Полюбить того, кто ты

      Сказать, что новый препод взбесил Мо Жаня, — ничего не сказать. Ещё бы! Одним каллиграфическим росчерком он уничтожил на корню все усилия, что были приложены в течение целого семестра в надежде на стипендию. И ведь что самое обидное, абсолютно несправедливо. Весь курс теоретической механики и сопротивления материалов вёл даже не Чу Ваньнин, а профессор Сюаньцзи, который ввиду своей занятости считал вполне достаточным перекинуть старосте на флешку презентации всех лекций, а на семинарах оставить студентов наедине с несколькими выданными задачками. Получить незачет у Сюаньцзи было достаточно сложно: добродушный преподаватель не имел привычки запоминать лица и тем более посещаемость, а портить своими неудами, ещё и по не совсем профильному предмету, чью-то статистику, как он сам выражался, желания не испытывал. И тут годами не шевеливший пальцем ректорат радостно сообщил, что наконец-то сможет снизить непомерную нагрузку Сюаньцзи, тащившего на своих плечах несколько дисциплин у разных курсов, и отдать преподавание сопромата некоему согласившемуся у них работать известному в научных кругах профессору. И когда — прямо перед сдачей курсовой, которую практически все студенты, ничего не подозревая, писали как обычно спустя рукава. Этот Чу Ваньнин и на профессора то не был похож — больше на школьника: худой, выглядел подозрительно молодо, зато одевался всегда в такой строгий костюм, будто собирался на заседание партии. Но драть начал заправски с первого дня своего появления. Сперва он после некоторой проверки заявил, что группа не обладает хотя бы приемлемыми знаниями не только по сопромату, но даже по базовым предметам вроде высшей математики, изучаемым ещё на первом курсе. Мо Жань же вообще не понимал, кому сдались умения высчитывать интеграл вручную, когда с этим блестяще справляются компьютерные программы. После наступил срок защиты курсовой, и провалилась почти вся группа. В том числе и Мо Жань. Чу Ваньнин же завалил их горами материалов для изучения, назначил свободные для посещаемости дополнительные занятия, чтобы подтянуть желающих, и обещал быть на предстоящем экзамене ещё менее снисходительным.       Мо Жаню не поставили даже «удовлетворительно» — незачёт с пересдачей после сессии. Впервые за три года его обучения. И это означало впервые лишиться стипендии, а лишаться было нельзя.       Всё это Сюэ Мэн за последние три дня выслушивал раз десятый. Надоело тому или нет, Мо Жаню было, откровенно говоря, плевать.  — Но ведь у меня же как-то получилось сдать, а Ши Мэй вообще получил «В», лучше его результат только у Е Ванси, — ответил брат на очередное пояснение, почему задания были сверх человеческих возможностей.  — Но мне надо было готовиться к соревнованиям, я не мог как ты сутками зачитываться его скучными книжками, будто старая дева, которой больше нечем заняться.  — Ну, так и кто виноват, что ты такой недалёкий? — фыркнул Сюэ Мэн.  — Сам такой! — Мо Жань шутливо ткнул брата в плечо. — Кстати о Ши Мэе. Почему он не с нами?  — На работу ушёл.  — Уже? Жаль, у меня сегодня нет тренировки, — Мо Жань злобно пнул попавшийся под ноги камешек. — Вот ведь гад. Поверить не могу, что из-за него лишусь стипендии и придётся бросать спорт.  — Ну, так попроси его о пересдаче. Ведомости ведь еще не закрыли, — устало предложил Сюэ Мэн.  — Ты думаешь, я этого не делал? «Ваши знания я оценил в соответствии с нормами, никаких исключений», — Мо Жань коверканным голосом передразнил преподавателя. — Мне кажется, он меня с первого дня невзлюбил. Даже вопросы, наверное, специально задавал сложнее, чем другим.  — Что ты там о себе возомнил, он о тебе и не думает вовсе, — Сюэ Мэн презрительно фыркнул. — А преподаёт профессор Чу замечательно! За последние две недели я стал понимать сопромат лучше, чем за весь прошедший семестр. Если бы ты ходил на его дополнительные занятия…  — Да-да-да, замечательный профессор Чу. Женись на нём, — бросил Мо Жань. — Не собираюсь я ходить на его занятия и смотреть на его интеллигентную рожу чаще, чем это положено по расписанию. Мо Жань не планировал рассказывать дома о проблемах с учёбой, но его слишком говорливый братец сделал это вместо него. Сюэ Чжэнъюн уверял, что любимый спорт, которым Мо Жань занимался с детства, забрасывать из-за такого пустяка не стоит, и они с тётей вполне смогут содержать его один семестр, но молодой человек был непоколебим.  — Дядя Сюэ, я не могу в таком возрасте висеть у вас на плечах. Мы ведь обсуждали: либо я живу на стипендию, либо работаю. К тому же, ещё не всё потеряно. Я попробую уговорить его на пересдачу.  — Как, говоришь, зовут твоего преподавателя? — спросил Сюэ Чжэнъюн. — По твоему описанию такое чувство, что это знакомый мне человек.  — Да какая разница! Его человеком-то трудно назвать, скорее, ходячей пыльной книгой, — буркнул Мо Жань. После обеда в групповой чат пришло оповещение от старосты об обязательной экскурсии в исторический музей с целью культурного просвещения молодёжи. «Какие к чёрту экскурсии, мы же не школьники», — выругался Мо Жань под неодобрительный взгляд тёти Ван. Позже выяснилось, что в качестве сопровождающего группы назначен Чу Ваньнин.  — Это отличная возможность поговорить с ним в неформальной обстановке. Будь вежливым, объясни ситуацию, и он пойдёт на уступки, — убеждал Сюэ Мэн. — И ты наконец перестанешь доставать меня этим по двадцать раз на дню. Тратить заслуженный выходной на глупую экскурсию для малолеток, ещё и в сопровождении подобного зануды, жутко не хотелось. Но Сюэ Мэн был прав, возможно, это его единственный шанс получить пересдачу.

***

Было, по крайней мере, в поездке и что-то хорошее. Например, возможность провести целый день с Ши Мэем. К счастью, студентов не запирали в дурацкий совместный автобус, а позволяли добраться до музея самостоятельно, и дорога в компании лучшего друга и брата вышла замечательной. Ребята по предложению Мо Жаня заглянули по пути в кафе-пиццерию, чтобы согреться, и засиделись, едва не забыв вовсе о цели своего похода.  — Как ты всё успеваешь, Ши Мэй? — Мо Жань лениво потягивал горячий чёрный кофе. — И работать, и учиться так хорошо. Даже Чу Ваньнину всё сдал.  — Я же не хожу по клубам в отличие от тебя, А-Жань. И обязательные семейные посиделки обходят меня стороной, так что время остаётся, — Ши Мэй говорил с тёплой улыбкой, но последние слова прозвучали с ноткой грусти. — Если прочитать все лекции профессора Чу, сдать ему совсем не сложно.  — Клубы… Наверное, ты прав, ничего в них нет хорошего, — протянул Мо Жань задумчиво, рассматривая тонкие, почти девичьи пальцы Ши Мэя, крепко обхватывающие пластиковый стакан.  — Чтобы ты и перестал по ним шляться, — бросил Сюэ Мэн. — Я скорее поверю, что Чу Ваньнин поставит тебе высший балл автоматом. Сюэ Мэна, выкрикнувшего вдруг ни с того ни с сего «Экскурсия! Опаздываем!», Мо Жань с удовольствием отправил бы на эту экскурсию одного, а сам остался в уютном кафе в приятной компании, но на кону стояло слишком много. Они и правда на пару минут опоздали: симпатичная девушка в круглых очках, очевидно, экскурсовод, уже что-то вдохновлённо вещала, то и дело тыкая длинной указкой в закрытый стеклом скелет, вокруг которого были развешены пояснительные таблички. К Сюэ Мэну тут же подлетел один из близнецов Мэй Ханьсюэ — никто уже даже не пытался различить, где из них какой.  — Я уже записал тебя, не переживай. Там на втором этаже такие интересные статуи! Идём, идём, здесь всё равно одну дребедень показывают!  — Отстань, придурок, не цепляйся, — Сюэ Мэн скинул обхватившую его плечо руку, но послушно направился следом за товарищем. Мо Жань огляделся в поисках Чу Ваньнина, у которого, судя по всему, и нужно было записываться, уведомляя о своём посещении, но показалось, что того среди них вовсе не было. Обернувшись пару раз вокруг своей оси, Мо Жань решил следовать за Ши Мэем, и только тогда заметил затерявшуюся среди студентов фигуру. Неудивительно, что он не мог его отыскать: вместо привычного строгого тёмно-синего костюма Чу Ваньнин впервые на памяти Мо Жаня был одет менее официально. Бежевый вязаный свитер с высоким горлом приходился не по размеру и, будто одеяло, прятал в себе человека. В нём уважаемый профессор походил на сливочного котёнка, по крайней мере, именно такое глупое сравнение пришло в голову Мо Жаня. Облик Чу Ваньнина в очередной раз напомнил Мо Жаню, почему он всеми силами старался свести к минимуму их встречи. Несмотря на свой отвратительнейший характер, Чу Ваньнин был чертовски, чертовски привлекателен. Ещё с первой проведённой им пары Мо Жань заметил, что не может оторвать взгляд от преподавателя, от его точёных скул, забранных в хвост длинных волос, стройных ног в облегающих форменных брюках. Такая внешность его даже никогда не привлекала: резкая, угловатая, в ней не было ни капли женственного. И что самое обидное — именно этот человек старательно портил ему жизнь. Всё, что Чу Ваньнин делал в отношении него, подталкивало к ненависти, и Мо Жань ненавидел, честно старался ненавидеть. Бочком, пытаясь не попасть в поле зрения, Мо Жань протолкнулся к диванчику, на котором лежал нужный ему журнал для записи.  — Мо Вэйюй, — остановил его холодный голос. — Почему ты опаздываешь? Ну вот опять! Почему именно он? Тому же Ши Мэю не сказали ни слова!  — Пробки, — Мо Жань с вызовом поднял взгляд от журнала, но всё же, чтобы совсем не портить отношения, добавил. — Доброе утро, учитель. Чу Ваньнин, впрочем, уже стоял к нему спиной. «И зачем было надевать эти обтягивающие задницу светлые брюки? Как будто не знает, как он в них выглядит. Или это с моей головой что-то не так», — Мо Жань поспешил отвести взгляд от неположенного места, пока мысли не улетели дальше, чем следовало, и направился к компании ребят, с которыми стоял Ши Мэй. Выгадать время, чтобы обратиться к Чу Ваньнину, оказалось непросто. Тот хоть ни с кем не общался и держался обособленно, но и не отдалялся от группы настолько, чтобы поговорить можно было без лишних ушей. Девушка-экскурсовод остановилась возле очередной статуи.  — Все, должно быть, слышали, о Хотэе, боге веселья и благополучия. Его ещё называют смеющимся буддой, — на постаменте расположился полный, украшенный бусами мужчина, расплывшийся в добродушной улыбке. — Статуе перед вами около четырёхсот лет. По легенде Хотэй когда-то был монахом и любил скитаться по базарам и площадям с одним только посохом и мешком в руках. Всюду, где он появлялся, к народу приходили удача и благосостояние. Люди верили, что если потереть живот статуи триста раз, сбудется любое желание. Можете попробовать, только аккуратно, не испортите музейный экспонат, — девушка усмехнулась, поправив очки. Конечно, ни один из студентов не верил в такую чушь. — Идёмте дальше, посмотрим на монеты династии Тан. Мо Жань, постоянно оглядывающийся, наконец заметил, что Чу Ваньнин отстал. Преподаватель задержался у статуи Хотэя и…что? Гладил её по животу?! «Нет, должно быть, показалось, — одёрнул себя юноша. — Он учёный, от него меньше всего можно ожидать веры в каких-то исполняющих желания монахов. Просто рассматривает из научного интереса». Мо Жань тронул Ши Мэя за запястье:  — Я скоро вернусь. Заметив, что к нему приближаются, Чу Ваньнин отдёрнул руку от статуи так резко, будто его поймали на воровстве.  — Учитель, можно с вами поговорить? — Мо Жань расплылся в улыбке, демонстрируя милые ямочки на щеках.  — Полагаю, по поводу пересдачи? Мой ответ остаётся прежним — придёшь с направлением после зимних каникул.  — Вот как, даже слова не дали мне вставить, — Мо Жань заскрежетал зубами и глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. — Прошу, поймите, это очень важно для меня. У меня есть шансы пройти на чемпионат Китая, но если я завалю ваш предмет, от спорта придётся отказаться по крайней мере на один семестр.  — Спорт для тебя важнее получения образования? И если он так важен, почему ты не подготовился как следует к защите курсовой? Тогда никаких проблем бы не возникло, — Чу Ваньнин отвечал всё с тем же спокойным лицом, поджав губы.  — Вы можете всего один раз сделать исключение?!  — Почему я должен выделять тебя среди прочих студентов? — Чу Ваньнин вновь опустил руку на статую, его пальцы едва заметно подрагивали.  — Значит, так, — Мо Жань нервно вздохнул. — Хотел бы я оказаться на вашем месте, глядя на вас можно сказать, что у вас совершенно нет забот, кроме ваших книг. Вы не понимаете, что своими действиями рушите мою жизнь, и вас это даже не заботит, конечно!  — Так ты полагаешь, что всё знаешь о моей жизни? — теперь в голосе Чу Ваньнина отчётливо звучал гнев. — Твои действия показывают лишь невоспитанность и дурной характер. Если ты думаешь, что таким образом добьёшься от меня разрешения на пересдачу, то глубоко ошибаешься. Мо Жань вскинул руку, но стены, которую можно было ударить в порыве, рядом не оказалось, поэтому он просто опустил её на живот статуи рядом с рукой Чу Ваньнина. И совсем некстати отметил разницу их ладоней: своей, крупной, как и всё его телосложение, и тонкой и бледной, с выделяющимися голубоватыми венами и длинными пальцами, принадлежавшей учителю.  — Разговор окончен, — Чу Ваньнин взмахнул хвостом и направился к группе, следовавшей за экскурсоводом.

***

На выходе к Мо Жаню наконец присоединился Сюэ Мэн, окружённый уже двумя близнецами, поддерживающими его за плечи.  — Понравились статуи? Ведь было лучше этой скучной экскурсии? Лицо Сюэ Мэна пылало румянцем:  — Если у вас дома мало зеркал, чтобы рассматривать мужские половые органы, так смотрели бы друг на друга. Он обратил внимание на непривычно угрюмое выражение лица Мо Жаня, даже не поддразнивавшего по обыкновению.  — Что, снова отказал?  — Хуже, — Мо Жань поковырял носком блестящий паркет. — Я ему такого наговорил… Теперь не то что курсовая, он и на экзамене меня наверняка завалит.  — Вот ты дурак, — протянул Сюэ Мэн. — Не драматизируй. Лучше тебе завтра перед ним извиниться. Подожди, пока он остынет, и попробуй снова. Ши Мэй уже ушёл?  — Не хочу я больше бегать за ним, как собака на поводке, — едва не прорычал Мо Жань. — Ушёл, у него работа…  — Тогда идём домой.