Бессмертный

      Тихо скрипят доски на полу старого, ветхого дома. Свечи наполняют комнату светом, поблекло отдаваясь шаром вокруг догорающего воска. За окнами, плотно закрытыми светло-черными шторами, отчаянно воет ночь, всеми силами пытаясь пробраться в дом. Дрова уютно потрескивают в камине, звуки фортепиано заполонили комнату.       На первый взгляд вы только что прочли описание теплого, уютного вечера. Но стоит только заглянуть чуть дальше, и вы поймёте, насколько ошибочно первое впечатление. В той комнате, где окна закрыты шторами, в самом центре, играя на музыкальном инструменте, с закрытыми глазами, тихо что-то шепча себе под нос, на вид молодой парень в черном бархатном фраке играет на фортепиано.       Только взгляд у него острее ножа, и глаза наливаются красным, в спокойной мелодии своей призывает он Сатану, и давно уже в мыслях его кроме тьмы ничего нет. Металлический запах крови сильно ударяет по носу.       В доме тихо. Сейчас тихо. Парень прекращает свою игру и отодвигается от инструмента, отпивая вязкую алую жидкость из чашки.       Несколько минут назад он был наполнен жуткими криками, криками, от которых любому бы захотелось кричать с ними в унисон, ведь весь ужас, который происходил в этих стенах, передавался до мельчайших деталей, забирался в самые заветные уголки души.       С подбородка медленно стекает кровь, пытается упасть на бархатную ткань фрака, но парень старательно слизывает ее языком, оголяя белоснежные, но острые как нож клыки и усмехается.       Сейчас тихо. Тихо и тепло. Скорее, жарко. Ведь теперь дрова потрескивают не только в камине, а комнаты наполнены светом, но уже не от свечей. Парень заливается хохотом. Хохот отдается эхом от просторных стен.       Схватив какого-то маленького мальчика, всего в слезах, который до этого сидел привязанный к ножке дивана, в глазах застыл страх, по розовеньким щечкам течет водопад слез, рот заткнут кляпом, но он все равно пытается умолять отпустить его. Парень подходит к мальчику, гладит его по голове, убирает кляп и смотрит в глаза, питаясь его испугом. -Не надо…прошу — мальчик надрывается и отползает. Парень продолжает смеяться, садится напротив мальчишки и загораживает ему путь. -Вы монстр! -Я знаю. — парень прекращает хохотать и с омерзением обратно закрывает ему рот.       Крик полный ужаса постепенно затухает. Парень кровожадно облизывая стекающие струйки с шеи мальчишки. Со страстью, подобной любовникам, улыбается, слизывая алые дорожки, прокусывая все глубже и глубже.       Никогда не верьте первому впечатлению.       Как вы уже поняли, я — вампир. Думаю, у всех, рано или поздно, наступает такой переломный момент. Всё вокруг удручает и расстраивает, абсолютно, даже собственное отражение. Кажется, что впереди — ничего хорошего. Вообще. Самое страшное, что случается в этот момент, это обрастание иллюзиями. Их немалое количество, но самая частая из них, это вера в некого «спасителя». Кого-то, кто непременно придёт и спасёт тебя. Вытащит из той грязной ямы, в которую ты свалился. Надежда на то, что он отряхнёт тебя от грязи и укажет верный путь, все конечно может быть. Я не чувствую вообще ничего морально. Опрометчиво веришь в то, что тебе кто-то поможет, случится что-то значимое, появится какой-то знак, и ты начнёшь действовать. Спешу тебя расстроить, этого не будет. Можешь ждать, тратить свою жизнь на страдания и самобичевание, мечтая о том, что когда-нибудь этот ад закончится. Это только твой выбор. А правду ты и сам (а) знаешь, ведь так?       Я просто закрылся в себе, выходил только по ночам в поисках жертв, ауры, их теплой крови… ходил по ночным улицам и сам мучился от осознания того, что я монстр. Стыдно ли мне? Нет, я свыкся. Могу ли я что-нибудь с этим сделать? Тоже нет, меня много раз пытались убить другие вампиры. Вампир вампиру рознь, такого монстра способен убить только человек.       Я что-то потерял, но никак не мог понять что. Будто во мне что-то исчезло, оставив после себя невыносимую, ничем невосполнимую пустоту… Когда я стал бессмертен, я понял: я больше никогда не стану прежним… теперь мне приходится жить в старом доме на опушке леса, охотясь по ночам. Ну и в принципе не так все плохо, я хожу в ночное время суток по музеям, выставкам, картинным галереям один. И нет, я не чувствую себя одиноким. У меня есть дворецкий — Ибрагим и старина Аванк — чудовищный гигантский бобер, утягивающий людей и скот в болото, но на самом деле он милый.