Люблю Январь в начале Ноября

После таких диалогов все уроки закончились на удивление быстро. Остался только последний. Физкультура. Этот предмет в расписании дня всегда сулил что-то красивое, или очень смешное. Хотя сегодня из-за перестановок у другого класса, у них физ-ра с параллельным классом. А в нём есть один интересный персонаж. Куросаки Ива, плотного телосложения и бойкого нрава человек. И он точно так же занимается волейболом, как и Косака. Вот только первого со сборной школы исключили за неподобающие поведение, а на замену пришёл как раз таки Нимура. Такой сценарий уже случался, и командная игра класс на класс всегда заканчивалась очень напряжённо. Хоть диагональный нападающий сборной школы объективно лучше играет, чем его визави, но и тому есть что противопоставлять. А именно — агрессивную игру. Эмоциональные выкрики, удары по пальцам на блоке, и так далее. В прошлый раз была ничья по партиям. Такой результат больше задел Иву, чем более взрослого психологически Нимуру. Но реванш должен был состояться, и он решил на этот раз сыграть наверняка. Парень собрался залучить всех из класса, кто более-менее хорошо играл. И Нишиджима был одним из таких. Возможно даже лучшим после самого капитана этой «команды». Что говорить, даже судью нашли на эту игру. Задача была проста: дать пас на сетку, чтобы Косака бил. Являясь очень быстрым и выносливым игроком он был готов играть в одиночку, но пас самому себе он дать не способен. И наличие такого высокого игрока, как Аято, очень помогало. В первой партии соперник очень часто натыкался на длинные и вездесущие конечности, вздымавшиеся над тросом сетки. А Нимура просто делал свою работу. Сегодня он был особенно хорош. Являясь левшой с очень высоким прыжком он мог вылетать даже с задней линии, филигранно контролируя куда он бьёт. Однако, это всё же командное противостояние, и параллель играла лучше в этом плане. И именно за счёт этого они взяли первую партию. Сатоми сидела на лавочке и активно болела за своих, но в то же время очень сильно волновалась за этих двоих. Нишиджима не так хорош, а у Нимуры уже приступили вены на висках. К тому же роль капитана не очень хорошо отражается на игре. И тогда цветноволосый совершил некие махинации. Он заменил нескольких из числа уставших, и дал установку играть максимально быстро и резко. Сам немного отдохнул, и началась вторая партия. Нишиджима смог дать эту более взрывную игру. Он больше прыгал, не давал отдыхать нападающим, и прекрасно подавал. А диагональный разошёлся ни на шутку. Предыдущие пятнадцать минут напряжённой борьбы словно ещё сильнее разогрели его. Удар стал в разы мощнее, и при попадании в поле отскакивал до потолка спортзала. Он бил под очень острым углом за счёт хорошего прыжка и тяжёлой руки. Всю партию класс Сатоми вёл счёт, и закончил её довольно быстро и без трудностей. Настало время третей части встречи, в которой обе команды играли максимально равно. Но в какой-то момент соперник вышел вперёд на три очка. И при очередном приёме мяча, связующий дал очень высокий пас прямо на сетку. Но Косака и его смог разыграть, ударив блокирующим сверху по пальцам. Звук был такой, словно лопнула шина. Один из парней схватился за кисть и упал на пол. Чуть не началась драка. Куросаки сразу подскочил к Нимуре, но их успели растащить. Пострадавшего парня куда-то увели, а ему на замену вышла какая-то девочка. Косака незамедлительно сообщил о том, что играть нужно только на неё. Как и ожидалось, девушка не справлялась, и постоянно совершала ошибки. И это принесло победу. Радости не было предела. Ива снова начал орать на своих товарищей, обвиняя их в проигрыше, а победители ушли обратно в раздевалку. Сатоми переоделась быстрее, да и не была отвлечена обсуждением прошедшей игры. В итоге ей пришлось ждать, пока Нишиджима придёт на место встречи. Но через пятнадцать минут он всё же явился. Взлохмаченный, уставший, но очень довольный. Нимура вышел вместе с ним, но свернул на выходе со школы в противоположную сторону, хватая под руку низкорослую милую девушку с крашенными в пепельный цвет волосами. — Ну наконец-то ты пришёл. Чего так долго? — На Куросаки наткнулись. Пришлось выходить с другой стороны корпуса, чтобы они не подрались. — А что с тем парнем, которому Косака по пальцам попал? — Вроде как три штуки сломал, ну, это то, что я успел узнать. Не удивительно, от такого-то удара. — Какой ужас. Бедняга. Не должно было всё так заканчиваться. — Ну, виновник торжества не особо об этом беспокоится. Он победил, и это для него главное. Надеюсь трилогии не будет, а то одними пальцами парни не отделаются. Пойдём отсюда. Стоять у главных ворот было не лучшей идеей, так как множество учащихся покидало школу, и терпения у них в конце дня совсем уж не осталось. — А что это за девочка, которую он так бережно за руку взял? — Да кто его знает. Помню только что она из третьего класса старшей школы. Этажом выше нас учится. Ну и ещё она в спортзале сидела, я видел её краем глаза. — Ничего себе! У Нимуры есть девушка! — Да, наверное. — Нужно будет у него завтра обо всём узнать. — Я учился с ним в младших классах. Он не особо охотно отвечал на какие-то личные вопросы. Но можешь попробовать. — Тогда сегодня лучше ему напишу. А то надоел, ходит как тень вечно. — Как по мне, он всегда был очень радостным и весёлым. Да и ты сама всё прекрасно знаешь. Сатоми едва заметно кивнула. — Понятно теперь, почему того парня выкинули с команды. Он не очень адекватный человек, как по мне. Но такого дурачка лучше не бить. — А Косака очень хотел, я видела. — Да я бы и сам такому леща дал. Просто, чтобы вёл себя тише. Постоянно что-то выкрикивает, и ведёт себя агрессивно. — Согласна, неприятный тип. — Пошли в парк? Там сейчас должно быть немноголюдно. Маршрут был примерно понятен. Что примечательно, небо оставалось таким же неприветливым, каким было вчера. И позавчера. Чего оно так? Может всё неспроста? Что-то надвигается? Разве что само небо на тех, кто живёт тут, внизу. Ведь тяжесть, соизмеримая с ношей Атланта, никуда не делась. Она давит на небо. Давит на Сатоми. Давит на Нишиджиму. И если для неба это что-то более обыденное, как вечно испаряющаяся отовсюду вода, то для этих двоих это было что-то совсем другое. И даже сидя на лавочке, утомлённые, и не думающие ни о чём, их не покидало странное чувство. Это была та же вода, только принявшая своеобразную форму. Для Акиры это был её молодой человек, который в последнее время очень мало с ней общается, не говоря уже о совместном времяпровождении. Ей это опять же не нравилось, и, в какой-то степени, давило, не хуже многотонного скопления жидкости в облаках. А Нишиджима… ему тоже было тяжело. И тоже из-за её парня. Но на него давили в первую очередь сомнения в себе и в том, что он делает в данный момент. Хотя, действительно, очень глупо сомневаться в том, что делаешь уже полгода. Если так посмотреть, то Нишиджима уже давно уверен в том, что продолжать нет сил, и всё в один миг может потерять смысл. Это даже можно назвать страхом. Аято боится говорить не то что о себе, а о том, что у него на душе. Даже о том, что можно увидеть издалека, невооружённым глазом. Он не сильно хочет рубить ветку, на которой сам же и сидит. Вообще его проблема подходит под описание довольно обширного понятия под названием «Синдром восьмиклассника», который помимо того, что характеризует застенчивость и страх признаваться в своих чувствах, также определяет патологически острое желание подражать кому-либо путём цитирования слов кумира, копированию поведения, манеры речи и т. д. Такие люди, как эти двое, вряд ли захотят говорить о проблеме, и искоренять её источник. Даже у того же Нимуры всё в жизни намного проще. Ему понравилась девочка, он проявляет к ней внимание, и встречается с ней, если ему что-то или кто-то очень сильно не нравится, он говорит всё прямо, и относится соответствующим образом. Он никогда не стеснялся говорить о чувствах, всегда был каким-то не таким, слегка своеобразным. Нишиджима понимал, что в этом деле ему нужна помощь, хотя бы эмоциональная. Прогулка продолжилась. С девушкой было о чём поговорить, она довольно много всего знала, и многим интересовалась у Аято. — Ты же хотел куда-то сходить? Разве нет? — Да лучше завтра схожу. Много мороки, а у нас такая атмосфера хорошая. Правильным решением будет не рушить идиллию. — Да, ты прав. Только вот мне домой уже пора. Поздновато для прогулок. — Я провожу. Ты же пешком, да? Она кивнула, и, обзаведясь сопровождением в виде баскетболиста, пошла домой. «Нужно будет наконец-то дозвониться до Акисе. Я за ним сильно соскучилась.» От парка путь лежал близкий, займёт приблизительно минут двадцать. Нишиджима смотрел в небо, не отводя взгляда, и Акира удивлялась тому факту, что он не спотыкается, и не путается в ногах. — Тебе нравится небо? — не отвлекаясь от созерцания серых небес спросил парень. — Ну осень у нас всегда такая. Скоро должен дождь пойти, наверное. — Посмотри вверх. И поймёшь о чём я. Она так и сделала. И выглядело оно странно. Небо словно… стало материальным. Точнее нет, оно обрело физическую оболочку. К нему можно было прикоснуться, ты только дотянись. Та серая гладь что укрывала город была похожа на шкуру медведя. Густая, объёмная и даже слегка блестящая. Зрелище было завораживающим. — Что… это… — Я сам не знаю. Но походу туда попадают люди после смерти. — Почему ты так думаешь? — Я не думаю. Я хочу, чтобы туда попадали после смерти. То, что там, очень похоже на какую-то материальную грань между нами, и чем-то ещё. Может, там другой мир, может, там стоят точно такие же люди, и смотрят вверх. Если бы такое увидели древние люди, то посчитали бы, что эта штука разделяет нашу планету на два полушария. Страшно, но гипнотизирующие красиво. — Согласна… Она смогла оторваться, и посмотреть на одноклассника. У него с подбородка капали капли. Судя по речи, невозможно было даже подумать, что он плачет. «Чего это он так? Лучше не заострять на этом внимание… наверное.» — Чего тебе хочется, глядя на это небо? — снова монотонно спросил Нишиджима. — Взять за руку человека, с которым бы даже такая погода была бы не страшна. Думаю, так ответил бы каждый. Затем что-то коснулось её ладони. Сатоми чуть не подпрыгнула от неожиданности. Аято стоял ближе, и держал её за руку, всё так же глядя вверх. Они оба даже не заметили, как остановились посреди дорожки парка, и людям приходилось обходить их. Девушка посмотрела на него, затем на руку, потом снова в небо. «Да… пожалуй так и надо. Мне с ним даже смерть не страшна. Аято очень хороший… и необычный.» Но всё неожиданно нарушилось. Кто-то задел плечом Сатоми, и Нишиджима быстро вытерев слёзы, посмотрел на того, кто их потревожил. Им оказался какой-то парень с нарушением опорно-двигательного аппарата. Затем вслед за пальцами рук сплелись их взгляды. Акира смотрела на него, как на дневник с красивой обложкой. С виду всё замечательно, но очень трудно узнать, что будет если открыть его. Аято же видел сквозь яркие голубые глаза что-то очень маленькое и потрёпанное. Старый забытый блокнот. Отсутствие любимого сильно задело её. Сильнее, чем она думает. Но Нишиджима обо всём догадался ещё неделю назад, и видел всё очень хорошо. Словно крепость без стен. Одна лишь тканевая занавеска защищала принцессу этого замка, чьи стены исчезли. А храбрый защитник куда-то пропал. Именно он компенсировал отсутствие этих самых стен. Но может ли Аято заменить его? Или ему больше подойдёт роль твёрдой стены? Неприступной, несокрушимой. Хотя, куда ему выбирать, если он только и горазд, что смотреть и не вмешиваться. Такому даже замок без стен не по зубам. — Акира… пошли домой? — Ой… прости, я задумалась. — Ничего страшного. Я тоже. До дома они шли молча. Каждый старательно переваривал, и пытался осмыслить то, что он сейчас увидел. Сатоми напоследок бросила тихое «пока», и скрылась за дверью. А Нишиджима достал телефон, и нашёл в контактах номер. На экране загорелось имя: «Нимура Косака».