Второй шанс

Сегодня 2 мая. Годовщина Победы в Битве за Хогвартс, Победы над Волдемортом. День памяти и скорби о погибших в этой войне. Сегодня двери Хогвартса открыты для всех участников той последней битвы и их семей. Чтобы отпраздновать победу и почтить память тех, кто погиб. Гермиона сидела перед зеркалом, задумчиво заплетая косу. Сегодня ей предстоит тяжёлый день. Она помнила, как трудно ей далась первая годовщина. Некоторые так и не смогли прийти, настолько были болезненны воспоминания. Тогда она ходила с Роном. Интересно, кто будет в этот раз. Сегодня она планировала семейство Уизли обходить стороной, ей не хотелось встречаться с Роном и ей было неудобно перед Артуром и Молли, что из-за нее отношения с их сыном распались. Справившись с задачей, Гермиона посмотрела на свое отражение. Да уж. Краше в гроб кладут. Все-таки постоянная бессонница явно не украшала. Но Гермиона только замазала корректором синяки под глазами и встала. Смысла наносить полный макияж не было. Ее ждало море слез и объятий. Надев обычные джинсы и первую попавшуюся под руку кофту с длинным рукавом, она еще раз оценивающе посмотрела на себя в зеркало. Что есть, то есть. А ещё ей некомфортно посещать магический мир из-за того, что она не могла себя полноценно защитить, и поэтому чувствовала себя там более беззащитной, чем в магловском мире. Перед выходом, сделав для храбрости глоток виски, она взяла куртку и вышла из дома. В этот раз людей было намного больше. Сначала выступила директор Макгонагалл, ее сменил Министр с более пафосной речью. Затем вышел Гарри и произнес очень трогательные слова, где каждое слово было сказано от души, после него уже пошли остальные, кто хотел что-то сказать. Минута молчания и поднятые вверх волшебные палочки. Проекции фотографий погибших на своде высокого потолка замка. Их слишком много. Гермионе было очень тяжело находится здесь. Эти воспоминания и обстановка давили на ее мозг, и она почувствовала, что ей надо на воздух. Незаметно от всех она выскользнула из зала и вышла в маленький внутренний дворик со старым неработающим фонтаном. Было тихо. Она неспешно обогнула фонтан и зашла в открытую деревянную галерею, которая ещё служила переходом между корпусами замка. Будучи студенткой, Гермиона любила сидеть в одном из проемов и читать. Сейчас она подошла, облокотившись вытянутыми руками о старый деревянный парапет, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Сделав еще пару глубоких вдохов и выдохов, она стала дышать ровнее, но глаза не открывала, растворяясь в этой тишине. — Что же знаменитость из золотого трио делает здесь, а не в центре всеобщего внимания? Гермиона вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял Северус Снейп. Он ничуть не изменился с тех пор, когда она видела его последний раз. Может, морщина стала слегка глубже, а так все тот же. Гладко выбритое невозмутимое лицо и обрамляющие его черные волосы, доходящие до плеч, пронзительные темные глаза, ровная осанка, неизменный черный костюм с воротником-стойкой, из-под которого выглядывают края белых манжет рубашки и верхний край ее воротника. Сверху наброшена, как всегда расстегнутая, чёрная мантия. Руки сложены на груди. И ходит так же бесшумно, как привидение. — И вам, добрый вечер, профессор Снейп. А вы, как всегда, сидите в таких безлюдных местах в засаде. — Люблю постоянство, мисс Грейнджер. — Похвально. А с чего вы взяли, профессор Снейп, что мне нужно это всеобщее внимание? — Вы всегда пытались блеснуть своими знаниями, затмевая всех вокруг, даже когда вас не спрашивали. Гермиона чувствовала, что начинает заводиться. Сегодня не тот день. Практически все ее силы, как физические, так и моральные, были потрачены на измучивший ее под утро сон про родителей, посещение магического мира и на церемонию по погибшим. У нее просто не осталось сил держать себя в руках и подбирать вежливые слова. Еще немного, и она взорвется. Гермиона облокотилась поясницей на выступ проема и тоже скрестила руки на груди. — Вас, мисс Грейнджер, можно поздравить с выгодной партией? Пресса пишет, что вы захомутали Крама. Его поклонницы рыдают. Почему каждый считает своим долгом сунуть нос в ее постель. Тем более Снейп. Он вообще ей никто. — Нет. Виктор мой друг. — Кхм. — Что? Гермиона с вызовом посмотрела на Снейпа, который сейчас изучающе ее рассматривал. — Да нет, ничего. Просто прослеживается закономерность. Уизли был другом, стал любовником. Крам был любовником, стал другом. Вы уж определитесь, мисс Грейнджер, вам дружбу или секс. Вечно у вас друзья с привилегиями. Когда смысл сказанного дошел до измученного мозга, у Гермионы перехватило дыхание, а Снейп тем временем продолжил. — У вас нет смелости выбраться из бесчисленного числа друзей с привилегиями, вас не хватает на большее. Наверное, и золотой мальчик у вас пользовался привилегиями. Все. Крышку сорвало. Гермиона с яростью опустила руки вдоль тела, сжимая кулаки. — А ты зациклился на мертвой женщине! Женщине, который ты был не нужен, которая тебя использовала, которая в удобный момент отвернулась и выбрала другого. И похер, что это был олень! Такого ответа он никак не ожидал. Руки Северуса Снейпа тоже опустились, сам он подался вперед, а глаза угрожающе сузились. — Да как ты смеешь?! Они даже не заметили, как перестали выкать и перешли на «ты». Северус схватил Гермиону за плечо и зловеще навис над ней. — Ну и что ты сделаешь?! Хочешь ударить? Что еще такого со мной не сделали твои дружки Пожиратели? Северус застыл, а Гермиона продолжала в упор смотреть на него. В какой-то момент его взгляд изменился, и она почувствовала, как в голове замелькали картинки из ее прошлого. — Ты не имеешь права! Но ее никто не слушал, цепко держа и не отпуская взгляд. То, что он там увидел, нормального человека повергло бы в шок. Даже его это шокировало. То как над ней издевалась Беллатрикс и остальные Пожиратели, вот она стоит перед зеркалом и рассматривает свое тело, которое все в жутких шрамах, один из которых кривая метка “Грязнокровка”, то как она каждую ночь не может заснуть, а если ей удается забыться, то сняться одни лишь кошмары и, чтобы не спать, она пьет огневиски или прочую магловскую выпивку в дозах, которым позавидовали бы здоровые мужики. Ее безрезультатные попытки вызвать Патронус, то, как она с периодической регулярностью разносит свою квартиру, а потом приводит в порядок. Как она плачет на могиле своих родителей. Их ссора с Уизли и его обвинения, что ему надоело терпеть и ждать, а ведь он тоже прошел через войну и многих потерял. Как он хлопает дверью, а Грейнджер остается неподвижно стоять посередине комнаты. Череда ночных прогулок по пустым улицам Лондона, не приносящие облегчения, аппарации на край утеса, где ветер такой силы, что кажется не только выбьет из головы все мысли, но подхватит тоненькую фигурку и сбросит в океан. Приглашение на матч по квиддичу в Болгарии. Виктор Крам нежно ее обнимает и пытается ее поцеловать, но она отстраняется. Ужин хороших друзей в ресторане с видом на Эйфелеву башню. А вот воспоминание как он сам, Северус Снейп лежит умирает в хижине, Поттер с Уизли ушли, думая, что он уже умер, а Грейнджер задержалась, прощупала еле ощутимый пульс, как озарилось улыбкой ее лицо, как быстро она начала водить палочкой вдоль тела, шепча заклинания, как достала из своей сумки шприц с какой-то жидкостью и уверенным движением быстро вколола его содержимое в область сердца, как достала из сумки кулон, вложила ему в руку, спешно нагнулась, поцеловав в губы и произнесла заклинание телепортации. МакГонагалл уговаривает ее продолжить обучение, ведь она такая способная девочка, или пойти к ней в ассистентки и как тяжело той держать себя в руках, чтобы не показать как ей сейчас плохо — ведь ей не нужна жалость. Она сильная, она справится. Ей просто нужно время: еще день, неделя, год… Гермиона даже не почувствовала момента, когда ее отпустили. Они стояли молча, глядя друг другу в глаза. Оба тяжело дышали, как пробежавшие марафон люди. — Почему ты не стерла эти воспоминания? — тихо спросил Северус, первым нарушив молчание. — Потому что это часть меня. Я такая как есть, и я не хочу терять кусок своей жизни, — и помолчав, добавила, — иначе все было бы зря. Северус резко развернулся, зацепив ее полами своей мантии, и быстрым шагом удалился прочь, оставив растерянную Гермиону одну.