Кислород

      Будильник, не прекращающий звонить на протяжении трёх минут, падает с прикроватной тумбы, скинутый рукой, высунувшейся из-под одеяла, но трезвонить не перестаёт, окончательно заставляя проснуться. Юджи громко зевает, шарит рукой по полу и наконец-то нащупывает раздражающий слух предмет. Звон смолкает, а сам парень с огромным трудом заставляет себя встать с тёплой, манящей кровати – в такие пасмурные, как сегодня, дни, она особенно сильно к себе магнитит. Хочется вновь зарыться под кучу одеял и уснуть сладким сном. Но если он опоздает на линейную алгебру, которую ведёт Нанами-сенсей, ему открутят голову. В первую очередь – сам преподаватель, во вторую – Нобара, учащаяся с ним на одном факультете. А потом сам Юджи вонзит себе нож в сердце, ибо не сможет разобрать пропущенную тему самостоятельно.       Накинув плед поверх тонкой футболки, в которой спал, Итадори плетётся в ванную, по дороге пересекаясь с братом, который, видимо, только что оттуда. После него всё привычно пахнет жжённой древесиной. Как ни странно, этот запах – единственный, способный его успокоить полностью. Даже мятный аромат Мегуми не помогал в стрессовых ситуациях также хорошо. Возможно, дело в родственной связи, Юджи не уверен. Брат всегда был рядом с ним. Сукуна грубый и весьма эгоистичный по своей натуре, но с Юджи он старался быть более сдержанным и мягким. Это было слишком очевидно. Но и неудивительно совсем. Каким бы ужасным человеком ты ни являлся, к своему младшему – пусть и на пару часов – брату, всегда будешь снисходительнее, чем вообще можно представить. Особенно с учётом того, что Сукуна – альфа, а Юджи – омега, первый скорее инстинктивно старался помогать. В своей хамоватой манере, но… Он действительно помогал. И Юджи ценил это чертовски сильно.       Закончив с водными процедурами, парень быстро вернулся в комнату, чтобы переодеться. Тёмно-синие свободные джинсы, белый вязаный свитер с высоким горлом – подарок Нобары, кстати сказать, – и того же цвета носки. Кинув взгляд на часы, Юджи понимает, что до начала пар ещё целый час. Что ему, что брату ехать до своих университетов не больше пятнадцати минут, поэтому Итадори уже более-менее бодро направляется на кухню. — Я приготовлю завтрак и соберу тебе бэнто сегодня! Не уезжай заранее, — чуть повысив голос сообщает Юджи, чтобы Сукуна наверняка услышал.       Он не слишком часто находит время по утрам, чтобы заниматься этим, но порой бывает и так. Ему хотелось бы готовить для брата каждый день, на самом деле. Всё-таки, Юджи намного лучше знать, что Сукуна питается правильной, домашней пищей, а не пихает в себя какой-нибудь фастфуд – а именно это его брат делает каждый раз в те дни, когда Юджи не успевает приготовить ему бэнто. И раз сам Сукуна в готовке представляет из себя тотальный ноль – даже удивительно, с учётом того, что он практически во всём превосходит младшего брата, – то за еду отвечает Юджи. Это приносит удовольствие и каплю спокойствия, готовка для него занятие весьма медитативное. А ещё позволяет самому себе напомнить о том, что хоть в чём-то он по-настоящему хорош. То есть, нельзя сказать, что Юджи глупый или неспособный, просто в сравнении… Жаль, что он не родился альфой или хотя бы бетой. Было бы намного проще.       Закончив с тамагояки, – вопреки обычаям делая их солёными, Юджи по-быстрому приготовил омлет с рисом, оставляя порции на столе. Взяв коробочку для бэнто, он сразу поставил её возле плиты, чтоб потом впопыхах за ней никуда не лезть. Теперь осталось только подождать, когда поставленный в духовку картофель будет готов. И лучше всего это сделать, поглощая завтрак.       Звать Сукуну не приходится, – тот появляется практически сразу же. В чёрных джинсах и того же цвета классической рубашке, с галстуком в руках. Видимо, снова не получилось завязать. Это было даже отчасти... Мило? Юджи всегда приходилось помогать брату с этим элементом одежды. Глупость несусветная, но в такие моменты он почему-то чувствовал себя по-особенно уютно. — Садись завтракать, потом я помогу тебе с галстуком, — Юджи вытирает руки о полотенце, падает на стул напротив альфы и берёт палочки, — Приятного аппетита. — Приятного, — коротко бросает Сукуна, сразу же приступая к еде.       На самом деле, Юджи безумно нравится эта тягуче-комфортная атмосфера утра. Когда на улице ещё не совсем рассвело, в их небольшой кухне горит свет, пахнет едой, напротив сидит брат и ест то, что ему приготовили, не прибегая к своему обыденному сарказму и не кривясь. Вообще-то, было бы странно, если бы Сукуне не нравилась еда. Юджи с точностью до мелочей вызубрил, что тому нравится, а что – нет. Даже тамагояки – традиционно сладкое или пряное блюдо он делает солёным, потому что Сукуна не ест сладкое. Впрочем, как и сам Юджи. Семейное, видимо.       Закончив с едой, Юджи собирается сразу же поставить грязную посуду в раковину, но его опережает брат: — Я помою.       Хмыкнув, парень подходит к духовке, проверяя, готов картофель или нет. Решив, что придётся подождать ещё пару минут, он возвращается к рисоварке, аккуратно укладывая оставленную там порцию в коробочку для бэнто. Туда же отправляется готовая брюссельская капуста, ломтики сыра, разрезанные на половинки два варёных яйца. Бэнто в исполнении младшего Итадори всегда выглядело безукоризненно. Как минимум потому, что Юджи вкладывал в это душу.       Он выключает духовку, но перед тем, как достать противень с готовым запечённым картофелем всё же подходит к брату, который уже успел вытереть руки после мытья посуды, цепляет пальцами галстук со спинки стула и аккуратными, привычными неторопливыми движениями помогает его завязать. — Когда-нибудь тебе придётся научиться делать это самостоятельно, — поучительным тоном произносит Юджи, хлопая Сукуну по плечу. Пусть он и говорит так, ему, откровенно говоря, не хотелось бы, чтобы это произошло слишком быстро. — Умолкни.       Весело фыркая, Юджи возвращается к укладыванию еды в коробку. Финальным штрихом становится ещё один кусочек сыра в форме сердечка, уложенный на рис. Ему нравилось оставлять что-то такое, это было забавно. Главное, чтобы Сукуна этого не замечал сразу, а только после того, как откроет бэнто уже в университете. Сегодня шалость тоже удалась: парень накрывает крышкой коробочку до того, как альфа обращает на неё взгляд. — А себе? — старший чуть приподнимает бровь, забирая из рук брата еду. — Во время обеденного перерыва собрание студенческого совета, так что я не успею поесть. Поэтому в этом нет необходимости. — Сдался тебе этот совет. Зачем вообще взялся за работу заместителя старосты? Подработки мало, идиот? — Сукуна хмурится и привычно ворчит, но Юджи никак на это не реагирует, зная, что Сукуна не пытается его оскорбить: это просто стиль общения, — Тебе надо больше есть. — Всё в порядке, перехвачу что-нибудь у Нобары или Мегуми.       Сукуна недовольно цокает, выходя из кухни. Юджи же думает о том, что его брат при всей своей хмурости всё-таки заботится о нём сильнее, чем показывает.

***

      Он тянется, выгибая спину, лишь силой воли подавляя зевок. Пары сегодня – атас. Линейная алгебра, теория менеджмента, история и иностранный язык. Осталось ещё две, а Юджи уже успел устать. Во время перерывов приходилось таскаться по поручениям преподавателей, относя документы по разным кабинетам или передавая необходимую информацию. У него не было времени даже сходить в столовую, чтобы попить кофе. Сукуна прав, ему не сдалось быть членом студенческого совета, но когда ему предложили эту роль на первом курсе, Итадори был так воодушевлён, что у него даже мысли не возникло об отказе. Теперь же ему приходится пожинать плоды того, что он посеял. Возможно, ему следует превозмочь собственную неловкость и поскорее отречься от этой должности... — Итадори-кун, — окликает его преподаватель истории – Кусакабе Ацуя – крупный бета с хаотичной, похожей на иглы ежа стрижкой, — Сходишь в учительскую? Нужно отнести эту папку Иори-сан. — Конечно, — он подскакивает со своего места, сразу же подходя к преподавательскому столу и берёт в руки нужную папку, молча покидая аудиторию.       Ну, иногда можно пропускать часть пары, хоть какой-то плюс от роли заместителя старосты группы. Хотя не сказать, что это всегда хорошо. Учиться Юджи было интересно. Да и к тому же, пропуская часть пары – то есть часть необходимого учебного материала – он терял довольно много. Потом приходилось тратить лишнее время на перепись того, что пропустил. А у него этого самого лишнего времени было не то чтобы много.       Кабинет истории располагался на втором этаже, а учительская, в свою очередь, – на третьем. В целом, само здание было весьма большим, тут и заблудиться легко можно. Четыре этажа, широкие, длинные коридоры, множество кабинетов, приличных размеров столовая, два спортзала: один внутри здания, второй – на улице, имеются даже бассейн и парковка. Итадори всё ещё с трудом верил в то, что ему удалось поступить сюда на бюджет. Этот университет считался довольно-таки крутым, поэтому... Отчасти ему невероятно повезло.       Размышляя, Юджи наконец доходит до учительской, сразу же находя преподавательницу по философии – Иори Утахимэ. Передаёт документы, вежливо кланяется и разворачивается, покидая кабинет. Но стоило ему подойти к лестнице, как сверху на него полетели около десятка листов, послышалось тихое ругательство, а затем раздался звук, будто упал какой-то пластиковый или, может, металлический предмет. Что-то не слишком тяжёлое, вроде… Опустив взгляд на первую ступень лестницы, ведущую на четвёртый этаж, Юджи обнаруживает солнцезащитные очки. Ну, что-то вроде этого, да.       Итадори опускается на корточки, сразу же их поднимая, и только после решает взглянуть наверх. — Это Ваши… — слова застревают в горле, когда он натыкается взглядом на молодого мужчину, что сейчас недовольно хмурится, поправляя в руках огромную стопку листов; он чуть наклонил голову вбок, чтобы, по крайней мере, видеть, куда идёт.       Юджи чувствует, как его сердце бешено бьётся, словно у загнанного в угол зверя. Он просто не может оторвать взгляд от этого лица, от этих глаз необычайно яркого цвета, такого, какого раньше он ни у кого в жизни не видел, – только на люто отфотошопленных фотографиях в ленте инстраграмма. Это максимально невежливо, но Итадори правда просто… Пялится. И совершенно ничего не может с этим поделать. Тяжело сглотнув, Юджи резко опускает голову, собирает попадавшие листы трясущимися от необъяснимого волнения руками и выпрямляется, боясь вновь поднять голову. — О божечки, парень, ты мой спаситель, огромное спасибо. Мне стоило быть осторожнее, — видимо, только сейчас обратив на него своё внимание, произносит мужчина, спустившись со ступенек, — Дурацкие лестницы и несусветно большие пачки бумаг приводят к отвратным последствиям, скажи?       Итадори рад бы улыбнуться или даже посмеяться с такого обиженного тона, но он попросту не может взять себя в руки. Ему даже дышать тяжело, руки всё также трясутся, а сердце, кажется, только ускорило темп, начиная танцевать уже чуть ли не румбу. — Д-давайте я помогу, Вам куда? Вы так и убиться можете. А, и…       Юджи в последний раз тяжело сглатывает, пытаясь успокоить дыхание, поднимает голову и аккуратно – не касаясь чужой кожи – цепляет подобранные очки на лицо беловолосого мужчины, не заботясь о том, что это действие могло быть нетактичным. Просто так ему будет легче. Если не видит глаз, то хоть дышать может. Или он просто старается себе это внушить. — О, ещё раз спасибо, юноша, ты и впрямь ангел-спаситель, — на незнакомом лице появляется широкая улыбка, заставляя Итадори вновь ощутить болезненный укол в районе груди, — Мне на второй этаж, в кабинет микроэкономики. — Тогда я тем более помогу, мне в кабинет истории, он почти по соседству, — на удивление без запинок тараторит Юджи, без спросу подхватывая часть листов, — Прошу прощения, а Вы?.. — М? Ах, да. Какой я невоспитанный. Годжо Сатору, пришёл к вам вместо предыдущего учителя микроэкономики, он, кажется, ушёл в декрет и возвращаться не планирует.       «О боже, о боже, о боже», — лихорадочно думает Юджи, сильнее стискивая пальцами бумагу. Микроэкономика – одна из самых частых дисциплин у второкурсников менеджмента! Он будет его видеть, как минимум, три-четыре раза в неделю! «Нет, нет, нет, моё сердце не выдержит», – поджимая губы, чуть ли не плача, думает Итадори. Это так странно. У него никогда не было таких реакций. Как бы красив ни был встреченный им человек, Юджи не ощущал подобного. Ни разу за всю свою жизнь. Он в целом был сдержан и сторонился даже мыслей об отношениях, использовал подавители и скрывал собственный запах. Так почему сейчас всё так? Безусловно, этот Годжо – нереально красив, по-любому иностранец, альфа, но так быть не должно! Влюбиться с одного взгляда – это не про Юджи! Он ведь не… Не… Не легкомысленный. Не в этом плане, по крайней мере. — Вот как, — на выдохе бормочет парень, сглатывая, — Меня зовут Юджи. Юджи Итадори. Второй курс менеджмента. Мы будем часто видеться на парах, — с виду спокойно произносит Итадори, поудобнее подхватывает листы и продолжает идти, — Рад, что замену Ито-сану нашли так быстро. — Хорошо, что среди студентов есть такие люди, как ты, Итадори-кун. А то вся эта современная молодёжь… Ох, они совсем не помогают старшим, вот вообще.       Юджи сдавленно смеётся, чуть успокаиваясь. И переводит взгляд на идущего рядом преподавателя. Высокий… Юджи ему едва до плеча достаёт. Интересно, какой у него рост? Да и выглядит весьма молодо. Белые волосы… Он крашеный? Или это природная особенность? Альбинос? Из какой страны? Акцента совсем нет. А глаза… Это линзы или настоящий цвет? Слишком удивительный оттенок, словно… Звёзды на ночном небе. Ох, не в ту степь его снова понесло.       Эти реплики про современную молодёжь в исполнении такого человека звучат ужасно комично, в любом случае. — Вы не выглядите старым, Годжо-сенсей, — комментирует парень, отворачиваясь; они уже спустились на второй этаж, осталось совсем чуть-чуть.             Он делает глубокий вдох носом и прикрывает глаза. Запах у него тоже потрясающий. Что-то вроде горной свежести, невероятно чистый и притягательный. Перед глазами так и появляется картинка усыпанных снегом горных вершин. Красота. Чертовски приятно. Подумать только, такие люди существуют в реальности. Красивый, высокий, с потрясающим запахом, приятным голосом… Природа очень щедро его наградила. — Приму за комплимент. Мне, вообще-то, двадцать шесть, — заявляет Годжо, и у Юджи определённо нет ощущения того, что сам Годжо считает себя взрослым. Может, дело в его линии поведения или тоне голоса...       Но двадцать шесть – действительно ещё юный возраст для преподавателя. В основном учителям за тридцать или даже сорок. Разве что… В преподавательском составе есть Гето-сан, ему, кажется, двадцать семь. И он – одна из самых лучших вещей, что происходили в этом университете. Всегда интересные лекции, хорошая подача материала и понимание шуток, радушное и снисходительное отношение к студентам. Этот человек заставил Юджи полюбить правоведение. Науку, которая, казалось бы, наверняка будет скучной и неинтересной. — Вы всё-таки довольно молоды для преподавателя, — настаивает на своём Итадори, — А, мы пришли.       Он спешно поддевает ногой дверь, открывая её и проходит в кабинет, оставляя листы на столе. — Спасибо за помощь, — бросает преподаватель, — Извини, что задержал. — Ничего страшного. Это в основном моя работа – помогать преподавателям. Я состою в студенческом совете, так что… Ну, обращайтесь. Я пойду. — Вот как? Хорошо, — Годжо улыбается, а Юджи мысленно хватается за сердце, — Удачи, Итадори-кун. — Благодарю.       Он спешно покидает кабинет, закрывая за собой дверь. Облокачивается на неё, делая судорожный вдох, и думает только о том, что ему будет сложно спокойно слушать лекции по микроэкономике. А ещё... Может, стать заместителем старосты – не такая уж плохая идея, да?..