***
Удар. Скрежет зубами и ни души. Перед глазами Она. Легкая насмешливая улыбка на лице и следует следующий молниеносный удар кнутом. Слабый, хриплый стон звучит из моих уст вслед за ним. Руки со вчерашнего дня затекли от крепких натянутых узлов толстой верёвки. Я не ел и не пил три дня. — Твоё кратковременное счастье способно определить твою дальнейшую судьбу, мальчуган!.. — Мужчина почти надрывает голос и ещё раз замахивается. «Будьте вы прокляты всей империей!» Глухой, беззвучный крик. Самодовольность этих нелюдей добивает меня. Как острейшие шипы, жгут вонзает мою кожу бездушием и невозможностью. Тёмное, затхлое помещение пахнет сыростью и ненавистью, освещаемое старой керосиновой лампой. Здесь нет жизни. Здесь есть только жалость, ненависть и острейшая проблема этой жестокой империи. Бессмысленность и суровость власти, приводит к невозможности светлого будущего в жизненной среде антиутопического населения Османской Империи. Сила ветра и вой совместной силой бьются о дряхлую форточку, распахивая её новой силой и безумием жёлтоватых листьев. «Прощай, любовь моя.»***
Если бы чувство любви было обещанием, ты бы смог сдержать его?..
Полдень. Дворец Османов, тысяча четыреста сорок восьмой год. Дневное солнце вышло на охоту. Если сравнить вчерашнюю погоду с сегодняшним, можно было усомниться в том, что сейчас весна. Солнечные лучи палили мои глаза, не разрешая поспать чуть дольше обыденного. Натянув одеяло до самых волос, я вспоминаю детство, когда мы делали так, прячась с Асланом от моей наставницы. Совсем недавно мы узнали происхождение рода Болгар. Территория болгаров была заселена ещё с глубокой древности. Ранние жительцы Болгарского царства — это фракийцы, о которых было упомянуто в летописях древнегреческого историка Геродота. Первое Болгарское царство создал царь Аспарух в середине VII века. Болгария была первой славянской страной, принявшая христианскую веру. Однако, Первое Болгарское ханство распалось под ударами войск Византии в XI веке. Долго оно восстанавливалось. И в XII веке создалось Второе Болгарское Царство. Начиная с конца XIV века болгарские земли стала завоевывать Наша Империя. Вплоть с того времени в Болгарии идёт правление турков. Мы считаем, что Аслан является болгаром. Конечно, он не чистокровный. И даже, если это не так, всё равно этой утерянной информации нигде не добыть. Рыже-золотистые волнистые пряди волос и зелёные дурманящие глаза… Гибкое и крепкое телосложение; черты мягкие и довольно некрупные, чуть твердый и широкий подбородок, приводят к догадкам о его смешанном родстве. Меня из моих раздумий вывела мысль о Владе. Чувство, съедающее изнутри, проснулось и его целью было полностью захватить мой разум, заблуждая меня в страшных догадках. «Он обещал… Он обещал… Невозможно…» Запутанная в переполохе своих мыслей, я наспех стянула нежное салатовое платье и, едва расчёска коснулась моих волос, выбежала из своей комнаты, оставляя в полном одиночестве свежие бутоны тюльпанов. Разбушевавшийся пять минут назад ветер, гнал облака, словно спичкой. Не обращая внимания на лёгкую дрожь и мурашки покрывающие мою кожу целой армией, я бежала за облаками в надежде найти ответы на свои вопросы. Знакомый вчерашний дождь возвращается, омывает каменистые стены дворца, льётся о глухую землю, превращая все тропинки грязные лужицы. Капли касаются моей души. Редкие, холодные капли касаются и оставляют мне мою боль. А что я к этому времени? Если бы, я его не встретила, если бы я была свободна душой, — была бы с весной, днём с солнцем, ночью с луной, — смогла ли я найти нужные слова, которые могли раскрыть смысл действия условий земли на мои чувства? Но тогда, я была бы несчастлива… Без него я буду несчастна… Меня окликают. Мгновение, и я чувствую себя утопающей в мириадах капель. Серая земля кажется поникшей. — Лале! — секунда молчания, шум дождя не дает услышать его, — Лале!!! — голос становится различимым. — Аслан!!! Аслан!!! — я бегу ему навстречу и от неожиданности падаю на колени. Терпеть невыносимо. Я плачу. — Аслан… — Лале, осторожнее! — он бросается мне навстречу и помогает встать с колен, — Милая, спокойнее… Как ты так?.. — Его вопросы остаются без ответа. — Где? Ушёл ведь?! Уехал, да?! — моих речей не разобрать. Я всхлипываю и не в силах взять себя в руки, плачу сильнее. — Милая… Я не могу понять о чём ты… — его лицо выражало негодование и печаль, словно, моё горе передалось ему. — Хватит лгать мне… Глядя в мои глаза!!! Хватит лгать! Я устала!!! — хриплый шёпот перешёл в глухой крик. — Родная, я ведь не… Я не вру тебе… Я негодую… — он с братской нежностью приподнял мой подборок, заставляя смотреть на его мокрое лицо. — Где… Влад. Где Влад?! Аслан, ты знаешь ведь! — я качаю головой, а мокрые капли на лице соединяются с небесными. — Он… Я его не видел… Уже три дня… Его нигде нет, Лале… — его голос задрожал и я стала чувствовать его беспокойство. «Три дня…» — Три дня… Три дня?! — он кивнул, — Проклятье… Нет… Невозможно… Он… — Лале… Это… Ты ведь не виновата… — он с беспокойством дотронулся до моей ладони, но я резко одёргиваю свою руку. — Время разорвать и сжечь страницы, да, любимый?.. — я опускаюсь на мокрую траву и касаюсь рукой мягкой поверхности зелены. Тёплые слёзы, растворяясь в воде холодной, текут ручьём. У меня нет соответствий радости пасмурному небу, тучам. Я одинока, закрыта и печальна, мыслями перед настежь распахнутой дверью… Перед истиной… Какое состояние! Но всё неосознанно… Как прочесть тебя?.. Душа сжимается до размера пуговицы и разжимается от страха потерять его. Я не думаю, я чувствую тебя. — Ты всё, что было у меня… — едва различимо шепчу себе под нос, сжимая в руках грязь. «Я не верю… Я не верю никому… Ты не оставишь меня… Ты будешь со мной…» — Лале… — он прикасается до моего плеча и опускается на колени. — Не верю… Мне… мне сон снился… Он не оставил меня!.. — срываю голос. — Если он уехал, значит так нужно… — А попрощаться… — поднимаю заплаканные, покрытые краснотой, глаза на Аслана. — А ведь он говорил… — Нет! Не хочу знать, что он говорил! Я знаю его настоящего, не хочу видеть эту пустую оболочку вместо него!!! — моя грусть и печаль почему-то вылились злостью на него. — Прощания не помогают, Лале… Они делают только хуже. Это ни тебе ни ему не нужно… И ведь… Если ты знаешь его настоящего, ты должна понимать его… Если ты любишь его, ты должна уметь отпускать, при этом сумея сохранить его частичку в своей душе и никогда-никогда не отпускать… — Люблю… я люблю… — дрожащим голосом, произношу. — Я обещаю всё разузнать…***
Мимолетный сон проходит. Кто-то явился. Уже готовый к следующим терзаниям, я медленно поднимаю голову. Я ровно прохладен, как и сегодняшний нескончаемый дождь. Быть бы в дожде — ощущать водянистую пыль на лице, смыть бы им всю грязь и весь пот. Чувствовать беспрерывные его капли на лице при ходьбе — привычно разгоряченное тело и под ногами поддающуюся скользко-жидкую грязь. Быть в дожде — видеть этот мир более мирным и добрым. Видеть этот мир меньшим, а себя и тебя почти без границы с природой. — Кто… посмел будущего князя Валахии… Довести до такого состояния и бросить в темницу?! Кто?! — до моих ушей доносится голос Мурада II, но я уже не в силах распознать следующие слова. Я теряю сознание.***
Слабое касание нежной ладони на моих щеках. Мои глаза подрагивают, от накопленной ненависти во мне я не могу распахнуть глаза и взглянуть на неё. Никогда не думал, что солнечный свет будет мне подарком… Какое уныние!.. Во мне тайфуны, я во власти гнева и её касаний сласти. Девушка, владеющая полностью моим разумом и сердцем, которая отдала мне сердце и душу — турчанка! Я всей душой ненавижу турков! Какие страсти! — Только не отталкивай меня… — Лале произносит тихим голоском. Я ощущаю себя обнажённым. Она читает мысли! — Любая моя проблема, ненависть, месть растворяется пред тобой. — произношу тихим спокойным голосом, как будто мы за обеденным столом. Вдруг иная освещённость — здесь почти темно. Порывистый, сильный ветер, вспышки изгибов молний… Гроздья воды с неба шумно стучали по закрытым окнам, а раскаты грома заставляли девушку рядом подрагивать. — Влад… Мне… — я не даю договорить. — Не бойся ничего. Я рядом. Её запах всюду. Здесь наши мысли. Мои мысли. По отверстиям окон струится свежесть, она кружит мне голову и оттягивает шум дождя. Здесь и сейчас мы — обнажение. Этот аромат приближает и теперь между нами ясные несколько сантиметров. Эта незнакомая мне комната раскрывает наши души, показывая её контур как что-то близкое в нас, родное нам, но такое желанное. — Влад… Я думала… Ты бросил меня одну… — в её голосе слышится горе и упоение. — Но… Я ведь всё равно… — Лале приложила палец к моим губам и спокойно провела пальцами по волосам. «Я ведь уеду…» — Верно, но тогда придёт время… Я знаю… Это наступит скоро… Но я прошу тебя, пусти эти последние дни провести рядом с тобой. Я хочу быть рядом. Быть твоей… Целиком и полностью… Несмотря ни на что… Пусть все невзгоды, беды обойдут нас, пока эти дни не пролетят перед нашими глазами. Этот глупый орган, который довёл меня до этого состояния… Он колотился так, будто выпрыгнет из груди. Это он виноват в моих необдуманных действиях, но… Но я так благодарен себе, что я действую сердцем. Волнение нарастало в моём теле и я перед ней уже не тот мальчишка. Прошло четыре года, как я встретил её. Мою Лале. И с самой первой встречи я влюблён в неё до безумия. И с каждой секундой я чувствую, как сильнее люблю её… И это будет продолжаться до конца, пока это моё сердце не перестанет биться. Я так хочу её. Хочу чувствовать, как волнение внутри неё показывается иголочками на её бархатистой коже. Как её кожа будет прогибаться под натиском моих нежных касаний, когда я наконец сожму её предплечья в своих ладонях… Как я буду скользить по ней без единого скрипа… Как буду слышать звук её бурлящей горячей крови… Кожей ощущать каждую набухшую вену… Вдыхать её запах… Розы и лаванда… Блаженство… Хочу её. Хочу не тело. Её. Мою Лале. В любом случае я бы совершил очередную ошибку, поэтому я твёрдо решаю окунуться головой в омут своих спонтанных решений и жадно впиваюсь к губам Лале. От неожиданности Лале не могла оторвать от меня взгляд. Клянусь, она перестала моргать и дышать, а я чтобы не упустить ни одного меняющегося фрагмента её лица, внимательно изучал её глаза. Этакое щекотливое чувство внутри меня, заставило меня полыхать огнём и я почувствовал стыд за содеянное. Лицо моё полыхало диким огнём, хоть этого, может быть, не было сильно заметно. Я слегка отстраняюсь и продолжаю смотреть на её мягкие нежные губы. — Я… П-прости… — отступаю от неё немного назад. — За что, Влад?.. — прошептала она, наклоняясь ближе к моему лицу, — Мне ведь это нужно было сильнее всего… Я застыл. Остолбенел. Замер под её голосом. После этой фразы, которая разожгла искру в моем сердце. Боль, стихшая минуту назад, вновь возросла. Решивший прикрыть на несколько минут веки, я провалился в глубокий длительный сон.***
Эти глаза сверкают так, будто в них поселились тысячи звёзд. Карие очи полные сверкающих искринок. Я подошёл к Лале, почти, вплотную, настойчиво взял за подборок и повернул к себе прекрасное, покрытое розовым румянцем личико. Наши взгляды встретились. Её влюбленный и мой полон забот и ласк взгляд, принадлежащий только Ей. Томилось ожидание, внутренняя настороженность чего-то дикого, животного, заставляло скулить молча. Одновременно нарастало ноющее, но приятное ощущение любопытства. Вспоминая о скорой-скорой разлуке, я вместо грязных и порочных помыслов вдруг опускаюсь перед ней на пол, сплошь устланный коврами, и одним рывком поднимаю её, изо всех сил прижимая к себе двумя руками хрупкое её, словно, хрустальное тельце. Целую, еле касаясь ледяными губами тонкую теплую шею, мочку розоватого уха, пушок волос, выбившихся из каштановой косы, незаметную, неуглубленную ямочку на плече, маленькие родинки, осыпавшиеся как лепестки на её шее и ключицах. Целовал мою Лале, ни на секунду не ослабляя кольцо крепких объятий. Следующие минуты запомнились надолго. Поцелуи, ласки, нежности… Посреди ночи… Я жажду ощущать твой вкус всю ночь напролёт… «Влад… Влад… Влад…» — вырывались из приоткрытых уст моей любви, совершенно не сопротивляясь моим действиям. Её крик, переходящий в хрип, отразившись от стен, заполнял комнату гулом. Покои освещались повсюду расставленными ароматическими масляными лампами. Стены покрыты в полумраке и в тенях языков пламени свеч и ламп. Повсюду в невозможном беспорядке валялись шёлковые багрового цвета подушки. Ветер, просочившийся через еле распахнутое окно, заставил заплясать язычки пламени в лампах, ломая пространство и отбрасывая в стороны причудливые тени в диком танце. «Просто позови меня. Скажи моё имя…» Я невольно замер в восхищении. Ах, как она была прекрасна, моя княгиня… Веки закрыты, а влажные губы, наоборот, слегка приоткрыты, улавливая воздух изо всех сил. Волосы живописно лежат на простыне… Вздымающиеся чувствительные груди, изящные линии талии и этих стройных бёдер… Она была искусством, словно только-только вышла из-под резца талантливого скульптора.***
Печальный октябрь. Тысяча четыреста сорок восьмой год. Дворец Султана Османской Империи… Теперь уже покинутый и бесцветный для меня. «Потерпи, Лале… Я тебя здесь не оставлю… Ты ведь веришь мне?..» — Да… — обречённо вздохнула шепча себе под нос. — Я тебе верю… Он и только он. Я не смогу без него, а он без меня. Это так нечестно разъединять две, связанные крепкими узами души… Дядя Мурад… Если бы ты знал… Последние три месяца мы общались исключительно лишь по письмам. *** Девятнадцатое октября. Сорок восьмой год. Валахия.<… Влад… > Моя Лале, я безмерно скучаю. Не было ни дня, чтобы Ты выходила из моих мыслей. Ты плотно засела как в моей душе, так и в моей голове. Не было ни дня, чтобы я не любил тебя; Не было ни ночи, чтобы я в мыслях не сжимал тебя в своих нежных объятиях… Я не ем и не пью, чтобы не сломить свою гордость и эти чёртовы амбиции, которые вынуждают меня быть от тебя вдалеке. Невыносимо! Если мы разлучились друг от друга и нас разделяют мили, то это значит, что очень скоро мы увидимся, ласкаясь в нежных объятиях друг друга.
*** Двадцать первое октября. Сорок восьмой год. Дворец Османов.<… Лале… > О, мой возлюбленный!.. Недавно некто доставил мне это послание… Увидев тотчас, что оно написано Тобой, Влад, я замерла. Моё сердце на миг остановилось, переставая биться о мою грудную клетку, о, любимый мой… Я просыпаюсь и думаю о тебе… Я совершаю трапезу, но в мыслях витаю рядом с тобою, Влад… Я рисую, и ты единственный, кто смеет нарушить мой покой… Я никогда не забываю о тебе… И никогда не забуду!.. Береги себя, не смей простужаться! Не заставляй сердце моё больное ещё сильнее беспокоиться о тебе, родной… В каждой моей мольбе твоё имя… О, Аллах Всевышний, береги мою единственную причину жить… С любовью, твоя Лале.
*** Одиннадцатое ноября сорок восьмого года. Валахия, замок Дракулы.<… Влад… > Прости меня, любовь всей моей жизни, моя душа разрывается… Твоё отсутствие в моей жизни на меня влияет отрицательной стороной… Советники и люди, которые сражаются плечом к плечу со мной полностью поддерживают мои решения, но Ты… Простишь ли ты, повелителя своего сердца, за столь коварные поступки?.. Становится ли твоя привязанность ко мне меньше при моём отсутствии, пока меня нет рядом, моя Госпожа?.. Ибо так, не будет для меня большего несчастья, нежели усугубить твою душу своей печалью… Разлука меж нами приносит достаточно печали, и даже больше, чем когда-либо мне приходилось лицезреть.
*** Больше месяца без его чистых, фарфоровых голубых глаз.Семнадцатое ноября, дворецкий переполох. Ветер и дожди. Сорок восьмой год.<… Лале… > Причина моей скорби и утешения одновременно. Я сама: я одна являюсь источником скорби, и я сама же буду себе милосердным утешителем. Само собой моя скорбь становится ещё страшнее, при мысли никогда не увидеть твою синеву прекрасных очей. Само чувство утраты меня не беспокоит. Я знаю и верю. Я верю тебе, мой стойкий, честный правитель. Все, кто умирают от твоих рук непрекословно заслужили это… Ведь ты, Мой Влад, никогда не причинишь вред невинному… Только ты один являешься причиной моей печали, радости и утешения. Только ты один и должен это делать и стараться сильнее всех, ведь я вовек отдана тебе… Мало того: моя любовь настолько обезумела, что я сама у себя отняла надежду на наше воссоединение, ведь это являлось единственным, куда я безвозвратно стремилась… Ты — единственный обладатель моей души, разума и тела. Всевышний Аллах всему свидетель, я не имею ни ночи, ни дня без твоего присутствия рядом. Я караю себя… Зачем только я отпустила тебя? Скажи мне, я правильно поступила?.. Аллах всему свидетель, я никогда не искала в тебе ничего, кроме самого себя. Я никогда не видела в тебе и капли плохого. Ты — мой ангел. Я со всей душевной страстью желала иметь тебя, а не то, что принадлежит и будет принадлежать тебе…
*** Первое декабря. Первый день зимы в османских землях. Прошлый год этого дня шёл хлопковый снег, но он быстро растаял. Прошлый год этого дня мы были вместе.<… Лале… > Любовь моя. Мой чистый искренний Влад. Я волнуюсь, как волны в море и жду. Ах, любимый, эти дни заставляют меня забыть о прежней моей беззаботной жизни… Сколько так будет продолжаться? Как долго мне терпеть эту душераздирающую разлуку? На душе у меня тяжело; моё сердце сковано цепями; мои мысли терзают меня… Мой повелитель, ты помнишь уроки Мустафа-паши? Так вот… Наша разлука напоминает мне его рассказы о солнце и полюсах. Чем дальше полюса от солнца бывают, тем невозможно стерпеть жар… То же самое с нашей любовью… Наша любовь сохраняет свой пыл… Твоя любимая Лале, которая носит под сердцем Твоего ребёнка…
***
Дважды тихий стук. В полумрачной комнате были собраны самые надёжные люди моей будущей Империи. Я был весьма раздражён и сбит с толку, ведь неожиданная новость со стороны врагов привело меня в недоумение. Нужно было бежать. Отступать. — Войди. — сухо произнёс я, черча на карте крест чёрными чернилами. — Здесь. Здесь будет безопасно… На какое-то время… Что ты думаешь, Димитрий?.. Димитрий — мой главный советник и человек, который стал ближе за несколько месяцев. Он не только хитёр и остроумен, но и человек с добрым сердцем и правильным путем. Все недели, что я пробыл в Валахии он единственный, кто стал мне другом. — Вполне разумно. Если устраивать побег, то уже сегодня ночью. Потом может быть слишком поздно… — Димитрий был спокоен и терпелив, нежели я. — Мой Господин… — хрипловатый мужской голос стал отчётливо слышен, после второго раза произношения. — Да. Слушаю, быстрее. Я занят. — не поднимая головы, я смял бумагу в руках и сглотнул тяжёлую слюну. — Вам письмо… — волнуясь, склонившись в почтительном поклоне, он задрожал. — Сейчас не время для писем. Убирайся вон! — тяжёлая ладонь Димитрия села на моё плечо. — Возможно, это она… «Она»… Каким идиотом можно быть, чтобы забыть про неё… Как?.. — Подойди. Кто отправитель? — приказный тон заставил дрожать мужчину передо мной ещё сильнее. — Н-неизвестный отправитель, Господин… — на секунду решив поднять на меня взгляд старец сжался при виде моих алых глаз, вместо ясно-голубых. — Г-господи-и-н… — я чувствовал каждый трепет его жалкого органа, качающего кровь в его теле. Я завидовал. Ещё никогда в жизни я никому не завидовал из-за такой смешной причины. Сердце… — Оставь письмо и покинь помещение. — Димитрий учуял неладное и спокойным ровным тоном бросил пару фраз старцу. «Письмо от Лале. Она… Она в положении?!.. Что… Что значит «Лале, которая носит под сердцем твоего ребёнка»?.. Это…» — Мы не можем сегодня отступать. Придётся обороняться. — решительно заявляю я. — Что?! Влад, ты в своём уме?! Так мы потеряем половину населения! Не только молодых бойцов. Их количество в десятки раз превышает нас… — Придётся сжигать сёла. Они и так больны. Еды и золота в казне не хватает, чтобы обеспечить им лечение и питание. — Но, Влад… Ты добровольно губишь свой народ. — его недовольству не было и предела. В его словах было ясно выражено разочарование. — Жертвуя одним, я спасаю три других села. Я их успею спасти и прокормить. И ты, Димитрий, должен это понять. — отчётливо произношу, отворачиваясь к нему спиной. — Послезавтра доставят пленных. Во время нечаянного столкновения были обнаружены несколько женщин и мужчин. Многие из них в возрасте. Не думаю, что они нам пригодятся. Несколько девчонок, так доложили. — он разводит руками и садится на моё место, медленно потягивая вином из кубка и немедленно сплёвывает его. — Кхе-кхе! Влад! Я всего лишь расплываюсь в довольной ухмылке, всё ещё сжимая в руках тонкий лист бумаги. «Беременна…» — Просят уже… Кхе-кхе… Платить дань пора… — он продолжал кашлять, почти задыхаясь. Вино в перемешку с кровью не пришлось ему по душе. — Я то думал ясной причины наступления не будет… Отказываюсь.Мне нужно забрать её любым способом. — чётко выражаю свои мысли. Надменность в речах присутствует даже, если итог будет поражением. Я уже выиграл. Моя турецкая победа — большая редкость.***
Люди измученные, голодные, успевшие схватить болезнь сидели на коленях, молясь за свои жизни. Среди них лежали и трупы. Выжить при перевозке было удачей, но попавшие сюда вскоре понимали, что удача оказалась лишь злой насмешкой над их жизнями. Внутренняя картина помещения, образно выражаясь — это ад, переполненный страданиями. — Конские трупы будут служить пищей для османских военнопленных. — был слышен разговор Димитрия с главными военнослужащими. — Как прикажете! — голоса прозвучали хором. Через день после поступления пленных, в крепости отделённой специально для них проводился процесс отбора. Редко сам Господарь участвовал в этих процессах, и, кажется, сегодня тот самый редкий день. По правилам, мужчин отделяли от женщин и детей. Один из подданных обычно доверенное лицо Димитрия, быстро осматривал каждого пленного и решал достаточно ли то здоров. Мужчины чаще всего не проходили отбор, ведь в плен зачастую попадали старики либо больные, изнурившие себя от голода мальцы. У женщин и детей шансы выжить тоже были невелики. Это происходило отчасти из того, что страна проживала нелегкую пору и была почти разорена. Но их связывало одно: они не понимали, что в этот момент решается жить им или умереть. Обреченных на смерть казнили, насаживая невинного на заостренный масляной кол. В большинстве случаев жертву насаживали на кол в земле. Казнь на колу. Как когда-то поступили с невинными валахами турки. Я не жестокий. Я взаимный. На половине отбора пленных мне стало безумно все равно за их жизни. Я тот, кто готов пожертвовать половиной населения, ради спасения другой половины. Ведь если этого не сделать, то всё Господство рухнет и никто не выживет. — Отбросить всё. Все свободны. От них избавиться, лишние желудки набивать нам сил не хватит. — приказываю я и уже собираюсь покинуть сырую, холодную крепость. — Господин… — жалобный девичьий голос ласкает мой слух. Её голосок напоминает голос моей Лале. Я не оборачиваюсь к ней. Я был в оцепенении, не веря своим ушам. Военный уже хотел было заткнуть её, но поднятая рука заставила мигом его замереть. — Г-господин… Прошу вас… — моё сердце в очередной раз перевернулось в груди. И я повернулся к ней. Повернулся не веря своим глазам. Моя слабая надежда, которая секунду назад казалась совершенно невозможным, опять тёплой кровью и дрожью прошлась по всему телу новым потоком упования. Я прошёл вперёд и властно взяв за подбородок, поднял её голову. Наши глаза встретились. Я не ошибся. Это она. С тем самым нежным наивным взглядом. Моя Лале. Она выглядела совсем измученной. Слёзы ручьём лились из её потемневших, бездонных, как омуты глаз, а она совершенно не пыталась их вытереть, лишь слегка тряслись её плечи, то ли от холода, то ли от неожиданной встречи, то ли от страха. Я ошеломленный стоял перед ней и с нежностью вытирал слёзы с её лица, убирал прилипшие густые локоны с лика и гладил её голову. Жестокий Господарь Валахии стоял перед пленницей, и словно воск таял, не в силах промолвить хоть одно ясное слово. Что за девушка? Всех, включая пленных, военных и близких моих подданных заставила замолкнуть неразрушаемая тишина. Никто не имел права заговорить. Лишь мои и её взгляды. Зрительный контакт. Расплываясь в печальной улыбке девушка, пристально глядевшая в мои глаза, полные любви к одной ей читала там все ответы на свои вопросы. — «Почему? Почему ты оставил меня?» — «Я должен был. Я сожалею.» — «Я думала, с тобой случилось нечто ужасное… За что ты не отвечал? Я ждала тебя…» — по её щеке скатилась теплая слезинка. Горячая волна боли захлестнула меня потоком вины и сжала сердце. — «Так судьба расставила роли. Я не хотел тебя тревожить.» — я сжал её ледяную ладонь в своих тёплых. Стало стыдно. Её дорогое платье заставили поменять на эти грязные порванные тряпки… — «Я бы тебя ждала всю жизнь, ты знаешь.» — одной рукой Лале держалась за живот. От неожиданности я замер, а затем перевёл взгляд на её руку, едва сдерживая глупую улыбку. Вокруг не доносилось ни звука, но я отчётливо слышал каждый удар её сердца. В гнетущей тишине мой голос прозвучал немного слабо, но совсем не угрожающе: — Освободите путь. Приведите коней к крепости. Найдите тёплую одежду, если нет, то что-то тёплое. — в ответ послужило молчание. Видимо ещё не смогли сообразить, что молчание разрушено. Глаза моей Лале плыли. Она была измучена, уставшая, голодная. — Я непонятно выражаюсь?! Немедленно выполняете мой приказ, ибо… Господь видит, не сносить вам всем головы! — грубый приказный тон эхом прозвучал по всему помещению. Подчиненные в страхе стали суетиться, а прибывшие пленные смотрели на меня с мольбой в глазах.Kırık kalbimin son ümitleri çiçek açtı ilk bakışınla.
***
Я привёл её в свои покои. Не смея нарушить тишину, она не решалась заговорить первой, да и я не спешил. Я изучал свою Лале бережными глазами, стараясь найти каждый изъян на её хрупком теле. Девушка передо мной издав слабый стон, разогнула колени и мои глаза заметили, что кожа на них стёрта. Нахмурив свои густые брови я стал нежно гладить и целовать повреждённые участки кожи, мысленно ругая себя за свою оплошность. — Теперь… мне к тебе обращаться, как пленница к своему Господину?.. — внезапно Лале заговорила тихим, хитрым голоском так, что я замер в лёгкой усмешке. — Теперь… мне называть тебя матерью своего ребёнка?.. — не отводя нежного взгляда, я продолжал гладить бархатную кожу ног моей Госпожи. Мать моего будущего ребёнка и теперь полностью моя женщина сидела, густо покрасневшая передо мной. — Да… У нас будет девочка! Малышка такая… Крохотная… С папиными глазками… — она смущённо отвела взгляд, а я расхохотался. — Ты предвидела всё? Ха-ха-ха! — мой звонкий смех наполнил комнату. — Д-да… Предвидела! — она смешно нахмурила брови и надула губы.***
Кто сказал, что нет в мире настоящей, искренней, чистой любви?.. Это была мечта юных влюблённых, от чьей невинной любви расцветали на душе яркие воспоминания. Вопреки всем преградам на пути они строили крепкий мост любви, ни на секунду не сомневаясь в друг друге. Наивные и без опоры за их спинами они заменяли друг другу щиты. Он — её крепость и защита. Она — его успокоение и умиротворение. Последняя надежда на их разбитые сердца расцели с первого взгляда карих и голубых глаз. Теперь их руки связаны крепкими узами любви и эта вечная любовь войдёт в историю.