***
Он даже не думал, что ему всё таки удалось заснуть, потому очень удивился, когда неожиданно началась вибрация, должно быть, в какой-то момент он сумел задремать, потому что Нагайна успела почти обвиться вокруг него во сне. Он толкнул её в кольца, шипя: — Я не твоя добыча, сестра. Проснись! Она сделала ещё одно ужасающее сжатие, прежде чем ослабила хватку. — Нагайне снилось, что она гоняется за одним из малышей. Она хочет попробовать на вкус одного из них. Пожалуйста, брат? Можно мне одного на завтрак? — Она всё ещё была наполовину во сне. Гарри был рад, что существуют защитные чары, не дающие ей случайно причинить ему вред. Один плохой сон (или наоборот, хороший) и она легко может убить его. — Нагайна, ты же знаешь, что домовые эльфы под запретом, — сказал он, поглаживая её по шее. — Может быть, вместо него ты хочешь ещё одного узника из подземелий? — И вообще, кто там остался? Это не имело значения. Не сейчас. Его член твердел с каждой секундой все сильнее. Вибрации были противоположны неприятным, но он должен был спешить, чтобы сначала позаботиться о нуждах своего Хозяина. Гарри всё ещё был поражён тем, что ему доверили это задание. Он снова проверил гобелен, поглаживая пальцами вдоль — затем сквозь — змею на плетеной Тёмной метке. Охранные заклинания всё ещё пропускали его. Он прошёл сквозь него и снова оказался в кабинете Хозяина. Прошло почти четыре месяца с тех пор, как он в последний раз заходил сюда. Так много изменилось за это время, но кабинет оказался прежним; он выглядел так же, как и всегда. Книги и свитки так же беспорядочно громоздились на полках, что их приходилось заколдовывать, чтобы они не упали. На письменном столе рядом со стопкой министерских пергаментов стояли перо и бутылочка чернил, готовые к тому, чтобы их использовали для подписания документов. Гарри чуть не остановился, чтобы посмотреть, какие законы, Хозяин собирается утвердить. Но нет, его предупредили, чтобы он ничего здесь не трогал. Впрочем, это всё равно было не его дело, и он перестал обращать внимание на что либо, кроме гобелена, ведущего в спальню Хозяина. Внезапно его охватило сомнение. Что, если он не связан с этим гобеленом, как с предыдущим? Что, если только один гобелен, тот, что в его комнате, узнал его? Что, если он застрянет здесь до тех пор, пока его разгневанный Хозяин не придёт, чтобы найти свой своенравный Крестраж? Он со страхом проталкивался сквозь гобелен, не очень-то веря, что ему это удастся. Но ему, конечно же, удалось. Хозяин вплёл разрешение для него в охранное заклинание, Волдеморт никогда бы не допустил такой глупой ошибки. И вот, теперь его встретила темнота покоев его Повелителя. Флиппи ещё не успела сделать здесь обход, так как огонь в камине не горел. В комнате было холодно, и даже в пижаме кожа Гарри покрылась мурашками. Должен ли он оставаться одетым? Хозяин не говорил иначе, но что, если он должен был скользнуть под простыни голым? Однако, насколько Гарри знал, этим утром ему пригодится только его рот. Он облизнул губы, и его член (всё ещё мягко вибрирующий, черт его побери!) бесполезно подпрыгнул от образов и воспоминаний наводнивших его разум. Очень тихо он подкрался ближе. Его Хозяин лежал так неподвижно. Его бледная голова и аккуратно сложенные на покрывале руки, были самой яркой вещью в комнате. Гарри никогда не видел, чтобы Волдеморт выглядел таким уязвимым, и это на мгновение сбило его с толку. О, он не заблуждался, думая, что если бы ему действительно угрожала опасность, то Тёмный Лорд не вытащил бы свою палочку из-под подушки и не стёр бы нападавшего в пыль. Но Гарри не был таким врагом — больше не был и никогда впредь не будет. За эти годы он испытал к Волдеморту много чувств: ужас, ненависть, ярость, отвращение, страх; надежда, восхищение, влечение, похоть. Но никогда ещё в нём не было такой нежности, как сейчас. Первым желанием Гарри было нежно поцеловать сомкнутые губы Хозяина. Но он был здесь не для этого. Он скользнул взглядом вниз, туда, где должно было сосредоточиться его внимание. Каким образом ему проскользнуть под простыни и начать свою работу, чтобы при этом не разбудить Тёмного Лорда? Что ж, его Повелитель не требовал совершенства. И даже если бы он этого хотел, Гарри уже давно отточил искусство пробираться куда-либо, и как правило это проходило успешно. Он осторожно приподнял края покрывала и простыней, чтобы проскользнуть под них. Его Хозяин был высоким, а кровать — большой. Гарри позаботился о том, чтобы не сдёрнуть одеяло с Волдеморта и осторожно ощупал свой путь, вверх по ноге, поперёк бедра. В отличие от Гарри, Волдеморт носил не пижамные штаны, а простой халат, который легко раздвигался в стороны. Под одеялом Хозяина было темно, как ночью, даже по сравнению со всё ещё тёмной спальней, но из своего осторожного исследования Гарри обнаружил, что в отличие от Гарри, который, казалось, всегда просыпался с утренней эрекцией, пенис Волдеморта был вялым. Нежными кончиками пальцев, а затем своим исследующим языком, он нащупал крайнюю плоть, обёрнутую, словно одеяло, вокруг спящей головки члена. Даже такой мягкий, как сейчас, член Волдеморта был толстым и тяжело лежал на языке; вскоре во рту у него начала скапливаться слюна, и он не мог удержаться от того, чтобы пошевелить языком, стараясь, чтобы она не стекла по губам. Никакого отсоса, сказал ему Хозяин. Пока нет. Всё же, Гарри должен был медленно разбудить своего Лорда. Он начал нежно ласкать языком слегка чешуйчатую плоть. С удовольствием он почувствовал, как его Хозяин начал просыпаться — или, скорее, почувствовал, как член его Хозяина начал просыпаться и набухать. Он остановился на минуту и позволил стволу погрузиться как можно дальше назад. Сможет ли он расслабить горло? Он уже чувствовал, что его рвотный рефлекс протестует, а это никуда не годится. Возможно, существует зелье, чтобы устранить его. Он представил себе, как ищет Снейпа: «Эй, Вы не могли бы сделать мне зелье, которое поможет мне глубоко заглотить член Тёмного Лорда?». Да, это было бы то ещё зрелище. До того, как он найдёт подходящее решение этой проблемы, ему не оставалось другого варианта, кроме как двигаться обратно вверх по стволу, особенно теперь, когда член его Хозяина, казалось, увеличивался с каждой секундой, пока губы Гарри не растянулись совсем широко. Теперь Тёмный Лорд зашевелился. Вялая рука замерла в его волосах и вскоре начала подталкивать, словно побуждая начать двигаться. Гарри начал нежно посасывать, опуская голову как можно ниже, а затем поднимая назад вверх. Когда он добрался до вершины то, попытался лизнуть вокруг головки, но он был слишком медлителен и неуклюж, и теперь Тёмный Лорд становился всё более настойчивым и толкал его всё ниже и ниже с меньшей передышкой, поэтому вместо задуманного Гарри работал над тем, чтобы вобрать в себя достоинство Хозяина как можно глубже. К чёрту зелье. Он справится с этим сам. Он снова попытался сглотнуть вокруг поразительно большой головки члена — казалось, что она застряла, не двигалась! — но теперь Волдеморт действительно проснулся, его желания стали более настойчивыми, а хватка сильной. Он толкал Гарри всё ниже и ниже, пока дыхание не превратилось в воспоминание, и наконец мимо проклятого комка в горле. Как раз за мгновение до того, как Гарри почти уверился, что Хозяин выдавит из него последний кислород, он отстранился. В одно мгновение Волдеморт выдернул Гарри из-под одеяла и перевернул его на спину, оседлав лицо. Тусклый свет был ярким по сравнению с темнотой, что окружала его мгновение назад, и Гарри успел разглядеть красивый ствол, требующий входа ещё до того, как Гарри успел открыть рот. На этот раз Повелитель легко преодолел рвотный рефлекс и вскоре оказался в горле Гарри до самого конца, его яйца развратно шлёпали по подбородку Гарри в такт удушающим толчкам. Какое значение имел воздух, когда он может наблюдать, как его Хозяин наслаждается им? Волдеморт опустил голову. В концентрации? В знак почтения? Гарри не знал и его это совершенно не заботило. Он сосал изо всех сил и чувствовал, как радость Хозяина омывает его. Его собственный пенис взывал к вниманию, и он не мог удержать себя на месте, когда его Хозяин толкнулся особенно глубоко, настолько, насколько только мог, и вдавливался в него, кончая, в казалось, навсегда надруганное горло. Гарри был на грани обморока, когда Волдеморт, наконец, вытащил свой член, пока лишь только смягчающийся кончик не оказался в измученном рту крестража. Когда Гарри пришёл в себя, когда их дыхание снова выровнялось, Тёмный Лорд убрал кончик своего члена и прижал головку к мягким губам. Гарри нежно поцеловал её, а потом её убрали окончательно. — Доброе утро, Хозяин, — сказал он. Вернее, он попытался сказать. Его голос звучал гораздо грубее, чем обычно. — Доброе утро, дорогой, — послышался довольный смешок. В руки Гарри сунули пузырёк с бледно-голубым зельем. — Ты должен найти его успокаивающим. Гарри тут же осушил его, и по его растерзанному горлу скользнула ледяная струя. Через мгновение вся боль исчезла. — Спасибо. — Не за что. Я всегда буду заботиться о тебе, мой Крестраж. Но кое о чём ты должен позаботиться сам. — Рука оказалась на пижамных штанах Гарри. Стимулирующее заклинание всё ещё действовало, и его Хозяин, казалось, не собирался озаботиться тем, чтобы снять его. — Возвращайся в свои комнаты и займись своей нуждой. Заклинание ослабнет, как только ты достигнешь кульминации. Таким образом, Гарри был свободен. Он низко поклонился своему Хозяину, который лениво наблюдал за ним с кровати, и вернулся через гобелен в свои покои.***
В его жизни установилось что-то вроде рутины. Он просыпался, проскальзывал сквозь гобелен, чтобы заняться утренними делами Волдеморта, а потом и своими собственными. После ванны он читал, обычно прижимаясь к сестре, и оба крестража надеялись, что их Хозяин навестит их хотя бы ненадолго, прежде чем Драко придёт забрать их после обеда. Послеобеденные занятия в основном зависели от погоды, но если было солнечно, все трое отправлялись в сады мэнора на несколько часов. Они возвращались к ужину: Малфои ели поздно, и хотя Гарри почти всегда возвращался в свои покои на уединённую трапезу в компании с Нагайной, его ужин прибывал ближе к восьми часам, а не к шести. Его домовой эльф всегда приносил ему чашку лёгкого чая, когда он возвращался в свои комнаты, поэтому он никогда не голодал. Однажды вечером, когда Гарри растянулся у камина — в конце сентября становилось холодно, вечера были морозными, если бы не ревущий уют камина — раздался грохот в окно. Он подпрыгнул и опрокинул тарелку, тут же почувствовав себя идиотом. Скорее всего, это была просто птица. Возможно, это был один из нелепых павлинов Люциуса. Гарри нахмурился, задаваясь вопросом, могут ли павлины вообще летать. Он был уверен, что видел одного на вершине живой изгороди, но как эти дурацкие перья могли поднять такую большую птицу даже на фут от земли, было выше его понимания. Нет, решил он, он слишком высоко, чтобы павлин мог добраться до его окна. Сова? Но наверняка существовали защитные заклинания, не позволяющие совам найти его, иначе он уже получил бы письма, даже если бы это были простые просьбы Пророка о встрече для интервью. Или письма ненависти (Один Мерлин знает, что, вероятно, он заслужил их). Но ни одна сова не пыталась отыскать его уже... Два лета? Этого не может быть. Снова стук в окно, на этот раз громче. Он начинал беспокоиться. Должен ли он раздвинуть занавески и посмотреть, что там такое? Он не думал, что это будет слишком рискованно. Окно было закрыто и, конечно же, чары Волдеморта защитят его от любого, кто захочет причинить ему вред. Кроме того, это, вероятно, была просто сова. Но защитные чары... Гарри взглянул на гобелен. Там был выход, если он ему понадобится. Но сможет ли Нагайна последовать за ним в покои Хозяина? Она никогда не пробиралась в них раньше, даже когда ей было так одиноко без прикосновений Тёмного Лорда. Он не оставит её запертой здесь без него, если им грозит опасность. Её разбудила вибрация от второго удара. Почти. — Перестань швырять вещи, — прошипела она, все ещё находясь в полусне. — Нагайна хочет спать. Он подтолкнул её локтем, не обращая внимания на её усталые протесты. — Проснись, — настаивал он. — За окном что-то есть. Мы должны быть готовы. — Всего лишь птица. Нагайна съест её. — Она откинулась назад, несколько раз дёрнувшись, словно уже охотилась во сне. Гарри сделал глубокий вдох, затем медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. От неё не было никакой помощи. Он подполз к окну — не было никакой необходимости позволять его силуэту в окне выдать его присутствие, прежде чем он будет готов. Он медленно поднялся, чтобы выглянуть из-за створки и... Бах! Он приземлился на задницу. Конечно, Нагайна проснулась достаточно, чтобы увидеть это, и теперь шипяще смеялась над ним. — Это серьёзно, — раздраженно сказал он. — Мы можем быть в опасности! Она скользнула к нему. Как он ни старался, ему не удалось снова уложить её на пол, когда она приподнялась, чтобы выглянуть сквозь занавески. — Это небезопасно! — шипел он, пытаясь силой опустить её мощную голову. Ее глаза блестели, когда она вглядывалась в ночь. — Это мальчик на палке, — наконец сказала она. Драко? Он выглянул, чтобы посмотреть. Это был не Драко. Совершенно определённо не он. Короткие рыжие волосы обрамляли веснушчатое лицо. Рон? Гарри прижал обе руки к стеклу и уставился на призрака. Но Рон был мёртв. Мёртв. И у его Хозяина не было никаких причин воскрешать его. «Хотя он мог», — рассудил Гарри. Лорд Волдеморт мог вернуть его. Но зачем ему это? И зачем отпускать бродить его по территории в одиночку? Он рыскал по небу в поисках кого-то ещё. Эскорт? Его Хозяин? Другие мятежники? Больше никого не было. Только Рон. Нагайна понюхала оконное стекло, потом стукнулась о него своим тупым носом, а потом ещё раз. — Прекрати, — пробормотал Гарри. Он посмотрел в свирепые карие глаза Рона. В их глубинах не осталось и признака дружбы, лишь чистая, ничем не прикрытая злоба. Карие глаза? Но глаза Рона были голубые. Это был не Рон. Теперь, когда он присмотрелся как следует, он увидел, что фигура была слишком маленькой, а лицо слишком утончённым. И слишком опасным. Гарри не раз видел, как Рон злится, и никогда не видел на нём такой злобы. Это была ярость, достойная самых кровожадных приступов его Хозяина, та безбожная жестокость, которую он когда-то ощущал пульсирующей в нём самом, когда Волдеморт был в разгаре ада. Джинни когда-то была одержима Томом Риддлом, Волдемортом, мальчиком-школьником, каким он всё ещё был тогда. Нет, не мальчиком. Крестражем. Гарри протянул руку, как будто мог почувствовать пульс души Джинервы через стекло, увидеть, была ли она всё ещё её собственной. Что, если она каким-то образом тоже была крестражем? Он облизнул губы, пробуя на вкус возможность разделить это с ней. Эта мысль вызвала у него отвращение. Нагайна всё ещё пыталась просунуть нос в окно. Её добыча была в поле зрения! Почему она не может напасть! Она определённо не испытывала никаких родственных чувств к разъяренной ведьме снаружи. Джинни что-то шептала ему одними губами, но он ничего не мог разобрать. Он покачал головой и пожал плечами. Чего бы она ни хотела, это не имело к нему никакого отношения. Она больше не была его заботой. — Уходи, — сказал он ей, но она слышала его так же хорошо, как он её, то есть никак. Гарри схватил Нагайну за шею и попытался оттащить её назад. — Давай примем ванну, — предложил он. — Нет смысла оставаться здесь. Но, как только они повернулись, чтобы уйти, раздался ещё один грохот. Страшный грохот, гораздо более сильный, чем предыдущий. Гарри обернулся и поначалу растерялся. Потом ужаснулся увиденному. Ужас пронзил его быстрее, чем взгляд василиска превращал жизнь в смерть, плоть в камень. По оконному стеклу пробежала трещина. Снаружи Джинни попятилась и приготовилась ударить снова. Что это там у неё в руке? Что-то блеснуло серебром в лунном свете. Треск! Осколки стекла все сыпались и сыпались, а Джинни готовилась нанести еще один удар, и за долю секунды до того, как она взмахнула своим оружием, Гарри понял, что она держит. Это был меч Гриффиндора. Гарри засипел от страха. — Вернись! — крикнул он Нагайне, пятясь назад. — Отойди от окна! Нагайна оглянусь на него, и в этот момент стекло, наконец, окончательно разбилось, обрушившись на неё. Она отпрянула скорее от удивления, чем от боли, когда осколки неглубоко врезались в её чешую. Но ей повезло, что она это сделала, потому что мгновение спустя гоблинская сталь хлестнула вниз, глубоко врезавшись в подоконник, крепко вонзившись в дерево. В комнату влетела гибкая фигура — Джинни — и потянула за украшенную драгоценными камнями рукоять. Она пнула змею у своих ног. Гарри смотрел, парализованный ужасом, как его сестра ударяла Джинни по ногам — раз, другой. Джинни закричала от боли, но пнула сильнее, наконец выдернув меч из подоконника и бросилась на Гарри. Гарри отшатнулся назад и клинок не долетел до него. Нагайна встала на дыбы и, разинув пасть, нанесла удар Джинни в спину, заставив её растянутся с криком боли. Меч со звоном упал на пол, оказавшись на полпути между Гарри и его бывшей девушкой. Она стояла на коленях, и Нагайна начала обвиваться вокруг неё, но Джинни не сдавалась. Ее рука потянулась к оружию, которое могло легко убить и Гарри, и Нагайну; её пальцы были всего в нескольких дюймах от желанной цели. Она боролась и вскоре была уже на расстоянии пальца от рукояти. Гарри рванулся вперёд и врезался в неё, пытаясь откатить Джинни от меча. Он не мог позволить ей добраться до него. Это будет смертью и для него, и для его сестры. Она ударила его кулаком в глазницу, и очки, врезались ему в лицо. — Чёртов предатель! — завизжала она. Ещё один удар разбил линзы. Сначала была яркая вспышка от удара, потом темнота и боль. Ещё один удар — и трещина в носу. Он ничего не видел, но вслепую потянулся, схватил Джинни за волосы, потянул вниз и, наконец, подмял под себя. Он пару раз ударил её головой об пол. Она влепила ему тонкой ладонью пощечину, потом ударила его лбом в лоб, затем вывернулась из-под него и ударила локтем в висок. — Это за Рона! — За этими словами последовал сильный удар по затылку. — И за... Она закричала. Гарри показалось, что он расслышал «проклятая змея», затем последовал ещё один ужасающий треск металла. А после всё стихло. Он всё ещё держал Джинни за волосы, но она больше не сопротивлялась и не вырывалась. Но это облегчение было ничем, так как он больше не слышал Нагайну. — Сестра? — вскрикнул он, отталкивая Джинни от себя, но ответа не последовало. Он ничего не видел; ему показалось, что осколки стекла попали ему в глаза, и он надеялся, что кровь, скопившаяся у него во рту, текла из носа. Но это не имело значения, его можно было вылечить. Где же Нагайна? Он снова отчаянно окликнул её. И снова. — Нагайна? Она не может быть мертва. Нет. Она была любимым фамильяром Волдеморта; она не была похожа на него. Она была не просто крестражем. Его Хозяин, непременно, вернёт её, как оживил василиска. Если она вообще была мертва. Возможно, с ней всё было в порядке. Она должна быть в порядке. Она была его сестрой. Но если бы её убили, она больше не несла бы в себе кусочка души Хозяина. Он может её вернуть, но они больше не будут связаны. По крайней мере, она всё ещё сможет говорить с ним. Будет ли она по прежнему заботиться о нём, не разделяя душевных уз? Неужели её заберут у него? Он не думал, что сможет это вынести. Снов грохот, и на этот раз Гарри закричал. Где же гобелен? Теперь, когда Нагайны нет, он вполне может сбежать через него. Если, конечно, он сумеет его найти. Он попятился к стене, но ударился о деревянную раму кровати. Не туда. Он должен был уйти, должен был добраться до безопасного места. Он услышал выкрики. На этот раз мужские. Чья-то рука схватила его за плечо, и он дико забился в панике, надеясь нанести как можно больший урон, прежде чем тот, кто пришёл, прикончит его. — Гарри! Остановись! — Кто-то дал ему пощечину. — Он слишком напуган, — услышал он. — Агуаменти в лицо? — И вдавить таким образом стекло ещё глубже ему в глаза? Не говори глупостей. Тёмный Лорд тогда... — Мама потом вылечит его, — послышался знакомый голос. Гарри знал этот голос. — Я думаю, мы должны просто оглушить его, а потом отвести к ней. Это был голос Драко? У него болела голова, его тошнило. Он не думал, что должен чувствовать такое головокружение, но внезапно почувствовал невероятную усталость. Ему пришлось прилечь. Но сначала — где Нагайна? Он должен найти её. — Не перебивай меня Драко, — послышалось едва ли не на парселтанге, — и ради Салазара убери свою палочку. Надеюсь Тёмный Лорд скоро прибудет. А пока, приведи свою мать. Приведи Северуса. Скажи ему, что нам нужно... — слова слились воедино. Стали бессмысленным потоком, но голос — Гарри знал и этот голос тоже. «Это был Люциус Малфой» — понял Гарри. Он попытался сесть, но рука на его плече удержала его. — Нагайна? — попытался спросить он. Ещё одна волна головокружения, и он откинулся на спинку кровати, обливаясь потом. Послышались торопливые шаги босых ног. — Уберитесь с дороги! — Хозяин? — предположил он. Всё сжималось вместе, до одной единственной точки в его сознании, которая, казалось, неуклонно становилась меньше. Он почувствовал, как его погладили по волосам. — Оставайся в сознании ради меня, Гарри. Попытки Гарри подчиниться оказались безрезультатными, и вскоре даже тьма растворилась в небытии.