Eastern Tale.

Не знаю, испытывал ли кто-то другой те же незабываемые ощущения и чувства, которые нельзя никак иначе передать словами рядом с ней. Но я уверен в одном, что пока она рядом я буду сильным и храбрым. Я намеревался защитить её, как зеницу ока. Она в моих объятиях, нет ничего прекрасней. Аслан рядом стоял и понимающе смотрел на нас, но в его огромной душе читалась хрупкая боль, которая недавно сломала его. Он всячески пытался не показывать этого. Мне так жаль, что я настолько эгоистичен, что не могу её делить с ним. Ревность? Нет, я не ревную её к нему, особенно к нему, он никогда не сделает ничего такого, что сделает ей больно. Я уверен в этом. Пока мы прижимались телом друг к другу было тепло, необычное чувство овладело мной, я не понимал, что же происходит на самом деле? Сплю ли я? Резко кто-то постучался, в моей голове это произносилось эхом, это было невыносимо — невозможно… Я открыл глаза. Поднял голову и понял, что все происходящее было очередным сном, из-за которого, я бы не хотел просыпаться вообще никогда. Это была женщина из гарема, которая принесла нам поесть. Её имя я вроде слышал, когда её окликивал мужчина у двери… Да как же её звали? Мадина! Да, в точку. Я поблагодарил её за обед, и женщина, удостоверившись в том, что я ем, покинула нашу комнату. Я почувствовал, что до сих пор что-то сжимаю в своей ладони… Там что-то есть. Медленно я раскрыл ладонь и увидел там, тот самый засохший цветочек сине-фиолетового цвета. Он завял, да, но сколько радости принес даже таким образом. Я не могу представить, что было если бы он до сих пор цвел… Видимо, я настолько здесь сошел с ума, отчего думаю, что в меня влюблена самая прекрасная госпожа этого дворца. В меня, который холодный, безразличный, отстраненный, безжизненный, грубый… Насколько я глуп, это просто записка с цветком, а я тут размечтался о большой, чудесной, взаимной любви… А Аслан… А что если он нравится Лале? Смогу ли я отдать любовь, которая живет в моей душе ему в руки? Я не настолько ужасный человек, ведь если я её люб… Да! Люблю, то я сделаю её счастливой, чтобы видеть её радостное лицо, улыбку, сверкающие от счастья глаза. Я сделаю все и пожертвую собой, если причиню ей вред. Доев последний кусок хлеба с тушеным мясом, я отложил поднос с тарелкой с краю. Раду не было до сих пор, где он пропал? Наверное ему весело с детьми, пока я спал он уже проснулся и вышел. Странно, что я не проснулся, когда он шумел. Хотя, я же так старался, чтобы это не происходило… Я положил ту записку и цветок в тетрадь, в последний раз взглянув на свой дневник, положил его под подушку и покинул комнату. Спускаясь по странным крутым лестницам, я считал их количество и летал в собственном мире фантазий и мечтаний. Я вспомнил, как мама перед сном с нами считала овечек, чтобы мы скорее уснули и…это правда помогало… Мама… Как ты там? Вдруг юркнув из ниоткуда Лале с бездонными глазами врезалась в меня, и сама не понимая того, что это я, начала всеми силами извиняться, пока не увидела, что это я. —Влад, Влад! Прости, я не хотела…—создала она гримасу на лице будто маленький ребёнок, которого отняли у матери. — Все хорошо. Не беспокойся, мне приятно видеть тебя. —П-приятно? — Ты думаешь, что мне неприятно проводить с тобой время? — серьёзным лицом, я спросил её об этом. — Нет… я не хотела… То есть, мне тоже. Но, я… — Лале, прогуляемся? — Д- да, конечно. Я только за! — В её глазах засверкали искры огонёчков… — Я спал все время. — Начал наш длинный и упористый диалог. — Видел прекрасный сон… Я не хотел просыпаться. Она блеснула улыбкой и спросила: — И что же ты видел во сне? — и посмотрела на меня хитрыми глазами белой лисицы. — Нечто сокровенное и дорогое. Я думал, что это явь и… и я думал, что это будет продолжаться вечность… Пока мы ходили, наши руки иногда соприкасались… Будто иной она сама специально трогала меня за пальцы и быстро убирала свою нежную маленькую ладонь. Я чувствовал приятную энергетическое излучение, которое она передавала все время. От нее пахло свежими цветами: то ли нарциссами, то ли сиренью. Мир вокруг крутился, а мы в нем были маленькими цепочками создания нового счастья, только если бы это было возможно… Я ведь обычный пленник, а она будущая Госпожа… Вдруг во мне пробудилась бесшабашное мужество, что захотелось в следующий миг вцепиться в её руки, ласкать их, целовать… Когда в предстоящий раз она дотронулась пальцами моих фаланг, я тут же схватил её маленькую ладошку, в желании никогда не отпускать. Она дернулась всем телом, якобы излучая токовую оболочку, но в ту же секунду повернула в голову в сторону и хихикнула. Дальнейшим действием решила посмотреть на меня, да долго не смогла удержаться и в итоге опустила голову вниз, все ещё широко улыбаясь. Я же чувствовал себя не как пленник, а как князь своего государства, где я главный, а она моя княжна, которая всегда рядом, в любой ситуации: и в горе, и в радости, и в болезни… Она со мной. Я мечтал, мечтал, но так хотел воплотить это все в реальность, хотел увезти её из этих поместий, хотел сделать ее своей, хотел… Я так много хотел… Хотел её всю, чтобы она принадлежала только мне, я не хотел делить её ни с кем, а сердце… Оно билось бешено, небось сейчас выпрыгнет из моей груди, оно билось о рёбра, прерывисто, часто. Не во сне — наяву… Я обещал в тот момент, что воплощу эти надежды в реальность, насколько это не было трудно и невозможно. Для меня с того дня не существовали преграды, я справлюсь со всем, лишь бы она была рядом такой же счастливой… Но спешить я не собираюсь, и отпугивать её чувства тоже, я буду терпеливым и всевыносящим. Я обещаю. Будто нехотя у меня из уст вырвались слова: — Я обещаю. — Тихо, но отчетливо я сказал, ведь на душе ликовала радость, я не смог удержать всё в себе. — Что? — Всё еще испуская свет, она посмотрела на меня с улыбкой, в которой отчётливо виднелись её прекрасные ямочки на щеках. — Ничего… Я просто обещал себе кое что. И я намерен исполнить эту клятву, для счастья одной персоны. — Для какой… персоны? — Её улыбка утихла, далее перевела взгляд в сторону, коль я не увидел реальность происходящего. — Лале? Что случилось? — Я с беспокоенным выражением лица поднял её подбородок вверх, после чего заметил навернувшиеся слёзы на её глазах. Моё сердце провалилось сквозь землю. Я не хотел чтобы так получилось… Подняв свой взгляд на меня Лале, открыла рот чтобы сказать что-то… Но капелька слезы упала на её щеку, ловко увернувшись, она начала вытирать слезы своими маленькими руками. Я резко повернул её к себе, и обнял. Тихо, почти шепотом проговорил: — Да, это персона очень значимая, Лале. Это персона — ты. Я хочу тебя сделать счастливой. Это ты для меня желание жить, просыпаться, в этом дворце. Я каждый день… хочу видеть лишь тебя… Ты — особенная, Лале. Я слышал громкое биение её сердца. Моё билось также. Тишина… Мы молчали пару минут стоя в объятиях друг друга. До сих пор не выпуская её из своих объятий, я сказал: — Я просто не желаю видеть тебя заплаканной… Я взял её лицо в свои ладони, посмотрел в ее глубокие и задумчивые глаза и вновь повторил: — Не желаю… Понимаешь? Она уверенно покачала головой и посмотрела на меня новым взглядом, которым еще ни разу не смотрела… Взглядом полным нежности и любви… Я придвинулся к ней ближе, взглянув опять на неё, я поцеловал её. В лобик. Для меня поцелуй в лоб — это показатель высокой степени близости с человеком, где оба человека доверяют друг другу. Значение такого поцелуя характеризует глубину и невероятную приверженность отношениям. Когда я поцеловал ее в лоб, я почувствовал, что девушка, которая стоит передо мной чувствует себя в безопасности, как принцесса, нашедшая своего принца. Я хотел лишь продемонстрировать уважение и интерес к ней… Я взял обратно ее руку, поднял и коснулся губами нежной кожи её рук. Запустил все свои пять пальцев в её пальцы и, покачивающими движениями, тронулся дальше к своей мечте. Уже не было той опаски на душе, я был уверен во всем, что сказал. Лале с миленькой ухмылкой на лице опустила мою руку, и побежала вперед, повернувшись заявила: — Ну что же ты стоишь? Ха-ха-ха. Влад! Догони меня! Я усмехнулся. Мне нечем было возразить. Не стоя на месте я быстрыми шагами шёл к ней, понимая всю глупость ситуации, но, боже, это было настолько забавно! — Вла-а-ад… — Иду, Лале, иду, ха-ха-ха. — Я звонко засмеялся, это было впервые, здесь, перед ней, я наконец-то привыкаю к этому месту… К ней. — Бежи-и-и-им. Там тюльпановое поле, я хочу тебе показать! Я перешел на бег. — Лале, не бегай, ты в платье! Не успел я это договорить, как она резко споткнулась об свое же платье и упала. Я резко остановился. У меня было шоковое состояние, которое длилось всего лишь три секунды. Я догнал её и поднял. С ней было все в порядке. Разозлившись будто на свои же слова, я выразил свое недовольство с нахмуренными бровями: — Я же сказал не бегать.– Подождав несколько секунд, чтобы она успокоилась, я опять начал — Ты не поранилась? Всё хорошо? Дай посмотреть. Я заглядывал всюду, где только можно было, вероятно, я очень испугался, ведь могло произойти всё, что угодно. Я испугался. Лале с виноватым личиком ответила мне: — Прости меня пожалуйста, я не хотела… — Ты что? Зачем ты извиняешься? — За то, что заставил тебя беспокоиться обо мне. — Я беспокоюсь о тебе даже, когда это не нужно. Я буду беспокоиться и волноваться. Перестань нести чушь. Главное с тобой всё обошлось. Что с платьем? Не порвалось? — Нет, не порвалось. — Будто нехотя хихикнула. — Ох, Лале… — Я перевёл серьёзный взгляд на более нежный. — Ну… Так что? Показать тебе тюльпановое поле? Заколебавшись, я ответил: — На сегодня достаточно приключений. Пошли к Аслану, мне еще нужно проверить Раду. Но я обещаю, что мы придем на это тюльпановое поле, даже если захочешь мы возьмём с собой Аслана. — Ай, Аслана тоже возьмем тогда? — Она засветилась от счастья. — Конечно. Он тоже с нами придет, если захочет. Мы медленными шагами вернулись во дворец, где наши пути разошлись…