Между нами импульс тока
Притяжения вещества
Может, физика жестока
Только химия права
Mujuice — Химия
— Да-да, Особа, в-всё вот хорошо, я в порядке, — сказал Инженер по телефону, который взял у сына Главаря, Артёма. Без привычного провода, который накручивается на палец и помогает сконцентрироваться, было сложно, зато можно было беспрепятственно ходить из угла в угол.
— Ну, ты, конечно, умеешь напугать. Я уже готова была бежать в милицию, — причитала Особа. — Что случилось? Ты где сейчас?
— Да, я...
Инженер на всякий случай осмотрелся. Он был в кабинете Главаря — в небольшой, но дорого обставленной комнатке с громоздким деревянным столом, тёмным импортным ковром, длинной живописной картиной и горизонтальным жалюзи, увидев которое можно было легко представить, как Главарь (в лучших традициях американских киношек) слегка раздвигает шторки и наблюдает за происходящим на улице. Самое примечательное — это отсутствие стула или кресла. Это его, Инженера, заслуга. Вечное напоминание о том, почему ему нельзя выходить из себя и надо придерживаться правил.
— Я в том вот э-э-э ресторане, помнишь, говорил, "Канарейка".
— А. Ты снова у
него?
— Нет-нет, там в-всё было не так! Ты не подумай!..
— Ладно, не оправдывайся, Кеша.
Её тон был обманчиво спокоен. Инженер знал, что Особа не станет ни кричать, ни бить посуду. Одного её такого тона было вполне достаточно, чтобы осадить, наверное, любого человека в мире, не то, что Инженера. Так что у него от волнения отнялся язык и вспотели ладони. Он начал быстрее ходить по кабинету, стараясь собраться.
— Н-нет, Особа, т-там Ж-жилин он... И Нателла Н-нау-умовна... Е-его з-знаешь, ну, того... И-и я его нашел, и-и мы привезли его к знахарю, ну, видела, в лесу такой, ч-чудной, о-он его чем-то там намазал, какие-то молитвы прочитал, воскресил и-и...
— Хорошо-хорошо, ладно. Позвони, когда протрезвеешь.
Из динамика послышались короткие гудки, и Инженер застыл посреди комнаты, будто поражённым громом. Пару мгновений он тревожно бегал глазами по кабинету, стараясь в полной мере осознать, что только что случилось.
Конечно, Инженер мог понять Особу. Она весь вечер переживала, куда он пропал, выйдя в магазин на полчаса, а он тут в ответ рассказывал басни о знахаре, воскрешении и прочем бреде. Вероятно, подумала, что он просто без предупреждения сбежал к своему бандиту на свиданку.
"
Своему бандиту... — пронеслось в гудящей от напряжения голове. — Был бы он ещё действительно мой..."
Инженер аккуратно положил телефон на стол и сам присел на столешницу, не в силах больше стоять. Здесь сработало множество факторов: перенесённые за день потрясения, длительное нервное напряжение и, конечно, тот факт, что на улице уже давно ночь, а Инженер встал на работу в шесть утра и до сих пор был на ногах. Он обессиленно выдохнул, снял очки и закрыл лицо руками.
Слёзы обожгли веки изнутри, полились как-то сами собой по щекам, и не было никакого желания их останавливать. В последнее время всё бежало как-то слишком быстро для него, слишком опасно, слишком непредсказуемо, и это его до чёртиков пугало. Инженер просто хотел домой, хотел лежать в своей тёплой кровати с книжкой в руке, хотел ходить в походы с коллегами и смеяться над Лёшкой. Разве это так много?
Он уже достал из кармана платок, когда дверь приоткрылась и на пороге возник Главарь в инвалидном кресле. В проёме он отбрасывал длинную чёткую тень, которая слилась с тысячью другими, обитавшими в кабинете этой ночью.
— Ну, как там дела, отец?
Инженеру было привычно скрывать красные глаза и невысохшие дорожки слёз, поэтому он тут же сделал вид, что протирает очки.
— П-позвонил.
— И что твоя баунти? Сильно скучает?
Главарь подкатил поближе и вытащил что-то из скрипучего шкафа.
— Б-баунти? — растерянно переспросил Инженер.
— Твоя, ну... Особа.
— А, нормально, да, хорошо у неё всё, да...
— Даже не наругала, что тебя нет?
— Н-напугалась только... За меня это...
Смысла в посвящении Главаря он не видел. Зачем ему разбираться в каких-то посторонних кухонных делах?
— Значит, любит сильно, — ухмыльнулся Главарь. — Хороша у тебя невеста всё-таки.
— Невеста?..
Главарь рассмеялся, в его руках блеснул графин с какой-то жидкостью и четыре стакана. В темноте всё казалось чёрным.
— Ну-ка подсоби, — сказал он, передавая бокалы Инженеру, и тот их принял. — Ты же хотел делать предложение, нет? Перехотел?
Инженер издал протяжное "а-а-а", вспоминая, и Главарь загоготал. Он со стуком поставил графин на стол и обратился к Инженеру со всей присущей ему бандитской мудростью:
— То-то! Мой тебе совет: женись сейчас прямо. Твоя долго ждать не будет, молодая же. Как говорят американцы, быстро женятся, медленно разводятся.
— Н-нет, я э-э... Не знаю... — ответил Инженер и аккуратно поставил стаканы рядом с графином, массируя шею. — То есть... Не уверен.
— Чего это так? Ты не думай, у нас с Наткой так... тенденции, в общем, такие были. Не сложилось у нас... Не все женщины такие, как она. Да и не все мужчины, как я. Вы уж с Особой точно не такие.
Главарь вздохнул так печально, что у Инженера защемило сердце.
— Уверен, вы... будете счастливы.
И улыбнулся. Тоже грустно.
"
Нет. Нет. Нет. Я так больше не могу-у-у!"
— Мы с Особой не встречаемся! — заявил Инженер настолько яростно, что вскочил со стола.
— Как?.. — тихо вырвалось у Главаря, и в эту секунду казалось, что если бы он не поставил графин на стол, он бы у него выпал из рук.
— Вот так!
— Она?.. — Главарь сглотнул. — Она тебя кинула что ли? Сейчас?
— Нет! Точнее... Как это... Мы р-расстались ещё э-э два года назад, остались друзьями. Делаем вид, что встречаемся, там всякие тет-а-теты устраиваем понарошку, чтобы семьи наши ну... Не подумали, что... Ну, в общем, сложно всё! — Инженер всплеснул руками, вновь наматывая круги по комнате, и стал сбивчиво объяснять: — Особа карьеру хочет строить, хочет дальше там, в науке продвигаться. Ей не н-нужна семья там, а родители удумали, что вот надо обязательно. Как же так, она же ну... девушка! К-как же так! Подсовывали там ей каких-то не таких, какие ей не нравились. Ну, кому это понравится? Да и политика... Э-э... То есть... Ме-менталитет в стране нашей такой, что к замужней относятся, ну, лучше. Это плохо, к-конечно...
А мне... У меня тоже далеко не у-ушли, всё капали на мозги, что нужны вот отноше-ения. Братья и друзья косо смотрели... В-вот мы с ней на работе познакомились, попытались, не получилось жить как пара, стали жить как ну... друзья?.. Это... Ну, умно очень. Мы придумали так вместе. В-вот, — выдавил напоследок Инженер, сгорбившись.
Он остановился посреди комнаты, закончив свою тираду, но не осмелился посмотреть Главарю в лицо.
— Кеша... — проговорил тот.
— И-извини... — Инженер стал нервно заламывать пальцы. — Что, ну, я сорвался... Всё так... Ух... Мне что-то тяжело, не очень, в общем. Я домой поеду, пожалуй.
Он на деревянных ногах зашагал к выходу, тревожно хрустя пальцами.
— Кеша, постой...
— Нет, н-не надо, всё хорошо, дойду сам. Ту-ут не далеко совсем! — отмахнулся Инженер, уже намереваясь выскочить за дверь, когда на пороге появился Телефонист и чуть не сбил Инженера с ног.
— Извини... те. В темноте не увидел... Я за мобилой, — тихо сказал Артём, включая свет. Инженер зажмурился.
— В-всё в... Хорошо! Да, э-э... не извиняйся! Спасибо за телефон, кстати, да, уд-добный, хороший! Я тут ухожу, так что... Д-давай, пока! — Артём машинально пожал руку Инженера, услышав прощание. — Был рад увидеться, Тёма! Ты-ы такой прямо! Ну, хороший, сообразительный такой. Учись хорошо там! Если что, я с химией, биологией могу помочь, да и с другими что-нибудь заделаем уж, да. З-звони обязательно!
— Уже? Отец говорил, что вы посидите.
— Да, посидим. Не верь ему. Он сбежать от нас хочет, — усмехнулся Главарь, подъезжая.
— Но мне домой надо... — нерешительно возразил Инженер и почувствовал, что рука Артёма твердеет и, кажется, не собирается его отпускать.
— Просёк, батя, — в отцовской манере ощерился Артём, грубовато приобнимая Инженера за плечо.
— Ребят, н-ну вы чего?
— Да ничего, не кипешуй. Отвезём домой. Позже. Авось Особа твоя не помрёт без тебя со скуки, — распорядился Главарь.
— Ну, не помрёт, н-наверное уж…
И они потащили подчинившегося своей судьбе Инженера в просторный зал ресторана.
Главарь ехал с одной стороны, дребезжа стекляшками; Артём шёл, обнимая за плечо, с другой. И странное тепло тугим, почти болезненным клубочком свернулось в груди Инженера. Давно он себя так не чувствовал! Так уютно, хоть и неловко, и немного страшно. Но всё же с ними ему было хорошо. Так хорошо, что губы складывались в улыбку сами собой.
— Ой, ну наконец-то! Дождался! Пришли, голубчики! — притворно обижался Жилин, скрещивая руки на груди. Он сидел за столом, а вокруг него уже разложили «закусон». Одним чаем, видимо, не обойдётся.
Здесь же были другие приближённые Главаря: Миша и Пианист (выяснилось, кстати, что его на самом деле зовут Вениамин, но все звали его просто Веником). Вымотанные и сонливые, но всё же пока на ногах.
— О, дядя Серёжа. Вы как?
— В порядке, мой ты хороший! Живее всех живых, так сказать, — сказал Жилин. — Приятно знать, что хотя бы одному Стрельникову не всё равно на мою судьбу.
— Ты на что это намекаешь, отец? Чем я весь день сегодня занимался, если не твоей судьбой? — фыркнул Главарь, поставив графин и стаканы на стол.
— Весь день мной, а всю ночь, видимо, товарищем Иннокентием Николаевичем, у-ху-ху-ху! Ой, да, ну, извините-извините! И не смотрите на меня э-э такими злобными глазёнками своими! Ну, как же на такого обаятельного милиционера можно злиться?
— С-серёж! Ну ты... чего? От Игоря бешенством заразился что ли? Ну, чего такое-то го-говоришь? — негодовал краснеющий Инженер, присаживаясь рядом с Жилиным.
— Хорошо, согласен, полностью согласен: не при детях, — закивал он, поднимая руки в примирительном жесте. — Тебе, Артёмка, такое знать пока рановато.
— Да знаю я, что такое секс! — возмутился Артём, отлипая от телефона.
— Ишь ты, какая молодёжь пошла-а! — возмутился Жилин, сотрясая воздух. — Слыхал? Гриша, твоё воспитание, между прочим! Никакой романтики, сразу секс у них этот ваш! Кошмар! Вот в мою юность...
Главарь устало прикрыл лицо рукой; Вениамин стал нервно постукивать по столу, за неимением родного синтезатора; Миша растерянно чесал затылок; Инженер старательно разглядывал новую люстру; а Жилин, игнорируя все намёки, начал что-то заливать про своё первое свидание и как его испортил Игорь, вылезший из аквариума.
— Наливай уже, — буркнул Главарь официантке.
Бокалы быстро наполнились ароматно пахнущим алкоголем. Земля и небо в сравнении с противной водкой или какими-нибудь растворчиками на работе. Инженер даже не сморщил нос, принюхиваясь.
— Нравится? — негромко поинтересовался Главарь, сидящий напротив. Жилин под боком продолжал трещать, однако Инженер прекрасно разбирал слова. У Главаря в принципе была удивительная способность: говорить тихо и при этом так, чтобы его услышали. — Этому коньяку уже лет десять. Не какая-нибудь синька.
— Ну-у, пахнет вкусно. Дорогой, наверное.
— Да, это Сапогов подогнал из Америки. Респектовал, так сказать.
— И-интересно... Это как вино, да, получается? — Инженер поболтал коньяк в бокале, присматриваясь. — Жаль, что я вот не пью ничегошеньки. А так, очень э-э хороший, наверное, ал-алкоголь.
— Не пьёшь? Как же так, Кеш? Даже за меня и моё здоровье не выпьешь? Я, может быть, сегодня заново родился?
Жилин так натурально скривил обиженное лицо, что Инженер бы ему даже поверил, если бы не знал его со школы. В этих элегантных серёжиных усах всегда шевелятся лукавые ментовские блохи. Но когда вся остальная компания дружно подняла бокалы, Инженеру пришлось во второй раз за вечер сдаться, закатывая глаза на довольную улыбочку Серёжи.
— За Жилина и наш первый успех. Надеюсь, Нателла узнает и подавится, — произнёс Главарь, и все выпили без запинки.
Инженер глотал эту гадость только из вежливости и по той же причине удерживал её внутри. Несмотря на всю приятность и ароматность, коньяк сильно отдавал спиртом, как будто это была надушенная водка под прикрытием. Может, дело было в том, что вкус водки слишком плотно засел на языке. А может, ему просто кусок в горло не лез, и на душе было как-то неспокойно. Не до коньяков, в общем.
Дальше тосты были повеселее, все шутили, смеялись, улыбались, рассказывали истории из жизни, но эти самые первые слова никак не выходили у Инженера из головы. Главарь хотел убить Нателлу, решить свои проблемы радикально и на корню. Инженер мог его понять, в конце концов, жизни близких людей под угрозой. Но было ли это правильно? Поступил бы Инженер также на месте Главаря? От одной мысли, что с семьёй, друзьями или даже с самим
Главарём что-то случится, Инженеру становилось плохо, а здесь же не воображаемая угроза — самая настоящая. Убил бы он, чтобы защитить близких? Страшный вопрос, заставляющий кусать пальцы и ногти. Инженер бы очень не хотел, чтобы жизнь ставила его перед таким выбором...
Ведь он бы убил.
Как-то уйдя с головой в свои крысиные мыслишки, Инженер проворонил момент, когда Миша заснул на столе в фуражке Жилина; сам полковник что-то втолковывал Вениамину о том, как хорошо пел в начальных классах; Артём по телефону увлечённо обсуждал новый блокбастер; а Главарь... Главарь, оказывается, смотрел на него.
— Ой, я... Чего-то ты спросил что ли или?..
— Нет, ничего не спросил, — отозвался он, подперев голову ладонью. Его щёки краснели от выпитого.
— А чего тогда?.. ну?..
— "Зенки таращишь"? — раскатисто рассмеялся Главарь. — Это ты хотел сказать?
— Ну... Нет... "С-смотришь", но суть...
И вновь этот мелодичный гогот, и наливающийся в два бокала коньяк. Один графин они, кажется, уже «облагородили».
— Пей. Мало ты пил, отец. Как говорят американцы, кто много пьёт, тому... хм... не помню.
— Да мне много и-и нельзя.
— Никому нельзя так-то, — весомо заметил Главарь.
— Н-нет, мне... Мне вообще пить не стоит, — с этими словами Инженер достал из кармана рубашки запасной пакетик с таблетками, который он всегда на всякий случай носил с собой.
— Это чё такое? Вещества? Промокашка?
— А-ха-ха, нет! Если бы! — улыбнулся Инженер, но затем снова поник. — Н-нам... Нам поговорить надо, Гриш.
— Согласен, и лучше наедине. Пошли на балкон.
Главарь мастерски научился в кресле преодолевать пороги и, видимо, справлялся с этим даже будучи пьяным. Однако когда свежий ночной воздух ударил в лицо, и можно было уже опереться на витиеватые перила, Главарь неожиданно приподнялся в кресле и встал. Да, медленно. Да, было видно, что ему больно. Да, он бы не смог пройти много без поддержки. Но всё же он встал, и с Инженера словно сняли тяжеленную гору, вместо неё заливая горячечной надеждой, чтобы окончательно оживить.
— Кеш, чего ты распереживался так? Да сам я, сам.
— Н-ну, какой сам? Какой сам? Давай, э-э ос-сторожно! Ну, зачем ты вообще вот так? Сидел бы, хорошо же сидел!
— Тебя порадовать, — ослепительно улыбнулся Главарь. — Я же вижу, какой ты хмурый становишься, когда видишь это проклятое кресло.
— Да, мне... Мне стыдно, ну, до сих пор, знаешь...
— Мы же всё порешали, всё в прошлом.
— Ну, нет, ну всё равно...
Инженер поддерживал его за талию, а Главарь приобнимал того за плечо, чтобы устоять. Теперь в этом, наверное, не было необходимости, но никто из них почему-то не убирал руки. Так они и стояли вместе на балконе, вглядываясь в эту безлунную ночь и шумящие вдалеке деревья.
— Эх, отец, с тобой уютно даже молчать! — выдал Главарь спустя пару минут, и Инженер запоздало осознал, что они должны были говорить.
— Ой, да, и-извини! Я как-то забылся, — он попытался отстраниться.
— Я говорил про тишину, — усмехнулся Главарь, возвращая руку Инженера себе на талию.
— А-а-а, д-да, я... Хорошо.
— Я тоже хотел перетереть с тобой один вопрос. Думаю, объект нашего разговора, так сказать, совпадает.
— Ну, да, п-примерно. Одна плоскость точно, ха-ха...
Главарь погладил его плечо, будто собираясь с мыслями. Инженер рвано выдохнул, прикрывая глаза.
— Мне прекратить?
— Нет-нет, в-всё это... нормально.
— Знаешь, Кеш, ты самое нормальное, что было в моей жизни.
— Самое?.. Нормальное?
Он? Нормальный?
Инженер прыснул от смеха, чувствуя, как слёзы вновь удушливо подступают к горлу. Нет, перед людьми плакать было нельзя.
— Да, стабильное, так сказать, — медленно кивнул Главарь, поднимая одну бровь. — И раз ты... Кхм... Свободен, не хочешь?.. Ну...
— Хочу.
Они встретились взглядами, и Главарь так лучезарно улыбнулся, как будто внезапно засветило солнце или луна или вообще всё вместе. А Инженер... Инженер, кажется, не просто втрескался... Влюбился, пора бы признать. Влюбился по уши.
Конечно, он выпалил, не подумав, но какая уже была разница! Разве всё это важно, если
Гриша так мило ему улыбался?
— Т-только я... — Инженеру совсем не хотелось рушить момент, но это было важно. — Тебе нужно много э-э обо мне знать, наверное.
— У всех свои недостатки, — пожал Главарь плечами. — Я вообще бандит и собираюсь убить президента.
— Это... — Инженер усмехнулся. — Это не такие недостатки и-и... Ты вот просто о моих не знаешь!
— Просвети.
— Я... Ух... Ну...
— Хочешь, начну первым?
— Давай!
— Я храплю. Хорошо так, по-бандитски.
Инженер рассмеялся, уставившись в пол.
— И, о! Я инвалид. Хотя, с другой стороны, со мной в комплекте идёт инвалидное кресло, так что это как посмотреть. Не нужно мне искать место за столом, — продолжил Главарь, пока Инженер мял его светлый пиджак. Уверенность улетучивалась со скоростью света. — Я убивал людей, но это уж понятно. Грабил, вымогал, пытал, крышевал ужасных людей, косвенно свёл с ума бывшую. Кстати, скажем прямо, я не самый лучший отец. Говорю избитыми фразами... Что ещё? Совсем не разбираюсь в научных этих штуках, школу закончил кое-как. Друг я плохой, Жилин же врать не станет... И, наверное, я буду ужасным... парнем.
— Гриш... Ты... будешь отличным пар-парнем.
— Ну, Натка бы здесь поспорила. Я ей жизнь поломал... У меня, кажется, всё. Что же насчёт тебя, Иннокентий Николаевич?
Инженер всё-таки отодвинулся, вперив взгляд в носки своих ботинок.
— Я...
Вдох-выдох. Сейчас или никогда.
— Я ши-шизофреник, Гриш.
***
Мир не схлопнулся в то же мгновение, не разверзлась земля под ногами, обрушивая "Канарейку" куда-то вниз, из-под балкона не вылезли страшные твари и не стали пытаться сожрать их заживо. Всё осталось как прежде. Только почему-то Главарь видел в глазах Инженера совершенно иное.
Да, Главарь был немного обескуражен таким серьёзным заявлением. Но он предполагал, что у Инженера есть какие-то проблемы с психушкой. Иначе нельзя было бы хладнокровно расстрелять кучу людей. Да и не просто же так Главарь чувствовал в его поведении нечто родственное.
"М-да, два психа собрались".
— Про-прости-прости-прости, — заблеял Инженер, хватаясь за голову. — Я-я всё испортил, да? Ты не захочешь, наверное, со мной быть? Прости-и-и!
Главарь подавил вздох и заставил себя запихать усталость куда подальше. Сейчас он должен был быть сильным.
— Нет, ничего ты не испортил, Кеша, — заверил Главарь, хватая вырывающегося Инженера за плечи. — Ничего не испортил, понимаешь? Всё в порядке. Я здесь, никуда не испарился. Всё в порядке.
— Пра-правда? — спросил он, подняв заплаканные глаза, и сердце Главаря пропустило удар.
"Он никогда больше не должен плакать. Никогда".
— Правда, — сглотнув, ответил Главарь.
Дрожащие руки Инженера вцепились в него и неожиданно крепко притянули к себе, обнимая. Кто ещё кого здесь поддерживал?
— Тебе так просто от меня не избавиться, отец, — усмехнулся Главарь и почувствовал, как чужая грудь, совсем рядом, сотрясается в смешке. Или рыдании.
Просидели они до ночи, а потом уже "все слишком пьяные, чтобы везти Жилина и Инженера домой" — такое себе оправдание, которое придумал Главарь, вместо того, чтобы признать, что просто не хочет их отпускать. Оба промолчали, обмениваясь такими всезнающими взглядами, что захотелось в их самодовольные рожи запульнуть подушкой, но Главарь сдержался и просто налил себе ещё.
Откровенно говоря, он именно так предпочитал решать подобного рода проблемы. Залить всё это дело дорогим алкоголем, а потом, видимо, упустить момент, когда кто-то кинет спичку в его спиртовое озеро по имени душа и будет смотреть, как он мучается в агонии, переворачивая столы, угоняя машины и грабя из собственных карманов в белой горячке. Возможно, этим кто-то даже будет Нателла.
Инженер осторожно снял с него солнечные очки. Главарь, моргая, вперил в него озадаченный взгляд.
— Ты чего делаешь, Кеш?
— Ты это... — зашептал тот. — Спать прямо в очках с-собрался что ли? Ой, вы с Артёмкой э-э одинаковые прям. Вот, ну, очень похожи!
— Спать?
Главарь оглядел сумрачный зал ресторана, в котором они весёлой компанией распивали несколько часов подряд, и понял, что все уже давно разместились по углам, тихо посапывая. Бутылки и бокалы унесли, прибрались, зашторились, из света осталось только горящее прямо над их головами маленькое бра. Кажется, Главарь незаметно для самого себя заснул, да ещё и сидя.
— Ну, да, все так задремали, и вот! Уснули все, хорошие т-такие. Нет, они правда хорошие, когда спят. Когда нет, они, э-э знаешь, не очень. Ну, такие, как обычные. И-и особенно Серёжа. Ничего такого в них нет интересного, я имею в виду уж. А вот когда спят, прямо загляденье!
Они с Инженером заняли кожаный диван, который уже успели разобрать. Он что-то очаровательно болтал вполголоса, взгляд горел, щёки пылали, и Главарь подумал, что он — самый счастливый человек в мире.
— Ой, там это, кстати, Игорь бе-бешеный пришёл, пока ты, ну, дремал. Залез через форточку как-то, пролез, представляешь?
— А-а, вот от кого так разит скипидаром. Он к Жилину?
— Да, потерял его, в отделе не нашёл, по-пошёл искать. С-сейчас вот лежит, бедный, в обнимку... Впервые со школы видел Игорёшку таким э-э... заплаканным, знаешь, и таким пьяным!
Главарь действительно разглядел, как Жилин и Катамаранов устроились в раскладном кресле в углу. Ментовской китель висел на спинке, бутылка скипидара и каска на полу под боком. Игорь крепко обнимал Сергея за талию, прижавшись головой к груди, а тот в ответ слабо обвил руками шею. Видно было, что Жилин уже вовсю дрых, а вот Катамаранов...
Словно почувствовав на себе взгляд Главаря, Игорь как-то неестественно повернул голову в его сторону, сверкая красными глазами во мраке. Главарь сглотнул, чувствуя, как толпа мурашек прошлась по спине. Он опасливо кивнул в знак приветствия. Игорь тоже кивнул и тихо сказал:
— Сп-сибо за С-рёгу... З- мн-й долж-к...
Главарь, на самом деле, не был уверен, что Катамаранов действительно что-то говорил, потому что губы не шевелились. Или ему показалось в темноте? Мог ли Игорь передавать мысли одним своим волчьим взглядом?
Главарь не знал и не хотел знать. Он не связывался с этой местной нечистью по многим причинам, самая главная из которых: он откровенно ссал близко подходить к нему и его болотам и разве что не крестился при его упоминании. Немало там фраеров хороших полегло, а Главарю лишние проблемы не нужны. Его дело — рыночек, перестрелки, другие бандиты, а не вершение судеб и вечные поиски мифического "Серёги". Главарь был человек простой и приземлённый, его эти игры с жизнью и смертью не интересовали. С Игорем вроде цыганята что-то мутили, но Главарь не вдавался в подробности. И цыган, выходящих из леса, тоже старался не трогать.
До этого момента ни один из них не заходил на территорию другого, и всем жилось преспокойно. Главарь не горел желанием нарушать этот негласный статус-кво. Пустырей в окраинах Катамарановска было предостаточно, как и безымянных курганов, поросших травой. Им на двоих хватало.
Инженер участливо тронул Главаря за плечо, заметив его напряжённость, и перед глазами как будто рассеялся мираж. Главарь протёр глаза. Игорь снова лежал, прижавшись к Жилину.
— Ты не переживай, он вас не тронет. И-игорь он хоть и бешеный, да, такой очень прямо! Но когда с Серёжей — добрый.
— Надеюсь, — пробормотал Главарь, растирая затёкшую шею. — Давай тоже спать, что ли.
— Да, д-давай, — сказал Инженер и уже хотел вставать, но Главарь остановил его, взяв за запястье.
— Ты куда, отец? Здесь на двоих место.
Инженер замялся, хотя по загоревшимся от восторга глазам видно было, что ему хотелось. Главарь аккуратно потянул его за руку, ложась, и Инженер опасливо двинулся следом. И вот они уже были на диване лицом к лицу, дышали друг на друга и старались не отводить взгляды как детсадовцы на тихом часу.
— Н-надо хотя бы обувь снять что ли, а то как-то не очень...
— Да, и тебе очки.
— По-подожди, Гриша, — с этими словами Инженер поднялся, скинул с себя потасканные туфли. Главарю со вздохом пришлось следовать его примеру.
— Какой же ты зануда, — беззлобно усмехнулся он.
— Совсем-совсем зануда? Т-тебе не нравится?
— Очень нравится.
Главарь стянул с Инженера его огромные разваливающиеся лупы, которые почему-то назывались очками. Конечно, получилось не так деликатно, как это сделал Инженер, но чем богаты! В перчатках было неудобно.
Они, кстати, были следующие на очереди. Инженер щурился, чтобы найти руки Главаря, но всё же успешно отложил перчатки на бортик дивана.
— Ну, что ещё снимешь с меня? Не ожидал я от тебя такой прыти, на цыгана ты не похож.
Инженер чудесно хихикнул.
— Даже э-э ручку не позолотишь, д-дорогой?
Сердце Главаря подскочило, ускоряясь, и он бессознательно улыбнулся.
— Да тебе всё, что угодно, Кеша.
Щёлкнула застёжка, и Инженеру на протянутую руку приземлились часы. Он ойкнул, рассматривая ролексы.
— Знакомые ч-часики...
— Да, ты у меня как-то подобные отнял на рынке года два назад. Смешно было.
Часы тоже отложили. За ними пошла шапочка, пиджак, галстук, чья-то симка в кармане, дошли до таблеток...
— Эх, я... В-вот. У меня всё.
— И я чист. Есть только вот это, — и с этими словами взял Инженера за руку. Тот смущённо улыбнулся и стал аккуратно поглаживать ладонь, как будто это была какая-то драгоценность.
— Я… Кхм… Н-насчёт тогда, когда я пришёл и-и…
Слова застревали у Инженера в горле, и он стал тревожно удерживать ладонь, как будто Главарь в любой момент её вырвать.
— Кеш... Я же уже сказал. Как говорят американцы, мы с тобой квиты. Я, знаешь, тоже не сахаром в тебя стрелял и не в киселе топил.
— Н-нет, тут… тут другое немного…
Главарь накрыл их руки другой своей ладонью и поднял глаза на Инженера.
— Кеша, я приму тебя любым. И шизофреником, и маньяком-убийцей, лесной феей, бывшим берёзой* или чем там ещё. Ты мне нравишься любой, это ясно?
Инженер быстро закивал.
— Д-да, да, ты м-мне тоже о-о-очень! И м-мне тоже любой вообще я… Я хотел сказать не про это, но спасибо-спасибо, мне это… успокаивает меня это. С-спасибо, правда.
— Тогда о чём ты?
— Меня м-м-м… просто знаешь, я к вам тогда сюда пришёл, я был так зол, так зол! И-и-и я… Меня в такие м-моменты как будто, ну, клинит, не знаю. Такое редко бывает, но бывает, и я этого боюсь… Боюсь, что снова разозлюсь и-и… Ну, и всё…
Главарь как можно спокойнее выдохнул, чувствуя, как чёрная
голодная рука снова схватила за сердце. Долго же голод спал там, где-то в глубине, и вот снова показался, отозвавшись на знакомые слова.
— А это, получается, часть этого твоего?..
— Да! П-просто препараты мне могут дать и палёные, з-знаешь, плохие, когда ф-финансирования у них там не хватает или что-то такое. Хорошие они только через знакомых, ну, как всегда у нас, а у меня не всегда деньги на это есть. Я и так уж в долг, всё в долг. Неудобно брать как-то…
— Так что ж ты раньше-то не сказал? Сколько тебе надо? Скажи.
Инженер затряс головой, скривившись.
— Нет-нет, я сам, сам с-справлюсь! Я же не для этого! Ну ты чего! Я… Я просто, чтобы ты знал, что если что я… Я не всегда такой, то есть… нормальный. Меня может и занести, о-о-ой… Что тогда будет, если меня занесёт?
— Не занесёт. Я позабочусь, — Инженер открыл рот, чтобы запротестовать, но Главарь продолжил раньше, чем тот заговорил: — Мне несложно. Найдём тебе через знакомых в штатах качественные таблетки. Если так хочешь, можно и дешёвые, но эту отечественную дрянь больше не покупай.
Инженер закрыл рот, насупившись, и, помолчав, сказал:
— Хо-хорошо, но я сам платить буду.
— Как скажешь. Хозяин — барин.
Лицо Инженера засветилось застенчивой улыбкой. Господи, да Главарь был готов засыпать его этими таблетками за одно его счастливое выражение!
Они легли, держась за руки, и пролежали какое-то время в тишине.
— Знаешь, я... Рад, очень рад, Гриш. С-сейчас прямо, вот в этот момент.
— Я тоже очень рад, Кеша.
Инженер засиял и вновь загрёб Главаря в объятия, где его не смел потревожить ни один призрак бывшей.
Так и заснули.
***
На следующий день все проснулись с головной болью. Игоря уже след простыл, и Жилин весь завтрак (вернее сказать, обед) причитал, что разводы от рыданий на его рубашке Игорь с собой не забрал.
Потом новый бразильский сериал Миши закончился, и показали новости из больницы, где Нателла была жива, пусть и не совсем здорова. Главарь чуть не погнул тоненькую вилку в руках от её масляного голоса.
— Кончать её надо, — прошипел он, откладывая яичницу в сторону. Аппетит мигом пропал, зато вот
голод запустил в него свои когти.
Главарь раздражённо махнул Венику, чтобы тот перестал бренчать и заглушать новости.
— Ещё попрезидентствуем! — заключила Нателла на камеру, заливисто смеясь. Когда-то она смеялась так только над его неумелыми шутками…
— Ну, что ж… Да, со Стрельниковой надо уже решать вопрос, — устало подхватил Жилин. — Постоянные эти её выходки э-э… периодически меня убивает. И мне это, если честно уже надоело. И надоело уже всему городу. И-и я принял решение, что надо брать её живьём.
— Дело говоришь, — согласился Главарь, оглядывая присутствующих и проверяя, все ли согласны, но отвлёкся и снова забыл поговорку. — Ведь недаром говорят американцы: если живьём человека не взять, то… он… живьём и погибнет.
Никто не заметил заминки. Его, кажется, и в этот раз пронесло.
— Согласен! Поддерживаю! Ой, Гриш, ну, вот как хорошо сказал! Как с языка снял! — завёл Жилин, раскочегарившись. — Это же как такого хорошего милиционера, такого полковника видного так дырявить! Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй! Где такое это видано?! Ещё других заставляет! Меня пыталась заставить, склонить к преступлению, так сказать. Против моих друзей, вообще-то!
Подельники согласно заулюлюкали. Сидящий рядом Миша похлопал его по плечу, Веник с тонким намёком заиграл похоронный марш, и поднялся гогот. Инженер сидел, втянув голову в плечи, и под его боком устроился Артём, качающийся на стуле. Кажется, Главарь сам же себе и пригрел, и взрастил оппозицию.
Надо было отметить, как эти двое хорошо сдружились. Могли часами базарить по телефону, обсуждая школьные вопросы, и их диалоги вовсе не ограничивались помощью по учёбе. Она, как раз, всегда заботили Артёма в последнюю очередь.
Миша как-то раз доложил, что Артём с Инженером обсуждали, кого можно пригласить на дискотеку, как одеваются школьницы, слышал ли он новый шлягер "Комбинации" и как бы умудриться пригласить одного "друга" в кино, чтобы на Артёма потом не косились, как на прокажённого. И, думается, Инженер даже дал толковый совет, потому что после этого разговоры о новом американском блокбастере в Канарейке возросли втрое.
Главарю было неприятно осознавать, что Инженер был бы лучшим отцом Артёму. Отзывчивый, понимающий и такой живой Инженер был полной противоположностью холодному, закрытому, одним словом "железному" Главарю. Артём был толковый парень и со временем наверняка начал понимать, что так было нужно. Ведь Главарь это делал для банды, для его, Артёма, безопасности. И всё же, потерянное время без нормальной родительской поддержки (причём с обеих сторон) вылилось в то, что сын привязался к первому встречному, проявившему к нему доброту и понимание во взрослом, жестоком коллективе. Хорошо было в этой ситуации только то, что Артём привязался к Инженеру, а не к какой-нибудь циничной бездушной красотке с социопатическими замашками,
да, Гриша?
— А вы что думаете? — спросил у них Главарь.
— Я? Да, я... Н-ничего, я тут так, не думаю... — волнуясь, затараторил Инженер.
"Значит, против," — понял Главарь. Он не мог его осуждать. Это была не его война, не его банда и не его бывшая.
Артём же немного помолчал, отвернувшись, и выдал:
— Я в этом участвовать не буду.
Кто бы ему ещё дал! А, впрочем, это даже к лучшему.
"Да-да, к лучшему... Кешу и Артёма ничто не поставит под удар, они будут в безопасности, у Нателлы на них ничего не будет. Да и их помощь вряд ли пригодится. Какой-никакой план у меня уже есть..."
***
— Тебе всё ясно, да?
— Яснее катамарановского неба! У-ху-ху!
С небольшим количеством людей
и мусоров они смогли за взятку проникнуть в ресторан "Сказка" и оцепить здание. Это было несложно — преданных людей у Нателлы в ОПГ пока что мало, основной контингент состоял из продажных бандитов. Перекупить таких — плёвое дело, а официанта, открывшего им задний вход, тем более. Верные "девочки" Нателлы устроились на свадьбе рядом с ней. Они не патрулировали периметр, а, значит, не смогли бы помешать аресту.
— Ну, давай, Жилин, сделаем всё по красоте.
— В лучшем виде, голубчик.
Всё, конечно, пошло наперекосяк.
— Нателла Наумовна Стрельникова, — зарядил своей ментовской интонацией Жилин, когда они заявились на их сабантуй, — вы арестованы в связи с тем, что вы гипнотически воздействовали… влияли на мнение людей, а также вы совершили нападение на сотрудника э-э-э… в форме, в красивой очень. То есть, на меня. В связи с этим вы приговариваетесь к пятнадцати суткам пожизненной казни.
— Ха-ха! Как говорят американцы, много нарушаешь… Э-э…
Главарь вздохнул, опуская пушку, потому что снова забыл, как же говорят эти чёртовы американцы. Чтобы им там пусто было, чтобы вся треклятая Америка круглосуточно икала!
Тем временем, на фоне разыгрывалась какая-то ужасная Санта-Барбара с любовным треугольником при участии Сапогова, Восьмиглазовой и этого чудика Грачевича. Было немного неловко присутствовать при такой откровенной сцене, и Главарь возблагодарил всех богов, с которыми водился Катамаранов, за то, что он избегал подобного уже много лет.
— Оп-па… — только и сказал Жилин, когда шампур, предназначенный ловкому Юре, попал в лоб Нателле.
Главарь поймал взгляд Жилина, и в тот момент им обоим показалось, что в помещении заискрила не гирлянда, а их триумф.
— Бриллианты какие-то нацепил! О! Э-э-э… Всё! Э-э-э по-поймали нашего… блестящего голубчика нашего, доигрался, ага-а! Шашлык по-министерски сделал! — откровенно веселился Жилин под вспышками фотоаппаратов. Сапогов стоял всё это время скрученный и подозрительно тихий. — Всё, я в отделение, пойду оформлять. Всех благ!
Главарь, стоя в стороне, позволил себе лениво улыбнуться и наконец расслабиться. Он как-то подзабыл, что Судьба никогда не играла на его стороне.
***
Нателла,
разумеется, оказалась живее всех живых и таким образом выиграла себе время, чтобы потуже закрутить гайки, пока они уже собирались праздновать. Медлить было нельзя, так что, забрав Инженера из дома, они отправились в безопасное место встречи с Жилиным.
— Прыгай в гричку, переговорить надо, — всё, что нужно было сказать Главарю, чтобы Инженер без задней мысли сел в машину. Это грело его сентиментальную бандитскую душу.
— Н-ну, давайте... Только быстро!
За Инженером захлопнулась дверь, и Миша резко погнал дальше. Главарь ему, конечно, сам говорил, что они торопятся, но не настолько же...
— А в чём... З-зачем меня надо? Что-то, ну, срочное случилось?
— Планы поменялись, Кеш. Нателла жива.
— Как? То есть... Ну, вы её разве не?..
— Да, мы тоже так думали, но, видимо, порешали не её. На лице был гипс, стоило догадаться. Коварная тварь!
Главарь не сдержался и ударил себя кулаком по ноге. От ярости и досады у него перехватило горло. Он попытался вдохнуть, но остервенение словно железными тисками сковало его ребра.
Голод требовал крови.
Рука Инженера легла на напряжённую ладонь, и Главаря отпустило. Не надолго. Он рвано выдохнул и посмотрел на обеспокоенного Инженера.
— Ты, ну... Правда, я-я понимаю, тебе страшно, но ты же ну... у-умный у м-меня, со-образительный вот... Всё ты сможешь!
Главарь улыбнулся дрожащими губами, но получился какой-то нервный оскал. Лучше бы это и правда был страх.
— Спасибо, Кеш. С тобой я точно всё смогу.
В тёплом свете родного подвала, в котором они, кстати, в первый раз обстоятельно встретились, они и разошлись. Как иронично всё получилось, небось Судьба опять постаралась, падла.
Главарь понял всё задолго до скандалов или проникновенных речей, просто наблюдая за Инженером, пока он смотрел речь Нателлы по ящику. Просто видел, как он кусает губы, морщится и неловко тупит взгляд. Глупо было думать, что он передумает. А, может, это было и к лучшему? Да, так будет лучше. Зачем и так изрядно настрадавшемуся Инженеру ещё и
он? Разве тонущий человек будет хвататься за гирю, к которой привязан, из-за которой погибнет? Разве человеку не проще отвязать её от шеи и всплыть, он ведь не станет тащить её на берег, не будет пытаться привести её в чувство и не будет смотреть так беспокойно, так испуганно?
Не будет ведь? Так?
— От вас требуется химическое оружие, — сказал Главарь,
надеясь зная, что ему откажут.
— Знаете?.. Хах… Химическое оружие говорите, да? Странно это.
Инженер непонятно усмехнулся, водя головой, и сердце Главаря замерло. "Не тащи, не тащи свою гирю, Кеша. Она тебя не стоит".
— Как я вообще здесь оказался? Я ещё э-э год назад ещё даже и не думал о таком. Какое оружие вообще? Вы чего? Странно, что мы здесь сидим, что мы всё это обсуждаем. Как мы вообще до такого дошли? Я не понимаю вот этого. Как вообще человек?..
Инженер осёкся и на удивление быстро продолжил. Главарь же спиной чувствовал, как среди подельников растёт волнение.
— Когда вот он рождается, он же такой хороший, маленький, бегает, э-э никому никакого зла не-не-не делает. И... И вдруг: раз! Мы становимся вот такими... Начинаем э-э стрелять, что-то драться, с кем-то разбираться, придумывать какие-то химические оружия! А зачем они?! Просто, чтобы э-э других людей убивать?! А зачем это надо?! Ну, давайте делать химическое оружие, давайте! Всё дальше и дальше, всё это! И-и до чего мы дойдём? Мы друг друга все искалечим, и всё! Зачем вам это всем надо? Неужели вам не хочется побегать спокойненько по полю, покупаться, на-нарожать себе каких-нибудь хорошеньких много д-детей...
Взгляд Инженера, блуждавший всё это время от лица к лицу, остановился наконец на Главаре, и в голове возникла отвлечённая мысль о том, какой же Инженер красивый. Но долго забываться не получалось: его светлые отчаянные глаза метали искры, да так что вдоль позвоночника продирало током, будто в кресло Главаря провели электричество.
— Я вот, например, вообще хочу… к себе домой, быть со своим… родным человеком там, праздновать там что-нибудь хорошее тоже, гулять с ним спокойно!.. Хочу с ним… — он запнулся на полуслове, краснея то ли от смущения, то ли от гнева. — Жить хочу с ним! Спокойно вот! Без этих всех разборок глупых, э-э бесполезных, же-жестоких! Дарить ему подарки, цветы там, с ним играть, не знаю! Чтобы семья потом норм-мальная ну, такая, с детьми там, не знаю! П-понятия не имею вообще, но не так, не так как сейчас! Понимаете?!
Инженер вскочил со стула, и тот с грохотом опрокинулся назад. Он обвёл всех присутствующих глазами, виновато поставил стул на место и, ослабив галстук, пылко продолжил, уже стоя:
— И-и хочу с Лёшкой постоянно видеться, с ним тоже... придумывать что-то, и-изобретать, производить какие-то э-э разные вещи, даже если они и никому не нужны. Понимаете?! Но они хотя бы не приносят никому... вред. Не могу я так, вредить т-так... Нельзя.
Голос Инженера — громкий с середины речи — к концу превратился почти что в шёпот, адресованный только Главарю вместе с щенячьим взглядом, который у него всегда был какой-то нервозный и волнительный, как будто он был готов расплакаться. А, может, так оно и было.
— Никакого химического оружия я... делать не собираюсь. Ясно?
Пристыженный Жилин поднял на него взгляд и промолчал. Главарь понял, что придётся ему взять ситуацию под контроль и
самому перерезать верёвку, тянущую Инженера на дно.
Он откатил своё инвалидное кресло от стола и неожиданно для всей переполошившейся банды встал с него, чтобы быть с Инженером наравне. Ничью помощь он не принял.
— Отец, кажется, ты не до конца понимаешь, — медленно начал Главарь, старательно пряча в голосе слёзы. — Всё меняется. И страна твоя тоже меняется. Сильный тот, у кого сила есть. Такая тенденция сейчас, понимаешь? Та страна, в которой ты жил, уже не существует.
— Ага… — пробубнил Инженер в сторону, сжимая кулаки. — Значит, мы с вами живём в разных странах.
П е р е р е з а л
Только и были слышны его сердитые гулкие шаги, пока Главарь неуклюже опускался обратно в кресло и укатывал в свой тёмный угол, где его не доставал свет треугольной лампы. Где его уже вообще ничего не доставало, где постепенно погружалась на дно ржавая гиря с бесполезной верёвкой.
Когда до них донёсся грохот тугой двери, он буквально вздохнул с облегчением, держась за сердце. Жилин воспринял это по-своему и похлопал его по плечу.
— Ну, ничего, голубчик, не переживай. Кеша на слова страшные горазд, чего только не наговорит, когда захочет, ой! Сойдё-ётесь ещё, он это уж так, от нервов! Знаешь, чего только от нервов не случается, о-ой!
— Знаю, — отрезал Главарь.
Главарями ОПГ становятся от нервов. Держат в страхе целые районы от нервов. Конкурентов устраняют и людей пытают от нервов. Живут в паранойях от нервов и заливают их водкой от нервов. С жёнами ругаются от нервов и превращают их в монстров… Детей забирают от нервов. Людей убивают от нервов. Вешаются от нервов. Уж Григорий Стрельников знает, что там от нервов случается лучше всех, чёрт их дери.
