Почему?

-Куда мы идем в итоге? – тихо, чтобы не привлечь ничьего лишнего внимания, спросил Моно. С момента их прощанья с Седьмым они с Келлом практически не разговаривали – лишь пару раз новый знакомый негромко бормотал: «осторожнее тут, не расшибись», «вот здесь налево», или «тут аккуратнее, смотри под ноги», когда на пути вставало какое-то особо каверзное препятствие. -Наверх, - на секунду оторвавшись от подъема по хлипкой лесенке, прошептал толстоватого вида парнишка в зеленом плаще, - еще немного и сделаем остановку. Тогда поговорим. Моно тихо “угукнул” в ответ. Подъем продолжался. Путешествие вытягивало из мальчика все силы. Много более опытный Келл, не любивший нянчится с неокрепшими еще новичками, шел быстро, не заботясь, справиться-ли Моно с очередным препятствием: сможет ли перепрыгнуть через пропасть, оставшуюся после обрушения моста, взобраться по остаткам лестницы, постоянно шатавшимся от любого резкого движения, успеет ли среагировать на бродящего тут и там Роджера – все это как будто мало волновало его. А Моно тем временем выбивался из сил. Каждый новый поворот, каждый новый подъем или спуск – все доводило до изнеможения, все грозилось оборвать его путь. В ноги словно залили металл – ни поднять, ни согнуть, руки все тянулись к полу, во рту давно пересохло, от чего язык противно липнул к небу, а в ошалевшем от этой нескончаемой пытки мозгу крутились образы с каждым шагом все более безумные. Так продолжалось несколько часов. В итоге Моно так устал, что не заметил очередной ступеньки и, споткнувшись, навзничь упал на холодный металл. Келл, шедший чуть впереди, вздрогнул, рванулся было вперед, но сразу же остановился и оглянулся. Вздохнув, он покачал головой и медленно спустился к Моно. -Ладно уж, - говорил он, протягивая парнишке руку, - еще пару минут и сможем отдохнуть. Его товарищ устало сгорбился, но возражать не стал. Путешествуя по Бледному Городу, они с Шестой часто вынуждены были оставаться на ногах несколько дней подряд, не надеясь ни на еду, ни на сон, ни на даже коротенький отдых. Но здесь, на корабле, все воспринималось иначе. Эти железные и вечно сырые казематы, этот обманчивый сумрак, странное эхо – все давило на него, вытягивало силы куда лучше, чем самые опасные передряги в прошлом. Полуразрушенные коридоры, затопленные отсеки, тьма и тишина, что скрывали здешних монстров - в купе с тяжелым маршрутом путешествие становилось невыполнимой задачей. Так что, когда через минут десять Келл все-таки остановился и объявил о привале, Моно просто упал на грязный, ржавый пол и изнемождено выдохнул. По телу прошлась последняя волна уходящей боли – той приятной боли, когда перед отдыхом натруженные мышцы, расслабляясь, дают знать о себе в последний раз – после чего усталость взяла свое, и Моно быстро провалился в полудрему. Они остановились в какой-то коморке, куда пришлось лезть через вентиляцию. Дверь с этой стороны была завалена кучей коробок, так что беспокоиться, что их здесь кто-то потревожит, было не нужно. -Молодец, - нарушил наконец тишину тоже весьма уставший Келл, - если честно, не думал, что ты справишься. Это – самая тяжелая часть пути, и даже бывалым здесь туго приходится. А ты, вон, с первого раза осилил. Не услышав ответа, парень, нахмурившись, подошел к своему компаньону. Тот спал. Келл, усмехнувшись, легонько потряс его. Моно сонно заворчал, с трудом перевернулся на спину и сонным голосом пробормотал: -Сколько нам еще так? Келл усмехнулся и встал. «Говоришь – значит, в порядке еще», - подумалось ему. -Не так уж и много, - ответил он, подойдя к своему рюкзаку, - мы прошли примерно две трети пути. Дальше – местные кухни. Преодолеем их и, считай, на самом верху окажемся. После этих слов Келл достал из рюкзака кусок зачерствелого хлеба и протянул его Моно. Тот вдруг осознал, как давно он не ел. «С самого, наверное, бегства из Башни», - зубы паренька впились в, похоже, окаменелый сухарь и принялись его с остервенением жевать. Живот протяжно заурчал. -Ешь, ешь, - проговорил Келл, достав потертую фляжку с водой, - силы нам скоро понадобятся. Осталось, конечно, пройти всего ничего, да и путь сам по себе проще, но опасностей своих хватает. Там вот такое вот падение нам дорого обойдется. Моно нахмурился. Кухни не вызывали у него чувства страха или беспокойства – скорее наоборот, это место представлялось ему чем-то безопасным: там можно будет и поесть, и отогреться, да и вряд ли там будет так же сыро и темно, как здесь. Но почему же Келл так его опасается? -А что там такого? -Да живут там… - уверенно выглядящий Келл при этих словах вдруг как-то весь сжался, скрючился, словно даже разговоры об этом месте его пугали, - всякие, в общем, живут. Лишний раз оступишься – и все, - парень провел пухлым пальцем у шеи, - каюк. Моно нахмурился. Чрево не было ни приятным, ни безопасным местом, но каких-то действительно жутких тварей он не встречал: во время путешествия им попадались одни черные слизняки, прячущихся в тенях и представлявших хоть какую-то опасность только в полнейшей темноте, да пару раз где-то неподалеку бродил Роджер – ничего, от чего кровь стыла бы в жилах. Да, все это было смертельно, но когда было иначе? После напастей Бледного Города все это казалось ему вполне нормальным. -Что за «всякие»? Келл вздохнул. Говорить о близнецах не слишком хотелось, но, раз уж они собирались идти прямо к ним в лапы… «Ему нужно знать, с чем он будет работать в конце концов», - подумал он. -Два огромных толстющих монстра. Мы зовем их братьями-поварами – они готовят еду для гостей – толпы вечно голодных громадин, которые живут на верхних этажах корабля. Говорят, эти двое делают свою стряпню из трупов гостей и детей, которых им удалось поймать. Моно сглотнул. Кусок не дожёванного хлеба, царапая небо и глотку, тяжело плюхнулся в желудок. Повисла тишина. Только капли воды, никогда не переставая, стучали о металлический пол корабля. Запаздывающий страх все никак не хотел появляться. -Значит, идти придется осторожно, - как-то отрешенно ответил Моно и вздохнул. В голове от чего-то вновь проскочили старые вопросы: а зачем он, собственно, идет куда-то? Зачем делает что-то, старается? Разве нельзя просто лечь и покончить со всем этим раз и навсегда? Келл недоуменно глянул на паренька перед ним. Тот будто бы и не обратил внимания на слова провожатого: ни одной нотки страха не промелькнуло на его бледно-сером лице – на нем была только скучающая безучастность. Словно весь этот разговор его вовсе не касался. -А ты готов к этому? – хмуро глядя, спросил Келл, - это тебе не простая прогулочка. Если вдруг что – поймают, шею свернут и разделают. Я тебе тогда уже ничем не помогу. Моно устало вздохнул и посмотрел на него. Пустой и какой-то тоскливый взгляд был настолько мерзким, настолько неуютным, что Келлу вдруг самому стало тошно. Вдруг вспомнилось, как давно он не видел солнца. Да и вообще – неба. -Я справлюсь, Келл, - наконец проговорил мальчик и кивнул, - спасибо. Я и раньше бывал в передрягах. -Ну-ну. Какое-то время сидели в тишине. Слышалось лишь жадное похрустывание засохшим сухарем – Моно все никак не мог его доесть – да скрежещущие звуки самого Чрева. Оба парня, устав, вернулись к нелегким размышлениям о своих проблемах – о единственном, о чем в таком месте думать было легко. -А что там? – не выдержав, прервал молчание Моно, - наверху? Седьмой говорил, что там есть еда и припасы, но больше ничего не рассказывал. Келл хмыкнул. Это было так похоже на Седьмого! Найти какого-то нового несмышленыша, пожалеть его немного, ничего путного не рассказать, но сбросить на шею друга – мол, все, что должен был, я сделал, тебе ты с ним сам разбирайся. -Наверху жилая часть корабля. Правда, не для нас с тобой – там такие гады обитают, что лучше уж тут в сырости, чем там без рук и ног. Мы их гостями зовем. Они приходят на корабль раз в год, жируют, а потом исчезают – не уходят, а именно просто исчезают. Говорят, они от такого количества еды дохнут, а повара из мертвецов блюда для следующих гостей делают. Моно поежился. Сама мысль о таком бесконечном цикле «самопоедания» была настолько мерзкой, настолько кошмарной, что не укладывалось даже в его, весьма обширный, опыт. -Господи… Келл тяжко вздохнул и положил руку на плече парня. Омерзительно. -Кому… -с трудом выговаривая буквы, залепетал Моно, - кому это все может быть нужно? Не может же это все…само по себе быть? Кому-то же это нужно. - Говорят, тут все какой-то женщине принадлежит, - нехотя ответил Келл – разговор быстро скатывался в бессмысленную, как ему казалось, демагогию. Какая, к черту, разница, кому это все нужно? Тут бы концы с концами свести, а не языком чесать, - и вообще. Хватит разговоров. Наговорились уже. Пару часов поспим, после продолжим путь. Моно кивнул, медленно встал и пошел искать, где можно было бы поспать с наименьшим неудобством. Голова, тем временем, продолжала размышлять. Откуда в мире столько злобы? Столько холодного безразличия к другим? В городе Тень с Глазом – свели с ума всех жителей своим чертовым сигналом. Схватили Шестую…парень, легши, шмыгнул носом. Здесь, на корабле, из людей делают еду – кормят следующую партию пищи. А зачем? Не уж то это приносит удовольствие? Не уж то мир настолько злой сам по себе, что в нем невозможно жить иначе, не калеча других, не крутясь в бесконечной чехарде насилия? Моно последний раз вздохнул, свернулся калачиком и закрыл глаза. Мир вокруг никогда еще не был столь же неприветливым, как сейчас, а жизнь настолько ненужной и бессмысленной.