Такой разный взгляд

      Проснувшись рано утром, Старли прислушалась к тишине и разочарованно вздохнула, после чего перекатилась с бока на живот и потянулась всем телом, поочерёдно вытягивая ноги. Уже далеко не в первый раз Фрост уходил на свою работу, при этом умудрившись её не побеспокоить и… это печалило.       «Я должна о нём заботиться. Он ведь… Он ведь ещё маленький», — шмыгнув носом, белая пони заставила себя встряхнуться, после чего приняла сидячее положение и широко зевнула, при этом сладко причмокнув губами.       В комнате было тихо, но через приоткрытое окно с улицы доносились звуки просыпающегося города, а также запахи свежести и зелени, растущей в поле рядом с домом. Пусть им и не удалось поселиться рядом с пшеничным полем, но по мнению слепой кобылы, соседство с плантацией клевера не было хуже (если бы ещё охрана не запрещала его щипать…).       «Размечталась, глупая пони», — фыркнув, Старли осторожно поднялась на ноги и спустилась с квадратного спального возвышения, застеленного пушистым пледом, после чего ощупью нашла столик в углу, под которым находились тазик для умывания и ведёрко с водой.       Усевшись на гладкий пол, похожий на стекло со множеством мелких бугорков, белая пони принялась приводить себя в порядок: сперва она тщательно причесала шёрстку, затем распутала косички гривы, умылась и почистила зубы специальным составом. После этого наступил самый неприятный и нелюбимый ею этап, во время которого из небольшой шкатулки извлекались шарики (Фрост говорил, что они едва прозрачного голубого цвета, становящегося ярче в самой середине), которые вставлялись в пустые глазницы.       …С самого начала после прибытия в столицу всё шло не так, как представляла себе Старли, что вынудило идти на уступки там и тут. Если бы они попытались купить собственный дом, то оставшихся империалов не хватило бы надолго, из-за чего пришлось удовольствоваться комнатой на первом этаже заведения, хозяин коего предложил кобылке привычную работу.       Часть сэкономленных средств белая пони потратила на лечение шрамов, портивших её мордочку, ну и замену для глаз, заказанную у ювелира. И пусть цветные стекляшки стоили относительно дёшево, но вот над глазницами пришлось работать целителю…       «Оно того стоило», — мысленно повторила себе Старли, за минувшие годы успевшая вернуть потраченные империалы в гораздо большем размере.       К несчастью, жизнь в столице оказалась дороже, чем думала белая пони. К счастью, за счёт накоплений и удачного знакомства, они с сыном смогли устроиться в тепле, сытости и уюте. К несчастью, слепая кобыла мало кому была нужна в качестве работницы, а жеребёнок… оставался жеребёнком, как бы ни старался показать себя взрослым. К счастью, жеребцы оставались жеребцами везде, будь то большой город или маленькое село.       Старли не гордилась тем, чем зарабатывает на жизнь, но благодаря отношению сына и стыдилась этого не так уж сильно. Её радовало, что работать приходится не каждый день (пусть из-за этого и доход меньше), а также нравилось то, что на втором этаже обустроены специальные помещения, со входом с противоположной стороны дома.       У них были хорошие дружные соседки, только половина коих являлась беженками, дружелюбные и внимательные охранники, готовые помочь в случае нужды. Иногда… в своём воображении белая пони представляла, будто все они — большая семья, но тут же себя одёргивала и старательно напоминала об опасности подобных заблуждений.       Слепая кобыла знала, что многие другие беженки, прибывшие значительно позже, чем она и Фрост, после того как из города выгнали лишних жеребцов, чтобы прокормить себя и жеребят попытались зарабатывать схожим образом. Однако же не слишком ухоженные, исхудавшие, так и не дождавшиеся полноценного лечения пони у столичных жителей популярности не заимели. Слухи, приносимые сплетницами, вовсе говорили, что стражникам приказано пресекать подобную деятельность, если на неё не получено официального разрешения.       Во внешних кольцах города, на обширных полях выращивали пшено, клевер, брюкву, морковь… Однако же плантации строго охранялись стражей и магией, а за попытку воровства жестоко наказывали (за последний год не было ни дня, чтобы кого-нибудь не высекли на площади).       «Мы со всем справимся. В следующем году Фрости пойдёт в школу и научится чему-нибудь полезному. А потом он найдёт работу и сможет закрепиться среди горожан… Да-да-да, Фрости справится со всем. А я сделаю всё, чтобы до этого дня он ни в чём не нуждался», — завершив приводить себя в порядок, Старли задвинула ведро и тазик обратно под стол, после чего подошла к двери и прислушалась.       В коридоре звучали негромкие голоса и цокот копыт, что демонстрировало пробуждение других соседок. Представив себе зелёные стены, белые полы и высокие потолки, с которых ровным светом сияют перевёрнутые жёлтые пирамидки, белая пони улыбнулась уголками губ. Она словно наяву увидела совсем маленьких жеребят, мельтешащих под ногами у матерей, хихикающих и пихающихся боками подруг, скучающих жеребцов, что привалились к стенам плечами и наблюдали за всем этим табунком…       Воображение оставалось единственным, что позволяло ей видеть краски в этом мире. Воображение… и Фрост, который был словно яркий лучик в ночи, указывающий верный путь вперёд.       Хлестнув себя хвостом по бокам, Старли решительно открыла дверь и осторожно высунулась наружу, активно шевеля ушами. Никого, в кого она могла бы врезаться, рядом не было, так что вскоре белая пони уже цокала по коридору в сторону столовой, откуда доносился аромат горячей еды.                   ***       Развезя молоко и собрав пустую тару, жеребята-развозчики вернулись на производство, где им пришлось приступить к следующему этапу своих обязанностей. Пока одни мыли бутылки и выставляли их на просушку, другие размельчали зёрна овса, замоченные прошлым вечером. После этого получившаяся масса процеживалась, размешивалась и снова процеживалась.       Кроме жеребят на производстве работали и взрослые пони, готовые помочь советом и берущие на себя самые тяжёлые обязанности. Впрочем, даже так к концу своеобразной смены ноги у всех жеребчиков и кобылок гудели так, будто бы пол под ними мелко вибрировал.       Зарплату хозяин платил раз в пять дней, но делал это без задержек и в полном объёме, так что маленькие пони без волнения за завтра выходили на улицу, где уже во всю светило солнце и шумели горожане. Большинство работников смены тут же разбежались по каким-то своим делам, на прощание разве что копытом махнув, да и сам Фрост собирался посетить ещё одно место, прежде чем направиться домой к маме-Старли.       Светло-серый жеребчик, свернувший свою униформу в компактный кулёк, совершенно не удивился, когда за ним увязалась синяя кобылка с золотыми гривой и хвостом. Пробегая по улицам города, не останавливаясь и не оглядываясь на группы беженцев, они почти не разговаривали между собой, а когда до цели осталось меньше минуты спокойного хода — вовсе замолчали.       Прячась сперва за стенами домов, а затем и за живыми изгородями, высаженными вдоль красной дороги, они подобрались к высоким колючим кустам с красивыми жёлтыми цветами, вокруг коих кружили крупные полосатые насекомые с жалами. За своеобразным забором находилась ровная зелёная площадка из коротко подстриженной травы, на которой были расстелены широкие клетчатые покрывала, используемые для сидения пони обоих полов, которые были года на два-три старше, чем Фрост и его спутница.       — …Именно уверенное произношение каждой ноты отделяет успешное заклинание от провального, — твёрдым голосом вещал пожилой усатый земнопони, шкура коего сверкала бледно-голубым, из-за чего он был похож на статую изо льда. — Вы можете использовать для концентрации глупейшую мантру, вроде стишка-считалки, но если она была произнесена с правильным подбором нот, а также в неё были вложены сила и смысл, то вас ждёт успех. В ином случае, вы можете читать самые зубодробительные заклинания, написанные величайшими колдунами истории, но толку от этого будет пшик!       Один из учеников прошептал что-то на ухо соседу, и они оба рассмеялись себе в копытца, за что были награждены уничижительным взглядом наставника, что заставило втянуть головы в плечи и прижать уши. На миг даже показалось, что на траве выступил иней… но иллюзия почти сразу развеялась.       У небольшой башенки, окружённой кольцом колючих кустов, которые охраняли большие пчёлы, была не самая хорошая репутация среди горожан. По сути, это место старательно обходили третьей дорогой, так как пусть рядом с красным лучом и учились самые младшие колдуны, их наставники всё ещё оставались опасными пони с дурным характером (как о них говорили слухи).       Кроме всего прочего школу охраняли стражники, время от времени обходящие периметр по кругу, чтобы прогнать возможных нежелательных гостей, коли такие появятся. Однако же жеребцами они были простыми, не слишком богатыми, а потому их можно было уговорить «не замечать» одного-двух лишних слушателей очередной лекции, если это были готовые заплатить пару серебряных империалов маленькие пони.       Именно благодаря одному из стражников светло-серый жеребчик узнал о месте, где под кусты можно залезть так, чтобы и ветками не исцарапаться, и на глаза посторонним не попадаться. Ну а для того, чтобы пчёлы не досаждали своим навязчивым вниманием, хватало просто не тревожить их цветы и не есть ничего сладкого…       «Но если тебя осыплет пыльцой, то лучше бежать без оглядки со всех ног. Благо, что эти насекомые не вылетают за пределы своей поляны», — мысленно отметил жеребёнок, вспомнив своё не самое приятное знакомство с жалом одного из стражей школы колдунов.       Внезапно, прямо во время очередного витка объяснений о том, насколько же важно чётко представлять желаемый результат, Фрост почувствовал как кто-то схватил и потащил его за хвост прямо из-под куста. Рядом испуганно пискнула и сжалась Голден, которую тоже поймали и теперь вытаскивали на свет солнца.       — Так-так-так, — прозвучал насмешливый и высокомерный жеребцовый голос, в то время как земля и небо для жеребчика поменялись местами, а затем твёрдая почва вовсе отдалилась. — Что это тут у нас? Две крыски, которые хотят учиться.       Сосредоточившись и перестав крутиться на месте, Фрост увидел тёмно-серого, почти чёрного жеребца, блеск коего был каким-то тусклым. Этот пони имел красный витой рог, глянцевую чёрную гриву и ярко-красные прищуренные глаза, рассматривающие жеребят, словно каких-то интересных насекомых, а кривая улыбка на морде с острыми чертами смотрелась так, что не возникало никаких сомнений в грядущей гадости.       Синяя кобылка всё ещё крутилась рядом, беспорядочно дёргая ногами, пытаясь вырваться из хватки красного телекинеза. На мордочке подруги отражалась искренняя паника, в любой момент готовая перерасти в истерику.       Думать о том, откуда единорог тут взялся и что ему нужно, было не время, да и не имело это особого смысла. Следовало что-то предпринять, чтобы выкрутиться и убежать, так как ждать помощи не приходилось ни откуда (даже если бы рядом оказался стражник, то он вряд ли вмешался бы в развлечения колдуна).       «Ну уж нет. Не на того напал!», — воспользовавшись тем, что магия его удерживала за хвост вверх ногами, Фрост качнулся, словно маятник, и ударил правым передним копытом по красному рогу.       Взрослый жеребец развеял заклинание, но скорее от удивления, чем из-за боли, в результате чего два его пленника упали на землю. Ещё находясь в полёте жеребчик крикнул подруге одно-единственное слово:       — Беги!       Земля ударила в бок, выбивая воздух из лёгких, но Фрост всё же извернулся и подскочил на ноги… чтобы тут же вновь растянуться на траве, когда чужое копыто даже не ударило, а ткнуло его в бедро. Тут же на гриву прямо у шеи наступила нога единорога, тем самым лишая беглеца возможности манёвра.       — А ты смелый, — оскалился колдун, сверкнув рубиновыми глазами и белоснежными зубами, наклоняясь к своей жертве. — Разве я могу оставить подобное без награды? Хе-хе-хе…