Кадмейская Победа | Cadmean Victory Remastered

Страницы аккуратного изящного почерка Тома Риддла тянулись по полу комнаты, утяжелённые волшебными стеклянными шарами. Гарри смотрел на них с вершины моста. — Тут много деталей, — сказал Салазар. — Если он не делал это сам, то наверняка был свидетелем или получил очень подробный отчёт от того, кто это делал. — Теория, лежащая в основе создания крестража, особенно подробно описана, — Гарри бегло просмотрел раздел под фиолетовыми стеклянными грузиками. — Это гораздо больше, чем написано в книге. — Расскажи мне. — Крестраж создаётся с помощью побочных эффектов смертельного проклятия, — поморщился Гарри. — Использование проклятия разрушает душу, позволяя волшебнику или ведьме с достаточно сильным разумом вырвать фрагмент и поместить его в другой объект. Риддл не уверен, душа физически разрывается и перемещается, или это просто символическое представление, которое создает эмоциональный фокус для очень сложной части магии, которую иначе было бы невозможно использовать. — Там есть тип магии, который используется? — спросил Салазар. — Там ничего не сказано, но я предполагаю, что есть, поскольку в записках часто упоминаются вещи, которые не работают, — Гарри содрогнулся. — Чем больше я читаю, тем больше мне кажется, что всё это было сделано методом проб и ошибок. — Значит, крестражем может быть что угодно. — Боюсь, что да. Как только он создан, его почти невозможно уничтожить, яд василиска и Адское пламя — единственные упомянутые вещи, но Том предполагает, что магия аналогичной природы, но противоположная намерению их создания, также может сработать. — А как, по мнению Тома, они работали? — Как своего рода якорь. Том воспринимает душу скорее как магическое чувство собственного «Я». Кто-то с сильной волей и могущественной магией может выжить до тех пор, пока сохраняется это чувство собственного достоинства. Магия крестража каким-то образом привязывает это чувство к миру, даже если тело человека разрушено. Салазар уставился на него. — Ты можешь не благодарить меня за эти слова, Гарри, но ты обладаешь тем же даром, что и моя жена, дочь и Том. Я не думаю, что найдется много волшебников, которые поняли бы это так быстро, — он улыбнулся. Наверное, это комплимент. Просто потому, что Том Риддл был хорош в чем-то и делал плохие вещи с этим, не означает, что я должен стыдиться разбираться в этом. — Есть и хорошие новости, — сказал Гарри. — Душа не вечна. Том верит, что и сила воли, и чувство собственного «Я» разрушаются с возрастом, достижениями и жизнью. Он отметил, что якорный крестраж, вероятно, замедлит этот процесс, потому что ущерб, нанесенный душе при его создании, замедляет это развитие. — Значит, Том всё равно умрет от старости, — задумчиво произнес Салазар. — Очень не скоро, — сказал Гарри. — Его записи предполагают, что наличие крестража может добавить полжизни к его собственной, имея более одного, вероятно, усугубляют эффект, и могущественные волшебники и ведьмы, как правило, живут очень большой срок. Дамблдор старше, чем многие другие страны, и он не выглядит так, будто вот-вот упадёт. — Я не собирался предлагать тебе прятаться, пока он не умрёт от старости, — сказал Салазар. — Такое поведение неприемлемо для моего наследника. Ты станешь достаточно сильным, чтобы победить его, так или иначе. Бегство от небытия смерти. Гарри постучал пальцем по неряшливым каракулям, написанным на последних страницах. Лорд Волдеморт. Сломанный кончик пера Тома Риддла торчал из нижней страницы, окруженный кругом тёмных чернил. — А как насчет книги? Гарри протянул руку и взял книгу. — Небольшой раздел, — он пробежал глазами страницу. — Душа, которая раздроблена и не восстановлена, может ослабнуть и, если её подвергнуть дальнейшему стрессу, распасться на части. Если волшебник или ведьма могут вызвать этот стресс, они могут контролировать фрагментацию, чтобы поместить фрагмент своей души в сосуд, создавая крестраж. Однако неустойчивая душа может бесконтрольно распадаться. Поскольку душа остаётся связанной даже после того, как фрагменты разделены. Части, скорее всего, вернутся к оригиналу, но гипотетически возможно, что будет создан крестраж, о котором владелец не знает. Между случайным якорем и владельцем вполне может образоваться связь, которая, возможно, приведет к развитию навязчивого интереса или, в случае живых существ, проявлению сходных привычек и навыков. Те же самые привычки. В животе образовался ледяной комок, пронзая его тело до самого позвоночника. Гарри сделал несколько глубоких вдохов и представил себе круг тёмных чернил на странице, но кончик пера Тома Риддла торчал из него, и чернила вытекли, как будто они вытекли из дневника после того, как Гарри проткнул его. Салазар уставился на него. — Что случилось, Гарри? — На втором курсе, когда тень Риддла открыла комнату и я узнал, что могу говорить на парселтанге, я спросил Дамблдора, почему мы с Томом Риддлом так похожи. Он это знал. Он всегда знал. Сжатый ледяной кулак разжался и по его ладони потекла кровь. На языке Гарри появился привкус железа. Он всегда был чертовски осведомлён! — Он сказал мне, что, по его мнению, я впитал частичку силы Волдеморта, когда получил этот шрам, — прошипел Гарри, язык змеи соскользнул с его губ. — Это сделало нас похожими, сказал он, и дало мне способность говорить со змеями. — Он солгал тебе, — Салазар говорил не то на парселтанге, не то по-английски. — Парселтанг не может быть передан таким образом, тебе необходима моя кровь. Магическая сила тоже не может быть поглощена таким образом, иначе были бы волшебники, убивающие друг друга направо и налево, чтобы сделать это. Он знает о крестражах. Он знает, что ты — он. Он всегда это знал. Я — крестраж. Я — то, что поддерживает жизнь Волдеморта. Но почему именно я? У Гарри задрожали руки. Стеклянные пресс-папье разлетелись вдребезги одно за другим и растворились в белом тумане. Это чертовски несправедливо. Так несправедливо. — Я должен умереть, — он бросил на землю Секреты Наитемнейших Искусств, — Дневник исчез, а с моей смертью исчез и Том Риддл. Салазар нахмурился. — Я этого не допущу, — прошипел он. — Ты Наследник Салазара Слизерина, а не скот, который могут принести в жертву какие-то манипуляторы. Мы найдем другой путь или сами его создадим. Гарри тяжело опустился на холодный камень. — Сколько же умрёт людей, прежде чем мы найдём хоть один способ? Лучше просто покончить с этим. — Столько, сколько потребуется, — отрезал Салазар. — Мы не знаем, сколько крестражей сделал Риддл, твоя смерть может просто гарантировать, что его тайна останется неразгаданной. — Я не могу сказать Дамблдору, что знаю о них. — Нет. Ты не можешь. Мы не можем предсказать его реакцию. Он может искать другие крестражи или поддерживать твою жизнь так долго, как только сможет, но в тот момент, когда ты станешь помехой, он может убить тебя. Для «Общего блага» делались вещи и похуже. — Я не ровня Альбусу Дамблдору, — Гарри уставился на узкую трещину, соединяющую камни между его ногами. Мне придется идти по тропинке отдельно от них. Гарри вздохнул. Одному. — Я подумаю над этим, — сказал Салазар. — Решение может появиться само. — Tempus, — пробормотал Гарри, постукивая палочкой по запястью. Без нескольких минут одиннадцать. Гарри застонал. Кэти… На Карте Мародёров было видно, что Кэти ждёт его в вестибюле. Имя Петтигрю на мгновение зависло на краю квиддичного поля, а затем исчезло за углом карты. Улыбнись, Гарри. Он решительно вышел из комнаты. Это не вина Кэти, проследи, чтобы ей понравилось свидание. Может быть, таким она тебя и запомнит. Кэти стояла у входа, закутанная в толстую спортивную куртку и оранжево-жёлтый шарф. Волосы у неё были собраны в пучок, губы красные, а ресницы тёмные. Гарри трансфигурировал свою помятую мантию во что-то более подходящее и пригладил волосы. Они тут же разлохматились обратно. — Гарри, — просияла Кэти. — Я уже начала беспокоиться, что ты не придёшь. — Ну, я нервничаю, но не настолько же. Ну, нервничал. Но не сейчас. Нет смысла сейчас нервничать. Нет смысла быть кем-то или чем-то. Она усмехнулась и взяла его под руку. Её тепло распространялось от его плеча туда, где их бедра соприкасались. — Так куда же мы идём? — Спросил Гарри. — Мадам Паддифут? — Это место, где всё такое розовое? — Гарри попытался представить себе спортивную, непринужденную Кэти там, среди всех этих пушистых подушек и сердечек. — Да неужели? Умоляю, скажи «нет». — Да, ты не возражаешь? — Нет, если ты этого хочешь, — ответил Гарри. — И все же мне кажется, что это место не совсем в твоём вкусе. — Верно, Гарри, — рассмеялась Кэти. — Определенно не в моём. Но я действительно наслаждалась кратким выражением ужаса на твоём лице. — Значит, ты не хочешь туда идти? — Гарри вздохнул. — Какое облегчение, ты же знаешь, что в списке мест, куда гриффиндорцы никогда не захотят попасть, он стоит выше, чем кабинет Снейпа? — Все девушки любят немного романтики, но это не в моём вкусе. Пойдем в Визжащую хижину. А потом мы можем встретиться с Анжелиной, Алисией и близнецами? Он кивнул и направился к Визжащей хижине. Кэти подпрыгнула рядом с ним, широко улыбаясь. Выбившиеся пряди волос выскользнули из пучка и упали ей на глаза. — Я люблю это место. Никто никогда не осмеливается сюда войти. Но здесь так прохладно, — Кэти огляделась и указала на вмятину, которую профессор Люпин оставил на стене. — Это что-то новенькое. — А ты знаешь настоящую историю? — спросил Гарри. — Нет, все просто знают, что тут водятся привидения. А я и не знала, что это настоящая история! — Я могу рассказать тебе, если хочешь? Кэти стряхнула щепки с трехногого стула и жестом пригласила Гарри присесть. Он подчинился. Кэти встала с другой стороны и обняла его за талию, чтобы сохранить равновесие. — Расскажи мне. — Некоторое время назад в Хогвартсе был студент-оборотень. Каждое полнолуние он приходил сюда, чтобы преобразиться, тайком выбираясь из замка через потайной ход. Оборотню повезло, что у него было трое друзей, которым было всё равно, кто он такой, и они решили помочь ему, став анимагами. — И как это поможет? — Кэти посмотрела на следы когтей на стенах. — Оборотни не опасны для животных, их укус действует только на людей. Однако предполагается, что превращение будет очень болезненным, и поэтому, чтобы составить ему компанию, они превращались в животных и приходили сюда вместе с ним. — Неужели никто этого не понял? — Не знаю, — ответил Гарри. — Это более или менее вся история, которую я знаю. — А как ты узнал об этом месте? — Ты помнишь профессора Люпина? — спросил Гарри. — Ну да. Он был действительно хорошим учителем, но уволился, потому что… ох. Он был тем самым студентом. — Он рассказал мне об этом в прошлом году. — А кто же тогда были остальные трое? — Сириус Блэк, Питер Петтигрю и… Джеймс Поттер, — его голос дрогнул при последнем имени, и он с гримасой отвернулся. — Твой отец, — Кэти сжала его плечо и улыбнулась. — Спасибо, что рассказал мне эту историю, Гарри. Должно быть, это очень много для тебя значит. — В некотором смысле. — Я прихожу сюда почти каждый раз, когда посещаю Хогсмид, но никогда не знала, для чего она на самом деле здесь. — И что же, по-твоему, это было? — Я всегда думала, что это розыгрыш, — сказала Кэти. — Я никогда не видела никаких призраков, когда приходила сюда. — Ну, теперь ты знаешь. Кэти подхватила его под руку. — Хорошо, что ты теперь выше. Ты можешь меня согреть. — Здесь немного холодновато, — Гарри махнул рукой в сторону стен. — У этой хижины не очень хорошая изоляция. Кэти просияла и придвинулась поближе к Гарри. Громкий щелчок эхом разнёсся по комнате, и они рухнули на пол. Гарри отряхнул мантию и протянул Кэти руку. — Ой. По-моему, это было любимое кресло профессора Люпина. Кэти хихикнула и позволила ему поднять себя на ноги. — Мы разрушили часть одного из самых культовых зданий Хогвартса. — Профессор Люпин не будет возражать. Он сам положил начало гибели стула. Гарри оглядел останки, пока Кэти отряхивала пыль со своей одежды и теребила его палочку. Я мог бы починить его, но тогда это было бы так, как будто этого момента никогда не было. — Готова? — спросил он. Она кивнула, затем вытащила свои волосы из пучка и встряхнула их. — Так-то лучше, — она усмехнулась. — Извини, Гарри. Я рада накраситься для тебя, но не стану подвязывать волосы, по крайней мере, до третьего свидания. Зачем ей надо было говорить это? Гарри почувствовал, как жар приливает к его щекам. Он с трудом подбирал слова. — Осторожнее. Я могу поддержать тебя. Улыбка Кэти сопровождалась озорным блеском в глазах. — Я так и сделаю. Гарри заставил себя сделать глубокий вдох. — Думаю, теперь я должен признать своё поражение. — Ну, я всё равно не уверена, что ты сможешь покраснеть ещё больше, — рассмеялась Кэти. — Пойдем в «Три Метлы». У нас тут стулья кончились. Они направились обратно к лучшему пабу Хогсмида. Гарри позволил тихому пению птиц, легкому ветерку и запаху леса овладеть собой. Его шаги пружинили по замёрзшей земле. Кэти взялась за руку Гарри. Её мягкие, тёплые пальцы крепко сжались между его пальцами и тыльной стороной её ладони. Анжелина, Алисия и близнецы Уизли сидели за столом, прижатым к боковой стене паба. Крики, радостные возгласы и гул разговоров накатывались на Гарри, как волна. Громко. Он поморщился. — Пошли, — Кэти потянула его к столу. Анжелина украла пару стульев из соседнего стола и сердито посмотрела на группу третьекурсников, пытавшихся протестовать. — Ну всё. Нам нужен только вратарь. — Хорошо, что Вуд ушёл в высшую лигу, — широко улыбнулся близнец, Гарри предположил, что это Фред, так как он был ближе всех к Анджелине. — Ему бы это не понравилось. — Конечно, брат мой, — сказал Джордж. — Он бы пришел в ярость. Фред хихикнул. — Он был бы единственным членом команды, который не встречается с другими товарищами по команде. Кэти исчезла в толпе у стойки бара. Гарри рассмеялся. — Мы бы выслушали очень длинную лекцию об отношениях в команде, а потом он заставил бы нас всех пожениться, чтобы мы не могли расстаться и навредить атмосфере в команде. Кэти почти на два года старше меня. Его смех затих. Несколько удачных свиданий, несколько лет и она может начать думать о таких вещах. — У меня есть огневиски, — Кэти пролезла между ними и вернулась к столу, сжимая в каждой руке по три маленьких стаканчика. — И как же тебе это удалось их достать? — близнецы уставились на неё так, словно она только что превратила воду в вино. — Ну, пьющий возраст — это семнадцать лет, — пожала плечами Кэти. — Может быть, мне всего шестнадцать, но я сижу с тремя шестикурсниками, которые уже почти созрели. Наверное, она просто решили, что и я тоже. — А как же Гарри? — спросил Фред. — Он же маленький четверокурсник. Анжелина и Алисия разразились хихиканьем. Гарри внимательно осмотрел поверхность стола, желая, чтобы жар сошел с его лица. Кэти густо покраснела. — Она ничего не спрашивала. Я думаю, она подумала, что если он может победить Тёмного Лорда в памперсах, то и с алкоголем справится. — А ты уверена, что сама справишься с ним, Кэти? — Алисия удивленно вскинула брови. — Тогда, пожалуй, я оставлю всё себе, — Кэти передала по стакану виски Гарри и каждому из Уизли, а остальные три поставила перед собой. — Мы будем вести себя прилично, — Анжелина подняла ладони. — Гарри не хочет видеть пьяную Кэти на своём первом свидании. — Это отпугнет даже самого влюбленного поклонника, — сказал Джордж. — Я помню, как Алисии подарили целый ящик Бузинного вина, и мы втроем выпили его в канун Нового года. Я взяла свечу, которую ты украла из Большого зала, и ты так разозлилась, что попыталась превратить меня в Гоблина, — Анжелина захихикала, хватая ртом воздух. Кэти покраснела. — Я этого не делала! Я только пригрозила. — Нет, нет, — выдохнула Алика сквозь смех. — Ты очень старалась, но вместо волшебной палочки использовала батон из кухни. — И ты была уверена, что это твоя палочка, — сказала Анжелина. — Алисия съела его у тебя на глазах, и ты разрыдалась, потому что думала, что больше никогда не сможешь колдовать. — Нет… — пробормотала Кэти. — Я ничего такого не помню. — Ну конечно же, нет, — ухмыльнулась Алисия. — Это был ящик из тринадцати бутылок, и ты выпила семь из них. Ты заснула, когда плакала из-за своего батона, и нам пришлось отнести тебя обратно в постель. — Никогда не давай ей пить, Гарри, — сказала Анжелина. — Она очень забавная, когда пьяна, но это абсолютная катастрофа. У нас есть ещё сотня историй только с той ночи. — Ну так держите их при себе, — Кэти сжала губы и слегка надула их, чтобы они не выпали из её рта. — Или я все это выпью. Анжелина скрестила руки на груди. — Продолжай. Кэти выстроила три бокала в ряд и залпом осушила их, поставив в аккуратный ряд перед собой. Она просияла. — Готово. — О-о-о! — хором воскликнули Фред и Джордж. — Теперь у нас неприятности. — Огневиски — мощная штука, — сказал Фред. — Это должно принести тебе удовольствие, независимо от того, сколько ты пьёшь, но чем больше ты выпьешь, тем сильнее и дольше это чувство. Гарри посмотрел на три пустых стакана, потом на свой. — Насколько сильно? — Не волнуйся, Гарри, — подбодрила его Кэти. — Если ты не можешь победить их, присоединяйся к ним, — она пододвинула ему стакан. Уизли взяли свои стаканчики и тоже осушили их. — Не так сильно, просто немного веселит, — сказал Фред. — Если только ты не выпьешь несколько, брат мой, — добавил Джордж. — Тогда это утроит эффект! Гарри посмотрел на янтарную жидкость. — Это не больно, — Кэти подтолкнула её к нему кончиком пальца. — Ты будешь чувствовать себя великолепно. — С одним всё в порядке, — сказала Анжелина. Алисия кивнула. — Три — это беда, а один — ничего. Гарри поднёс стакан к губам и выпил залпом. Огневиски опалило его горло, как жидкое пламя, а затем собралось в глубокий, тёплый жар в его животе. — Вообще-то, совсем неплохо. — Видишь? — Кэти придвинулась ближе, положив руку ему на бедро. — Это хорошо. — А три? Кэти сжала его ногу. — Наверное, мне не следовало пить три. Утроенное удовольствие, но он слишком сильно запутывает твою голову. Просто будь со мной поласковее, и я не укушу, — она наклонилась к его уху. — Сегодня у меня гораздо больше шансов завязать волосы, — прошептала Кэти. Гарри рассмеялся и позволил тёплому покалыванию пройти сквозь себя. — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, Кэти, — пробормотал он в ответ. Анжелина и Алисия снова захихикали. Фред показал ему большой палец и подмигнул. — Теперь я точно не могу называть тебя Гаррикинсом, — сказал Джордж. — И как долго это будет продолжаться? — спросил Гарри. — Недолго, — ответил Фред. — Для нас — меньше получаса. Для Кэти, может быть, на пару часов. — Мы должны идти в сторону Сладкого королевства, — сказала Алисия. — Фред обещал нам шоколад, и Ли, наверное, уже ждёт нас там. Анжелина хихикнула. — И мы дадим Гарри и Кэти немного времени, чтобы Кэти могла завязать волосы. Кэти вспыхнула. — Убирайтесь прочь, вы, шлюхи, торгующие квоффлами. Алисия и Анжелина снова расхохотались, потом встали и протиснулись мимо Гарри. Анжелина наклонилась к уху Гарри. — Пусть она будет веселой, — пробормотала она. — Кэти очень эмоциональная пьяница, но она прекрасна, пока счастлива. Алисия улыбнулась, снова натягивая пальто и шарф. — Конечно, быть Кэти и быть пьяной означает, что её может расстроить что угодно. Однажды она проплакала целых десять минут, потому что уронила свой сэндвич, когда мы пошли на кухню после празднования Дня Рождения Ли. Кэти покачала головой и просияла. — Я всегда счастлива. — Спасибо за виски, Кэти, — хором сказали близнецы через плечо, уходя. — Пойдем побродим, — Кэти обняла его за талию, потом забралась к нему на колени и схватила своё пальто. Гарри поднялся со своего места и помог ей засунуть руки обратно в синюю спортивную куртку. — Где же мы будем бродить? — Мне без разницы, — она снова обняла его за талию. — С удовольствием буду плыть по течению, пока я с тобой. До тех пор, пока ты со мной. Комок подступил к горлу Гарри, и он отвернулся, чтобы сморгнуть жидкий жар из глаз. Никто никогда не говорил мне ничего подобного раньше. Кэти огляделась, хихикнула и толкнула его в боковую аллею. Она обхватила рукой волосы и закрутила их на макушке, глядя на него снизу вверх и кусая губы. Гарри сглотнул, несмотря на тепло алкоголя в крови. Она это серьезно? Кэти разразилась хохотом. — Я просто пошутила. Здесь слишком холодно, а я не из таких девушек. Чтобы поставить меня на колени, Гарри, нужно больше трёх огневиски. Он погладил подбородок в притворном раздумье. — Мы всегда можем вернуться ещё за парочкой? — Хорошая попытка, — Кэти откинула волосы назад поверх шарфа и потащила его прочь из переулка. — Но я всего лишь шучу, — её глаза соскользнули с его лица. — На этот раз я просто шучу, — она схватила Гарри за руку и, отскочив в сторону, потащила его за собой.