Там, где нас никогда не будет

— Микаса? — необычное имя, которое редко встречалось в этих местах. Леви, мягко говоря, не понимал, что вообще происходит. — Да. Она теперь будет жить у нас. Я тебе потом всё объясню. — Мама говорила спешно, слегка запыхавшись. — Соизволь уж объяснить сейчас. Мама повернулась к девочке и начала помогать ей с обувью. Когда обувь была снята, Кушель сказала: — Микаса, проходи прямо и направо, там кухня. Леви накрой всем на стол, будем ужинать. В холодильнике всё, что я готовила утром. — Ага. — Буркнул мальчик и пошёл вслед за девочкой. Он достал три тарелки, что было непривычным, и три чашки. За этим на стол пошли блюда: жареное мясо, купленное на ярмарке, и запеченный картофель, выращенный уже дома. У семьи Аккерман был собственный огород за домом. Именно там Леви работал: полол грядки, вспахивал и поливал их. Мальчик поставил перед лицом девочки тарелку и положил туда большой кусок мяса. По внешнему виду девочки было понятно, что ей не помешает плотный ужин. Сразу после этого на кухню вошла Кушель. Она быстро убрала некоторые продукты в холодильник, купленные по дороге домой, помыла руки и села за стол. — Всем приятного аппетита. — Сказала она. — Вам тоже. — Протянула девочка тоненьким, еле слышным голосом. Леви это слегка удивило. Он таращился мрачным взглядом в лицо этой юной особы и уже, казалось, изучил его полностью. Все его изгибы, некоторые морщинки, темные круги под глазами, и сами глаза цвета стали. Прямо как у него. Микаса всё это время ощущала пристальный взгляд на себе и заметила перемену в выражении лица её нового сожителя, а именно то, что после её слов его брови поползли вверх, сморщивая лоб. — Ага. — Опять буркнул мальчик. Они стали молча есть. Только звон вилок и посуды нарушал установившуюся тишину. Когда все поели, Кушель сказала: — Микаса, твоя комната будет наверху совсем рядом с комнатой Леви. Да, кстати, это Леви. Леви, это Микаса. — Ага. — Знаю. Они ещё некоторое время постояли, окидывая друг друга взглядом с ног до головы. Затем, цыкнув и закатив глаза, Леви протянул руку, Микаса неохотно и слегка боязливо её пожала. Затем девочка развернулась и побежала наверх, осматривать свою новую комнату, которая до её приезда всегда пустовала. Что там было раньше, Леви не знал, да никогда и не спрашивал. Ну ладно, пусть будет её комнатой, раз она итак никому не нужна. Кушель взяла под локоть Леви и отвела его подальше от лестницы. — Будь добр, относись к ней помягче. — Мам, что вообще происходит? Почему она будет жить с нами? Кто она вообще такая? — Да, я говорила, что всё объясню. Эта девочка — Микаса Аккерман, — услышав свою фамилию, Леви вновь удивился. — Она была дочерью одного моего дальнего родственника, которого ты не знаешь. Тебе она никто, но я попрошу тебя относиться к ней как к родной сестре. Она будет жить у нас, потому что её родителей убили у неё на глазах, а её саму забрали работорговцы. Ей больше негде жить, у неё нет родственников, кроме меня. Я ей какая-то там тётя. Её спас какой-то мальчик, по-моему сын местного лекаря — Эрен. — Ну и пусть валит к своему спасителю, мы-то здесь причём? — Йегеры не могут её взять по некоторым обстоятельствам. — Ну, понятно дело. — С сарказмом произнёс Леви. — А что это за имя такое — Микаса? — Она хоть и из нашего семейного древа, но имеет японские корни в отличие от нас с тобой — французов. — Понятно, почему её хотели забрать работорговцы. Личико у неё, конечно, прелестное. — Не язви. — А как её спас этот Йегер? — Он убил работорговцев. Точнее двоих, а третьего убила она сама, как он рассказывает. — Два психа. — Буркнул мальчик. Леви ещё некоторое время стоял и думал, после чего согласился с матерью: — Ладно, так и быть, но, — он пригрозил матери пальцем. — Она будет не просто сидеть у нас на шее, а работать, так же как и я, помогать тебе. — Хорошо, сынок. В общем вот так. Помоги ей отнести вещи, будь добр. Тихо рыкнув, Леви развернулся и пошёл за сумками. Вещей было немного, судя по всему, жила она не в самой богатой семье. Он дошёл до её комнаты и постучал: — Можно? — Ага. Аккерман зашёл внутрь и увидел, что девочка просто сидит на кровати и смотрит в окно. Прямо как он. — Я вот твои вещи принёс, располагайся. — Спасибо. Девочка встала и стала разбирать сумки. Она без колебаний раскладывала вещи по разным полкам, словно всё время до его прихода она планировала, что и где будет лежать. Время подходило к одиннадцати вечера. — Через полчаса отбой. Мама ещё зайдёт к тебе, наверное. — Ага. Левый глаз мальчика начал слегка дёргаться. Он сжал зубы до боли и вышел из комнаты, не забыв обхватить ручку двери с такой силой, что та могла сломаться. «Эта Микаса ещё ничего не сделала, а уже бесит меня»: думал Леви. Он шумно выдохнул через нос и пошёл в свою комнату. Он понял, что дико устал, ничего не сделав. Мальчик разделся и лёг на кровать. Он слышал, как мимо его комнаты прошла мама, как она зашла в комнату этой девочки и о чём-то приглушённо говорила с ней. Леви лежал и смотрел в тёмный потолок в тот момент, когда Кушель дошла до его комнаты и тихо вошла. — Спокойной ночи, Леви. — Спокойной, мам. Она закрыла дверь и пошла на первый этаж к себе в комнату. Через пару минут в доме установилась тишина. Мальчик не закрыл окно, через которое сейчас пробегал ночной свежий ветер и волновал занавески. Он обдувал лицо мальчика, голова которого становилась всё тяжелее. Весь сон сняло как рукой, когда через открытое окно справа от его донеслись всхлипы. «Вот же чертовка»: подумал мальчик. Идти и успокаивать её через двери было не очень правильным решением, можно было бы разбудить маму, чего он делать не хотел. Оставался один вариант. Под мальчиком было метра три. Если он сорвётся, то отделается минимум переломом чего-нибудь. Повезло, что её окно открыто. Она удивилась и даже испугалась, когда увидела, как он пролезает к ней в комнату через окно. Девочка сидела на кровати, опираясь на стену, и тихо плакала. Леви не любил, когда люди плакали, поэтому он здесь. — Чего ревёшь? — спросил он и встал перед ней, сложив руки на груди. — Не твоё дело. — Она шмыгнула носом. — О родителях думала? — При упоминании недавнего ужасного события, лицо Микасы преобразилось в болезненной гримасе. Она ничего не ответила. Вздохнув, Леви сел справа от девочки и с сочувствующим взглядом потрепал её по голове. В ответ она только сильнее разрыдалась и ухватилась за его ночную рубашку. Леви не очень понравилось то, что теперь он будет мокрым от детских слёз и соплей, но он подавил своего чистоплюя хотя бы на этот миг и приобнял её за плечи. Он ещё минут пятнадцать гладил её по руке и голове, пытаясь успокоить, а она тихо плакала. — Останешься со мной? Я не смогу уснуть одна. Предвкушая то, что ему придётся терпеть детские объятия и теснение в кровати, он, скрипя душой, согласился. Скорее всего, он не сможет уснуть, но он привык уже. А вот ребёнку поспать надо, особенно после всего, что случилось. — Ты где любишь спать: с краю или у стенки? — С краю. Он улёгся к стенке, укрыл себя одеялом и как бы пригласил Микасу к себе, поднимая противоположный край одеяла. Она легла рядом с ним и, как и ожидалось, обхватила мальчишеский торс своей тонкой ручкой, наслаждаясь теперь размеренным и спокойным дыханием соседа. Через несколько минут Леви так и не спал, а лишь слышал тихое сопение девочки рядом. В этот момент он понял, что не сможет дать её в обиду, как бы он её не ненавидел.