Такой разный взгляд

      Дворец Белогорода стоял на пересечении четырёх дорог, тянущихся к окраинам продолжающего строиться поселения, уже сейчас являющегося более пышным, величественным и богатым, чем Грифонстоун. Впрочем, количеством населения он уступал столице даже после нападения алмазных псов и чейнджлингов… что вполне могли исправить переселенцы.       Гровер изначально хотел сделать этот город местом обитания высокородных грифонов, богачей, рыцарей и умелых ремесленников: здесь не было места бедноте и обывателям, за малым исключением обслуги и их семей. Однако же благодаря тому, что каждое здание напрямую принадлежало императору, наследники нынешних обитателей не могли надеяться остаться в Белогороде после смерти родителей в случае, если сами не выполняют полезную работу. И пусть подобное многим было не по душе, но дворяне смотрели на призрачную угрозу получить пинок под хвост из собственного жилья сквозь когтистые пальцы, абсолютно уверенные в своём высоком положении, тогда как нижним слоям оставалось только мириться и лезть из шкур вон, дабы выслужиться и закрепиться на месте (слишком уж много золота сюда стало стекаться, из-за чего конкуренция возникала даже за роль поломойки).       Новая, возможно даже не временная резиденция Гровера напоминала торт: восьмигранное трёхэтажное здание с пристройками, балконами и четырьмя двустворчатыми воротами, к которым вели широкие ступеньки невысоких лестниц, укрытых поддерживаемыми прямыми колоннами козырьками, возвышалось над просторной ровной площадью, окружённой невысокими деревцами. Ввысь устремлялись четыре квадратные башни, именуемые Северной, Южной, Западной и Восточной соответственно сторонам света, а в центре красовался купол из кусков хрусталя, вставленных в решётку из золота (ну или позолоченного железа, о чём работавшие над заказом ювелиры умалчивали). И самое главное — всё это было возведено из белоснежного камня, украшенного гравюрами и резьбой, придающими сооружению иллюзию лёгкости и воздушности.       Другие дома Белогорода отличались по внешнему виду, но не материалу: ближний ко дворцу круг занимали двенадцать маленьких крепостей, огороженных собственными стенами, из-за которых поднимались высокие башни с узкими окнами-бойницами. По задумке архитекторов там должны были проживать ближайшие сторонники императора, являющиеся правителями княжеств, разделённых на баронства, но после всех происшествий на территории Империи большинство твердынь пустовало. Впрочем, Гровер в самом скором времени планировал исправить эту досадную неприятность, дабы у противников его власти не возникло нехороших идей.       За первым кольцом находились здания гильдий, богачей, иных достойных грифонов… а вот гостям государства, какими бы богатствами они ни обладали, следовало довольствоваться самой окраиной. Редкие исключения вроде правителей соседних стран и членов их семей, для коих существовали гостевые покои во дворце лишь подтверждали правило…       Этим утром Гровер проснулся рано, позволил себе лёгкую разминку с фавориткой, плотно позавтракал и, стоя на одном из балконов дворца, смотрел на город, которому суждено было стать жемчужиной империи. Со своей позиции он не мог видеть всю долину, но та её часть, куда взгляд всё же дотягивался, радовала сердце: широкие чистые улицы, высокие белокаменные дома, «гнёзда», висящие на отвесных склонах высоких гор, ну и, разумеется, Башня Ордена Крыла, виднеющаяся на вершине утёса, куда вела длинная лестница из сотен ступенек.       «Мы получили несколько тяжелейших ударов, но империя не пала. Как феникс мы восстаём из пепла и расправляем крылья, дабы взмыть в небеса и показать всем истинное величие…», — ровное течение мыслей было прервано окликом одного из телохранителей, сообщившего о срочном донесении.       — Тц… — правитель горного государства нахмурил брови, ощущая, как хорошее настроение начинает скатываться в бездну. — Как всегда вовремя. Отправьте гонца в мой кабинет на первом этаже. И пусть у дверей сторожат аэроманты.       «Ничего. Однажды мои мечты станут реальностью. Пусть не сегодня и не завтра… и даже не при моей жизни, но Империя вновь станет великой. Первые шаги к этому мы уже сделали, так что теперь остаётся только продолжать развивать добычу ресурсов, производство и магию. Нам нужны все знания по магии, до которых возможно дотянуться, чтобы в будущем никакие копытные не смели вытирать ноги о наши шкуры», — щёлкнув клювом, правитель горного государства отвернулся от своего любимого детища и скрылся в глубине дворца.       …       Гровер не любил сюрпризы: почти каждое событие в его жизни, которое могло претендовать на подобное звание, являлось для него крайне неприятным. Начиная появлением Ледяной Погани на севере государства и заканчивая атакой алмазных псов в союзе с чейнджлингами — сюрпризы не несли ничего хорошего ни ему лично, ни стране в целом.       …Тем приятнее была неожиданность, встретившая правителя в утилитарно обставленном кабинете, украшенном белыми породами дерева, на фоне которого особенно чётко выделялся угольно-чёрный стол.       «Вот так-так. Выжил, поганец!», — добродушно подумал император, усаживаясь на плоскую подушку спиной к стене, скрытой под вышитой на сером сукне картой страны.       Гость был худ, потрёпан, словно кот после драки в разгар загула кошек, но более или менее цел и твёрдо стоял на четырёх лапах. Его рассказ о похождениях в подземном королевстве полудиких собак и их хитиновых союзников не блестал красочными сражениями, героическим превозмоганием многократно превосходящих врагов. Впрочем, от Тени (пусть, к сожалению Гровера, бывшей) сложно было ждать иного.       «Проник в логово врага как пленник, подобрался к Чесуну и использовал отраву, после чего сбежал, спрыгнув в подземную реку. Подобный подвиг в историю не запишешь… Придётся летописцам придумывать что-то героическое, чтобы птенцы загорались желанием стать такими же смелыми, сильными и непреклонными, а пташки томно вздыхали, прижимая к себе букеты цветов, мечтая оказаться в объятьях спасителя. Хм-хм-хм… Жаль только, что внешность у него не сильно героичная: худоват, да и калека к тому же. Хотя, если подумать, то можно будет объявить о жутких травмах, полученных во время сражения с охраной Чесуна… А лучше — самим Вождём Вождей. И не описанным ничтожеством, а каким-нибудь двухметровым монстром, шириной плеч перекрывающим коридор от стенки до стенки, с когтями-ятаганами и клыками-кинжалами, с коих стекала густая смрадная пена, тогда как глаза сияли яростным магическим огнём… Да-а-а Победа над ним станет легендой, которую барды будут воспевать веками. Внешность же героя мы подправим: откормим, перекрасим, приоденем, а затем отошлём выполнять важное задание, чтобы не мозолил глаза. Тень из него уже не получится — видно, что установки Герды либо слетели вовсе, либо противоречат друг другу. Не хочу даже вдумываться в то, что творится в его голове после смерти «любимой» и успешной мести за неё. Так… Слишком уж долго я молчу», — сцепив пальцы передних лап в замок на краю столешницы, император медленно кивнул.       — Очень жаль, Гиш, что ты не смог вынести камень Чесуна из подземелий алмазных псов: в виду нынешнего неустойчивого положения Империи, когда реликвия моей семьи оказалась утеряна из-за вероломства наших… союзников, трону необходим новый символ власти, — правитель прикрыл глаза, наблюдая за собеседником через щёлки между почти сомкнутыми веками. — Скипетр, который заставлял бы непримиримых противников прислушиваться к словам… Впрочем, слишком велико было бы искушение использовать артефакт на постоянной основе. Так что — возможно, это и к лучшему. Что же до тебя, барон-нет…       «Жаль, что Гилхарда сейчас нет рядом. Ну да он занят укреплением моей власти в провинциях, где начались непонятные волнения. В любом случае, мне кажется, что он одобрил бы моё решение», — из-за того, что собеседник был малоразговорчив и предпочитал молчать, если его не спрашивают, театральная пауза получилась какой-то скомканной.       — Как верховный правитель Грифоньей Империи, властью своей я награждаю Гиша Грамона наследуемым титулом князя… и передаю во владение земли княгини Герды, являвшейся последней представительницей своего рода, — Гровер вдохнул и добавил: — Служи верно, живи достойно, пади с честью, князь Гиш Грамон.       — Служу Империи, мой император, — склонился в поклоне новоявленный высший дворянин. — Я не подведу вас.       — Знаю, Гиш… Знаю, что не подведёшь, — доброжелательно отозвался государь. — Герда была высокого мнения о тебе, и я считаю, что ей было бы приятно узнать, что её наследие попало в достойные лапы. И, в качестве жеста доброй воли, князь Грамон, я помогу тебе ещё раз: пока ты не научишься управлять своими новыми владениями, тебе будут оказывать помощь мои доверенные грифоны. Наблюдай за ними, учись, задавай вопросы… присмотрись к их дочерям. В конце концов — твоему дому нужны наследники. Я бы не хотел, чтобы уже моему сыну пришлось искать нового претендента на княжеский титул.       — Будет исполнено, мой император, — отозвался уже не истукан, но всё ещё и не полноценный член высшего общества.       «Станет ли он когда-нибудь полноценным? Вряд ли. Тем больше у меня причин отправить новоявленного князя в его владения, чтобы он плодил новых грифончиков, пока мои слуги правят землями. Уже его наследниками можно будет заняться вплотную: возможно, даже, что среди них появятся сильные одарённые», — придя к таким выводам, Гровер взял с угла стола золотой колокольчик и позвонил, вызывая слуг.       — Сейчас тебя проводят в покои и приведут в презентабельный вид, — объявил император твёрдым голосом. — Нужные бумаги я подпишу уже сегодня, а церемонию награждения проведём после прибытия Гилхарда. Отдыхай, Гиш из рода Грамонов. Ты это заслужил.       …       «Цени, птенец: я не выдал твою ложь его величеству», — заявил призрак аэроманта, едва грифон вышел из кабинета Гровера.       …Красный камень, при помощи которого Чесун объединил стаи своих сородичей, сейчас лежал в ничем непримечательном тайнике, откуда его нужно будет забрать в самое ближайшее время. В конце концов подобные предметы, обладающие чем-то вроде собственной воли, не любили оставаться без дела, а потому и появление нового владельца было вопросом если не месяцев, то пары лет — самое большее.       «Я ценю, старик», — отозвался новоявленный князь, шагая вслед за проводником по широким и светлым коридорам.       «И всё равно, желтоклювик, мне не нравится твоя идея использовать кристалл для своей мести. Если император узнает об обмане — тебе не сдобровать», — констатировал незримый и неслышимый другими собеседник.       — …Гиш? Гиш Грамон?! — отдалённо знакомый голос пташки, ворвавшийся в уши, словно раскалённая игла в круп, заставил вскинуть голову и обернуться на крик, чтобы увидеть жёлтую грифину в светло-серой накидке с изображением чёрной башни на груди.       «Симпатичная цыпочка. Старая знакомая?», — осведомился бестелесный напарник, изучая подбежавшую к его подопечному особу, которая приоткрыла клюв и… замолчала, попросту не зная о чём говорить.       «В каком-то смысле», — отозвался убийца, немигающим взглядом уставившийся на ту, кто была ему не безразлична в годы до попадания в БОК.       «Ты что-то задумал, птенец? Что-то мне подсказывает, что это будет очередная глупость», — проворчал призрак, при этом совершенно не спеша как-то себя проявлять.       «Ты же сам мне все уши прожужжал, да и император намекнул… Сейчас всё узнаешь», — орёл почувствовал неожиданный прилив сил, шагнул навстречу жёлтой грифине и, почти коснувшись своим клювом её, глядя в широко распахнутые глаза, спросил…       — Гера, ты станешь моей женой?       …Он был худым, потрёпанным, одетым в простой плащ с откинутым капюшоном. Его можно было принять за бродягу, непонятно как оказавшегося в резиденции императора, но не за умелого убийцу и диверсанта, и уж тем более не за высокородного дворянина.       Гиш был одержим идеей мести, и Гера об этом знала лучше других. В конце концов — в её глазах тоже сверкал тот самый безумный огонёк, который не позволял остановиться или хотя бы замедлиться. А потому ответ был предопределён…