(Не) Виновен

Раскольников вошёл в кабинет Порфирия Петровича, аккуратно закрывая за собой дверь. Он и сам не понимал зачем явился к этому человеку. Родиону совершенно не нравился Порфирий Петрович, слишком много он недоговаривал, это злило, заставляло вновь и вновь думать о содеяном. Родиону это не нравилось, не нравилось оставаться в неведении, не нравилось лишний раз думать об убийстве старухи. Но отчего-то все мысли приводили его к размышления об этом следователе. Родион никак не мог выкинуть его образ из головы, он привлекал. Раскольников сам не знал чем, но ему нравилось общаться с ним. Его взгляд заставлял сердце биться чаще. Порфирий Петрович всегда смотрел в глаза Родиону, но Раскольников никогда не мог смотреть в ответ долго. Эти глаза заставляли подчиняться, чувствовать себя слабым, и Раскольников соврал бы, если бы сказал что ему это не нравится. И вот сейчас он стоял в его кабинете, испытывая страх и какое-то предвкушение. Но какое? Раскольников знал что Порфирий Петрович никогда не посмотрит на такого как он. Порфирий Петрович, услышав скрип двери, мгновенно поднял голову от, заполняемых им, документов и взглянул на Родиона. Его губы растеклись в хищническом оскале, обнажив идеально белые ровные зубы с острыми клычками. Родион представил как эти губы проходятся по его шее, ведя дорожку поцелуев от самого уха, в которое шептал обвинение, до самых ключиц, иногда прикусывая чувствительны кожу, оставляя заметные следы. От подобных мыслей щеки Раскольникова вспыхнули алым, и на его бледном лице это было особо заметно, а глаза пришлось опустить в пол. Успокаивая дыхание и сердцебиение, грозившее пробить грудную клетку, Родион пропустил момент, когда Порфирий Петрович встал и медленным шагом стал преближаться к юноше. Мужчина заметил изменения в состоянии Раскольникова, и безусловно, он знал, что это он убил старуху, но ему нравилось видеть смущение студента. Порфирий Петрович быстро преодолел расстояние между ним и юношей и обошёл его со спины. В тот момент Раскольников поднял взгляд, он явно слышал скрип паркета, и надеялся встретиться взглядом с мужчиной. Порфирий Петрович незаметно медленно подошел к Родиону и наклонился к его уху обжигая дыханием. Не ожидавший такого, Раскольников вздрогнул и хотел было обернуться, но его остановила рука, схватившая его, за худое плечо. — Я думал, вы уже не придёте. — томно пришептал следователь чуть прикусывая мочку уха студента. Родиону пришлось прикусить губу, чтобы не застонать. Пришлось сделать глубокий вдох чтобы успокоиться. Сердце многократно ускорило ритм, а воздух в кабинете резко стал на несколько градусов выше. Юноше хотелось отстраниться, он не хотел чтобы следователь видел его слабость, не хотел чтобы он видел как Раскольников млел лишь слышал его голос возле уха. Это чертовски возбуждало и раздражало. Порфирий Петрович заметил нужную ему реакцию решил продолжить свои действия. Вторая рука мужчины опустилась на талию студента прижимая к себе. В тот момент Раскольников не выдержал и возобновил свои попытки вырваться. — Отпустите. — он старался говорить уверенным голосом, но то-ли из-за усталости, то-ли от возбуждения его голос дрожал, что безусловно, веселило стоявшего за его спиной мужчину. Порфирий Петрович увереннее сжал руку на чужой талии, второй прошёлся по ключицам юноши, поднялся вверх по шее, выводя на ней причудливые узоры, сжал подбородок, поворачивая его голову к себе. — Разве вам не нравится? — прошептал в губы студента следователь. — Н-нет. — дрожащий голосом ответил Раскольников, надеясь что ему, конечно же, не поверят. Так и случилось. — Не врите хотя-бы себе. — ответил мужчина, впиваясь в губы студента властным поцелуем. Родион довольно застонал, когда чужой язык проник в рот, исследуя и не давая никаких шансов на хоть какое-то сопротивление или протест. Но это было даже не нужно, Раскольников с готовностью отвечал на поцелуй не веря в свое счастье. Порглащенный этими эмоциями юноша закрыл глаза отдаваясь во власть этим сильным рукам, которые сейчас держали его, поглаживая по рубашкой чувствительную кожу, проходясь по ребрам, животу и остановившиеся на груди и теперь трепетно лаская соски. Порфирий Петрович оторвался то губ студента и вернул все внимание уху и шее юноши. Одна рука все ещё держала подбородок Раскольникова, но теперь заставляла поднять голову, беззащитно открывая тонкую шею. Вторая рука поглаживала грудь студента. Мужчина провел дорожку поцелуев от уха до не скрытой рубашкой ключицы, чуть прикусывая нежную кожу, вызывая табун мурашек по спине Раскольникова и тихий вздох. Порфирию Петровичу не понравилась сдержанность студента. Он хотел слышать его и плевать на тонкие стены, плевать на работу. Для него существовали только он и стонущий рядом с ним юноша. Пальцами, поглаживающими грудь Раскольникова, опустился к поясу брюк и повёл, слегка надавливая и вызывая томный вздох, вверх к груди. Его пальцы сжали правый сосок студент слегка потирая. Тогда Родион не выдержал и громко застонал, запрокидывая голову так, что почти не держащие его подбородок пальцы оказались в опасной близости от шею юноши. Следователь не смог устоять перед соблазном, обхватил тонкую шею сильными пальцами чуть сжимая. Ещё онин громкий стон сорвался с губ студента. Родион вскинул руку, прижимая её ко рту заглушая стоны. Послышался звон пряжки ремня и холодная рука обхватила пульсирующую плоть студента, начиная плавные движения. — Не сдерживайтесь! — притворно нежно прошептал мужчина, опаляя ухо студента огненным дыханием. — В соседних кабинетах никого нет. Покрасневший от стыда и возбуждения, Раскольников повернул голову к своему мучителю. — Ах, пожалуйста, я больше не выдержу! — тихим голосом просил юноша. — О чем ты просишь? — таким же тихим, но собственичиским голосом спросил Профий Петрович. От такого вопроса студент покраснел ещё больше и закрыл глаза, лишь бы не видеть этот самодовольный оскал следователя. — Пожалуйста. — умоляюще прошептал Раскольников. И тут Порфий Петрович понял что пора действовать, он сжал член юноши у основания, не давая кончить и властным голосом спрашивает — Ты убил? — Дааа. — не долго думая, ответил студент. Услышав все что нужно мужчина, провел несколько раз по плоти студента, вызывая у того громкий стон наслаждения. Профий Петрович отпустил Раскольникова, бережно усаживая ослабевшего юношу в кресло. Сам же мужчина подошёл к своему столу и записал на одном из листе лишь два слова: «Студент Раскольников »