4
23 февраля 2021 г. в 15:12
Мы шли по узкой улочке, вдалеке виднелась Москва-Сити, но тут было тихо, лишь изредка проходили мужики мимо нас и о чём-то шептались.
Подойдя к воротам старой, но довольно красивой избушки, бабушка достала из кармашка лёгкой старой куртки ключи и вставила их в замок, висевший на калитке. Скрежет, противный громкий скрежет разрезал тишину улицы. Я съёжился, а кисти рук стянуло с новой силой. Этот противный звук напомнил мне о наручниках.
Бабушка открыла калитку и прошла по тропинке к порогу избы. Я прошёл за ней. На участке было чисто, мусора не было, все опавшие листья были собраны в кучки, тропинка из мелкого камня, по которой я шёл, была ровной, словно камни клали по ленейке, но больше всего меня удивил большой дуб, который рос рядом с избушкой. Он возвышался над участком и создавал приятную тень над участком.
Старушка отварила дверь и зашла внутрь избы.
— Милок, давай, заходи скорее! — позвал из глубины избушки старческий голос.
— Иду! — крикнул я и быстро забежал в дверь.
Я оказался в гостиной, она была выполнена в тёплых тонах. Красный, жёлтый, оранжевый и немного коричневого попадались мне на глаза. У стены стоял большой диван, укрытый покрывалом, связанным вручную. Напротив лежал большой ковёр, такой же кстати весел на стене за диваном. У входа же стоял комод, похоже из дуба, на нём стоял старый, чёрно белый телевизор.
Я разулся и прошёлся по ковру. И только сейчас, когда я наконец почувствовал себя в безопасности, тело вдруг стало тяжёлым, боль в руках больше не заглушал страх, а веки набились свинцом.
Я помотал головой в попытке отогнать усталость. Тут в комнату вновь вошла старушка.
— Чего будешь милок? Пряников, чая, сушек? — спросила бабушка и вопросительно посмотрела на меня.
— А можно чая с сушками? — бабушка одобрительно покачала головой и пропала за дверью, похоже ведущей на кухню. Я же сел на диван, тяжело вздохнул и осторожно поднял руки. Надо было осмотреть их.
Кисти были в ужасно состояние, словно кто-то ножом прорезал кожу.
— «Чёрт.» — подумал я смотря на испачканные рукава свитера.
— «А сегодня какой день… Понедельник, вторник, среда?» — я вдруг понял что наверное прогулял кучу пар…
Тут в комнату снова вошла бабушка и, увидев мои руки, охнула.
— Милок! Что это с твоими ручками-то?! — она буквально подлетела ко мне на своих коротких ногах и начала рассматривать повреждённые кисти.
Я замечал как её лицо покрывается ещё большим количеством морщин, как глаза её превращаются сначала в узкие щёлки, а затем вдруг распащиваются и наливаются сочувствием. Осмотрев мои руки, она упархнула обратно в комнатку и так же быстро вернулась, только теперь у неё в руках была коробочка с медикаментами.
Оказавшись рядом и взяв мою правую руку в свои, она начала осторожно обрабатывать всё раны перекисью. Я прикусил язык. В какой-то момент мне показалось, что легче было просто отрубить мне эти руки, или вовсе не трогать, но разумная моя часть лишь крутила пальцем у виска и говорила терпеть. Заметив как я бесшумно корчусь от боли, бабуля чуть ускорилась, быстро заматывая раненую кисть бинтом. Не туго, не слабо.
Потом старушка принялась за вторую руку и снова перекись, снова бинт. Она долго пыталась узнать откуда у меня это, но я отнекивался и молчал.
— Эх… Ладно, милок, пойдём, чаю попьёшь, — она развернулась и пошла на предполагаемую кухню. Я встал с дивана и, посмотрев на забинтованные руки, натянул рукава свитера, пытаясь скрыть бинты. Я зашёл в комнатку где пропала бабушка, и вправду, это была кухня-столовая. Бабушка сидела за столом, возле окна, и попивала что-то из кружечки. На столе стоял самовар, тарелочка с пряниками и сушками. В стене виднелась печка, похоже она выходила в другую комнату, парочка шкафчиков висела под потолком, а маленькая раковина с умывальником висел под ними.
— Садись милок, — сказала старушка и я, оглядев помещение ещё раз, сел на стул.
— Простите, а какой сейчас день недели? — первое что я вспомнил, то и спросил.
— Сегодня понедельник, — ответила старушка и отпила из кружки.
Я выдохнул.
— «Не придется много нагонять», — подумал я и тоже отпил из кружки. Чёрт, да я готов поклясться, что это был самый вкусный чай который я пил в своей жизни. Я взял сушку и закинул её себе в рот запил чаем.
***
Мы долго сидели с бабушкой на кухне и общались. Во время нашего разговора мне удалось узнать что зовут старушку Ирина Тимофеевна, был у неё сын, правда сейчас уехал в Краснодар, Артёмом звали его, муж у неё погиб в автокатастрофе, Тимофей Семёныч.
Ну, про себя я много не говорил, отнекивался или же говорил что не помню. Ну, сказал что меня зовут Дима, что учусь вот в Москве, а остальное оставил в тайне.
Закончили мы болтать только когда на небе показался месяц.
Ирина Тимофеевна дала мне плед, подушку и уложила на диване в гостиной, а сама легла у себя в комнате.
Я долго не мог уснуть, но вот наконец глаза закрылись и я провалился в сон.
Только вот вопрос, мне радоваться или плакать?
