***
— Это же Су Хо кричал! — воскликнул Су Хван. У него словно замкнуло в голове. Наскоро закрепив узел на ботинке, парень оттолкнул Ена, пытавшегося удержать его, и бросился в чащу леса. Нога болела в месте растяжения, но Су Хван не обращал на боль никакого внимания. Игнорировал он и крики Ли Ена, умолявшего его остановиться. В него как будто что-то вселилось. Не отличавшийся от природы ловкостью, Су Хван стремительно бежал по лесу, подобно дикому зверю с легкостью перепрыгивая через торчавшие из земли корни. Холодный ветер шумел у него в ушах, глаза слезились на морозе, но он продвигался вперед. Он не знал, сколько продолжалась эта гонка. Постепенно деревья начали редеть, и Хван выбежал на небольшую поляну, которая в любых других обстоятельствах могла бы даже показаться ему симпатичной. Хижину — старую мазанку, в которой едва ли мог выпрямиться во весь рост человек чуть выше среднего, — он заметил сразу же. Словно в подтверждение того, что он пришел по адресу, из хижины донесся приглушенный вой. — Су Хо, — выдохнул Хван и двинулся к хижине, но тут он почувствовал чью-то тяжелую ладонь на своем плече. — Ты туда не пойдешь, — сказал Ли Ен. — Позволь мне. — Ен, стой, куда ты?! — Джи А бежала к поляне из другой части национального парка. Вид у нее был совершенно безумный. — Не смей туда ходить! Ен, не обращая на жену внимания, бросился к хижине, но в этот момент Джи А нагнала его и ловким броском сумела сбить с ног. — Я не пущу тебя туда, ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ! — закричала она. То ли дело было в хижине, которая каким-то образом действовала на нее даже на расстоянии, то ли начинал сказываться стресс, но Джи А не могла прогнать из головы воспоминание о том, как ее муж пожертвовал собой для того, чтобы спасти ее и весь мир от имуги. Сделать что-то ради других, не думая о себе, — это было очень в стиле Ена, но второй раз терять его она не собиралась. — ДЖИ А, ОТПУСТИ ЖЕ МЕНЯ, ТАМ СУ ХО! — кричал Ен. Он проклинал свое человеческое тело. Будь он по-прежнему лисом, сбросить ее не составило бы труда, но теперь он был слаб. Женщина, обхватившая его ноги, не позволяла ему ни встать, ни отпихнуть ее, и Ен отчаянно бился, силясь освободиться из мертвого захвата. — Я ТЕБЯ НЕ ПУЩУ! Я НЕ ДАМ ТЕБЕ УМЕРЕТЬ СНОВА! — кричала Джи А. Думать было некогда. Оставив супругов бороться на снегу, Су Хван бросился в хижину. Едва он оказался внутри, как в нос ему ударил запах разложения. Ким Су Хо стоял на коленях посреди хижины. Обеими руками он обхватывал голову, словно она могла вот вот взорваться прямо между его побелевшими пальцами и разлететься на части. — Су Хо, — позвал Хван и подбежал к другу. — Су Хо, что ты здесь делаешь? Пойдем отсюда скорее! Мальчик схватил друга за плечо и с силой тряхнул его. Су Хо поднял голову, и Су Хван вздрогнул. Лицо Су Хо было залито слезами. Он рыдал как маленький ребенок, глядя в никуда покрасневшими глазами. — Су Хо, да что с тобой такое?! Су Хван был смущен и напуган. Его друг был из тех, кто может напугать самого жестокого хулигана, из тех, с кем считаются учителя и даже администрация школы, и точно не из тех, кого можно заставить расплакаться. И все же вот он стоял перед ним на коленях с искаженным от горя и ужаса лицом и рыдал в голос. — Отец, отец, прости меня, пожалуйста, — разобрал Су Хван. — Пожалуйста, не сердись. Я хочу к тебе. Пожалуйста, забери меня к себе. Пожалуйста... Чем бы ни была эта Хижина Дурных Снов, она явно мучила Су Хо страшными воспоминаниями о смерти его отца, догадался Су Хван. Нужно было вытаскивать друга отсюда. Не зная, как поступить, он отвесил Су Хо пощечину: — Ким Су Хо, а ну быстро приходи в себя! Нужно уходить отсюда! Су Хо как будто на мгновение ожил. Он приложил ладонь к покрасневшей щеке и посмотрел на Су Хвана, но явно не узнал его, потому что сказал: — Отец, ты злишься на меня? — Да не злюсь я на тебя, — прошипел Су Хван. — Но разозлюсь, если ты сейчас же не пойдешь со мной наружу. — Мне можно с тобой? — лицо Су Хо аж просияло. Он протянул руку и по-детски схватил Су Хвана за пальцы. — Не можно, а нужно, давай быстрее! Су Хван помог Су Хо подняться на ноги, закинул его руку себе на шею, обхватил его за талию и потащил к выходу. Су Хо едва мог переставлять ноги, но, по счастью, мазанка была такой крохотной, что друзьям потребовалось сделать всего несколько шагов, чтобы оказаться на воздухе. Выйдя наружу, мальчики упали на снег. — Су Хван, Су Хо! — Джи А наконец ослабила хватку, и теперь они с Ли Еном бежали к ребятам. — Что с ним? — Ен быстро посмотрел на Су Хвана и, убедившись в том, что парень был в полном порядке, перевел взгляд на племянника. Су Хо выглядел чудовищно. Он был смертельно бледен. На белом лице выделялись покрасневшие глаза. Теперь Хван видел, что дело было не только в слезах: сосуды в глазах его друга полопались, отчего белки казались залитыми кровью. Губы Су Хо тряслись, он повторял что-то, но слов никто разобрать не мог. — Сынок, что с тобой? — Ли Ен был в панике. — Что там случилось? — Отец, там был отец, там был.., — Су Хо повторил это еще несколько раз, после чего его глаза закрылись, и он потерял сознание.***
В холле городской больницы Сокчо Су Хван пил уже четвертый стаканчик отвратительного чая из автомата. Строго говоря, это был даже не чай, а какая-то сладкая бурда с легким лимонным привкусом, покрытая сверху неаппетитного вида пенкой с радужными разводами. Парень не знал, сколько времени провел в этом стерильном, пахнувшем чистящими средствами и лекарствами коридоре. Его уже тошнило и от этого запаха, и от чая, но уходить он не собирался. События последних часов были словно в тумане. Выйдя наконец из Хижины Дурных Снов, Су Хо почти сразу потерял сознание и уже не приходил в себя. К тому моменту на крики из своего сектора леса успели прибежать Сэ Ром и Джи Хван. Джи Хван помог Ену дотащить Су Хо до парковки и положить его на заднее сидение автомобиля. У Ена так сильно дрожали руки, что за руль села Джи А, которая и домчала их за считанные минуты до больницы, где Су Хо сразу увезли на срочные обследования. Пожилой врач отделения неотложной помощи только разводил руками. Он понятия не имел, что произошло с парнем. — Похоже на крайнее проявление астенического синдрома, — сказал он. — Хотя это и очень странно. Человек не может впасть в такое состояние за считанные минуты. На это, как правило, нужно месяцы, даже годы изнурительной работы и регулярных эмоциональных потрясений... Но сейчас это неважно. Мы поставили ему капельницу. Это должно подействовать. Он отдохнет, наберется сил и завтра, будем надеяться, вы уже сможете забрать его домой. Как только стало понятно, что с племянником все будет хорошо, Ли Ен, все это время не находивший себе места, вдруг резко побледнел и слегка покачнулся. Су Хван, который стоял рядом, вовремя успел подставить ему плечо. — Господин Ли, что с вами? — врач профессиональным движением достал из нагрудного кармана халата небольшой фонарик и посветил Ену в глаза. — Госпожа Ли, ваш муж страдает какими-либо хроническими заболеваниями? — В последнее время он жалуется на сердце и принимает валидол! — вспомнила Джи А. — Так, у нас тут, кажется, предынфаркт, срочно на ЭКГ его, — крикнул врач, подзывая двоих медбратьев с каталкой. Ли Ена увезли. Джи А без сил опустилась на скамью. — Что я наделала? — тихо спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно. Су Хван подумал о том, что им действительно стоило послушаться Ли Ена и вернуться в Сеул еще вчера. Прогулка по зимнему лесу закончилась настоящей катастрофой, но самое тяжелое испытание оставалось впереди.***
Джи А попросила Су Хвана немного посидеть с ее мужем. Она рассудила, что Ли Ену будет небесполезно провести немного времени рядом с братом. Самой ей нужно было сделать срочный звонок. Ли Ен лежал на койке под капельницей в одной из вип-палат кардиологического отделения, являя собой довольно жалкое зрелище. По нему было понятно, что он увлеченно предается самобичеванию, что, конечно, в его состоянии было попросту опасно. Су Хван вздохнул и присел на стул рядом с ним: — Госпожа Нам, то есть тетя Джи А, попросила меня побыть с вами. Как вы себя чувствуете, дядя Ен? — А сам как думаешь? Вот пытаюсь понять, чем я так прогневал богов, что они превратили меня в это... Ен красноречиво развел руки в стороны, как бы предлагая Хвану посмотреть на себя и убедиться в несправедливости высших сил. — Подумать только, едва не схлопотал инфаркт! Да об это сердце когда-то можно было копье сломать.., — Ен осекся. Он был беспечен и забыл, что разговаривает не с братом, а с человеческим мальчиком Су Хваном. — В фигуральном смысле, конечно. Какой от меня прок, если я не только свою семью защитить не могу, но и сам над собой теперь вынужден трястись?! — Дядя Ен, не говорите так. А проблемы со здоровьем могут быть у каждого и в любом возрасте, — попробовал успокоить его мальчик, но Ен отмахнулся. Он глубоко презирал себя за то, что не смог уберечь Су Хо, за то, что оказался беспомощным и слабым. Вот они — прелести жизни в человеческом теле! Неужели об этом он мечтал, когда был лисом? Неужели к этому стремился всей душой? Каким же он был глупцом, если романтизировал человеческое существование!.. И ведь самое обидное заключалось в том, что до полнолуния оставалось всего несколько дней. Если бы они приехали в Сораксан на следующей неделе, то ничего бы этого не случилось. Ен и сам не понимал, как и почему это происходило, но с момента его чудесного воскрешения семь лет назад каждый месяц в полнолуние силы кумихо возвращались к нему. Он подозревал, что это тоже было изощренной пыткой, придуманной богами специально для него. Уж они-то знали, как быстро он разочаруется в человеческом существовании, а потому не забывали снова и снова напоминать, чего именно он лишился, позволяя ему три дня в месяц чувствовать себя тем, кем он больше не являлся. Сила и скорость, выносливость и неуязвимость кумихо пьянили его, но полнолуние заканчивалось, и его тело вновь становилось слабым и ранимым. Более того, складывалось ощущение, что за каждый прилив сил в полнолуние Ен платил собственным здоровьем по двойному тарифу... Зазвонил телефон. Ли Ен знал, кто звонит, но поборол желание отключить аппарат и взял трубку, предусмотрительно отведя ее на некоторое расстояние от уха. Ки Ю Ри кричала так, что и сидевший рядом Су Хван слышал каждое слово: — ЛИ ЕН! — орала она в бешенстве. — ЧТО С СУ ХО?! — Тише, Ю Ри, успокойся, он жив и почти здоров, — Ен неудачно подобрал слова, потому что Ю Ри тут же оборвала его громоподобным: — ПОЧТИ?! Я ПРИЕДУ В СОКЧО, НАЙДУ ТЕБЯ, ВЫРВУ ТВОИ ГЛАЗА ИЗ ГЛАЗНИЦ И СОЖРУ ТВОЮ ПЕЧЕНЬ, ЕСЛИ ТЫ ДОПУСТИЛ, ЧТОБЫ С СУ ХО СЛУЧИЛАСЬ БЕДА! Су Хван подумал, что, судя по тону ее голоса, часть про глазницы и печень не была красочной метафорой. — Ю Ри, все с ним хорошо, нет тебе нужды приезжать, — устало повторил Ли Ен, — Поздно, братец, мы будем у вас через сорок минут! — Что?! В трубке послышалась какая-то возня. Телефоном завладел Ку Син Джу: — Ен, прости, я ничего не смог с ней поделать! Она словно обезумела, когда получила звонок от Джи А... — Мда, — неопределенно произнес Ен и задумчиво посмотрел на Су Хвана. — Тогда у нас проблемы. Он повесил трубку. — Это другая тетя Су Хо? — решил уточнить мальчик. — Да, Ки Ю Ри. Через сорок минут она будет здесь, и я очень удивлюсь, если эта больница переживет ее визит, — задумчиво произнес Ли Ен. Он понимал, почему Джи А позвонила Ю Ри. В конце концов, именно Ю Ри и Син Джу были официальными опекунами Су Хо, и по закону только они могли вести переговоры с его лечащим врачом, а также забирать его из больницы домой. Проблема заключалась в том, что из всей семьи только Ю Ри не была знакома с Чон Су Хваном. И сейчас Ли Ен мучительно размышлял о том, как им следовало поступить: как можно скорее отослать Су Хвана, чтобы Ю Ри его не увидела, или же, наоборот, использовать мальчика как тайное оружие для ее "пацификации"?