Кровь на танцполе

Безнадёжно по спирали Рвали Нежный ореол В зеркалах не отражались Слёзы лились на танцпол Кровь на танцполе - Mujuice

Выследить Инженера снова оказалось легко. Он и не задумывался скрываться даже от милиции (как известно, самой неподкупной и эффективной в мире). Он свободно развлекался со своими друзьями в клубе игровых автоматов; заказал столик в ресторан для своей драгоценной Особы; купил ворованный москвич, наивно поверив словам продавца с заискивающей улыбкой. В общем, во всю проматывал свой выигрыш в злополучном лохотроне. И, конечно, Инженер безо всякой задней мысли полагал, что Главарь мёртв. Справедливо отметить, что так думали все. Но почему-то Главарю так остро хотелось увидеть реакцию именно Инженера. Увидеть, как бледнеет его и без того белое лицо; как дрожат зрачки в больших сердобольных глазах; как он мечется из стороны в сторону, силясь куда-нибудь сбежать, что-нибудь сказать. Казалось, всё было бы напрасно без будоражащего страха Инженера, и сердце Главаря каждый раз пропускало удар, когда эти злые мысли проникали в его голову. Он и сам знал, что они плохие, неправильные, но ничего не мог с собой поделать. Ему казалось, что если он не поквитается, то всё пойдёт прахом. Его рука невольно сжалась в кулак, скрипя перчаткой, когда их мерин припарковалась рядом с автомобилем Инженера. Главарю хотелось сделать это самому, как раньше. Самому схватить, приволочь к машине ненавистного гада, связать и бросить в багажник, слыша крики и мольбу о пощаде, раздающиеся под невесёлый смех бандитов. Но то было раньше. Он прошел огонь, воду и медные трубы, а потом попал к черту в зубы. Несмотря ни на что, Главарю приходилось убивать. Он видел этот остекленевший безумный взгляд, слышал предсмертные хрипы, чувствовал руками судорожный трепет умирающего. Пальцы ещё помнили, как он однажды душил в канаве какого-то зазнавшегося вора. Его кожа, кровь и грязь, казалось, навсегда остались у Главаря под ногтями. Это был первый раз, когда он убил человека. Воспоминание, впрочем, не приносило ему ни сожаления, ни грусти, ни торжества с бесконечной радостью. Он просто убил человека, и всё. Никаких слёз или раскаяния. Просто испачканный в грязи костюм и загубленная молодость. — Ну, здорова, отец, — усмехнулся Главарь, направив дробовик на Инженера, и выстрелил. Конечно, Инженеру удалось увернуться и сбежать, но мгновение было, безусловно, прекрасным. И это очаровательное лицо, этот суеверный испуг при одном только появлении Главаря. Как жаль, что они не поладили. Они, наверное, стали бы хорошими друзьями. — Ничего, и не таких догоняли. Как говорят американцы, семь раз отмерь, один раз отрежь... чью-то неуязвимую кудрявую голову, — лениво сказал Главарь, и на всякий случай уточнил: — Наши в машине ждут? — Подельник кивнул. — Отлично. Сложно описать ту радость, которую Главарь ощутил, увидев Инженера связанным и сидящим между двумя своими братками на заднем сидении машины. Главарю помогли забраться в авто, и он тут же осмотрел потерянного Инженера через зеркало заднего вида, поймав на себе его оробевший взгляд. Казалось, будто между ними наэлектризовался воздух, и Главарь криво усмехнулся, но взгляд отвести не смог. Карие глаза Инженера ловили его, как трясина. — Чего такой хмурый, отец? — поддразнил Главарь, чувствуя лёгкий мандраж во всём теле. — Давай, может, пока мы едем, расскажешь нам с ребятами сказочку, которую тебе мамочка на ночь читала? Инженер дипломатично промолчал и поправил сползающие очки. Зато Главаря это только больше раскочегарило. — А ты что, как в воду опущенный? И молчишь; и зенки на меня выпучил. Как говорят американцы, нем как рыба... А знаешь, где рыбёшки, как ты, живут, отец? На дне морском. Почему бы нам не вернуть тебя в... естественную среду обитания, так сказать. Главарь оглядел недоумевающих подельников, и спустя пару мгновений их лица озарились пониманием, а Инженера — страхом. До озера они доехали быстро. — Ну, отпустите меня, пожалуйста! У меня ужин с Особой. Инженер тревожно оглядел банду, ища сострадание, и вновь перевёл взгляд на ровную водную гладь, громко выдыхая. Главарь тогда подумал, что Инженер совсем не умеет прятать слёзы, и почувствовал странный тупой укол в сердце, который ему сразу не понравился. Главарь попытался себя оправдать. "Как приходить и громить ресторан, так смелый! А как платить по счетам — всё? Так я беззащитный и слабый, и вообще моя баунти по мне хныкать будет? Ну уж нет. Я снова на твои красивые глазки не поведусь, инженеришка... Не поведусь..." — В общем, сейчас такая тенденция, отец: что ужинать сегодня будешь не ты, а карасики, — сказал он и ощерился, выдавливая из себя смех. Губы и брови Инженера задрожали, почти как тогда, в подвале, и к горлу Главаря вновь подкатил голод, опьяняющий чувством власти. Но оно было обманчивым. Пришла Нателла и попыталась пустить красного его банде. В тот день Главарь припомнил, почему и зачем убил того вора, перекатываясь в склизкой канаве во время проливного дождя. Ублюдок тронул Нателлу, заставил её плакать и умолять забрать её, захлёбываясь слезами по телефону. А Главарь не мог выносить вида её слёз. Никто не смел так с ней поступать. А в этот раз она была готова поступить так с ним. Какая жестокая ирония. Фортуна посмеялась опять, и в этот раз даже сильнее предыдущего. *** Главарь не знал, как Инженер выбрался тогда. Главарь даже не слышал плеска воды за перестрелкой, и всё же, вернувшись в штаб без особых потерь, он узнал обо всём. Узнал, как Инженер сходил на свидание; как продолжал ездить на краденой машине; ходить на свою бесполезную работу тем же путём, на котором его чуть не продырявили ножом... Главарь считал, что надо было быть либо отморозком, либо совсем уж лохо́м, чтобы продолжать жить так же, не скрываясь, после всего, что произошло. Он не совсем мог определить, в какую категорию отнести Инженера. Бывают же такие уникумы, над которыми надо подумать! Инженеру вообще очень повезло, что Главарю не по понятиям отыгрываться на родственниках и друзьях, а то его хорошенькая Особа, не отличавшаяся столь же удивительной удачей, уже давно бы лежала где-нибудь в канаве. Да и потом, кому нужна была его девушка, его друзья или родители, если нужен был он сам? Нет, разобраться с близкими было бы слишком легко. И когда он чуть позже увидел репортаж про то, как Инженер выпил какой-то дешёвой отравы, вызывающей галлюцинации, почему-то Главарю стало тепло на душе, что именно он привиделся ему. Это значит, что Инженер постоянно думал о нём, соотносил свои действия с его, учитывал вероятность того, что Железные Рукава в любой момент могут его настигнуть, и всё же ничего не делал, чтобы предотвратить их встречу. Инженер будто так и маячил перед носом, будто сам привлекал внимание, нарывался на роковую встречу. И Главарь поймал себя на мысли, что не собирался упускать ни один шанс его увидеть. Не похитить, не увезти за город и не закатать в асфальт, а увидеть. И это пугало Главаря. Это было неправильно. Было неправильно хотеть с ним встретиться, помириться, узнать больше о нём. Неправильно пожать руку, неправильно обнять, неправильно позвать в гости, неправильно провести с ним час-другой, просто слушая о том, что же он там делает в своём НИИ. Неправильно было испытывать симпатию к своему врагу, к тому, кто лишил тебя возможности ходить, кого ты сам себе поклялся убить, отомстить чертовке судьбе! Но она, кажется, снова его переиграла... Неправильно было хотеть снова почувствовать его запах. Главарь осознал это, лёжа в своей постели в час ночи в полной темноте. Оставшись наедине с собой, он больше не мог бегать от того, что крутилось у него в голове весь день. Перед глазами стоял образ Инженера, и его бормотание "здорова, отец" отражалось эхом в черепной коробке. "Проклятый телевизор с его проклятыми каналами и проклятыми новостями..." У него уже было такое. Всё это всегда было неправильно, и всё это всегда заканчивалось плохо. И неправильность Нателлы ещё была приемлемой. А вот неправильность мужчин... Главарь тяжело приподнялся со своей постели, пересел на инвалидное кресло и покатился в ванную, чувствуя, как испарина покрыла спину. Во всём доме было прохладно, но он словно уже умер и жарился в адском котле. Главарь подъехал к раковине, встал, рискуя упасть, зачерпнул ледяной воды и плеснул на горящее лицо. Брызги попали на зеркало, и он невольно поднял взгляд на своё отражение. Впервые за долгое время он видел себя без тёмных очков и не мог узнать. Вода капала с усов, обтекала брови и склеивала вместе ресницы. На него с той стороны смотрели дикие чёрные глаза, едва ли человеческие. И Главарь понял. Мужчины, женщины, Нателла и даже Инженер не были неправильными. Он сам был неправильный. И это пугало больше всего. — Мне нужен адрес Инженера, — проговорил он в ночную тьму.