Такой разный взгляд

      Ночные небеса сияли россыпями звёзд, словно узоры из драгоценных камней мерцающими на недостижимой ни одним летуном высоте, диск луны отбрасывал на землю серебристый свет, очерчивающий контуры гор, ущелья, заливающий обжитые долины. Почти ничто не нарушало спокойную тишину, словно тёплое и уютное одеяло укутывающую суровый край, что за минувшие годы пережил множество испытаний и столкнулся с бедствиями самого разного толка…       По официальной версии всё началось с нападения Ледяной Погани, также известной как Ледяная Скорбь: чудовище из снежных пустошей, возглавляющее армию нежити и злых духов, уничтожило торговый город на самой границе государства, прорвалось через запирающую дорогу вглубь империи крепость, опустошило долину, ныне известную как Мёртвые Земли (либо же Долина Скорби). Ценой огромных потерь старый император сумел остановить вторжение, пожертвовав в том числе и собственной жизнью, что обезопасило страну от полного вымирания, а её жителей — от обращения в противоестественных монстров.       Тем, что границы грифоньего государства оказались ослаблены, воспользовались вероломные соседи, вещающие о мире и дружбе народов, но первыми же наносящие удар в спину при любой подходящей возможности. Силы под командованием Кровавой Луны прошлись по южным крепостям, разоряя и разрушая их, убивая оставшиеся для поддержания порядка гарнизоны, оставляя после себя руины, пепелища, обездоленных калек, чья судьба должна была устрашить прочих защитников родных земель…       Лишь мудрость молодого императора Гровера, взошедшего на трон после гибели его героического отца, позволила заключить мирный договор с коварными эквестрийцами, дабы не допустить дальнейших смертей верных короне подданных. В оплату за бесполезные для грифонов равнинные земли, раз за разом подвергающиеся набегам диких племён, аликорны и новые императорские войска провели операцию по окончательному уничтожению Ледяной Погани, в процессе которой себя проявили герои, ценой собственных жизней защитившие новых союзников от неведомого ранее врага, коему подчинялась сама тьма. К печали всего народа горного государства, в ходе битвы был утерян один из символов власти династии правителей…       Новой напастью для империи стало Восстание Трёх Князей, которые желали не только получить полную автономию, но и посадить на трон государства собственную марионетку: они собрали собственное воинство, разослали гонцов ко всем своим соседям с предложением присоединиться или просьбой не вмешиваться в гражданскую войну. Однако же верные Гроверу княжества не поддались на уговоры и подкуп, да и сам правитель не сидел сложа лапы: княгиня Грета успешно провела переговоры с одним из бунтовщиков, в результате чего между законным правителем и его дочерью был заключён брачный союз, что вбило клин в альянс мятежников. В то же время князь Гилхард, возглавивший ударный кулак лояльного короне воинства, нанёс стремительный удар по землям второго из оставшихся противников, что полностью деморализовало врагов. Финальную же точку в восстании поставил последний из трёх мятежников, совершивший самоубийство в собственном замке, предварительно оставив завещание для своих потомков…       Демонстрация военной силы, дипломатия и мудрый подход к распределению ресурсов — это те столпы, которые позволили Гроверу Мудрому удержать империю от развала, а затем начать стремительное её укрепление. Огромные суммы золотых корон были потрачены на закупку продовольствия, дабы верные подданные не испытывали голода в тяжёлые годы восстановления; под контролем князя Гатца открылись многочисленные школы, куда зазывались юные грифоны из всех семей, невзирая на благородство происхождения; главнокомандующий военных сил принялся за укрепление границ и реформирование армии; князю Герберту было приказано организовать производственные поселения…       Однако же вопреки надеждам мирного населения империи, выпадающие на долю грифонов испытания не закончились: дикие племена, коих ранее никто не воспринимал за серьёзную угрозу из-за отсутствия среди них единой власти, неким образом сумели организоваться и начали совершать масштабные набеги.       …       В один момент спавшие во дворах домов земледельцев собаки, во множестве закупленные баронами в землях Эквестрии и других сопредельных государствах, вскинули головы к небу и начали громко лаять во всю мощь своих глоток. Тут же мирно спавшее селение проснулось: где-то вспыхнули огни, в воздухе зазвучали крики грифонов и баранов, из распахивающихся дверей на улицу выскакивали фермеры и ремесленники, вооружённые молотами, лопатами, совсем редко — мечами и арбалетами. Пташки с птенцами и овечки с ягнятами поднимались на чердаки и крыши, тревожно всматриваясь в отбрасываемые домами и горами тени, в любой момент готовясь к бегству или сражению.       Сторожевые собаки, скаля острые зубы и поводя из стороны в сторону вытянутыми мордами, прислушивались и принюхивались к земле. Лай больше не раздавался над селением, лишь глухой рык время от времени доносился от кобелей и сук, натренированных выявлять угрозу для своих хозяев. Сами же селяне, у коих имелись рабочие крылья, взмыли в ночное небо и начали кружить над крышами, высматривая любое подозрительное движение внизу…       Внезапно собаки бросились к лишь им понятным местам, затем остановились во дворах, на дорогах, а то и ворвались в дома, несколько раз провели по земле передними лапами и, оставив отчётливые борозды своими когтями, громко завыли, вскинув головы. Не прошло и пары минут, как почва осыпалась и открыла зевы туннелей, откуда взметнулись мускулистые широкие лапы с короткими пальцами и острыми мощными когтями. Следом за этим показались и головы с широкими лбами, вытянутыми мордами, маленькими чёрными глазками и клыкастыми пастями.       Крупные, сутулые, мускулистые, лохматые и грязные монстры, вооружённые дубинами, кирками, короткими мечами, издав искажённый боевой яростью рёв, бросились от пещер в разные стороны, стремясь сокрушить всех, кто попадались им на пути. Они жаждали битвы; им требовалась добыча; их вели голод, жадность и воля вожака…       Вот выбравшийся из туннеля алмазный пёс ударом правой передней лапы отбросил собаку, бросившуюся на него в попытке вцепиться клыками в глотку, а затем в мохнатую шкуру дикаря впились зубья вил, удерживаемых передними лапами молодого грифона-фермера. Однако же шкура подземного жителя оказалась достаточно прочной, чтобы защитить его от не слишком умелой атаки, так что уже в следующий миг узловатая дубина едва не размозжила птичью голову, заставляя защитника отскакивать назад от размашистого удара здоровяка.       В то же время из окраинного дома раздались рёв и лай, который сменился жалобным взвизгом и хрустом, после чего из разбитого окна вылетело изломанное тело сторожевой собаки. Следом за жертвой под открытое небо выскочил чёрный алмазный пёс, налитыми кровью маленькими глазами озираясь вокруг, чтобы лишь в самый последний миг отпрыгнуть от удара лопатой, нанесённого спикировавшим сверху немолодым земледельцем (из-за того, что импровизированное оружие вонзилось в землю, подземный хищник успел полоснуть когтями по плечу защитника, оставив на грифоньей шкуре четыре глубокие рваные раны).       Тем временем с крыши дома, из-под пола которого в посёлок проникало всё больше и больше алмазных псов, удерживая на спинах и в лапах птенцов и ягнят, вспорхнули пташки, поспешившие покинуть опасное место. Взрослые грифоны, по той или иной причине не вступившие в битву с чужаками, подхватывали овец и уносили их прочь, дабы не позволить соседям попасть в когти и клыки врага, не ведающего жалости, страха и чести.       На земле же бараны, коротким разбегом набирающие внушительную скорость, пользуясь отвлечением врага на грифонов, наносили удары рогатыми головами, а то и настоящими копьями. И пусть не всегда им удавалось попасть по неожиданно быстрым, хоть и кажущимся неповоротливыми алмазным псам, но каждая успешная атака оканчивалась болезненным рёвом, а то и булькающим рокотом зверя, обречённого не вернуться из очередного набега.       А затем небеса разорвал воинственный клёкот, что послужило для «мирных» селян сигналом к отступлению. Тут же на землю посыпались арбалетные болты, метательные дротики, а следом за ними появились и сами гвардейцы местного барона…       …       Стремительно падая вниз, Гиш чувствовал ветер, бьющий ему в морду и буквально ластящийся к телу. Несмотря на то, что земля была всё ближе и ближе, он был спокоен и сосредоточен, его глаза смело смотрели вперёд, а сердце в груди билось ровно и сильно. Когда же до тверди оставалось не больше десятка метров, хищник извернулся и потянул передними лапами за толстые шнуры, расположенные над плечами, что заставило закреплённый на спине механизм раскрыться, расправляя перепонки кожистых крыльев.       Рывок… и падение резко замедляется, а молодой воин приземляется на задние лапы прямо среди отпрыгнувших в стороны алмазных псов. Стоило же отпустить шнуры, а затем напрячь мышцы, как крылья с щелчком сложились за спиной, после чего передние лапы легли на рукояти меча и кинжала, с задорным шелестом металла покинувшие свои ножны.       На пару мгновений они замерли: трое подземных хищников изучали своего нового противника, облачённого в чёрную кожу от шеи и до пальцев задних лап. Сам грифон не спешил атаковать первым, прищуренным взглядом отвечая кобелям, успевшим этой ночью пролить кровь защитников селения.       — Ра-а-а! — подбадривая себя и сородичей яростным рыком, первый из алмазных псов, кажущихся слишком широкими в плечах, с непропорционально большими передними и маленькими задними лапами, совершив стремительный замах, атаковал Гиша дубиной с каменными шипами.       Пропустив оружие врага рядом с собой, позволив ему столкнуться с землёй и выбить из почвы брызги сухой грязи, Грамон вонзил кинжал в предплечье пса и подтянул себя вперёд, одним прямым выпадом вонзая прямой клинок в раскрытую пасть, чтобы тут же отступить вперёд и в сторону, чтобы лишённая жизни туша пронеслась мимо. Тут же напарники подземного хищника кинулись в бой, размахивая киркой и коротким мечом, заставляя барон-нета уклоняться и отступать, словно бы танцуя вокруг взбешённых чудовищ.       Поймав лунный свет на клинок меча, Гиш заставил чувствительные глаза одного из псов болезненно заслезиться и зажмуриться, за что он и поплатился: мелькнувший в воздухе кинжал вошёл в глазницу, обрывая жизнь второго противника грифона.       Последний алмазный пёс раскрыл пасть с острыми жёлтыми клыками, но ничего не успел сделать: арбалетный болт прошил его шею насквозь, застряв в ней. На какую-то секунду выражение морды врага показалось Грамону удивлённым и будто бы обиженным, после чего очередная туша завалилась на бок, подёргивая лапами в судорогах.       — Четыре против двух, барон-нет, — усмехнулась жёлтая пташка, приземлившись на более или менее чистый участок земли, закидывая на плечо арбалет.       Грамон осмотрелся вокруг, чтобы оценить обстановку и понять, что бой подошёл к концу: выжившие псы скрылись в своих лазах, в то время как гвардейцы барона Гель добивали раненных врагов. В то же время с неба спустились алхимики, которые несли в сумках на спинах сосуды, похожие на глиняные тыквы, которые отправлялись в туннели и через несколько секунд взрывались, чтобы распространить ядовитый тяжёлый туман.       — Я справился бы и сам, — спокойно заметил Гиш, затем подошёл ко второй своей жертве и, вырвав кинжал из пробитой головы, обтёр оружие об мохнатую шерсть здоровяка.       — Мог бы и справиться, — Гера щёлкнула клювом, усмехнувшись уголками рта. — Но это не отменяет того, что я победила.       — Не помню, чтобы соглашался на какое-то состязание, — пожал плечами грифон, убирая клинки в ножны.       — Но ты и не отказывался, — сложила передние лапы на груди пташка, после чего бросила взгляд на пса, уныло опустившего голову рядом с разорванным когтями подземного хищника хозяином и шумно выдохнула. — Странно, правда?       — Что именно? — вопросительно выгнул брови барон-нет, переводя взгляд от зева туннеля, где клубился жёлтый туман, на свою напарницу.       — Мы используем собак, чтобы бороться с собаками, — ответила крылатая хищница.       — Раньше империя использовала пони, чтобы бороться с пони, — отозвался Грамон. — Не вижу в этом ничего особенного.       В этот самый момент в проходы, прорытые алмазными псами под посёлком, грифоны-алхимики сбросили взрывные «тыквы». Землю слегка тряхнуло, собаки заскулили и прижали уши к головам, но на этом всё и закончилось. Селяне начали возвращаться к своим домам, кто-то сразу же приступил к уборке тел, кому-то пришлось тушить начавшийся пожар… Впереди их ожидали подсчёты потерь, ремонт сломанного, похороны и повседневная работа.       — Идём, — махнула лапой пташка, недовольно скривившаяся после слов своего напарника. — Может быть кому-то нужна помощь.       Барон-нет лишь молча кивнул, прекрасно понимая то, что их работа далеко не окончена.