Такой разный взгляд

      «Здесь вам не равнины — тут климат иной: идут лавины одна за одной…», — мысленно напевая себе песенку из прошлой жизни, Кризалис стояла запрокинув голову и смотрела на широкое звёздное полотно, расстилающееся далеко вверху над пиками скал.       Сейчас она пребывала в облике серой овечки с маленькими витыми рожками, тогда как рядом на том же выступе стоял баран-Аксель, а в пещере позади скрывались несколько защитников… в том числе и Сажа, а также Гавс, приставленный Углём в качестве демонстрации своих дружеских намерений. И насколько могла судить королева чейнджлингов, вынужденная вплотную познакомиться с традициями и привычками своих единственных на этот момент союзников, невзирая на принадлежность к разным стаям и повадки амазонки у предводительницы племени самок, между сукой и кобелём зарождались чувства…       «Можно было бы подтолкнуть их друг к другу, чтобы физический интерес перерос в нечто большее, но тогда две стаи могут слиться в одну. Это приведёт либо к затуханию стремления сук к самостоятельности, либо к возникновению множества конфликтов внутри единой стаи, что, в свою очередь, подтолкнёт к расколу. В обоих случаях — мне это невыгодно и сулит немало проблем», — правительница перевёртышей недовольно дёрнула ухом, продолжая любоваться невероятно прекрасной картиной.       …На Земле столь яркие звёзды и чистое небо можно было увидеть только вдали от городов и иных крупных населённых пунктов, так как искусственная иллюминация оттеняла далёкие светила иных миров. Ну а так как она не видела неба с момента своего нового рождения (чужие воспоминания не считаются), то сейчас испытывала искренний незамутнённый восторг, ослабляемый лишь собственной природой.       — Моя королева, рассвет наступит через три часа, — напомнил нянька-телохранитель, голос коего в облике барана звучал низко, но вместе с тем мягко. — Вожак Горбатый и его стая уже на дне ущелья и движутся к туннелям противоположной горы.       — Спасибо, Аксель, — отозвалась Кризалис, всё же отвлекаясь от разглядывания созвездий, чтобы переместить свой взгляд на левый конец горного перевала, оканчивающийся выходом в очередную зелёную долину, где находился небольшой фермерский городок, что принадлежал овцам и платил дань грифоньему барону. — Что бы я без тебя делала?       — Назначили замену, моя королева, — спокойно ответил баран (в этот момент правительнице перевёртышей казалось, что он не маскируется, а принял свой естественный облик). — Вы решили, что нам делать с недовольными?       …Помощник предлагал избавиться от Горбатого, имя к которому накрепко прицепилось после того совещания, а также Ворчуна, чтобы их стая либо распалась, а члены распределились между Углём и Сажей, либо выбрали более сговорчивого лидера. Другим вариантом была замена пса на инфильтратора, но даже Аксель понимал, что подобное не пройдёт незамеченным и только заставит опасаться рой.       «Прежние королевы не стали бы церемониться: либо сами избавились бы от угрозы, либо натравили кого-нибудь. Угля, например. Но куда их привели такие методы? Нет… такой путь не для меня», — не то чтобы королева чейнджлингов не могла пойти на крайние меры, просто она искренне считала, что убийство недовольного тобой союзника — это подтверждение собственной несостоятельности как правителя.       — Сажа уже доказала Ворчуну, что может надрать ему уши и хвост, — заметила мать роя. — Он может сколько угодно заявлять, что пользоваться помощью симбиотической брони нечестно, но это лишь оправдания.       — Его псы — это треть нашего боевого потенциала, — заметил нянька-защитник. — Если он решит уйти — мы потеряем не только источник пищи, но и значительно ослабеем.       — Фальбала уже подготовила секрет, который будет привлекать псов, — правительница перевёртышей пожевала губами. — Сажа согласилась на то, чтобы её сёстры послужили приманкой. Горбатый не сможет уйти… если хотя бы четверть его соплеменников воспротивится.       — Нам придётся ослабить вашу охрану, чтобы обеспечить их напарниками, — заметил Аксель. — В ином случае высока вероятность, что феромоны заставят кобелей вести себя слишком напористо.       — Пусть будет так, — согласилась Кризалис. — Кроме того… дроны могут помочь псам расслабиться. Заодно и подкрепятся.       — Как будет угодно, моя королева, — собеседник не стал спорить дальше и отступил.       «Планирую переманить часть стаи недовольных мной союзников путём соблазнения. Совесть, брезгливость, ау! А в ответ — тишина. Ну что же, остаётся только следить, чтобы задумка не вышла нам боком», — откинув невесёлые мысли, правительница перевёртышей стала спускаться по узкой горной тропинке, сорваться с которой можно было из-за малейшего неловкого движения, что грозило бескрылым если не гибелью, то серьёзными травмами.       …Впрочем, что алмазные псы, что чейнджлинги не жаловались ни на темноту, ни на координацию движений. Собаки и вовсе могли цепляться за дорогу когтями, а члены роя в случае опасности просто перевоплотились бы, дабы добраться до дна ущелья уже на своих крыльях.       Конечно, сородичи Кризалис могли бы превратиться в грифонов, но в случае обнаружения патрулём их бы приняли за дезертиров-предателей. Сейчас же они напоминали пленников, угнанных из поселения подземными хищниками, что давало чуть большую широту манёвра (удар в спину от спасаемых — неплохой аргумент в сражении).       …Правительница перевёртышей хотела бы заглянуть в городок овец, чтобы послушать слухи, поговорить с местными жителями, съесть что-нибудь вкусное. К сожалению, её маскировка хоть и была хороша, но имела свои недостатки: мало того, что какой-нибудь шаман случайно мог увидеть магию, так ещё и манера общения выдавала чужачку.       «Мы бы могли напасть на крепость, при помощи яда обезвредить гарнизон, впустить псов и поживиться ценностями. Но потом пришлось бы бежать и заметать следы, чтобы не быть разорванными императорскими войсками. Оставлять же столь жирный след — это глупо. Да и не хочу я ещё сильнее закреплять образ перевёртышей как врагов для грифонов и баранов», — королева недовольно поморщилась, перепрыгнула на очередной камень и бросила взгляд в ту сторону, где между гор виднелось зарево осветительных огней.       Наверное, если бы на месте Кризалис был кто-нибудь более воинственный, ну или попросту искушённый в военном деле, то рой попытался бы совершить несколько налётов, маскируясь под бэтпони. Не то чтобы перепончатокрылые летуны забирались так далеко на территорию империи, но грифоны любили их едва ли не меньше, чем алмазных псов: в конце концов подземные собаки являлись честным врагом, пусть и совершающим внезапные набеги, а вот эквестрийцы показали свою подлую натуру, когда напали на приграничные долины в момент наибольшей слабости. Таким образом шанс перевести стрелки на подданных принцесс был достаточно высок, но только если избежать потерь со своей стороны и появления свидетелей превращений.       «Грифоны считают пони бесчестными за то, что они напали на крепости в момент отсутствия большей части гарнизонов. При этом то, что их сородичи разоряли поселения кристальных пони, угоняли жителей в рабство и калечили взрослых — это нормально. Двойные стандарты во всей своей красе», — размышляя на отстранённые темы, мать роя оказалась на дне ущелья, после чего торопливо зашагала к противоположной её стене, чтобы скрыться в очередной пещере, что была пробита в толще скалы рекой, русло которой пересохло много лет назад.       Ночь подходила к своему концу, заставляя беглецов поторапливаться, дабы уйти подальше от возможной погони и не попасться на глаза гвардии местного барона. После рассвета, уже находясь под защитой твёрдых стен из земли и камня, они собирались сделать привал, чтобы дать отдохнуть щенкам и подкрепиться тающими припасами. До северной границы империи грифонов оставалось ещё далеко, но Кризалис была почти уверена в том, что они сумеют дойти до цели без потерь.       …Если не потеряют бдительность, разумеется.       …       — И откуда ж вы такие идёте? — пожилой тёмно-серый баран, разглядывая пришельцев из-под кустистых бровей, покачал головой, заставляя седую бородку дёрнуться из стороны в сторону.       В небольшом горном поселении на дюжину домов не было полноценной стражи, всё же гости сюда забредали редко, а деревенские друг друга хорошо знали. Здесь даже алмазных псов, о нападениях коих рассказывали патрульные грифоны, хоть и слышали, но самих собак отродясь не видали. Тем удивительнее было увидеть на дороге шестерых овец и баранов пожилого возраста, потрёпанных и с пустыми сумками на боках, прикрытых только шерстяными накидками.       — Знамо откуда: из Долины Золотого Зуба, — прошамкал самый высокий из путников, выступивший на шаг вперёд своей супруги, подслеповато щурящейся из-за лучей солнца, что били прямо в глаза чужестранцам.       — Из самого Зуба? — изумился староста. — Что ж вам дома-то не сиделось, а в такую даль понесло?       — Дело у нас на севере, — заявил предводитель странников. — Правда, мы с припасами не рассчитали… вот и решили к вам зайти.       — Хм, — огладив бородку, пожилой баран нахмурился. — Дальше на север только Долина Ледяной Скорби. Туда уж много лет никто не ходит. Уж не дело тёмное ль вы затеяли?       — Что затеяли — то наше дело, — насупился собеседник, отчего староста захотел окликнуть пару сыновей, дабы те показали грубияну его место.       — Вы уж не серчайте на мужа моего, — вмешалась пожилая овечка, прикосновением к плечу заставляя своего спутника притихнуть. — Паломники мы. Как раз в долину путь держим… Отпросились у барона, чтобы, стало быть, с сыном проститься. Работники из нас уже не важные, но ноги пока держут и по дороге несут. А то боезно мне, что ежели ещё год упустим, то так и не побываем там, где сгинула наша кровинушка.       После такого признания уже самому старосте стало неловко: всё же о нападении Ледяной Погани он знал не по наслышке, так как в своё время мимо их деревни прошло немало славных баранов, да и грифоны на ночлег останавливались. Кроме того, в долине жила не такая уж дальняя родня, так и сгинувшая без следа и слуха…       — Зря вы в такую даль отправились, — пробормотал старик, подёргивая себя за бородку. — Ну да не мне вас уму учить. Товаров у нас немного, но — продадим столько, сколько вы сможете унести. И это… Не серчайте на старого. Времена нынче неспокойные, вот мне непонятно что и чудится.       — Благодарим нижайше, — отозвалась овца, низко поклонившись старосте, после чего и её муж пусть неохотно, но повторил за своей супругой. — Храни вас предки.       Совсем стушевавшийся немолодой баран поспешил вернуться к своим домочадцам, дабы послать сыновей за припасами, а заодно и соседей успокоить. В голове же у него поселилась мысль, что он и сам далеко не молод, а в долине после случившегося ни разу не бывал. Впрочем, срываться в поход с пришлыми старик не собирался, а вот собрать свою группу паломников вполне мог.       Вскоре шестерых овец и баранов навьючили пузатыми перемётными сумками, за что была заплачена россыпь мелких корон. Староста в очередной раз ощутил укол стыда, но всё же эти колечки были нужны его деревне, чтобы заказать у патрульных грифонов доставку товаров из ближайшего городка, а потому он не смог себя заставить отказаться хотя бы от четверти.       Шестеро странников же, раскланявшись с жителями деревни, соблюдая строгий порядок и погрузившись в молчание, отправились дальше по дороге, чтобы вскоре скрыться из виду селян.       — Тьфу, — сплюнув на землю, староста притопнул ногой и, оглянувшись через плечо, крикнул: — Малой, ну-ка догони энтих паломников и передай это. Скажи, что напутал я с ценой-то. Старый совсем стал.       Передав ягнёнку шнурок с полудюжиной корон, старик проводил его усталым взглядом, мысленно костеря себя то за глупое расточительство, то за жадность постыдную. Однако же не успел он пойти на третий круг в своих переживаниях, как растерянный ягнёнок вернулся, чтобы повиниться в том, что не нашёл путников.       — Ах ты оболтус, — осерчал старик. — Даже такое простое дело завершить не можешь. Кыш домой! Будешь сегодня матери помогать пряжу прядь…