The Light of Lebanon

Саммари: Сэм и Дин попытались поговорить о последних двух месяцах, прежде чем их прервали. Или же… Никогда не пытайтесь затронуть тему сексуальности вашего старшего брата, когда ваш сын вытаскивает вашу девушку из ада. ------------------------------- Первые пятнадцать минут прогулки тихие. Сэм просто смотрит вперед, пока идет по разбитой дороге с выбоинами, но Дин может смотреть только на Сэма. Он не полностью зациклен на собственном горе. Было больше, чем несколько моментов, когда Дин осознавал, как много всего навалилось на его младшего брата. Он не игнорирует обеспокоенные взгляды Сэма, которые Сэм посылал ему последние пару месяцев, и то, как Сэм взял на себя ответственность, чтобы Дин не пропадал в постели в плохие дни, все время таская его одежду в прачечную, готовя большую часть еды, и воспитывая нефилима самостоятельно. Он сделал все это, оплакивая их мать, Каса и Эйлин. Сэм всегда был намного сильнее его, но это не оправдывает того, что Дин не уделял ему больше внимания. Дин достиг своего предела, когда потерял Каса, он знает это и понимает, что это было нехорошо. Может быть, иметь дело с дерьмом Дина, терять так много людей, возвращать отца и узнавать, что его псевдосын попал в ад, тоже доводит Сэма до предела. — Поговори со мной, — наконец приказывает Дин, касаясь плечом Сэма, как только он делает несколько быстрых шагов, чтобы догнать своего младшего брата. Сэм сначала ничего не говорит. Он просто стискивает челюсти и смахивает слезы с глаз. — Сэм… — Я хотел дать ему шанс, — шепчет Сэм, — как он мог не сказать мне что-то подобное? Увидев, что думает обо мне Джек, как он мог? Дин вздыхает: — Тебе нужно дать ему немного времени. Я здесь не на его стороне, я не на его стороне. Ему следовало сказать что-нибудь, как только он узнал, что Джек собирался туда спуститься. Но он… он не привык к серым зонам, как мы. Черт, какое-то время мы хотели убить Джека, прежде чем он родился, ты собирался попытаться убить его, как только увидел, что его следы выжжены на полу. Были времена, когда мы не пытались ничего понять, когда доходило до других дел. — Он должен поверить нам на слово, — говорит Сэм, — я сказал ему, что Джек был на нашей стороне. Этого должно было быть достаточно. — Например, как тебе было достаточно, когда я сказал тебе, что Бенни был мне как брат? — Дин ворчит, чувствуя легкую боль при мысли о своем давно умершем друге: — Или как ты сказал мне оставить Эми в покое, потому что она была одной из хороших? У Сэма нет на это ответа. Все, что он делает, это смотрит в пустое поле. — Мы были в этой лодке, Сэм, — отмечает Дин. — Все, что мы можем сделать, это убедиться, что папа знает наше дело и что Джек с тобой, с нами, навсегда. Может, он вернется. Сэм зажимает переносицу и кивает: — … Если он этого не сделает, то я не хочу, чтобы он был рядом. Дин несколько озадачен этими словами, поскольку до этого момента Сэм и Джон в основном ладили: — Черт, Сэм. Мы только что вернули его. Сэм качает головой: — Я не имею в виду, что его нужно отрезать навсегда. Но я не могу рисковать, что он причинит вред Джеку. Я не могу никого потерять, не могу. Я чувствую, что уже несколько месяцев едва держу голову над водой. Вина, которую Дин испытывает от слов брата, сокрушительна, напоминание о том, что он почти ничего не сделал, чтобы утешить человека, которого поклялся защищать. Он знает, что Сэму было больно, как и любому, у кого есть сердце. Но он не был тем сильным старшим братом, которым должен был быть. Он должен был сделать больше, когда умерла Эйлин. У него есть глаза. Он видел их химию и ночное общение по скайпу. На крайнем столике у кушетки все еще есть учебник ASL. Ему следовало заставить Сэма больше раскрыться о потере девушки, с которой у него почти было что-то особенное, только чтобы сразу после этого потерять Каса и их мать. Осознание должно вызвать у него желание измениться, преодолеть себя и самое изнурительное горе, которое он когда-либо испытывал, собраться как в те времена, когда он потерял Сэма. Но он не может. У него больше нет сил быть полноценным человеком. — … Мне очень жаль, Сэм, — выдыхает он, глядя в сторону. — Мне очень жаль, что я не могу сделать больше. Я так проебался. Дин пытается пройти дальше, на несколько шагов вперед Сэма, чтобы младший брат не видел его лица. Но в наши дни Сэм сильнее его, поэтому он без проблем хватает Дина за бицепс, чтобы повернуть его. — Эй, посмотри на меня, — требует Сэм, крепко сжимая его руку, — Дин, я серьезно. Однако Дину не удается заставить себя это сделать. Сэм уже несколько раз видел, как он плакал, как гребаное дите, с тех пор как все пошло наперекосяк, а это в несколько раз больше чем когда-либо. Скорее всего, на этот раз этого не произойдет, но комок в его горле слишком заметен, чтобы рисковать смотреть в щенячьи глаза Сэма, черт возьми, душевно. Но даже при том, что Дин не может заставить себя взглянуть на него, Сэм все равно говорит. — Ты не должен заботиться обо мне каждый раз, когда происходит что-то ужасное, — говорит ему Сэм, слегка шмыгая носом, — Я ненавижу то, что ты переживаешь такие тяжелые времена, мы оба, но я не прочь быть тем, кто позаботится о тебе на этот раз. Я хочу. Я имею в виду, что… — Мне не нужно, чтобы кто-то обо мне заботился, — бормочет Дин, вытирая предательскую слезу, стекающую с его лица. Сэм качает головой: — Чушь собачья. Дин не предлагает встречного спора. — Дин… — начинает Сэм, все еще держась за руку Дина, — ты… ты можешь поговорить со мной о Касе. О чем угодно, что у тебя на уме, когда дело касается него. Ты знаешь, я буду любить тебя, несмотря ни на что, верно? Может быть, именно то, как Сэм произносит слова, или то, как он понимающе и умоляюще смотрит на Дина, когда Дин набирается храбрости, чтобы встретиться глазами с братом, но этого достаточно, чтобы у него возникло ощущение, будто его сердце сжимается в груди. — Больше нечего сказать, Сэмми, — слегка дрожащим голосом отвечает Дин, — он был моим лучшим другом, а теперь он ушел навсегда. Взгляд Сэма становится мягким от печали и жалости: — … Дин, давай… Но все, что Сэм собирается сказать, прерывается звуком звонка мобильного телефона. Дин пользуется возможностью, чтобы вырваться из хватки Сэма. Все, что Сэм может сделать, это бросить на него последний взгляд, прежде чем достать телефон из кармана. — Это папа, — стонет Сэм, отклоняя звонок, — Я даже час не могу уделить себе. Прежде чем Дин успевает прокомментировать это, телефон Сэма снова звонит. И снова. И еще раз. — Может, тебе стоит ответить, — советует Дин, — Могло стрястись еще что-нибудь. Сэм смотрит на телефон и поджимает губы, но в итоге отвечает на пятый звонок. — Что ты хочешь… Что? … Он дома? … Слава Богу… Скажи ему, что я иду, хорошо? Дин смотрит, как Сэм вешает трубку, даже не прощаясь. — Джек вернулся, — сообщает ему Сэм, уже убегая по дороге, — Давай! Дин смотрит вслед удаляющемуся брату. Он определенно не предлагал пробежаться. ------------------------------------------------ Сэм хочет добраться до бункера как можно быстрее, но он еще не совсем хреновый брат. Он не собирается уходить и оставлять Дина на удице одного, особенно когда он пытался намекнуть, что у него есть глаза и что он не тупой, когда дело касается чувств Дина к Касу. Часть его желает, чтобы его отец подождал несколько минут, чтобы позвонить, чтобы, возможно, они могли все раскрыть. Еще до того, как появился Кас, Сэм думал, что его брат может быть не совсем натурал. Просто Дину стало намного хуже от того, что он прятал это и после, даже когда дело касалось других мужчин, кроме Каса. Раньше Сэм думал, что уважает частную жизнь своего брата. Не то чтобы у них было так уж много этого на тот момент, поэтому, если Дин хотел сохранить свои влечения при себе, Сэм уважал это, и не настаивать на этом. Но теперь он сомневается, было ли это вообще правильным путем, особенно если Дин годами борется со своей сексуальностью и может беспокоиться о принятии. Мысль о том, что Дин думает, что Сэм может по-другому относиться к нему, причиняет ему боль и совершенно сбивает с толку. Но другая его часть благодарна за прерывание. Во-первых, Джек дома. Ему нужно убедиться, что с ним все в порядке, и при этом дать понять, что Джек никогда не умчится в ад еще раз, не предупредив. Во-вторых, хотя он знает, что разговор с Дином очень необходим, также важно, чтобы у них было достаточно времени и не было давления, когда это произойдет. Может быть, лучше, что он намекнул, что знает сейчас, чтобы это не ошарашило Дина потом. — После тебя, — бормочет Дин, указывая на дверь. Как только Сэм преодолевает дверной проем, на полпути вниз, его руки заполняются Джеком. — Папа, — выдыхает Джек, крепко цепляясь за него, — Папа… — Джек? — Сэм хмурится, потирая спину мальчика, когда решимость прочитать Джеку лекцию начинает исчезать: — Джек, приятель, я здесь. Все в порядке. Джек всхлипывает в рубашку Сэма, когда Дин протискивается мимо них, чтобы встать рядом с их отцом. — Что ты сделал, а? — мягко спрашивает Сэм: — Почему ты пошел туда, не сказав мне? — Я не хотел, чтобы ты волновался! — кричит Джек: — Я сделал это для тебя, папа. Я обещаю! Я Клянусь, кл-клянусь… — Ты попал в ад — это последнее, чего я хочу, — твердо заявляет Сэм, кладя руки на лицо мальчика, чтобы установить зрительный контакт. — Я знаю, как плохо там, внизу, и никогда не хотел, чтобы ты это видел. Тебе следовало поговорить со мной. — Там было плохо, такое место не должно существовать, — говорит ему Джек, все еще задушенным голосом. — Но оно того стоило. Ее душа — одна из самых чистых, которые я когда-либо видел, почти такая же чистая, как у Алекс. Я не мог позволить ей остаться там, не когда я знаю, что ты ее любишь. Сэм покосился на него: — Джек, о чем ты говоришь? — Эээ, Сэм? Сэм поворачивается на звук голоса Дина: — Что? Дин сглатывает и откашливается: — Ты… Ты можешь спуститься сюда. Сэм мгновение смотрит на выражение лица Дина, пытаясь определить связанные с ним эмоции, но не может, прежде чем повернуться к Джеку. — Пойдем, — шепчет Джек, беря Сэма за руку, чтобы спустить его по ступенькам. Сэм чувствует, как его сердце быстро бьется в груди, когда он приближается к своему брату и отцу, будь то страх или надежда, или немного того и другого, он не уверен, пока не смотрит вниз и не видит её. — Я починил ее одежду и все остальное, убедился, что она чистая, — раздражается Джек, присев на корточки, чтобы поправить ее рубашку и убрать прядь волос с ее лица. — Я хотел, чтобы она поспала и немного отдохнула. Я подумал, может быть, если она проснется с тобой, она не будет так напугана. Она меня еще не знает, и я знаю, что иногда я не нравлюсь людям. Как ты думаешь, я ей понравлюсь? Сэм падает на колени и смотрит вниз на Эйлин, девушку, с которой он был так близок к тому, чтобы иметь что-то реальное, что-то значимое и важное, только чтобы полностью потерять ее. Тот факт, что она попала в ад только в? Тридцать лет? Все потому, что ее убила адская гончая? Это его убивает. Ему хочется попросить Джека вернуть Кетча, чтобы он мог медленно его мучить. Но если кто и заслуживает попасть в ад, так это Кетч. Сэм никогда бы не попросил Джека вернуться туда. — Ты молодец, малыш. Эти слова неожиданно исходят от Дина, и когда Сэм поднимает на него взгляд, такое же противоречивое выражение появляется на лице Дина, и его глаза светятся слезами, но Сэм знает, что его брат искренен в этих словах, даже если есть другие эмоции, которые попутно испытывает старший мужчина. — … Я уверен, что она полюбит тебя, Джек, — выдыхает Сэм, — она ​​очень открытый человек. Он вызывает у Джека водянистую улыбку этими словами, но Сэм может сказать, что Джек все еще испытывает сильный страх, потому что мальчик быстро подползает, прижимается к Сэму сбоку и обнимает его за талию. Сэм обнимает его за плечи и чувствует, как волна печали накатывает на него, когда Джека начинает трястись. — Тебе тоже стоит немного отдохнуть, — бормочет Сэм, — позволь мне отнести Эйлин в комнату, и я пойду уложу тебя, хорошо? Джек кивает, вытирая нос: — Хорошо. Джек размыкает объятия и смотрит, как Сэм осторожно поднимает Эйлин. Джек молча следует за ним, держась на расстоянии, пока Сэм не прижмет ее к себе, и не настаивает на помощи. Сэм все больше читает «Одиссею» Джеку, и его сердце разбивается, когда он видит, что Джек не так увлечен, как обычно, не то чтобы Сэм может винить его за то, что он испугался и отвлекся. Он задерживается здесь дольше, чем обычно, когда Джек ложится спать, и ждет, чтобы увидеть, нужно ли Джеку поговорить. Он намного тише, чем обычно, и Сэма очень беспокоит, что он просто пожимает плечами, отвечая на простые вопросы, держась за руку и поглаживая пальцем Сэма по костяшкам пальцев. Через некоторое время он укладывает его, натягивая одеяло до подбородка Джека, прежде чем поцеловать его в лоб, чего он никогда не делал до этого момента. — Я люблю тебя, — хрипло говорит он, потому что Джек заслуживает этого. Джек кивает, и на его глазах выступают свежие слезы: — Я тебя тоже. Сэм коротко пробегает пальцами по волосам Джека, слабо улыбается ему, затем пересекает комнату, чтобы выключить свет. — Папа? Он поворачивается на зов: — Да? — Я… — начинает Джек, пытаясь найти слова, чтобы сказать: — То, что я видел там, внизу… моего… Люцифера. Он заставил все это случиться, не так ли? Он развратил первые души, создал первых демонов. Ему было больно, и он хотел, чтобы другие страдали так же сильно, как и он. Сэм выдыхает: — Да, это он. Джек хныкает: — Но он также создал меня. Я… меня бы здесь не было, если бы не он. Я мог бы стать таким же, как он. — Ты не станешь, — говорит ему Сэм немного резко. — Джек, я не позволю этому случиться. Ты хороший. Келли? Она была хорошей. Ты произошел не только от Люцифера. — Я не хочу быть таким, как он, — выдыхает Джек, — Если я начну становиться плохим, я обещаю, что исправлю это, прежде чем я выйду из-под контроля. Я не хочу никому навредить, особенно моей семье, особенно тебе. Я убью себя до того, как это произойдет, хорошо? У Сэма перехватывает дыхание при словах: — Не говори так. И ты все равно не знаешь, как убить себя, слава богу. Джек просто пожимает плечами на эти слова и смотрит в стену. — Я собираюсь убедиться, что ты самый лучший человек, которым только можно быть, — мягко говорит ему Сэм, подходя ближе. — Я думал… Я думал, что однажды я тоже перейду на темную сторону. Из-за демонской крови. В какой-то момент подошел очень близко, так как думал, что поступаю правильно. Но я этого не сделал. Мой брат был там, чтобы остановить меня. Кас тоже стал для меня якорем. Я прошел через это и научился бояться того, на что был способен, научился на собственном горьком опыте как добиться чего-то хорошего. Я знаю, что тяжело быть таким напуганным и переживать о стольком, но это тоже хорошо, Джек. Ты возненавидел ад и что демоны там делали, верно? Джек с силой кивает головой: — Они там делают столько ужасных вещей. Я ненавижу демонов, хотя мне их жаль. — Тогда этого должно быть более чем достаточно, чтобы доказать тебе, что твоя душа чиста и добра, — заканчивает Сэм, проводя рукой по лицу. — Отдохни. Я зайду и проверю тебя, хорошо? — Хорошо, — соглашается Джек, откидываясь на подушки, — скажи Эйлин, что я передаю привет, когда она проснется. — Конечно, приятель. Я уверен, что она будет рада познакомиться с тобой. — И… И скажи Дину, что мне очень жаль, что я не могу вернуть Каса, — фыркает Джек. — Ему действительно очень грустно из-за этого. Он любит его так, как ты любишь Эйлин, даже больше. Думаю, поэтому я ему не нравлюсь. Скажи ему, что мне действительно жаль. Сэм судорожно вздыхает: — … Я не думаю, что я тот кто должен сказать ему это. Может, ты сможешь поговорить с ним через несколько дней и заставить его понять. А теперь поспи, ладно? Не беспокойся об этом прямо сейчас. После этого он действительно выходит из комнаты Джека, и набирается храбрости сесть рядом с Эйлин. Он старается вести себя как можно тише, усаживаясь на стул держа ее за руку, при этом не позволяя подавляющим эмоциям, которые он испытывает, взять над ним верх. Он не знает как все это объяснить Эйлин. Он рад, что она вернулась, она этого заслуживает. Он скучал по ней и обнаружил, что входил в Skype, в надежде, что она там, всего несколько дней назад. Что до их отношений? Они были друзьями, но не более того. Он знал, что он ей нравится, что она заботится о нем, и она знала, что чувства взаимны, хотя они не говорили о потенциале большего. СМС и видеочат поздно ночью сделали это за них. Они поцеловались в ночь перед ее отъездом. Было очень жарко, и, боже, Сэм хотел большего. Она тоже, но она была травмирована и испытывала чувство вины, и Сэм не собирался этим пользоваться. Когда это закончится, и ты вернешься домой, я обещаю, что, может быть, будет больше. Что ж, теперь она дома. Сэм не уверен, что означает дом — поверхность или бункер. Ему нужно ясно дать понять, что она не обязана оставаться только потому, что Джек вернул ее для него. Но он также хочет убедиться, что она может называть бункер домом, если захочет. Он надеется, что она этого хочет. Проведя больше часа, просто глядя ей в лицо, Сэм в конце концов засыпает. Через несколько часов он просыпается и обнаруживает, что Джек крепко спит, обняв его ногу, прижавшись щекой к колену Сэма. Сэм закатывает глаза и нежно улыбается, гладя Джека по волосам. Ситуация далека от идеальной, и он понятия не имеет, что их ждет в будущем, но все они, каждый член его странной, эклектичной семьи, найдут способ пережить это. Он верит в это.