Часть 72. Побег
17 марта 2022 г. в 15:49
Примечания:
Веселитесь!
Впервые все в голове Огавы пришли к согласию. Если ничего не поменяется, они сломаются, и с этим ничего нельзя будет поделать. К тому же не помогало еще и то, что Огава не мог вспомнить почти ничего, кроме расплывчатых образов дальше, чем на год назад или около того. И он был почти уверен, что Сенсей использовал какую-то причуду для промывки мозгов, учитывая, сколько раз Огаве даже не хотелось сопротивляться. Проведя здесь уже черт знает сколько времени, Огава начал замечать, что стал более послушным и даже не задумывался над половиной приказов Доктора. Ему сейчас уже смеяться хотелось от того, насколько он раньше пугался теней, с которыми теперь разделял тело, и как волновался, что потеряет себя из-за них, ведь на самом деле он должен был бояться того, что все они потеряют себя в этом кошмаре, и станут именно тем, чем их хочет видеть Доктор.
Как бы то ни было, даже больше, чем Кумо, тени служили ему поддержкой в те долгие часы, когда его забирали на очередную сессию. Огава не назвал бы их друзьями, но они сблизились, и он их больше не боялся, что уже лучше, чем ничего. Может, в конце концов он к ним привыкнет. А может, Доктор сотрет остатки его воспоминаний и Огава больше не вспомнит, что его голова когда-то принадлежала только ему.
После небольших переговоров с Кумо, когда оба были в сознании, они решили, что тени вероятно были тем, что осталось от предыдущих владельцев причуд. Видимо причуда Сенсея позволяла передавать причуды от одного человека к другому, и Огава считал появление теней вполне логичным. Причуда — это настолько важная часть в жизни человека, что при ее похищении небольшая часть этого человека отрывается вместе с ней. Ему на самом деле не особо хотелось знать, что случилось с остальной частью его теней, и все в его голове пришли к согласию, что в этом пока лучше не копаться.
Но это объясняло, почему его причуда ощущалась так неправильно. Эта причуда была похожа на его, но не была его полностью, поэтому к ней было так сложно привыкнуть. И вообще не облегчало задачу то, что невозможно было исследовать свои собственные пределы, не раскрывая всех карт перед похитителями. Ведь эта неизведанная причуда ― его единственный шанс выбраться.
Шаги и звук чего-то волочащегося эхом разносились по коридору, и буквально через пару секунд Кумо грубо забросили в соседнюю клетку, без сознания и с бесконтрольно клубящимся черным паром его новой причуды. Им так и не удалось узнать, что она делала, хоть и должна была быть очень сильной, ведь они начали стирать воспоминания Кумо после каждого эксперимента. Вероятно, они хотели сделать его полностью покорным, перед тем как позволить ему использовать причуду, но между ними двумя, у Кумо все равно было больше шансов на побег.
― Теперь пошли, твоя очередь, ― Доктор открыл клетку Огавы и легонько пнул его по ребрам, чтобы тот не мог притвориться спящим. ― И давай в этот раз без драк, хорошо?
Огава медленно поднялся на ноги, и начал покорно идти в паре шагов позади него. Это новая стратегия, которую он использовал уже несколько дней и очень надеялся, что она не вылезет ему боком, но сейчас он был уже готов использовать что угодно, даже притворяться маленькой послушной марионеткой, которую из него хотели сделать. Доктор довольно хмыкнул, пока они шли по лаборатории, и Огава старался никак не показывать своего интереса к коридорам, которые они проходили. Он уже был в некоторых из них для различных экспериментов, и был уверен, что несколько других были просто приманками, но он все равно обращал внимание на каждый из них, просто на всякий случай.
Огаве приходилось сопротивляться всеподавляющему желанию бежать. В такие моменты Доктор особенно пристально наблюдал за каждым его движением, выискивал малейшие признаки неповиновения, и Огава был достаточно хорошо знаком с его игрушками, чтобы понимать ― далеко убежать он не успеет. Нет, ему нужно подгадать момент, когда Доктор отвлечется, чтобы получить возможность на самом деле что-то сделать.
― На стол, пожалуйста, ― сказал Доктор. Огава быстро улегся на холодный металл, помещая запястья и лодыжки в отведенные для них места. Доктор закрепил его левую ногу, и собирался было сделать то же с другой, но глянул вниз и остановился, хлопая себя по нагрудному карману.
― Черт, куда делась моя ручка? Она же была прямо здесь!
Он вывернул карманы своего халата и потом начал искать по всей комнате. Огава затаил дыхание. Он был практически не связан, а Доктор отвлекся. Это его шанс! Более робкая тень твердила ему, что это слишком удачно, чтобы быть правдой, пока решительная просто кричала, что лучшей возможности может больше и не быть. Огава менее чем за секунду принял решение. Риск того стоил. Он вытянул одно из щупалец чтобы освободить ногу от единственного ремня, который Доктор успел затянуть.
Для Огавы было странно вытягивать щупальца дальше, чем до шеи, но для осторожной тени эластичность была куда более привычной, так что он решил положиться на это чувство и неуклюже справился с ремнем, не спуская глаз с Доктора, который триумфально закричал и поднял потерянную ручку над головой:
― Нашел! ― он улыбнулся и вернулся к столу почти вовремя, чтобы заметить, как щупальце Огавы вернулось на место, когда он обернулся. ― Итак, на чем я остановился…? А, да, мы собирались начать, не так ли?
Все в его голове буквально замерли в ожидании. Доктор повернулся, чтобы взять что-то с другого стола. Он совершил ошибку. Он забыл, что так и не привязал своего подопытного. Огава мысленно пробежался по тому, что он должен сделать. Вырубить Доктора. Забрать Кумо. Найти выход. Он может это сделать. Но он должен сделать это правильно, второй попытки может и не быть.
Доктор повернулся назад со скальпелем в руке, улыбаясь:
― Извиняюсь за задержку, давайте при…ааааа!
Огава ринулся вперед. Настолько быстро как мог, он обвил щупальца вокруг каждой конечности Доктора и закрыл ими рот и нос, чтобы тот не мог позвать на помощь. С поддержкой уверенной тени, он сжал щупальце на запястье Доктора, чтобы тот выронил скальпель, и Огава отбросил его на другой конец комнаты другим щупальцем. Он глянул на камеру в углу. Нужно выбираться, пока не пришла подмога.
Доктор издал приглушенный крик, когда из щупалец Огавы начали выделяться густые чернила, обжигающие его кожу. Ранее они выяснили, что чернила, которые они теперь могли производить были похожи на своего рода кислоту, но он показывал Доктору только слабейшую ее концентрацию, хоть его более напористая тень была уверена, что они могут это контролировать. К счастью, этот инстинкт его не подвел, и, хоть Огава не знал, насколько едкой она могла быть, этой кислоты хватило, чтобы, вместе с удушением от щупалец, Доктор потерял сознание меньше чем за минуту.
Огава отбросил его в сторону и рванул к двери, и выругался, когда понял, что та была закрыта. Моментально его щупальца потянулись к Доктору и начали обшаривать его карманы. Когда Огава нашел ключи, он чуть их не выронил, но уняв небольшую дрожь, все-таки открыл дверь. Он не хотел бегать по лабиринту, поэтому вытягивал по щупальцу в каждый коридор и с их помощью пытался уловить малейший ветерок, или другое ощущение, которое могло помочь ему добраться до выхода, пока шел к камерам. Неожиданно он услышал звук шагов, очень быстро приближающийся к нему, и, запаниковав, бросился в противоположном направлении, из-за чего он бесповоротно потерялся. У него нет времени теряться! Он должен найти Кумо и выбраться отсюда!
Он продолжал бежать, обе его тени подгоняли его и поощряли бежать быстрее. Одним из своих щупалец он уловил холодный воздух и сразу же побежал в ту сторону. Вокруг ничего не выглядело знакомым, он понятия не имел, находится ли его камера содержания близко или уже на другом конце здания, но он услышал крики позади себя и понял, что не может позволить себе искать ее. Он следовал за ветром до самого конца, но ему пришлось затормозить, чтобы не врезаться в кирпичную стену.
Это был тупик.
Ветер исходил из небольшого окошка прямо под потолком, но оно было слишком маленьким, не пролезть. Огава развернулся и понял ― ему конец. Если Доктор его найдет, он сотрет все оставшиеся воспоминания и будет пытать в качестве наказания, и с этим ничего нельзя было сделать. У него никак не хватало времени идти назад и искать другой путь, и тем более, искать Кумо, чтобы сбежать вместе с ним. Огава оборвал эту мысль. Будь на его месте Кумо, Огава хотел бы, чтобы тот спасался сам. Он не мог позволить себе волноваться о нем прямо сейчас, не когда свобода была одновременно так близко, и так далеко. В отчаянии он обратился к уверенной тени.
Насколько мощными мы можем сделать эти чернила?
В ответ он получил не слова, но странное чувство уверенности, будто тень была готова принять вызов. Этого было достаточно, чтобы Огава издал безумный смешок и растянул щупальца по всей стене, и из них полились самые концентрированные чернила, которые он только мог произвести. Звуки преследователей стали еще громче и Огава смог бегло взглянуть как буквально монстры, вероятно другие эксперименты Доктора, завернули за угол, когда стена позади него наконец поддалась и он смог протиснуться через дыру и, споткнувшись, выпасть на улицу.
Ощущение свежего воздуха после почти месяца взаперти заставило его замереть на месте. Он выбрался! Он сделал это! Он наконец свободен!
Острая боль в ноге быстро напомнила ему не забегать вперед. Он глянул вниз и вскрикнул, когда увидел, как в его голень впился монстр с несколькими рядами зубов. Он вытянул щупальца, сжимая то, что выглядело как шея, добавив средней концентрации кислоту, пока монстр не отпустил его.
Огава быстро пнул монстра в лицо и судорожно поднялся на ноги, не желая смотреть, был ли монстр еще в сознании, и слепо бросился в переулок и на соседнюю улицу. Он не обращал никакого внимания на то, куда бежал, только в состоянии обработать бессознательное побуждение как самого себя, так и его теней бежать, прятаться, убираться как можно дальше от этой адской дыры.
Укус на ноге начал жечь, сердце забилось как бешенное и он понял, что у монстра был какой-то яд, и он был без понятия, что он делал. Огава игнорировал боль, игнорировал странное затуманивающее разум ощущение и просто бежал, вытирая слезы, оставляя позади себя лабораторию и своего сокамерника. Он преодолевал свои пределы, пытаясь как можно сильнее отдалиться от этой адской дыры, бежал к лучам первого заката, который он видел за все это время.
― Мне жаль, Кумо… ― его голос надломился от напряжения и обезвоживания, но он заставлял себя бежать еще быстрее, спасаясь от отдаляющихся шагов своих преследователей и от своего чувства вины. ― Я… я вернусь за тобой. Я… я должен. Я тебя там не оставлю. Я… я стану твоим героем, обещаю.