Второй шанс

Гермиона уже минут тридцать сидела в кабинете психолога, отрешенно разглядывая потолок и предметы интерьера. Практически все выжившие участники той Битвы за Хогвартс прошли через такие кабинеты: кто-то потерял друзей, детей, родителей, любимых, кто-то остался инвалидом, а кто-то — до сих пор находится на лечении в психиатрическом отделении больницы Святого Мунго. Та страшная ночь разделила жизнь этих людей на «до» и «после». Прошло уже почти два года, но ночные кошмары всё так же свежи и симптомы посттравматического синдрома не отступают. Некоторые пошли по короткому пути и согласились на применение Обливиэйт к своей памяти, но таких были единицы, и их никто за это не осуждал. Большинство участников хотели помнить всё в память о тех, кто погиб, отдав свою жизнь за Победу над Волдемортом и его Пожирателями Смерти. Первый год был самым трудным, но все старались жить дальше. Министерство Магии прошерстили вдоль и поперёк на предмет оставшихся пособников Волдеморта. Аресты и суды над ними шли один за одним. Камеры Азкабана заполнялись, как номера топовых отелей в сезон. Конечно, большую роль в этом сыграл Люциус Малфой, который сдал всех участников и известных ему пособников, прилюдно раскаялся и даже учредил благотворительный фонд для жертв Второй Магической войны — в общем, сделал все, чтобы не сесть самому. Так как ни он, ни Нарцисса, ни Драко не участвовали в последней Битве, потому что сбежали, их не тронули. Авроры были по горло завалены работой — к текущим делам добавился поиск сбежавших Пожирателей Смерти. Некоторым удалось спрятаться за границей. Труднее всего было найти анимагов. Самой противоречивой фигурой оказался Северус Снейп. Пожиратель Смерти. Шпион Волдеморта. Участник Первой и Второй Магической войны. Шпион Альбуса Дамблдора. Участник Ордена Феникса. Убийца Альбуса Дамблдора. Герой войны? По свидетельствам Гарри Поттера был убит «домашним питомцем» Волдеморта, но в хижине труп не обнаружили. Куда делся труп, никто не знал. Или сам ушел, или змея сожрала, или может кто прихватил с собой на память. Конечно, может магл и посмеялся бы, но в магическом мире возможно все, что угодно. Вообще странно, что один из лучших зельеваров погиб от яда. Просто насмешка судьбы. И так как трупа не было, хоть его и внесли в список погибших, но все равно оставили отметку «в розыске». А через несколько недель, чисто случайно, его нашли в магловской больнице! Под капельницами, подключённым к какому-то аппарату и с перебинтованным горлом. Авроры его оттуда забрали и до суда поместили в больнице Святого Мунго под охраной. У блюстителей магического правопорядка оставались подозрения, что его верность Дамблдору была не настолько велика, и он просто пытался сбежать от правосудия, пользуясь суматохой вокруг. Когда он пришёл в себя и смог давать показания, на вопрос «как он там оказался?», Северус Снейп ответить не смог. Его судебный процесс, наверное, был самым длительным из всех. Даже при наличии свидетельств из омута памяти, многие хотели его посадить «на всякий случай», но были и те, кто бился за него до последнего, в том числе и Гарри Поттер. В итоге его признали невиновным, достойным Ордена первой степени и отпустили, а где-то через месяцев шесть, теперь уже Герой Второй Магической войны Северус Снейп был принят в Хогвартс на должность профессора Зельеварения для выпускных классов нового учебного года. Школу восстановили относительно быстро, и Гарри, Гермиона, Рон, после нескольких месяцев скитаний по лесам, вынуждены были вернуться за парты, чтобы закончить седьмой курс, но помимо учебы еще приходилось посещать суды, давать показания, участвовать в опознаниях. Труднее всего было сидеть во время трапез за поредевшим столом гриффиндорского факультета. Другие факультеты тоже понесли потери, но Гриффиндор потерял больше всех. Драко Малфой тоже вернулся в школу, но это уже был совершенно другой Малфой, не тот, который шесть лет издевался над гриффиндорцами и смотрел на всех свысока и с презрением. Он стал тихим и каким-то затравленным. Возможно, груз вины давил, а может, он думал, что на него и его факультет ополчится вся школа. Но студентов Слизерина особо никто не трогал и не бросался обвинениями. Профессор Макгонагалл, которая теперь официально была назначена новым директором Хогвартса, вместе с деканом Слизерина Горацием Слизнортом внимательно следила за тем, чтобы студенты вдруг не устроили самосуд. Как-то постепенно Драко стал общаться с Гарри и Гермионой, а там и с Невиллом, и школу они закончили хорошими знакомыми. Рон не одобрял этой новой дружбы и часто ее критиковал. Он вообще стал нервным и нетерпимым. Его выводила из себя любая мелочь. После выпуска Гарри, а следом за ним и Рон, поступили в школу Авроров, правда вскоре Рон бросил обучение, Драко решил пойти на медицинский, так как оказалось, что у него, по словам мадам Помфри, просто призвание помогать людям. Невилл остался в школе на должности ассистента профессора Травологии, ну а Гермиона не знала куда себя деть. Она не хотела ничего и в тоже время хотела сделать очень многое. И эти кошмары. Они повторялись почти каждую ночь, Гермиона практически перестала спать, а утром чувствала себя совершенно разбитой. А ещё преследовавшее ее чувство вины за своих родителей, погибших по нелепой случайности. Она так старалась уберечь их от Волдеморта, что даже стерла им все воспоминания о себе, и с этими воспоминаниями они забыли, что всегда с опаской относились к морским и прочим водным прогулкам, потому что в детстве Гермиона чуть не утонула. Ее родители купили тур в круиз по Атлантике и по дороге в порт попали в аварию из-за пьяного водителя, который выехал им на встречу. Они умерли, не помня её, они умерли, и Гермиона не успела попрощаться с ними. Их хоронили чужие люди, пока она пряталась в лесу от Пожирателей и искала крестражи. И она решилась обратиться за помощью к специалисту. Гермиона была одна из последних, кто решился, наконец, пойти к врачу. Почти через два года после пришествия. Доктора Ливингстоуна ей посоветовал Невилл, охарактеризовал его как очень понимающего, располагающего к себе специалиста. И вот она сидела в его кабинете и не знала с чего начать. Да и не хотелось ей раскрываться перед совершенно незнакомым человеком, для которого это просто работа. Гермиона чувствовала себя глупо. И что ей рассказать? Что она так и не смогла прийти в себя? Что она все еще не знает, чем хочет заняться в жизни? Что ей снятся кошмары? Что ее магии хватает только на простейшие заклинания? Что ее личная жизнь накрылась медным тазом? После Битвы она начала встречаться с Роном, а Гарри с Джинни. И если у последних все было просто замечательно и полное взаимопонимание, то отношения с Роном никак не клеились. Эйфория от победы над Волдемортом прошла, и остался быт. Без постоянной угрозы жизни, висевшей над ними, и тех приключений, которые их объединяли, оказалось, что общих тем для разговоров у них мало, а вспоминать прошлое и бередить раны не хотелось. Рон не слышал и не чувствовал ее, а она, вероятно, не могла понять, что делает не так, хотя прочитала массу книг в области психологии отношений. После того как Рон бросил школу Авроров, все время проводил дома, сидя на диване и бесцельно щелкая пультом от телевизора, а Гермиона сидела в кресле у окна и читала очередную книгу. Даже ели они чаще всего каждый в своем углу, чем за общим столом. Первое время Гермиона пыталась готовить, и она понимала, что до уровня Молли Уизли ей как до Луны, но все равно это раздражало, когда тебя постоянно с ней сравнивают, и чаще всего совместный приём пищи начинался с фразы Рона «а вот у мамы...», поэтому она стала просто покупать готовую еду в соседнем ресторанчике или заказывала фастфуд. Они часто ссорились, потом пытались сексом сгладить острые углы, но это помогало ненадолго. И однажды вечером Рон назвал ее холодной, сказал, что он не чувствует отдачи, что Гермиона постоянно находится в себе, не обращает внимания на его потребности, что они живут как чужие люди и он устал притворяться. Может он и прав. Их секс был скорее похож на простое физическое упражнение обязательной программы, чем на получение удовольствия. Потом каждый отворачивался в свою сторону и засыпал. Вернее, засыпал Рон, а Гермиона полночи крутилась и забывалась тревожным сном где-то под утро. Все время оставалось чувство какой-то неудовлетворенности. Как-то не горело внутри. И вот почти год назад Рон высказал ей это все в лицо и переехал к родителям. Гермиона не привыкла жаловаться, она всегда сама могла найти в книгах рецепт решения любой проблемы, и она, как оказалось, все еще не была готова рассказать кому-то, что происходит у нее внутри и в жизни на самом деле. Ей было стыдно, что “заучка Грейнджер”, которая знала все на свете и раздавала всем правильные советы, не могла себе помочь. Она оторвала взгляд от торшера, стоящего в углу кабинета и сфокусировалась на лице доктора, который все это время молча сидел напротив нее и с интересом за ней наблюдал. — Знаете, доктор Ливингстоун, я, наверное, зря пришла. Извините, что отняла ваше время. Когда Гермиона вставала с кресла, доктор отложил свой блокнот. — Мисс Грейнджер, я примерно представляю с какими проблемами вы пришли. Перед вашим визитом я навел о вас справки. Все-таки вы личность достаточно известная в магической Британии и это было не трудно. И исходя из моего богатого профессионального опыта, вот что я вам скажу. Никогда не стыдно показать свою слабость и попросить о помощи. Просто нужно найти своего человека. — Что вы хотите этим сказать? — Только то, что сказал. Подумайте над моими словами.