Злодей

Кайя лежал, слушая дробь дождя за окном. Носить с собой ответственность за прошлое поколение становилось тяжелее с каждым днем, и от этого груза никак не избавиться. Думать о нем он мог только наедине с собой. Сейчас он слишком слаб, чтобы даже допустить мысль, что в будущем он сможет справиться, однако понимал, что справиться придется, если будущее наступит. От безвыходности соленые капельки медленно стекали по его лицу. Непонятно почему, Альбериху казалось, что тяжесть груза уходит вместе с ними, впитывается в землю вместе с дождем. Парень стиснул зубы и шумно выдохнул, когда послышались тихие пошаркивающие шаги. Это был Дилюк. Несмотря на небольшую разницу в возрасте, Кайя ощущал себя если не старше, то серьезнее. Несмотря на то, что Дилюк преуспевал в боевых искусствах и стратегии, внутри он все еще был ребенком. Кайя же только приступил к службе, но с легкостью вычислял и находил преступников. Возможно, потому что чувствовал, что сам был им. И зная, что преступником стал, как только родился, не понимал, зачем он родился. Рано или поздно ему придется причинить жуткую боль всем любимым людям. Они обязательно разочаруются в нем, а он не сможет перестать их любить. И никто с ним не останется. Он знал это наверняка. С таким человеком оставаться невозможно. Тогда зачем ему оставаться здесь? Он не знал. Альберих задавался этим вопросом в который раз и не находил ответа. Нужно прекратить быть злодеем. Для этого нужно прекратить быть вообще. Парень уже было потянулся за своим мечом, но услышал тихий топот. Шажки приближались к комнате, дверь которой была открыта, и Кайя убрал с лица любые проявления сильных эмоций. Братишке не обязательно об этом знать. Тем более сейчас. Дилюк вошел в комнату, как будто боясь чего-то, и подошел к кровати — Эй? Ты спишь? — мальчик пытался заглянуть, но за ворохом одеяла и подушек, ничего не было видно. — Что такое? — Кайя раскрылся и поднял торс в расстегнутой рубашке. — что-то случилось, цветочек? — парень сел так, чтобы братишка оказался напротив, и погладил его по голове. Он любил младшего, очень сильно, и казалось, что это не просто брат, а самый близкий человек, который у него есть, был и будет. Кажется, он все еще здесь только из-за него. И предать его — будет самым тяжелым и непростительным поступком. А еще… Кайя чувствовал что Дилюк… Красивый? Ему всегда говорили, что красивыми для него могут быть только девушки, но Дилюк не был прекрасной дамой, ни внешностью, ни характером. Однако сейчас это не сильно беспокоило парня. Они рядом, и ничего им не мешает. Рагнвиндр стыдливо посмотрел на брата. Ему не хотелось признаваться, что он, практически рыцарь, испугался какого-то грома. Тем более, Кайя и так все поймет. Он знает его как никто другой. — Ты чего-то испугался? — получив в ответ кивок, Альберих усмехнулся. Несмотря на важность своей персоны, он очень мил. Во всяком случае, когда рядом есть старший брат. — Если хочешь, можешь остаться со мной. Иди сюда, — парень раскинул руки и улыбнулся. Он хорошо умел это делать, даже через силу. Дилюк подбежал и запрыгнул на колени. Чужие руки обняли его и погладили по голове. — Кайя… А почему ты не спишь? — Так получилось. Братишке тоже снятся плохие сны, — Альберих тяжело вздохнул и прижал ребенка к себе. Не хотелось даже допускать мысль о том, что когда-то придется его отпустить. Рядом с ним вообще думать о плохом не хотелось. Но приходится. — Тогда я тоже буду рядом. — мальчик поцеловал собеседника в щеку, вызвав у того улыбку, и переполз на постель. — Ты плакал? — Да. — Кайя немного поник. Держать маску перед самым дорогим человеком было очень сложно.– Спи давай. — Ты тоже. Кайя промолчал и перевернулся на другой бок. Он не знал, удастся ли ему уснуть сегодня. Дождь продолжался, а с каждым раскатом братишка сжимал его. Кайя не мог перевернуться. Он хмурился, не зная что делать, не зная, как жить дальше с этой дырой внутри и рыжеволосым чудом под боком. Никак. Все равно придется его предать. Лучше сделать это сейчас. Он серьезен, силен, но все еще ребенок. Ребенку проще будет пережить и перешагнуть. Альберих мысленно извинился перед младшим и сжался от переживаний. Слезы стекали по его лицу. Как только он почувствовал, что брат спит крепко, поднялся с кровати. Задержав взгляд на спящем парнишке, он тихо прошептал «прости», и, схватив меч, бросился на виноградники. Стоя среди лозы, под ливнем, он вытягивает запястье из-под рубашки. Он читал в книжках, что так делают несчастные девицы, и это работает. К голове подступил жар, а сердце билось, как будто зная, что скоро ему придется остановиться. Сделав глубокий вдох и зажмурившись, перед глазами встал Дилюк. В слезах и бледный, со вспухшей веной у виска и трясущимися руками. Эту иллюзию рыцарь быстро прогнал. Если не будет так, будет хуже. Холодное лезвие несколько раз прошлось по смуглой коже, заставляя запястье буквально брызгать кровью, которую смывали капли с неба. Для надежности он проделал то же самое со второй рукой. Голова начинала кружиться, а ноги становиться ватными. Покачнувшись, он плюхнулся на землю. До чего же красивы анемо бабочки в темноте… Дилюку снился кошмар. Подскочив от очередного раската грома, он не увидел рядом никого. Мальчик сразу же вспомнил, что только что брату было плохо. Он иногда гулял по ночам, но сейчас был дождь. Даже сквозь спутанные сонные мысли, он понимал, что что-то не так. Накинув плащ, он побежал вниз, во двор. Синей макушки нигде не было видно, но пробежав пару кругов вокруг особняка, он понял увидел белую рубаху, которая была чем-то испачкана. Подбежав ближе, он увидел что это красная жидкость. И уж точно не вино. — Кайя! — мальчик нагнулся и попытался взять за руку. Его белая ладонь тут же окрасилась. — Кайя… — Рагнвиндр с ужасом посмотрел на брата. Ужас застыл даже не от того, что не грянь гром сейчас, брату бы никто не помог; а от того, что секунду назад его самый близкий человек испытывал что-то, намного хуже, чем смерть. И Дилюк никак не мог ему помочь, как бы ни хотел. Кайя улыбался, совершенно искренне. Ему было легче. Рыжеволосый сжал челюсти, не прерывая зрительного контакта. Он не может покинуть его. Так рано и так больно. Что бы там ни было, Дилюк отдаст все, чтобы смерть перестала быть лучше, чем то, что в голове у брата. — Все хорошо, Дилюк… Беги домой… — глаза закрылись, но улыбка не сползала с лица. Не в состоянии ничего ответить, Дилюк только переводил взгляд с исполосованного запястья на блаженное лицо и смахивал слезы ресницами. Руки все еще теплые. Нужно позвать на помощь. Рагнивндр побежал к своему отцу. Растормошив мужчину, он не мог сказать ничего связного, только повторял имя брата и указывал на виноградники. Крепус, схватив меч и дорожную сумку, кинулся во двор, вслед за сыном. Обнаружив Кайю, он туго перебинтовывает ему запястья, прежде намазав какой-то мазью. У него зла не хватает на приемного сына, но он не подает виду. — Отец, с ним все будет в порядке? Все будет хорошо? — Не беспокойся, Дилюк. Крепус не знал. Парень уже потерял много крови, но сын вовремя его обнаружил. Он вместе оттащили его в спальню. Наказав младшему следить за Альберихом, Рагнвиндр старший ушел к себе. Он не попытается понять Альбериха. Но и больнее делать тоже не станет. Скоро пора было начинать работу. Предстояло долгое путешествие.