***
Стоило Гермионе выйти из теплиц, как от Гарри пришло сообщение, что он будет у Снейпа в течение двадцати минут. Девушка поспешила в подземелья. В руках она сжимала небольшой пакетик с двумя пушистыми плодами хельвины. Этого должно было хватить для всех вариантов их экспериментальных зелий, которых получалось только пять. Они с профессором поместили хельвину под магический купол с чарами стазиса, чтобы сохранить ее свойства до того времени, когда они смогут приступить к экспериментам, и Гермиона отправилась на кухню, чтобы приготовить для всех травяной чай. – Добрый день, профессор Снейп, – кивнул Гарри профессору, проходя в апартаменты. – Гермиона, – улыбнулся он девушке. Волшебница улыбнулась ему в ответ и жестом предложила располагаться на софе, где уже сидела сама. Рядом с софой стоял небольшой столик, вновь трансфигурированный из кресла, на котором стояли две чашки ароматного чая. Около одной из них, на блюдце, лежал аккуратный ломтик лимона, так что Гарри безошибочно узнал свою чашку и, положив в нее лимон, с наслаждением сделал небольшой глоток. Снейп же сидел за своим столом и, сложив руки домиком, ожидал начала рассказа. Перед ним тоже стояла дымящаяся чашка, однако он к ней еще не притронулся. Несмотря на угрюмый вид, с которым он смотрел на Гарри, нельзя было сказать, что профессор испытывал неприязнь по отношению к нему, скорее наоборот, Снейп уже давно признал: у Поттера-младшего совершенно отсутствуют те качества, которые он так ненавидел в его отце. Однако он считал, что мальчишке совершенно ни к чему знать об этом. – Итак? – изогнул бровь профессор, когда ожидание, на его взгляд, затянулось. – Итак… – повторил Гарри. – Мне удалось выяснить несколько интересных фактов. Например, что у мистера Грея был сын по имени Коннор, которого одно время подозревали в пособничестве Волдеморту, – он внимательно посмотрел на Снейпа. – Не знал никого из Пожирателей с таким именем, – прокомментировал тот. Гарри кивнул: – Я так и думал. Собственно, доказательств этому в итоге не нашли, но тем не менее… – сделав небольшую паузу, он продолжил: – Еще я узнал, что крестным Коннора был не кто иной как друг детства мистера Грея. Кто бы вы думали? Разумеется, его напарник – Оливер Фокс. – Как все это относится к делу, мистер Поттер? – хмуро спросил Снейп. Гарри взглянул на него и сказал: – Возможно, самое непосредственное. Но позвольте, я озвучу следующий факт. Профессор снисходительно кивнул, и Гарри продолжил: – Коннор Грей скончался в день битвы за Хогвартс, но я не нашел его в списках погибших ни со стороны Хогвартса, ни со стороны Волдеморта. А из медицинского заключения следует, что он погиб от травм, несовместимых с жизнью, скорее всего, полученных при падении с высоты. Немного странное совпадение, не правда ли? – Думаешь, он погиб, участвуя в битве? – предположила Гермиона. – Да, я думаю, такое вполне возможно, – ответил Гарри. – Это всего лишь догадки, мистер Поттер, – хмыкнул Снейп. – Да, профессор, лишь догадки, – согласился Гарри. – Но скажите мне, не те ли два джентльмена, чьим сыном и крестником был Коннор, так любезно предложили вам сотрудничество с Отделом Тайн? – развел руками волшебник. – Послушайте, профессор Снейп, мы можем ошибаться, я вполне это допускаю, но, думаю, нам следует учитывать, что это все также может оказаться правдой. Вдруг Коннор действительно был Пожирателем Смерти, просто ловко скрывал это? А Оливер Фокс и Майкл Грей, добившись заключения с вами контракта, мстят вам за то, что вы предали Волдеморта и, если следовать такой логике, то не в последнюю очередь из-за вас сгинуло большинство Пожирателей, в том числе Коннор? – Мне кажется, в этом есть здравое зерно, – подала голос Гермиона. – И тогда их неприязнь к нам с Гарри тоже становится объяснимой, – она посмотрела на Снейпа. – Просто мстить нам для них сложнее и опаснее… – Я буду присматривать за ними, – сказал Гарри и чуть спустя добавил: – Кстати, профессор, министр обещал помочь со снятием с вас запрета на зелья разума. Он кивнул Гермионе, как бы говоря: «Кингсли подтвердил». – С чего бы? – прищурился Снейп. – Ну… Э-э-э… – замялся Поттер под испытующим взглядом профессора. – Когда мы воспроизведем зелье Скроуберджа, аврорам понадобится помощь, – ответила за него Гермиона. – Зельем мы сможем временно прикрыть настоящие воспоминания и вывести на передний план ложные, но для начала их нужно создать, эти ложные воспоминания… И друзья замерли в ожидании, глядя на теперь бесстрастное лицо профессора. Пару минут они провели в полной тишине, и, когда Гарри уже было собирался что-то сказать, Снейп первым прервал молчание: – Я согласен. Гермиона и Гарри удивленно взглянули на профессора, не веря своим ушам. – Согласны? – недоверчиво переспросил Гарри. – Да, Поттер, согласен, вы ведь это хотели услышать? – насмешливо изогнул бровь профессор. – Да, просто… Немного неожиданно, честно говоря. Я думал, для этого мне придется, как минимум, добыть для вас пару тонн каких-нибудь редких ингредиентов. – Я учту это на будущее, – усмехнулся Снейп. Гарри и Гермиона недоуменно переглянулись. – А он изменился, – сказал Гарри, когда Гермиона провожала его к антиаппарационному барьеру. – Да, – согласилась девушка. – Хотя когда я впервые пришла к нему, мне так не показалось. – Скорее всего, это ты на него так влияешь, – улыбнулся волшебник. – Кстати, насчет влияния: ты не думала рассказать ему наконец о вашей связи, а? Извини, что я лезу не в свое дело, просто… Мне кажется, это было бы честно. – Не переживай, Гарри, скоро он и так все узнает, – вздохнув, ответила Гермиона.***
Гермионе и Снейпу понадобилось около пяти дней на приготовление всех возможных вариантов зелья Скроуберджа. Они сделали бы это быстрее, если бы не то обстоятельство, что, в отличие от зелий-основ, теперь им приходилось иметь дело, по большей части, с ингредиентами из группы ментальных, а поскольку профессору было запрещено с ними работать, практически всё делала Гермиона, Снейп же лишь руководил процессом и вел лабораторные записи. В итоге годными для экспериментов оказались целых два зелья, которые они и собирались опробовать на выходных. Оставшееся до субботы время Гермиона и профессор посвятили новым заказам из Отдела Тайн. Субботнее утро Гермионы началось с назойливой трели будильника, которая выдернула ее из мягких объятий сна. Противная пищалка! Как же девушке не хотелось открывать глаза… Тем не менее она сделала это и попыталась сфокусировать взгляд на картине с изображением морского пейзажа, украшавшей противоположную стену. Там бурные волны набегали на песчаный берег, почти черное небо вот-вот должно было разразиться грозой, а ветер неистово трепал одинокое деревце, стоящее на видневшемся вдалеке каменистом утесе. Погода на волшебной картине соответствовала погоде и за окном, поэтому хотелось еще немножко понежиться в теплой постели, насладиться ощущением тепла и уюта, кутаясь в пуховое одеяло. Но тут Гермиона вспомнила, что именно на сегодня у них с профессором назначен эксперимент с зельем Скроуберджа, и всю ее сонливость как рукой сняло. Ее сердце сделало кульбит и забилось где-то в горле. Дыхание участилось, и девушка несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоить его. Сегодня она сделает то, что задумала. Хватит тянуть! Но, Мерлин, как же ей страшно… Однако к тому моменту, как она оказалась в комнатах профессора, ей все же удалось привести мысли в порядок и более или менее настроиться на правильный лад. Снейп, как обычно по утрам в субботу, был занят работами студентов, и Гермиона, поздоровавшись, сразу же прошла в лабораторию, чтобы разлить по флаконам настоявшееся за ночь туманное зелье. Когда все было готово, она открыла шкафчик, где стояли экспериментальные образцы зелья Скроуберджа.***
Когда Гермиона вышла из лаборатории, Снейп уже ждал ее. В небольшом флакончике, который он держал в руках, было созданное им ложное воспоминание. – Вы готовы? – спросил профессор, пристально глядя на девушку. – Да, я готова, – сказала она, стараясь справиться с дрожью в голосе. Так, как будто имела в виду вовсе не эксперимент. Профессор протянул пузырек девушке, и она, откупорив его, осторожно, кончиком волшебной палочки подцепила серебристую субстанцию и, поднеся к виску, прошептала заклинание, которое позволяло временно встроить воспоминание в ряд других. Без зелья Скроуберджа оно, чужеродное, продержалось бы стабильно максимум минут десять, а затем растворилось бы, непринятое, словно его никогда там и не было. Закончив с воспоминанием, Гермиона достала из кармана другой пузырек, в котором должно было находиться экспериментальное зелье, и, взглянув на профессора тревожным взглядом, одним глотком выпила содержимое. Снейп же, направив на нее волшебную палочку, пару мгновений вглядывался в ее лицо, а затем уверенно произнес: – Легилименс!