Румыния. Наше время. Замок Влада
Ночь. Такая тихая, беззвучная, пугающая. Она завораживает, вдохновляет, дает необходимые драгоценные минуты чтобы побыть наедине с собой, заставляет задуматься о прожитом. Задуматься о своих поступках. Свирепый ветер давно разогнал тёмные свинцовые тучи, оставляя после себя чистое небесное полотно, усыпанное осколками далёких звезд. Мой взгляд был устремлён через окно, к далекому ровному горизонту, где возвышались величественные верхушки горного массива и горели крупицы уличных огней в поселении «Холодном». В полупрозрачном лунном свете, искрясь радужным сиянием, неспешными ручейками стекали крупные капли влаги, оставляя после себя рельефные узоры на той стороне стёкла. Невольно касаясь ладонью влажной поверхности, я с легкой грустью отметил, что моё тело было таким же прохладным, как и бесчувственный предмет. Но лишь изнутри оно пылало жаром. Глубокий вдох полной грудью. Вдох, который дался мне с невероятным усилием, впервые за многие столетия. Для меня время словно остановилось, замерло. Пока в моей жизни снова не появилась она… Спальня была наполнена запахом летнего ливня и невероятным весенним ароматом женщины, которую я бесконечно любил всю свою жизнь. Я узнал его сразу: эти нотки свежести морского бриза, цветущего сладкого жасмина и диких кустовых роз — было невозможно перепутать или забыть. Он дурманил голову подобно опиуму, лишал рассудка, наполняя невероятным блаженством. Годами скитаясь по свету, завоёвывая разные города и страны, проливая реки крови в битвах и в итоге, обретя невероятную силу на долгие века — я не забыл её. Не смог. Не отпустил. Страсть с годами не утихла, а только окончательно возросла и укрепилась в моем сердце. Я хранил её, лелея, как самое дорогое воспоминание, которое у меня осталось. Стоило лишь на мгновение закрыть глаза, как сознание тут же проваливалось в теплые объятья прошлого, погружая в драгоценные минуты счастья, которые всегда вытягивали из бездны мрака.***
Много много веков назад… Раннее утро. Сквозь плотно занавешенные портьера, в покои графа пробираются первые солнечные лучи щекоча и пробуждая умиротворенно спящую пару. Среди атласных простыней и мягких подушек мужчина непринужденно растянулся на спине: одна его мускулистая рука запрокинута за голову, а другая бережно прижимает к себе хрупкое тоненькое тело возлюбленной. Кожа к кожа. Так интимно. Страстно. Только для двоих. Он уже не спит. С благоговением наблюдает за своей новоиспечённой супругой. Его мужские, чуть загрубевшие пальцы, ласкают обнаженное женское тело, блуждая по спине, вдоль линии позвоночника. На ней — ничего, кроме легкой простыни. Лишь на безымянном пальце правой руки, что покоиться на его могущественной груди, искриться обручальное кольцо с большим граненным рубином. То самое, что так похоже на его сердце. И то самое, которое заявляло всему миру, о том что она принадлежит только ему. Он осторожно потянул к себе женскую изящную ладошку и прильнул губами к камню, источающему прохладу. В его душе бушевали разные эмоции. Но больше всего — счастье и умиротворение. Ведь он не мог мечтать о большем. «Я так люблю тебя. Люблю всем своим естеством, душой и сердцем» Несмотря на свою строгость и властность, здесь — наедине с ней, он мог позволить себе быть обычным человеком, мужчиной с неустанной энергией и мощью, внутри которого билось сердце: страстное, пламенное, любящее. Его выразительные черты лица напоминали бюст греческого бога: удивительная спокойная каменная маска, которая ничего не выражает. Но глаза… В них было так много бесподобных оттенков, так много человеческого, живого, плотского. Эта бесконечная сапфировая синева затягивала, выжигала и манила своей открытостью и чувственностью. — Доброе утро, моя любовь, — прошептал он, когда девушка вдруг пошевелилась в кольце его рук, поднимая на него свои кофейные сонные глаза. Его прикосновения грели, наполняли её магическим спокойствием, бесконечным счастьем от макушки до пят. — Доброе утро, мой король, — ответила она, прижимаясь крепче к своему супругу, объятья которого были дня неё самыми дорогими и желанными. — Твои глаза сияют, — с улыбкой отмечает он, пока его пальцы осторожно играют с её шелковистыми локонами. — Только потому что ты рядом, — ласково отвечает девушка, нежно проводя по четко очерченной линии мужского подбородка с щетиной, — и потому что я люблю тебя, Влад. Переворачивая её на спину, он нависает над девушкой всем своим телом и глубинно заглядывает в глаза, будто спрашивая согласия. Его тело — мускулистое, крепкое. И её — легкое, воздушное, податливое. — Я никогда не покину тебя. Никому не позволю разрушить наше счастье, — его низкий бархатный голос заставлял трепетать её от желания и страсти. Они смотрели и смотрели друг другу в глаза, потеряв счёт времени. А затем Влад припал к алым губам своей супруги сладким долгим поцелуем. Они растворялись в друг друге полностью. Без остатка. У них было счастье. Одно большое счастье на двоих.***
Выдыхая из лёгких воздух, чтобы освободится от марева мыслей, я с невыразимой тоской я взглянул в сторону возлюбленной. Этой ночью Лайя снова осталась со мной и теперь я жил лишь надеждой, что однажды узнав правду, она сможет принять меня таким. Укутавшись в облако атласной ткани, она безмятежно уснула в моей постели. Её хрупкое желанное тело манило, непреодолимо влекло и тянуло к себе невидимыми нитями. Издалека я наблюдал за тихим дыханием и любовался красотой женского лица, по которому успел истосковаться. Слушал размеренное биение её сердца, которому в унисон вторило моё, и ловил каждую секунду, боясь снова потерять вновь найденную родную душу. Не хватит целого мира и слов в нём, чтобы рассказать о чувствах, которые наполняли меня за последние несколько дней. Она изменила мой мир в прошлом, заставила поверить в себя, научила чувствовать и доверять. Научила не оглядываться назад и не жить только одной местью. Она научила меня любить. Поддавшись порыву бушующего шторма в моей душе, я в несколько шагов оказался у изголовья. Присев на край постели, позволил кончикам пальцев неспешно путешествовать вдоль её обнаженного плеча. Едва касаясь. Бережно. Как будто делал это впервые. Осторожно заправляя выбившиеся прядки волос за ушко, открыл превосходное лицо, чтобы разглядеть его. Всё, что я мог позволить себе сейчас… — Я так скучал по тебе, мой ангел, — нежно прошептал я, проводя тыльной стороной ладони по фарфоровой кожи лица, — как бы я хотел заключить тебя в свои объятья, раствориться на твоих губах. Соединить тело и душу, забывая этот бесконечный кошмар, что творится с нами… Я ощущал бархатистость и мягкость женской кожи. Моя морозная ледяная плоть и её горячая, живая. Такие разные. Но то безумие, которое творилось между нами, было неподвластно разорвать или разрушить. Едва уловимое прикосновение обжигало, запуская по венам электрический импульс. Все мои мысли были связанны только с одной женщиной. С ней. И чтобы я не делал, как бы не поступал, в первую очередь я делал это ради нее. «Но что я могу дать ей? Разве кто-то способен полюбить монстра?» Окруженной полной темнотой, я успел заметить, как её кожа испускает лазурное чистое сияние там, где только что были мои руки. «Îngerul meu strălucitor» (прим. с румынского «Мой светлый ангел») От одной мысли, что она соприкоснётся с моим темным миром — я ненавидел себя. В попытке успокоить разбушевавшийся гнев я вернулся к окну, рядом с которым стоял небольшой круглый стол с бутылкой крепкого виски. Опираясь на прохладный выступ в стене я залпом осушил бокал с алкоголем. Один. Второй. Янтарный напиток обжигал губы, скользил по горлу, растекаясь венам жгучим тёплом. Но легче не стало. Казалось, что тьма, вокруг меня сгущается, крепче затягивает петлю на шеи, заставляя судорожно вдыхать последние крупицы кислорода. Я крепко сжал кулаки, пытаясь совладать с подступающим гневом. Треск. Звон стекла. Под воздействием моей силы хрустальный бокал в ладони треснул, а его осколки разлетелись по мраморному полу. Алая кровь струйками засочилась по израненной плоти, пачкая белоснежную напольную шкуру. Невольно бормоча ругательство, я сжал израненную руку сильнее, стараясь заставить регенерировать своё тело. Меня трясло безысходности, но эта боль отрезвляла мой разум, заставляла чувствовать себя живым. Я понимал, что её счастье было так жизненно необходимо для меня: оно было истоком равновесия, которое делало меня устойчивым. Но если однажды нужно будет спуститься в ад, чтобы сохранить ей жизнь — я не раздумывая сделаю это. В стенах длинного коридора где-то далеко эхом отозвались чьи-то торопливые шаги. А затем в дверь тихо, но настойчиво постучали. На пороге оказался Валентин. — Господин, я бы не стал беспокоить Вас так поздно… но, — в его глазах я увидел искорки бушующего волнения, — Ваш приятель, Ноэ, он… он исчез из темницы… но…но замок в камере не взломан. Как-будто испарился изнутри! Дьявол! Таких выходки были в его стиле. Но это обозначало лишь одно — если Ноэ пошёл на такой шаг, намеренья у него были не самые лучшие. — Все остальные в замке все спят? — я говорил почти шепотом, чтобы не разбудить Лайю. — Si-Si, господин, — суетясь, поспешно ответил Валентин. — Хорошо. Позови Лео в мой кабинет. Это срочно. Я скоро спущусь. Он удалился. Накинув пиджак, я на мгновенье задержался в дверях, чтобы снова взглянуть в сторону спящей девушки. Сердце в груди отчаянно билось от ужасных предчувствий. Этот страх, почти животный ужас за её жизнь, сводил с ума, дурманил разум, мешая сосредоточится. «Прости, что я снова оставляю тебя, любовь моя. Но я обещаю, что всегда буду рядом. Ведь никто и никогда больше не причинит тебе боль. Есть только ты и я. И ничто больше не имеет значения. И мы будем вместе в этом мире или в другом. Сейчас или позже». С этими мыслями я решительно последовал в свой кабинет. Нужно найти Локида раньше, чем он запустит неисправимое колесо событий, которое будет невозможно обратить вспять…