Только Мой Феникс

-…Минуло полчаса — спеши! Скорей пропажу забери… Вдруг из тьмы показались очертания домов, слеплен­ных прямо из булыжников и поросших водорослями. В темных окнах виднелись лица… эти лица были совсем не похожи на мордашку русалки с картины в ванной ста­рост. Серая кожа и длинные-длинные темно-зеленые воло­сы, желтые глаза, неровные зубы, на шеях — ожерелья из гальки. Гарри плыл мимо, а они злобно на него глядели. Несколько тритонов и русалок выплыли из своих камен­ных хижин с копьями в руках и, мощно работая сереб­ристыми хвостами, подплыли взглянуть поближе. Гарри поплыл скорее по русалочьей улице; каменных хижин становилось все больше, вокруг некоторых были разбиты сады водорослей, а у двери одной хижины даже сидел привязанный к колу гриндилоу. Отовсюду выплы­вали новые русалки и тритоны, с любопытством разгля­дывали гостя, указывали друг другу на перепонки на ру­ках и ногах и на жабры Гарри и перешептывались. Гарри завернул за угол, и его глазам предстало удивительное зрелище. На обрамленной несколькими домами площади со­бралась толпа русалок и тритонов. В середине площади высилась статуя тритона, высеченная из цельного куска скалы, перед статуей выстроился русалочий хор и пел песню участникам Турнира. К хвосту статуи были привя­заны четыре человека. Сэм привязали между Гермионой и Чжоу Чанг. Еще там была девочка лет восьми с серебристыми волосами, как у Флер Делакур. Гарри решил, что это ее сестра. Все четыре пленника крепко спали, склонив головы на пле­чи, у всех четырех изо рта тянулись вверх тоненькие струйки пузырьков. Гарри поспешил к пленникам, ожидая, что тритоны нападут на него со своими копьями, но те нападать и не думали. Толстые скользкие верёвки, которыми привяза­ли Сэм, Гермиону, Чжоу и сестру Флер, были из водорос­лей и очень крепкие. Гарри вспомнил о перочинном но­жике, что подарил ему Сириус на Рождество, но ножик спрятан в дорожном сундуке в замке. Гарри огляделся. У тритонов в руках были копья. Гар­ри метнулся к тритону ростом выше двух метров с длин­ной зеленой бородой и ожерельем из акульих зубов и жестами попросил у него копье. Тритон рассмеялся и покачал головой в знак отказа. — Мы не станем помогать, Сказал он хриплым рез­ким голосом. — Да что вы, в самом деле! Рассердился Гарри (сно­ва пузыри изо рта). Он попробовал вырвать у тритона. Копье из рук, но ничего не вышло, тритон только смеялся и качал головой. Тогда Гарри стал кружить над площадью в поисках чего-нибудь острого. Дно озера в этом месте было сплошь усыпано осколками камней. Гарри выбрал камень позазубристей, вернулся к статуе и принялся пилить им веревку. Минут че­рез семь веревка вокруг Сэм была перепилена, и Она— по-прежнему без сознания — тихонько понесло течени­ем над самым дном. Гарри снова огляделся. Ни Седрика, ни Флер, ни Кра­ма. Да где ж они застряли? Почему не торопятся? Гарри подплыл к Гермионе и начал перепиливать и ее веревку. Его тут же схватили несколько пар мускулистых рук. Пять или шесть тритонов тянули его прочь от Гермионы и со смехом трясли головами. — Забирай одного пленника, Сказал один из них — И плыви… — Вот еще! И не подумаю! Выпустил пузыри Гарри. — Ты должен забрать только своего друга… другие ос­танутся… — Она тоже мой друг! Кричал Гарри, указывая на Гермиону. — И их я тут умирать не оставлю! Голова Чжоу лежала на плече у Гермионы, девочка с серебристыми волосами походила на зеленое привидение. Гарри попробовал было вырваться из рук тритонов, но те только сильнее расхохотались. Гарри судорожно принялся искать глазами других участников. Ну где же они, наконец? Может, он успеет поднять на поверхность Сэм и вернуться за Гермионой и остальными? А сможет ли он их найти потом? Гарри поглядел на часы — часы остановились. Вдруг тритоны и русалки что-то увидели и стали ука­зывать пальцами куда-то вверх. Гарри обернулся, погля­дел вверх и увидел Седрика. Седрик, широко раскрыв от страха глаза, плыл к русалочьей деревне, голова у него была в большом пузыре воздуха, и лицо казалось шире, чем на самом деле. — Я заблудился! Проговорил Седрик одними губа­ми. Флер и Крам тоже скоро будут. У Гарри словно гора с плеч свалилась. Седрик достал из кармана перочинный ножик и перерезал веревку, ко­торой была привязана Чжоу, обхватил Чжоу и уплыл с ней наверх. Гарри остался ждать. Где же Флер и Крам? Час скоро кончится, и тогда, если верить песне, пленников уже не вернуть… Вдруг послышались вопли русалок. Тритоны отпусти­ли Гарри и обернулись, обернулся и Гарри. К ним плыло чудовище: человеческое туловище в плавках и голова аку­лы Виктор Крам попытался превратиться в акулу. Акулочеловек подплыл к Гермионе и вцепился зуба­ми в веревку вокруг нее. Новыми зубами Краму легче было бы укусить дельфина, чем веревку, и Гарри подумал, что Крам, чего доброго, перекусит Гермиону пополам. Гарри подскочил к Краму, хлопнул его по плечу и протя­нул камень с зазубринами. Крам схватил камень, сейчас же перепилил веревку, обхватил Гермиону за талию и, даже не взглянув на Гарри, помчался наверх. Что же делать? Если бы точно знать, что Флер при­плывет… А ее нигде не видно… Делать нечего… Гарри снова схватил камень Крам его кинул на дно, Но тритоны обступили Сэм и незнакомую девочку и зака­чали головами. Гарри выхватил волшебную палочку. — С дороги! Изо рта выскочил только пузырь, но тритоны его поняли, потому что перестали смеяться и, расширив от страха желтые глаза, глядели на палочку. Их много, а Гарри один, но понятно по их испугу, что волшебники из них такие же, как из гигантского кальмара. — Считаю до трех, Выпустил Гарри изо рта струю пузырей и на всякий случай показал тритонам три паль­ца. — Раз (он загнул один палец)… два (загнул другой)… Тритоны разлетелись кто куда. Гарри кинулся к ма­ленькой девочке и принялся пилить ее веревку, скоро и девочка стала свободна. Он обхватил девочку вокруг та­лии, схватил Сэм за воротник мантии и поплыл вверх. Плыть и тащить за собой такой груз было тяжело, ру­ками он грести уже не мог; он изо всех сил работал лас­тами, но Сэм и сестра Флер, словно мешки с картошкой, тянули его на дно… Гарри глядел вверх. Еще очень глубо­ко, вода впереди черная… Тритоны с русалками плыли следом. Они легко носи­лись вокруг и глядели, как он выбивается из сил, стара­ясь скорее доплыть до поверхности. Время скоро вый­дет. Тогда они утащат его обратно на дно? Может, они лю­доеды? Ноги Гарри отказывались служить, руки просто разламывались от боли… Стало тяжело дышать. Шея снова заболела, вода сно­ва становилась мокрой на вкус… Наверху уже светлее… Светлее… Гарри с такой силой заработал ногами, что ноги слов­но взвыли от боли, а голова пропиталась водой. Гарри больше не мог дышать… нужно вздохнуть… нужно плыть дальше… нужно плыть… Вынырнул! От чудесного, свежего прохладного воз­духа закололо мокрое лицо. Гарри глотал воздух и на­слаждался им, словно впервые в жизни вздохнул полной грудью. Сэм и девочку он держал на плаву вместе с со­бой. Зеленоволосые тритоны с русалками всплыли сле­дом за ним и улыбались. Трибуны радостно завопили и засвистели, все вско­чили на ноги. Должно быть, все думали, что Сэм с малень­кой девочкой захлебнулись, но нет, девочка про­снулась и открыла глаза, а Блэк все ещё была без сознания. Девочка смутилась и испугалась.Дамблдор и Людо Бэгмен радостно заулыбались Гарри и Рону; Перси был белее простыни и казался беспомощным подростком. Он не стал дожидался, пока Сэм и Гарри доплывут до берега, и сам пошлепал по воде им на встречу. Флер Делакур билась в истерике и вырывалась Из рук мадам Максим с криком: — Габ’гиэль! Габ’гиэль! Она жива? Скажите мне! Жива? — С ней все в порядке, Пытался крикнуть Гарри, но от усталости и говорить-то мог еле-еле, не то, что кри­чать. Перси подхватил Сэм и потащил к берегу Дамблдор с Бэгменом поддерживали Гарри под руки, Флер наконец вырвалась из крепких рук своего директора и схватила сестру в охапку. — Там г’индилоу. они на меня напали… о моя сест'-генка, я уже думал… я думал… И она разрыдалась. — А ну-ка, иди сюда! Приказала мадам Помфри Гар­ри, подхватила его, подтащила к остальным, завернула в шерстяное одеяло так крепко, будто смирительную ру­башку на него натянула, и влила в рот какого-то зелья, да такого горячего, что у Гарри дым из ушей пошел. — Молодец, Гарри! Воскликнула Гермиона. — Мо­лодец! Сам обо всем догадался. — Ну Гарри уже собирался рассказать ей о Добби, но заметил, что Каркаров пристально на него глядит. Из всех судей только он не радовался возвращению Гарри, Сэм и маленькой сестры Флер и остался сидеть за сто­лом. — Да, сам, Сказал громко Гарри, так, чтобы и Кар­каров его услышал. — Герм-ивонна, у тебя водный жук на голове, Ска­зал Крам. Гарри показалось, что Крам хочет привлечь внимание Гермионы и, может быть, напомнить, что это он только что спас ее, вызволив со дна озера, но Гермиона нетерпеливо смахнула с головы жука и сказала: — Жаль, что ты не успел вовремя… Ты долго нас искал? — Да нет… я вас быстро нашел… Гарри почувствовал себя еще глупее. Здесь, на суше, стало яснее ясного, что Дамблдор ни за что не дал бы уме­реть пленникам, не доплыви до них участники. Взял бы Сэм и уплыл, а не ждал там, как дурак. И вернулся бы пер­вым… Вот Седрик с Крамом русалочью песню всерьез не приняли и времени зря не теряли, не возились с осталь­ными пленниками… Дамблдор склонился у воды и беседовал с русалкой самой дикой и злобной на вид изо всего водного народа; должно быть, она была среди своих собратьев главной. Дамблдор издавал те же резкие скрипучие звуки, что и тритоны с русалками, когда они над водой, значит, Дам­блдор знал русалочий язык. Дамблдор разогнулся, повер­нулся к остальным судьям и сказал: — Надо бы посоветоваться перед тем, как ставить оценки. Судьи собрались в кучку. Мадам Помфри отобрала Сэм у Перси, подвела его к Гарри и остальным, дала ему одеяло и напоила бодрящим зельем, потом отправилась за Флер и ее сестрой. У Флер были исцарапаны и изреза­ны лицо и руки и изодранная мантия, но ей самой было не до того, и она ни за что не хотела позволить мадам Пом­фри промыть раны. — П’гиглядите за Габ’гиэль, Попросила она мадам Помфри, а сама подошла к Гарри. — Ты спас мою сест’гу Восторженно сказала она. — Хотя она и не была твой пленник. — Спас, Ответил Гарри, а сам в душе пожалел, что не оставил всех трех девчонок привязанными к статуе. Флер наклонилась и расцеловала Гарри в обе щеки (Гарри вспыхнул и подумал, что у него сейчас снова дым из ушей повалит), а после обернулась к Сэм, спящей на досчатом полу, вокруг которой вертелась Мадам Помфри. — М’ге очень жаль. Девушка похлопала Гарри по плечу. — Дамы и господа, предводительница русалок и три­тонов поведала нам, что в точности произошло на дне озера, и вот наше решение: оценки чемпионам будут выставлены по пятидесятибальной шкале. — Итак. Мисс Флер Делакур, Продемонстрировала замечательное владение заклинанием головного пузыря, но на нее напали грин­дилоу, и она не сумела спасти своего пленника. Мы ре­шили поставить ей двадцать пять очков. На трибунах захлопали. — Я не достойна, Хриплым голосом проговорила Флер, качая своей очаровательной головкой. — Мистер Седрик Диггори также использовал закли­нание головного пузыря и первым вернулся со своим пленником, но вернулся на минуту позже установленно­го времени, Пуффендуйцы на трибунах разразились криками и аплодисментами, Чжоу поглядела на него, и ее глаза светились от радости. — Мистеру Диггори мы ставим сорок семь очков. Гарри сник, если уж Седрик не успел вовремя, то сам он и подавно. — Мистер Виктор Крам продемонстрировал непол­ное превращение, что, впрочем, не помешало ему выпол­нить задание, и он вернулся вторым. Его оценка — сорок очков. Каркаров надулся от гордости и захлопал громче всех. — Мистер Гарри Поттер с успехом воспользовался жаброслями, Продолжал Людо Бэгмен. — Он вернулся последним и потратил на задание гораздо больше условленного времени. Однако предводительница тритонов и русалок сообщила нам, что мистер Поттер первым на­шел пленников и задержался на дне только потому, что желал вернуть на сушу не только своего собственного, а непременно всех пленников. Рон и Гермиона взглянули на Гарри вместе восхищен­но и жалобно. — Почти все судьи, Тут Бэгмен неприязненно взгля­нул на Каркарова, — Посчитали, что такое поведение го­ворит о высоких моральных качествах и заслуживает высшей оценки. Однако… оценка мистера Поттера — со­рок пять очков. У Гарри сердце заколотилось от счастья, он разделил с Седриком первое место. Рон и Гермиона от такой не­ожиданности мгновение глядели на Гарри, раскрыв рты, а потом радостно засмеялись и громко захлопали вмес­те с остальными студентами. — Ну, вот! Крикнул Рон. — Ты, оказывается, не дура­ка валял, а высокие моральные качества демонстрировал. Флер тоже хлопала изо всех сил, а Крам приуныл, по­пытался снова заговорить с Гермионой, но та от востор­га не обращала на него внимания. — Третье и последнее испытание состоится за закате двадцать четвертого июня, Продолжил Бэгмен. — За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это бу­дет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов. «Все», — ошеломленно думал Гарри, идя в кучке чем­пионов и пленников вслед за мадам Помфри в замок, что­бы переодеться в сухую одежду. «Все, прошел… теперь можно обо всем забыть до двадцать четвертого июня…» И Гарри, поднимаясь по каменной лестнице замка, решил, что, когда в следующий раз отправится в Хогсмид, обязательно купит Добби столько пар носков, сколько дней в году. Сэм в итоге отнесли в лазарет. Мадам Помфри не может объяснить из-за чего она не просыпается.