«I don’t get why they call it heartbreak. It feels like every other bone in my body is broken too».(с)Jared Leto
«Я не понимаю, почему это называют разбитым сердцем. Такое чувство, что и все кости сломаны тоже».(с)Джаред Лето
***
Кенни был слишком сложным человеком, чтобы его понять. Было чувство непостоянности в нём, которое невозможно объяснить словами. На вопрос: «кто такой Кенни?» — не было конкретного ответа, его нужно было увидеть. Он шёл чуть впереди меня, казалось и вовсе не замечая. Дождь по прежнему капал, падая на лицо. Голова была забита противными и плохим мыслями, о которых не хотелось думать, последней было из них: путь нам предстоит неблизкий. Шаги у Кенни были чёткими и решительными, по сравнению с моими: мелкими и неосторожными. Мысли метались с «вернуться обратно» и «это мой последний шанс». И непонятно было: к чему я склоняюсь сильнее. Спустя, казалось, вечность, мы вышли на улицу с более-менее привычными домами. Все окна были словно неживые, отчего по коже проходили колючие мурашки, а руки все глубже прятались в темный плащ. Я была похоже на животное из книги Армина про море. Черепаха — медленно двигающееся на коротких конечностях. Пресмыкающееся, покрытое костным панцирем. Мы остановились напротив двухэтажного дома, с виду казалось совсем холодного и нежилого. Несмотря на количество этажей, он выглядел маленькими. Во дворе было много заросшей травы, а вокруг я приметила завядшие цветы холодного оттенка. — Пришли, — оповестил Кенни, открывая скрипучую деревянную дверь, на удивление очень плотную. В доме было прохладно, настолько, что даже морозный пар поднимался при разговоре. Кенни медленно обошел периметр коридора, брезгливо протирая застарелую пыль с окон. — Здесь нужно убраться, — он повернулся ко мне лицом. — Завтра займешься этим. Я кивнула, аккуратно рассматривая темное помещение. Мебель была даже слишком обычной, никаких аксессуаров и атрибутов уюта, наверное тяжело здесь живется. — Это ваш дом? — Мой, — закивал головой Кенни, зажигая единственную свечу в доме. — Ты будешь спать на втором этаже, там есть маленькая комната с кроватью. Надеюсь ты не боишься темноты, — я четко почувствовала его усмешку, — а даже, если боишься, то ничем не могу помочь, не хочу тратить на тебя свечи. Я не боялась темноты. Казалось, что бояться темноты, паранормальных явлений просто дико в нашем мире. Гораздо страшней были люди и титаны. Всё остальное было сущим пустяком. — Спасибо, — тихо выдохнула я и немного отвела взгляд в сторону. Думаю, что Кенни проявил доброту, разрешив мне пожить у него. Ещё недавно мы были людьми, которые воевали по разные стороны стен. Его мотивы было сложно понять, а ещё больше хотелось его самого. Кенни ничего не ответил, лишь глубже прошёл в дом, без слов говоря, что разговор окончен. — Спокойной ночи.***
Кровать, на удивление, была удобной. Если сравнивать, где я спала последние дни — это лучший вариант. Казалось, я уже и забыла, какая моя собственная кровать в Разведотряде. Была. На втором этаже дома было настолько пыльно, что та щекотала нос и пропитала собой всё вокруг. Поднявшись с постели, я попыталась отворить окно, совсем маленькое, но поддалось оно не сразу. Погода снаружи была пасмурной, что не удивительно для начала холодов. Свежий утренний воздух начал потихоньку просачиваться в комнату. Оглянувшись, я заметила стопки книг, какие-то газеты и полупустой шкаф. Кровать была достаточно маленькой, но ночью я этого даже не заметила. В неприметном, мутном зеркале я быстро расчесала волосы пальцами и откинула их назад, мельком глянув на своё лицо. Ссадины практически сошли, мешки под глазами и бледные потрескавшиеся губы. Теперь Изабелла Тейлор(Йегер) выглядела так. Быстро проскользнув по скрипучей, хилой лестнице вниз, я зашла в пустую комнату. Она была самой большой в доме: кухня и гостевая видимо. Кенни приказал убраться сегодня, но похоже он и сам неплохо справился. На столе была застелена чистая скатерть, которой ещё вчера не было, аккуратно разложены какие-то бумаги на подоконнике, и окна открыты на проветривание. Вдохнув в легкие побольше свежего утреннего воздуха, я зашла в уборную, где быстро умылась холодной водой. Проводя пальцами по волосами, я отчетливо почувствовала, что они явно в плачевном состояние. Недолго думая, я нащупала мыло на полке и начала полностью смывать с себя все, что осталось из прошлой жизни, тщательно промывая мелкие ссадины. Смывая все грязные воспоминания, что случились со мной. Я прошлась мылом в районе груди, вспоминая, как надзиратель набросился на меня, когда я пыталась сбежать, эти мысли были самыми противными и колючими. Смывая со своих рук кровь, грязь, я чувствовала себя новым человеком. Словно свежий глоток чистой воды, такой вкусной и желанной. Мыться холодной водой было явно не лучшей идеей, но желание было выше разумного. Одежды у меня не было, кроме формы военной полиции, поэтому я быстро откопала в старых шкафах черные штаны, закрепив их веревкой на талии и бежевую рубашку с явно неприличным вырезом в районе груди, в любой другой ситуации я бы никогда в жизни не стала бы такое носить. Но у меня уже другая жизнь. Я решила начать с кухни, протерев пыль в шкафчиках: снаружи и внутри. Посуда, на удивление, была совсем не тронутой: похоже Кенни утром не завтракал, как и я — аппетита нет. В зале я протерла подоконники и застелила диван красным покрывалом, которое было явно связано вручную. Протерев полы во всех комнатах, я долго думала заходить ли мне в спальню Кенни. Дверь была единственной в доме, где есть замочная скважина, не считая входной. Дернув один раз за ручку, я поняла, что она заперта. Видимо свои секреты Кенни хранил за дубовой дверью с замочной скважиной. Я могла покопаться в замке и попробовать отворить её, но почему-то слова Кенни всплыли в голове, немного образумив меня: — Молчи лучше, — прошептал он. — Меньше знаешь — крепче спишь. То, что я сейчас с крышей над головой — уже чудо. Мысли о том, почему же Кенни привел меня в свой дом, хотя по пути ругался, какая я медленная, пробирались в голову. Путаться среди незнакомых мне улиц — ничему хорошему не привело бы. Безуспешные поиски разведчиков — тоже.***
После уборки я решила приготовить, что-то на ужин. У меня было немного денег, которые мне одолжила Хитч, что очень неожиданно. Она говорила, что зарплата маленькая, но ей хватает. Я неловко переминалась с ноги на ногу, но благодарно приняла маленький кошелечек. Тихо хлопнув входной дверью — я вышла на улицу. На вешалке я нашла темное пальто-плащ, он был с виду женский и единственная причина почему он тут, я тоже знала. Кенни был холостяком, это очевидно. Улица была полупустой, но от вида незнакомых мне людей, я довольно резко накинула капюшон. Засунув руки в карман, я нащупала деньги и со спокойной душой отправилась в путь. Не знаю, дал бы мне Кенни добро на выход из дома, но возвращаться было поздно. Я благодарна ему, но и вечно быть под таким панцирем я не хочу. Единственная мысль, которая меня сейчас волновала: зачем я Кенни, и что с разведчиками? Если первая была чисто из любопытства, то последняя слишком важна для меня. Настолько сильно, что произносить это слово страшно и волнительно в слух. Из разговоров людей было слышно про плохую работу гвардии, полиции, из некоторых уст все наоборот, но в лучшем ключе. Но ни одного слова про разведку. Раз-вед-чи-ки. Улицы были для меня новыми, как и люди вокруг. Они беззаботно ходили от лавки к лавке, выбирая товары, при этом мило переговариваясь друг с другом. Где-то отдаленно был слышен смех. Хохот был настолько заразительный, что я не удержалась от горькой улыбки. Если бы люди не были так увлечены, то безусловно заметили бы мой пустой взгляд, пару раз я ловила на себе удивленные глаза посторонних, но они вновь быстро вливались в привычное русло улицы. Я остановилась напротив маленького магазинчика. Осторожно дернув круглую ручку, передо мной открылся целый прилавок. — Здравствуйте, деву… — пожилая старушка прищурила глаза, разглядывая меня с ног до головы и обратно. — Ох, вы совсем юная. Проходите, вам нужно что-то определенное? Как назло в горле стало сухо, а слова крепко застряли там же. Открыв рот, я тут же его закрыла, почувствовав мелкую дрожь во всем теле и нехватку дыхания. Неожиданно страх сковал тело, заставив стоять на пороге. Я сосредоточилась на одной точке, чтобы прийти в себя, не замечая продавщицу, которая видимо пыталась поговорить со мной. — Девочка? Ты в порядке? Садись скорее, — женщина усадила меня на стул, быстро протянув стакан с водой, который был уже полупустой. Я медленно сделала маленький глоток и отставила его подальше. Какой-то мерзкий страх, что меня вновь могут похитить, отравить или что похуже. — Нормально, — протянула я. Извинившись перед продавщицей, которая была не на шутку напугана, я постаралась улыбнуться, что выходило не совсем хорошо. — Я пришла за крупой, пожалуйста. Продавщица быстро засуетилась, видимо хотела поскорее меня выпроводить. На полках стояло много продуктов, самых разных, но от всего меня почему-то тошнило, хотя не ела я уже полсуток точно. Голод последнее, что меня волновало. Не знаю, права ли, но очевидно, что женщина читала всё мне за полцены, да и ещё дала маленький кусочек мяса. В разведкорпусе нам никогда не было ничего подобного в столовой, пища была дешевой, возможно иногда не такой вкусной, как хотелось, но никто не смел жаловаться. Разведчики — это впервую очередь главные воины стены, некие щиты человеческих жизней. С тех пор, как моё мнение о Разведкорпусе изменилось прошло немного времени, но я поняла, что правда, а что ложь. Но возможно не до конца. — Спасибо, — я благодарно кивнула, направляясь к выходу, чтобы наконец вдохнуть свежий воздух с улицы. — Стой, — остановила меня женщина. С виду её можно было назвать обычной продавщицей, человеком, жителем стен, но её голос был настолько сильным, что любая, даже самая нейтральная из реплик, слышалась, как приказ. — Я хотела сказать, что всё будет хорошо. Что бы у тебя в жизни не происходило — это пройдёт. Потеря родных, проблемы в себе, невзаимная любовь… Любовь. Я улыбнулась уголком губ, опуская глаза на порог маленького прилавка.***
Держа в руках бумажный пакет с крупой и мясом, я продолжала идти по широкой улице прямо, пытаясь распутать паутину у себя в голове. Мысли цеплялись одна за другой, отчего я периодически взмахивала, отгоняя их дальше. На небе собирались темные тучи, а гром оповещал, что вот-вот пойдёт дождь. Люди начинали потихоньку собирать вещи и продукты, отправляясь домой. У меня проскользнула мысль, что тоже пора возвращаться, ведь меня ждут... Я широко распахнула глаза и резко остановилась, глянув на темное и непроглядное небо. Воспоминания накатили так неожиданно: я ночую в доме Кенни, меня случайно похитили, спутав с другим человеком, я одна иду по улице, и похоже уже забыв обратно дорогу. В голове крутилась фраза. Я одна. Колючая дрожь прошла по позвоночнику, а чувство страха захлебнуло так быстро, перекрывая воздух. Случайно выронив пакет из рук, я вздрогнула то ли от грома, то ли от страха. Какой-то случайный прохожий, наверное, заметив моё замешательство, вручил мне злосчастный пакет с продуктами, пробормотав что-то про сильный дождь и убежал. Прикрыв глаза, я услышала громкий гул толпы и даже ругательства. Люди сделали круг, громко крича о чем-то, невозможно было разобрать. Странное чувство в груди, оковы страха, вновь стягивали горло перекрывая свежий воздух. Мелкий дождь наконец посыпался на землю, больно падая на лицо. Первый шаг. Я подошла ближе к толпе, пытаясь прислушаться. — Что за бесполезные свиньи! Второй шаг. — Вот так и иди в разведку. Бедная девочка! Третий шаг. В центре лежало тело, обмотанное темной материей. Сердце застучало быстрее, когда я заметила светлые волосы, похожие на мои. Лица не было видно, только макушка. Я подняла взгляд вверх и тут же схватилась свободной рукой за край плаща. Вокруг тела стояли знакомые мне разведчики. Они были без своих знаменитых зеленых плащей, поэтому были мокрыми до нитки. Пройдя взглядом по лицам, я наткнулась на них. Они стояли ближе всего к (моему)телу", выслушивая крики толпы. Эрен вышел вперёд. Я давно его не видела, но он совсем не изменился, только взгляд. Его глаза были настолько темные, что даже не было видно очевидного контраста с затянутым тучами небом. Он медленно подошел к мертвому (моему)телу, опускаясь на колени. — Это не она, — тихо сказал он, но я услышала. — Это не Белла! — раздался крик. — Эрен, — вылетело у меня. Он хотела было повернуть тело(меня) лицом, но крепкая рука солдата военной полиции, быстро прижал его к земле. Эрен зажмурился, сначала я подумала, что от боли, но в его глазах были заметны слезы. Он что-то кричал, но солдат продолжал прижимать его к земле. Неожиданно громко прокатился гром и дождь начал усиливаться. На фоне капал дождь, а я не могла оторвать взгляд от таких родных и знакомых для меня лиц или лица. Могу ли я сейчас назвать их родными, ведь для них я очевидно мертва. Эрен бил кулаком по земле, а Микаса пыталась его утихомирить. Армин закрыл лицо руками, а Жан уши, словно прячась и выпадая из этого мира. Я тоже хотела так сделать, но продолжала цепляться за каждую частичку знакомую мне. Будто из прошлой жизни. Конни и Саша, на удивление, тихо стояли с боку, их лиц не было видно, только кулак Спрингер сжимался и разжимался. Командор Смит выглядел как всегда сильно. Его глаза были голубыми, словно летнее небо, а плечи держались ровно, даже когда неожиданно раздался гром. Остальная часть стояла чуть дальше, я пыталась найти взглядом майора Ханжи или кого-то ещё, но внезапно наткнулась на него. Он, словно идеальная статуя, стоял поодаль от всех, точно глядя на макушку тела(моего). Привычно громовые глаза, казались полностью чёрными, а волосы были насквозь мокрыми. Темные круги под глазами, сухие губы, вкус которых, казалось, я всё ещё помнила. Я хотела бы знать, что он чувствует. Тоже, что и я? — Это не может быть она! — продолжал кричать Эрен. — Покажите мне её лицо, я хочу последний раз её увидеть! Сердце яростно сжалось, разрываясь на мелкие части, а боль в груди начинала только усиливаться, казалось правда: я умираю. Это конец. Я машинально ухватилась свободной рукой за воротник плаща и попыталась привести дыхание в норму, но все попытки были чётны. — Мы нашли её тело при патрулировании стен, — четким голосом оповестил солдат военной полиции. Перед глазами стала непроглядный туман, а тело начало шататься со стороны в сторону. — На теле есть крупные и внушительные повреждения, она умерла не естественной смертью — её убили. Ответственность за это будут нести глава Разведкорпуса, до начала следствия я прошу сохранять тишину. — Это вы виноваты! — прохрипел Эрен. — Виноваты здесь только вы все! — Послушай, мелкий гаденыш… — Эрен, — казалось я не слышала голос капитана целую вечность. Он вышел вперед и остановился прямо перед (моим)телом. На секунду мне привиделось, что в его взгляде правда есть скорбь и что-то ещё. — Что бы у тебя в жизни не происходило — это пройдёт. Потеря родных, проблемы в себе, не взаимная любовь… — Угомонись и отпусти её, — произнес капитан Леви не своим голосом. — Она мертва. Она мертва. Страх сменился на злость слишком резко, отчего я сжала руки, отпечатав кровавые полукруги на ладони. Хотелось быстро выйти вперёд, сказать: «вот я — жива». Сердце впервые по-настоящему билось в грудной клетке, не просто существовало, а билось, чувствовались эмоции. Ещё такой живой я никогда не была. На лице расцвела настоящая немного грустная улыбка. Я тут же дернулась в сторону разведчиков, как кто-то, словно по команде, крепко закрыл мой рот огромной ладонью и снова, такой больно знакомой. Кенни грубо утащил меня вглубь узких улиц, отчего мы начали смешиваться с простыми прохожими. Когда мы отдались от разведчиков, я поняла, что потеряла свой шанс на спасение. Осознание этого факта наступило слишком резко, я вырвалась, даже неожиданно для Кенни, громко всхлипнула и ударила его по груди. Помню первый удар, второй. Он меня не останавливает. Я падаю на колени, прямо в лужу, наблюдая за своим отражением в грязной воде. Слезы смешались с дождем, который не переставал лить, словно кто-то и правда управлял этим. Лихорадочная дрожь прошлась по всему телу, окутывая меня с ног до головы. Я начала задыхаться, а тягучая боль в груди обжигала всё внутри. Прикрыв глаза на минуту, я оказалась в непроглядной удушающей тьме, только спустя время я поняла — это лучший вариант из всех.***
«Però lei sa la verità Non è per tutti andare avanti Con il cuore che è diviso in due metà». Coraline — Måneskin.
«Она знает эту правду, Не всем дано идти вперёд С расколотым надвое сердцем». Coraline — Måneskin.