Если захочет разъехаться, то ладно, переживет. Если пожелает, чтобы Эрен океан переплыл — легко. Все что угодно, только не разрыв. Это пережить точно не выйдет. Но ответ Леви по телефону раскромсал еле горящую надежду почти до основания, оставив лишь куски обожженного сердца. Они ведь никогда так сильно не ссорились, поэтому как долго Леви мог злиться и имеет ли функцию прощения, Эрен не знал. Еще парня мучила обида на Ханджи, которая предала их обещание. Яростно убеждать в умалчивании, когда Эрен хотел подчистую выложить Леви душу, а потом вот так выставить обманщиком. Конечно, была вероятность, что Смит приложил к этому руку, но сразу появлялись два «но»: если верить Леви и Ханджи, то Эрвин страшный человек и лицемер, манипулятор и говноед, он бы уже давно выдал все Аккерману с потрохами, лишь бы подставить Эрена, а этого не произошло, даже когда они перестали скрывать свои отношения; вторая причина была более интуитивной и скорее основывалась на ничем не подкрепленных чувствах, но Эрен не видел в Смите врага лично для себя. Страшно подумать, но в процессе всех коротких разговоров и переглядок, Эрен чувствовал, что Эрвин ему правда сочувствует и где-то хочет помочь. Насколько бы эти советы правда помогли, Йегер так и не проверял, потому что позже стал сам неплохо справляться. Хотя одному совету он все же последовал, когда пропал на несколько дней, а потом эффектно поздравил Леви с днем рождения. Оглядываясь на совсем недавнее прошлое, Эрен не замечал, как он был на самом деле счастлив. Если вспомнить их самую первую встречу, то представить такой исход, и как круто поменялась его жизнь, практически невозможно. Появилось столько новых и талантливых людей вокруг, открылись новые горизонты, не только карьерные, но и нравственные. Разве лет десять назад парень мог подумать, что будет безоговорочно влюблен в порноактера намного старше его самого, да еще это будет мужчина? В страшном сне, если только. Но сейчас Эрен отдал бы все, лишь бы получить еще один шанс пережить это снова. Рассуждая подобным образом изо дня в день, Эрен знал, что настраивает себя на худшее. Говоря честно, он не думал, что Леви простит его. Почему Йегер так упорно лез в его прошлое? Вот чтобы что? Что-то исправить? Нет. Чтобы утолить свое любопытство? Естественно. Хотя разве он не заслужил хоть каплю доверия после всего пережитого? Странно, но внутренний голос парня не откликался на этот вопрос. Возвращаясь во внешний мир, Эрен совсем потерял связь. С Микасой они созванивались лишь раз, проговорив меньше минуты. Вся короткая беседа состояла из упрашивания Эрена хоть как-то помириться с родителями, ведь те места себе не находят, и односложными отрицаниями парня, что он очень занят. Нет, Эрен очень любил родителей, но такая реакция на то, что делает его счастливым, практически расколола душу, поэтому о примирении пока что не могло быть и речи. Конни и Армин пытались несколько раз связаться, но Йегер отделался парой сообщений. Так как Спрингер был вообще в курсе всех дел и точно бы начал спрашивать про Леви, говорить с ним равнялось вывернуться наизнанку, ведь так просто лысый не отстанет. А Армин не знал все точно, хоть и догадывался, мог читать все мысли по глазам, чего тоже Эрен хотел меньше всего. Парень вообще впервые пребывал в таком одиночестве, что хоть вой. Даже Ханджи воткнула нож в спину, обещая быть на его стороне. А Эрен, наивный, повелся. Оставалось всего два пункта, которые разрушали и заживляли одновременно — квартира Леви и спиртное. Касаемо первого, то Йегер не нашел в себе сил съехать. Во-первых, тоска душила буквально, а мелкие напоминания их совместного быта смазывали сочащиеся кровью раны. А во-вторых, возможно, по приезде Леви выгонит его, но зато увидит, что Эрен ждал. Он просто не мог по-другому. Потому что тихо сбегать было не в его стиле, особенно когда есть понимание, что после самовольного ухода Эрена Аккерман к себе больше не позовет. Второй пункт был вынужденной мерой. Видит бог, Йегер не балуется такими вещами, считая их уделом падших, слабых людей. Но так как на работе, особенно после съемок в агентстве, постоянно предлагали шампанское, а позже и что покрепче, то чувство легкости и отрешенности от мира дарило облегчение хоть перед сном. Но ведь были и вечера, когда «Трост» нагружал дополнительными часами, а там уж было совсем тошно. Мало того, что об Аккермане никто ничего не рассказывал, так при этом постоянно перешептывались об их совместной съемке. В один из одиноких дней это стало последней каплей, когда Эрен напился вусмерть дома, почти всю ночь глазея на фото журнала и его тайный припрятанный снимок из парка аттракционов. Ведь подобный взгляд от Леви ему больше никогда не светит увидеть. Это было подобно пытке, смотреть на неосознанное счастье сквозь призму их ссоры. Понимание, что это больше никогда не повторится, сдавливало настолько, что оставалось только молча кричать, заливая в себя горькую жидкость. Прошло чуть больше недели с прощания в аэропорту, а Эрену казалось, что больше года, не меньше. Дни вовсе не щелкали, как бы парень не нагружал себя работой, а боль не утихала, уступая место здравому рассудку. Он чувствовал себя кинутым щенком, которого больше не собирались пускать на порог, а лишь резко отпинывали обратно к стене, где ему и место. Самобичевание и жалость ни к чему хорошему не приведут, парень это понимал. Эрен чувствовал себя униженно, брошено, подавлено, ожидая вторую стадию ссоры — злость. Он знал, что вскоре должен начать злиться на Аккермана и такое отношение к себе, которое не заслуживал, но стадия явно запаздывала, держа Йегера в состоянии расплывшейся лужи. Отвратительно. Сегодня был выходной. Субботу Эрен специально оставил только себе, чтобы уже наконец выпрыгнуть из кожи побитой собаки. С просьбы Леви больше не звонить прошло несколько дней, а легче не становилось. Эрену было проще делать пустые попытки поговорить, чем ничего не делать. Но если Леви сказал, то сейчас лучше было не спорить. Возможно, своеобразный отдых друг от друга расставит все на свои места. Главное, чтобы не на места, которые будут вне зоны досягаемости. Проверив холодильник на наличие животворящей жидкости и хоть какой-то еды, Эрен решил, что стадия отшельника должна завершиться сегодня вечером. Рядом был неплохой бар, в котором они с Леви еще не были, но все порывались сходить. Говорят, туда доставляют настоящий портвейн, поэтому, не став себе ни в чем отказывать хотя бы раз, парень быстро собрался и уже жал на кнопку лифта, успокаивая пробуждающуюся совесть. Если они с Леви помирятся, то Эрен купит этот чертов бар, и они пробудут столько, сколько захочет Аккерман, но сейчас Йегер сходит туда один. По расписанию сезонов погоды, февраль должен быть теплее, чем январь, но что-то нихрена подобного. Решив дойти пешком пятнадцать минут, Эрен ускорил шаг до своего физиологического максимума, стараясь при этом сопротивляться ветру, который буквально сдувал с ног, будто не хотел, чтобы парень туда шел. Мелкие колкие снежинки наносили микротрещины на смуглой коже Эрена, умудряясь попадать даже в зажмуренные глаза сквозь густые ресницы. Так как Йегер последний раз гулял в родном городе, то такое скопление народа на один квадратный метр, тем более поздно вечером, его смущало и раздражало. Леви бы уже психанул, прорычал «понарожали на мою голову» и вызвал такси. Решив, что не будет уподобляться Аккерману, иначе сойдет с ума, Эрен продолжал упорно идти вперед, на встречу с хорошим настроением. Заведение оказалось совсем небольшим, даже миниатюрным. Длинный бар на всю стену, четыре столика на первом этаже и два-три на втором, которые были больше предназначены для кальянов. Стены отделаны темным каменным покрытием с маленькими полочками со всякой громоздкой атрибутикой, начиная от виниловых пластинок до каких-то кубков. Столов хоть и было мало, но все они рассчитаны на четырех или шесть человек, явно для компании. Одиночкам же предлагали место за светящимся баром, где симпатичная девушка во фраке только и успевала обновлять бокалы. Время, кстати, только начало восьмого вечера, а мест практически нет. Значит, не врали слухи насчет качества алкоголя. Увидев, как какой-то крупный мужчина покидает нагретое место с краю стойки, Эрен сразу же подорвался, чтобы занять его. Мужчина оказался неповоротлив по причине опьянения, поэтому медленно, будто нехотя, покидал удобный высокий стул. Заказав хваленый портвейн, который оказался еще и крепленым, Эрен думал — завести пустой разговор с барменшей или же страдать как обычно, наедине с собой. Милая девушка была очень симпатичной: белокурые волосы, аккуратно собранные в высокий хвост, подчеркивали скулы и аристократический профиль; бледно-зеленые глаза заглядывали глубоко в его, Эрена, душу, чтобы, видимо, настроить гостя на общение или для других планов; голос у нее приятный, бархатистый, а когда она шутила или делала колкие замечания по поводу «веселых» гостей, то Эрен даже почти расслаблялся, заглядываясь. Остра на язык, красива, привлекает огнем внутри, но таким, который и заманивает, и обжигает, если подойдешь близко. Она чем-то походила на Леви, только другого пола и профессии. Если бы не Аккерман, то Эрен тоже бы был обворожен этой девушкой? Наверное, ему просто нравится такой тип. Или же это профессиональный навык — нравится всем подвыпившим гостям? А еще у нее ровные зубы, прям как с рекламы зубной пасты. У Леви, кстати, тоже. Интересно, у них свои такие или же брекеты ставили? — Знаете, мне кажется, я уже где-то видела ваше лицо, — исподлобья посмотрела на парня незнакомка, выбрасывая пустые бутылки. — Кто знает, — загадочно пожал плечами Эрен, думая, спросить ее имя или нет. Соблюдая этикет, девушка поняла намек и не стала лезть с расспросами. Эрен же чувствовал, что заинтересовал ее, поэтому испытывал легкий азарт от нахлынувшей игры, что обычно перерастала во флирт. Давно он уже такого не испытывал, полностью растворившись в Леви, который сейчас трахался с группой людей за деньги. Просто потрясающе. — Блять, — выругался Эрен, опрокидывая бокал. — Налейте-ка чего покрепче, пожалуйста. Портвейн это скорее вкусно и эстетично. Напиток, который чинно надо употреблять в приятной компании за светским разговором, а не стремиться превратиться в травоядное парнокопытное, чем и занимался Йегер. Девушка лишь быстро улыбнулась другому клиенту, краем уха приняв заказ у резко недовольного Эрена. Коротко глянув на парня, она переводила глаза туда-обратно, вытянув бутылку с чем-то красным, смешивая с водкой. Поблагодарив и сразу же расплатившись, Эрен даже не стал спрашивать, что это такое цветное. Какая разница, если эффект и так придет. Спустя час барменша сделала попытку узнать, что за печаль у такого симпатичного молодого человека, дождавшись его раскрепощенной кондиции: — Я думал, что моя жизнь разрушилась с одной стороны, но построилась с другой, а получилось, что я целиком разгромлен. Оторопев от такого ответа, барменша лишь тяжело вздохнула, повторив заказ. Эрен чувствовал себя лучше, чем когда пришел сюда в самом начале. Грусть волнами сменялась расслаблением в мышцах, голова прекращала разрываться по швам, трескаясь в районе затылка от роя мыслей, а тень Леви лишь изредка всплывала в сознании, когда влияние алкоголя на организм начинало слабеть. В целом, если посмотреть на картину со стороны, то перед глазами представал молодой алкоголик, который запутался в себе, своих желаниях; потерявший цель и того, кто собственно подарил эту цель, мелькая между совестью и непринятием чужих идеалов. Это уже не говоря о самообмане, которым тешил себя Йегер на протяжении их отношений, что сможет принять профессию Аккермана. Нет, черт возьми, он не может. Не может, не хочет, не будет, не понимает. Не знает, как можно изменять, если здесь применим этот термин, а потом с честностью в глазах целовать другого. Сама мысль о предательстве, как физическом, так и моральном, расстреливала принципы и правила, по которым был воспитан Эрен. И нельзя же сказать, что он не пытался переделать себя. Пытался, в начале, даже не задумываясь, прыгнул в его, Леви, жизнь. Даже почти приспособился. Но вот секс с другими людьми, хоть и по работе, парень принять не смог. Наверное, стоило в этом признаться в самом начале, или же когда понял это окончательно, но страх того, что Леви не станет с этим мириться, перечеркивал все попытки. Темно-красная жидкость красиво отражала приглушенный свет, практически концентрируя на себе все внимание Йегера. Он перестал слышать гул из чужих разговоров, окружающих его компаний. Думал, почувствует себя в общественном месте менее одиноко, а в итоге зарылся в песок еще глубже. Фокус только-только стал расплываться, а это уже был бокал пятый, не меньше. Прикидывая количество выпитой жидкости, Эрен решил, что посидит здесь еще минут двадцать и пойдет отключаться в холодную постель, веря, что Леви на утро будет дома. — Не знал, что ты любитель выпить. Эрвин был, как всегда, впечатляюще ухожен, даже после напряженной рабочей недели. Гладко выбритое лицо, идеально выглаженная рубашка и брюки представляли хозяина в свете холеных папиков с толстым кошельком и членом. Подвиснув всего на минуту, Эрен отвел взгляд, не отвечая на провокацию. — Уже так много выпил, что говорить тяжело? Или в принципе меня игнорируешь? Не по-мужски, Эрен, — расстроено бросил Смит, заказав вермут. — А по-вашему, видимо, по-мужски преследовать бывшего любовника и его последующих партнеров, чтобы отомстить? — Эрен подумал, что достаточно пьян, чтобы позволить себе больше обычного, ведь теперь он еще и обладал информацией, чтобы вести диалог на эту тему. — О, — вскинул брови мужчина. — Чувствую влияние Леви, — короткий смешок и снисходительная улыбка последовали незамедлительно. Эрен немного растерялся. — Для Леви всегда любой знак внимания воспринимается в штыки. Манипуляция или же блеф? Почему Смит так спокоен, если Эрен показал, что в курсе всех обстоятельств? Непонимание четко отразилось на лице парня, от чего Эрвин еще больше завелся. — Не скрою, я пытался вернуть Леви после нашего расставания, но… Как ты сказал? Преследовать я точно не пытался. По-твоему, я похож на маньяка? — голос был настолько ровным и естественным, что Эрен окончательно запутался. Мозги в кучу собрать было в целом трудно, поэтому пришлось с трудом напрягать память, чтобы принимать участие в споре. — А как можно объяснить то, что вы поменяли профессию из-за него? Разве это нормально, учитывая, что вы разошлись окончательно? Разве вам не была противна индустрия порно? — яростно выдал Йегер , от чего-то сильнее распаляясь. — Потому что я был влюблен, Эрен, — ровно ответил Смит, пригубив свой бокал. — Я хотел быть рядом с ним, быть равным. Чтобы он тоже восхищался мной. Разве ты занимаешься не тем же? — словно пощечина прозвучал вопрос, поставивший Эрена в тупик, что даже во рту пересохло. Эрвин же смотрел боком, как бы мельком, не обращая особого внимания на опешившего парня. — Я… — начал заикаться Эрен, то ли от волнения, то ли от опьянения. Хотя протрезвел минутой ранее от слов собеседника. — Я не стал порноактером, а просто начал подрабатывать моделью. Это в корне разные вещи, — парень не стал говорить о все более откровенных съемках, чтобы косвенно не подтверждать слова Эрвина. Внутри стало щекотать чувство проигрыша. — Да и вообще! — резко вспылил Эрен. — Если все так просто и радужно, как вы говорите, тогда почему не рассказали о собственном опыте с Леви? Почему рассказывали про какого-то Фарлана, которого я даже не видел? — безостановочно набрасывал Йегер, надеясь поставить Смита в тупик, но опять наткнулся лишь на чуть заметную улыбку уголком рта и беспредельное умиротворение на лице. — Потому что не хотел, начнем с этого, — честно ответил Эрвин, чтобы выглядеть максимально честно и убедительно. — Для меня очень больно вспоминать это, — покрутив пальцем по краю бокала, продолжил тот, — ведь это было так давно. Не хотелось вскрывать еле зажившие раны, Эрен. Да и разве поверил бы ты мне? — изгибая бровь, предположил Эрвин, полностью повернувшись лицом к младшему. Гамма эмоций исказилась на румяной физиономии младшего, что Смит даже отметил его внешнюю привлекательность, которую не разглядывал так пристально ранее. — Поверил бы, — отвернувшись, буркнул Эрен, не выдержав такого зрительного контакта. Он хоть и натренировался на Леви, но аура и давление этого человека были также сильны и требовали специальной тренировки. — Я понимаю все, что вы чувствовали, — тихо издалека начал Эрен. — И вы были правы. С Леви правда очень тяжело, — на последнем слове парень перешел на шепот, поэтому Смиту пришлось читать по губам, таким пухлым и красным, что желание прикусить одну начинало нарастать. — Но это не значит, что я люблю его меньше! — встрепенулся Эрен, смело заглядывая в удивленные голубые глаза. — Просто не могу смириться с его профессией, как бы не пытался, — от досады парень стукнул кулаком по столу, привлекая к себе внимание охраны. — И он отказывается уходить из студии. А еще он узнал о нашем с вами разговоре, — вдруг решил выдать все парень, думая, что уже терять нечего. — И теперь я в полной заднице. Наверное, Эрен решил проверить способ «выговориться», но легче никак не становилось. Озвучивание наболевшего будто материализовалось, беря за горло еще крепче прежнего. Видимо, влияние Смита, его открытость и уравновешенность располагали собеседника на открытие души, поэтому Эрен снова поддался. Если бы не все эти разборки между ним и Леви, то Эрвин бы ему определенно нравился. — Да, Леви конченный эгоист, но в этом его очарование, — философски добавил Смит после небольшой паузы. Откинувшись на невысокую спинку барного стула, он наблюдал за сгорбленной спиной молодого парня, который буквально чахнул над бокалом крепкого, утопая в безысходности и любви к человеку, которому не нужен, чтобы дышать. Эрен напоминал ему себя в тот период. Жаль, что именно такой добрый и бескорыстный парень попался ему в руки. Чтобы окончательно не проникнуться состоянием младшего, не ударившись в ностальгию, Эрвин решил предложить вариант действий: — Хочешь понять, что он чувствует, когда спит с другими, а потом с тобой? — уверенно сказал Смит, наблюдая за медленно обернувшимся парнем. — Хочешь попробовать сниматься в порно? — наверное, Эрен подумал, что ослышался. — Что?