collection of pretty sketches

      Терпкий запах табака распространяется по воздуху, и вся квартира постепенно пропитывается этой вонью. Глаза тяжело открывать, и почти невозможно держать веки поднятыми. Губы неприятно слипаются меж собой, а на языке тает очередная таблетка успокоительного. Ее оболочка такая сладкая, приятно скользящая по слизистой, но также она больно саднит в горле, отрезвляя от того нежного дурмана оболочки.       На улице ветрено и влажно. Дышать совершенно нечем, легкие словно в тисках и неспособны на расширение. Дерьмово. Крыша на балконе шумно трещит под агрессивным потоком с неба, и словно плачет, под его атаками. Холодные капли одна за одной, дружным строем, падают на подоконник. - Снова дождь. Надо поставить таз под окно, чтобы ничего не промочило. Да. Так и надо сделать, – сухой, в отличии от ковра на балконе, голос рассыпается в пустой квартире.       Который сейчас час? Время для приема таблетки. Хотя, может, ну его все к черту? Да, так проще. Ведь если не покупать таблетки, можно экономить деньги и на улицу выходить больше не надо. Если будут деньги, то можно будет больше не работать, а когда закончится еда, останется вода, ведь на улицу выходить нет необходимости. Тело совсем изнурится, а кожа побледнеет, сливаясь с тарелками, в которых лишь пепел и сигаретные фильтры. Потом, когда электричество отключат за неуплату, и соседи начнут думать, что квартира опустела, пока они уезжали в отпуск, может быть, можно будет начать говорить о счастливой жизни.       Грустный парень, вот уже месяц не покидает своей квартиры. Одинокой, пустой, холодной, серой, влажной и темной. Хоть на пороге стоит обувь явно на двоих, второй жители совершенно точно больше не появится в этом доме. Ему тут больше не рады.       Теплые пальцы Сынмина ложатся на шею Хенджина, словно им там самое место. Оба парня именно так и считают. Им по 20 и любить в захлеб кажется так правильно и необходимо. Дышать одни воздухом, пить воду из одного стакана и пахнуть одним стиральным порошком. Ленивые поцелуи по вечерам совершенно не пошлые, лишь нежные и приятные.       Картина, что красовалась на стене, прямо над кроватью немного покосилась, и потеряла актуальность, как тот яркий акцент, что всегда радовал младшего. Шкафчики сливочного цвета совсем уже не кажутся таким светлыми, ведь улыбка Кима больше не отражается от их глянца. - Сегодня 34 день после твоего ухода, сраный козел! Ты обещал любить меня! Обещал! А что я получил в итоге!? - Ничего.       Сынмин правда обещал любить и быть рядом до конца этой, следующей и еще нескольких жизней подряд точно. Но он ушел. Стремительно. Безвозвратно. Порой Хвану кажется, что голос его парня все еще звучит в квартире, но это лишь мираж. Отголоски прошлого.Больные воспоминания. Больные.       Мин покинул жизнь Джина быстрее капли из текущего крана. Каждая мелочь, внесенная им - пропала. Любимые цветы на подоконниках исчезли без следа, все страницы в книгах опустели, каждая пометка оставленные Кимом, на тех моментах, на которых его внимание особенно заострилось, просто испарились. Аромат парфюма не получалось уловить даже в самых глубинах плательного шкафа. Фотографии на стенах спальни хранили на себе одного лишь Хвана. Но ведь парень отчетливо помнил тот день, когда после универа он и Сынмин гуляли по набережной. Видимо, только он гулял в тот день. Он один выбирал ту картину в спальню, он один клеил новые обои в гостиной, и он один пользовался сразу двумя шампунями. Он один в тот день гулял по парку, он один в тот день танцевал под луной на пустой дорожке, он один тогда побежал за Сынмином, который увидел щенка и рванул на дорогу. Он один тогда попал под машину. Он один очнулся в больнице. Он один вернулся в пустую квартиру. Хенджин тяжело переживал первые несколько дней. Да и последующие тоже.       Руки стали постоянно трястись, а щеки впали. Кожа побледнела, а волосы стали выпадать. Желание увидеть младшего растет с каждым днем, но и осознание того, что он был просто фантазией все еще не прошло. Он просто его личная мечта, его тайная любовь. Его жизнь. Хенджин снова согреется, когда его шеи вновь коснутся пальцы Сынмина, займут свое законное место, а пока, Хван умирает от холода.