see the world burn

В полдень гавань Ли Юэ как никогда бурлила жизнью. С террасы гостиницы открывался прекрасный вид на море — где-то там, за линией горизонта, скрывались острова Иназумы, в которой Кэйа отродясь не бывал. Портовые рабочие сновали по докам, слышались оживлённые выкрики, по водной глади, которую золотили солнечные лучи, скользили товарные корабли. Прекрасно отлаженный часовой механизм города контрактов. Кэйа смотрел на город сверху вниз. Свербящее грудь чувство одиночества последние несколько дней ощущалось как никогда остро — травник из местной лекарской лавки, увидев состояние Кэйи, запретил ему общение с людьми и выписал строгий постельный режим, который Кэйа, разумеется, не собирался соблюдать. Из своей комнаты он выбирался по ночам. Приходил сюда, на террасу, и часами пялился то на тихую гавань, то на сверкающее звёздами небо. Небесный кит был всё там же, на своём месте, но либо Чайльд ошибся в том, что касалось его «великих подвигов», либо звёзды ему просто нагло соврали — в любом случае, сияли они так же ярко, как обычно. Сегодня ему впервые разрешили покинуть комнату. Кэйа твёрдо стоял на ногах, раны, полученные в битве на озере, успели затянуться и практически не болели. Силы, которые он потратил на то, чтобы уйти оттуда живым, восстановились, но Кэйа всё равно не рисковал бы сейчас вступать в новую схватку. Путь от Цинсю до самой гавани и без того выдался сложным. Полуденное солнце жарило в макушку, но с моря дул спасительный бриз — и Кэйа был благодарен за ощущение холодного ветра на собственной коже. Это отрезвляло мысли. Он прикрыл глаза, восстанавливая в памяти все события. За последние дни в одиночестве у него было много времени как следует поразмыслить над тем, что произошло, но никогда это не заканчивалось тем, что на Кэйю снисходило какое-то озарение. Он до сих пор не понимал, что делать дальше. Вернуться в Мондштадт и попытаться смириться не только с тем, что он в этом городе чужой, так ещё и с тем, что в нём живёт какая-то великая сила его давно погибшей родины, за которой будет охотиться вся Снежная? Перспектива не из весёлых. С другой стороны, Кэйе было не привыкать к трудностям. — Не понимаю, — послышался за его спиной нарочито недоумённый голос. — Время располагает, обстановка тоже, а перед тобой вместо бокала вина стакан с соком. Что стало с Кэйей, которого я знал? Кэйа вздрогнул, вскочив со стула. Дилюк стоял в паре шагов от него — одетый в свою рубашку и брюки, с горящим Глазом Бога на поясе, абсолютно живой и здоровый. Он не улыбался, пусть уголки губ и едва заметно изогнулись при виде Кэйи, он выглядел как… как Дилюк. — Так и знал, что найду тебя здесь. Кэйа застыл на расстоянии вытянутой руки. Больше всего сейчас хотелось в два шага сократить это расстояние, дотронуться, чтобы убедиться, что это не его галлюцинация, появившаяся от долгих дней в одиночестве, но Кэйа только улыбнулся: — Я тоже рад тебя видеть. По крайней мере, это было искренне. Дилюк прошёл мимо него и без приглашения уселся за столом. Ветер трепал его распущенные волосы — он не стал утруждать себя причёской, выглядя так, будто только что проснулся. Кэйа медленно сел напротив. — Тебе уже лучше. — Ценю твою наблюдательность, — усмехнулся Дилюк. — Бай Чжу сказал, что я полностью здоров. Озеро помогло восстановить равновесие сил, а его травы завершили работу. — А твой Глаз Бога? Вместо ответа Дилюк вытянул руку, приглашая полюбоваться на пляшущие на кончиках пальцев огоньки. Маленькие искры слились в мерно горящее пламя — а затем Дилюк сжал кулак, и оно с треском потухло. — Прекрасно, — повёл плечами он. — Наконец чувствую себя… в порядке. — Да уж, — усмехнулся Кэйа, — последние недели выдались напряжёнными. Их спокойный, почти обыденный разговор после всего, что произошло, до сих пор казался какой-то невозможной иллюзией. На всякий случай, чтобы убедиться, что это не сон, Кэйа потянулся к собственной руке и ущипнул. Нет, точно не сон. Дилюк, заметив это, поднял бровь: — Как ты сам? — Одиноко и тоскливо, — вздохнул Кэйа. Не был бы он так рад видеть Дилюка живым и здоровым — непременно посмеялся бы над этим скупым проявлением заботы. — Возвращаюсь в норму. Бай Чжу — настоящий зверь. Мне запрещали выходить из комнаты, пока я не пройду хотя бы пару метров прямо и не шатаясь. — Возможно, твоё здоровье было здесь вовсе ни при чём. — Вино мне тоже запрещали, — оскорбился Кэйа. Дилюк, к его удивлению, фыркнул от смеха. До настоящего проявления чувства юмора было ещё далеко, но что-то подсказывало Кэйе, что у них будет много времени над этим поработать. — Тебе крепко досталось? Кэйа легкомысленно пожал плечами: — Поменьше, чем тебе. Бывало и хуже. Во всяком случае, меня не довёл до полусмерти какой-то там Фатуи. Дилюк не повёл и бровью. — Он собирался убить тебя. — Скрытое проявление дружбы. Он собирался убить нас обоих. — Если бы не я, ты бы точно был мёртв. — А если бы не я… — Кэйа осёкся, снова увидев на губах Дилюка эту странную полуулыбку. Фыркнул и покачал головой: — Да ты просто издеваешься. — Не стану отрицать. Рад, что всё наконец закончилось. «Для меня всё только начинается», — хотел было сказать Кэйа, но передумал. Его заботы и тревоги — это его заботы и тревоги. Втягивать Дилюка в очередную многолетнюю войну с Фатуи только потому, что Кэйе не повезло носить в себе какую-то тёмную силу… Нет, Кэйа не собирался о таком просить. Он и без того не понимал, что делать со своим будущим. И как убежать от прошлого, если оно возвращается в самый неподходящий момент. Ещё бы немного — и для них всё бы наконец наладилось. А сейчас… сейчас Кэйа просто смотрел на Дилюка и не знал, как себя с ним вести. Особенно после всего, что было. Он отделался от ответа молчанием и перевёл взгляд с Дилюка на широкую полосу моря на горизонте. Пожалуй, теперь настала его очередь уйти из Ордо Фавониус и отправиться в путешествие по Тейвату — только не для того, чтобы отомстить за убийство своего отца, а для того, чтобы выяснить, кто он на самом деле такой. Оставалось выбрать слова, которыми он скажет Дилюку, что не вернётся вместе с ним в Мондштадт. «Наверное, он не очень сильно расстроится», — мысленно хмыкнул Кэйа. — Дилюк, я… — Знаешь, — оборвал он вдруг Кэйю, — я мало что помню с той ночи. После того, как я истратил все силы… Но я помню, что он тебе говорил. И зачем ты вдруг оказался нужен Фатуи. Кэйа ждал продолжения, но его не последовало — Дилюк просто молча смотрел куда-то мимо него. Поэтому Кэйа осторожно поднял бровь: — И что теперь? Сам меня убьёшь? — Скажу тебе так… — Дилюк помялся, но взял себя в руки. — Пусть даже ты шпион из какой-то давно погибшей страны. Пусть ты последняя надежда Каэнри’ах, пусть тебе предначертано совершить одни Архонты знают что. Это точно не означает, что ты должен позволить вырвать своё сердце какой-то сумасшедшей Царице из Снежной. Кэйа невесело усмехнулся. Не зная, куда деть свои руки, он принялся бестолково вращать стоявший перед ним стакан с соком. А Дилюк был прав: вино бы сейчас точно не повредило. Пусть Бай Чжу и запретил ему пить. — У какой-то сумасшедшей Царицы из Снежной власти и сил побольше, чем у меня, — улыбнулся он. — Давай смотреть правде в глаза — каким бы хорошим воином я ни был, если она явится за мной, мне будет нечего ей противопоставить. — Значит, я буду рядом. Даже не думая скрывать своё удивление, Кэйа иронично поднял бровь: — Ты? — У тебя на примете есть кто-то другой? Я много лет сражался с Фатуи. Если кто-то из них посмеет за тобой явиться… Не дослушав, Кэйа расхохотался: — Какое трогательное проявление заботы! — Это не из-за личных симпатий, — фыркнул Дилюк, сложив руки на груди, — просто не хочу, чтобы миру наступил конец. — И тебя бесят Фатуи. — Меня бесишь ты. Фатуи я ненавижу. Кэйа снова рассмеялся — и поймал слабую улыбку Дилюка в ответ. Несмотря на тревогу последних дней, несмотря на туманные перспективы опасного будущего, которые сейчас рисовались перед Кэйей… сидя здесь, на террасе Ли Юэ, с Дилюком, который показал, что настал его черёд быть рядом с Кэйей, он почти почувствовал это стёртое далёкими воспоминаниями тепло. Тепло от того, что за его спиной снова есть человек, которому можно доверять. И который, наверное, со временем сможет довериться в ответ. Какое-то время они молчали. Дилюк знаком попросил принести на террасу еды, и Кэйа с удовольствием наблюдал за его вернувшимся аппетитом. Завтрак растянулся до того времени, когда по всему городу начинался обед; терраса полнилась людьми, которые с удивлением косились на приезжих из Мондштадта, но на сей раз, слава Архонтам, никто в маске Фатуи не садился рядом и не собирался начинать разговор. — Как думаешь, — окликнул Кэйа Дилюка, который в задумчивости созерцал миндальный тофу, лежащий перед ним на тарелке, — где он сейчас? Дилюк поднял взгляд. — Чайльд? Не знаю. Где угодно. — Его нужно найти. — Хочешь взять реванш? — Не говори, что ты не хочешь. Дилюк усмехнулся и хрустнул костяшками пальцев. — Пока я сидел взаперти, заплатил мальчишке-посыльному из лавки Бай Чжу, чтобы он кое-что разведал. В банке Северного королевства Чайльд не появлялся с нашего отъезда, и в гавани никто из горожан или дипломатов Фатуи его не видел. — По всему выходит, что он покинул город, — задумчиво подытожил Кэйа. — Мне придётся связаться со своими информаторами, чтобы выяснить, что у него на уме. — Я вернусь в подпольную сеть, — Дилюк кивнул, потянулся, — подниму старые связи. Кто-то должен на него выйти. Кэйа с грустной улыбкой взглянул на него. — Из нас вышла бы неплохая команда, знаешь? Как в старые добрые. — Теперь это не детская забава и не игра в героев, Кэйа, — покачал головой Дилюк. — Здесь на кону жизни. Твоя жизнь в частности. Рисковать нельзя, придётся планировать каждый шаг. Кэйа вздохнул. Помялся, затем отставил ненавистный стакан в сторону. Сделать глоток чего-нибудь алкогольного хотелось как никогда, но он дал себе слово, что успеет напиться позже. Когда разрешит последнюю проблему. — Именно поэтому я хочу, чтобы ты вернулся в Мондштадт один. За столом повисла тяжёлая тишина. Дилюк нахмурил брови: — Ты не собираешься возвращаться в Ордо Фавониус? — Я… — Кэйа снова взглянул мимо него туда, где за линией горизонта исчезали гружённые товаром из Иназумы корабли. — Я должен выяснить, что со мной происходит. Кто я вообще такой. В ту ночь я почувствовал… не знаю, как объяснить… как будто моя сила и не моя вовсе. Она другая. То, про что Чайльд говорил — он был прав, во мне что-то есть. И пока я не пойму, что именно, я не могу вернуться. Дилюк молчал. «А тебя оказалось не так сложно уговорить». Затем он вдруг встал из-за стола. Миновал всю террасу и остановился у самых перил, откуда открывался головокружительный вид на гавань. Знаком кивнул Кэйе — мол, иди сюда. Тот хмыкнул — как всегда, скомандовать проще, чем сказать по-человечески, — но подчинился. Долгие секунды они стояли рядом в полном молчании — Кэйа ждал, а Дилюк, видимо, собирался с мыслями. — В ту ночь, когда погиб отец, — наконец негромко сказал он, — я думал, что поступаю правильно. Многие годы я клещами держал в себе мысль о том, что никогда в жизни не ошибался, и любой мой поступок заведомо не может быть плохим. Так меня воспитал отец, так меня воспитали рыцари. Я винил во всех грехах кого угодно, кроме себя, а справедливость и месть поставил выше той семьи, которая могла бы у меня остаться, если бы тогда я удержал себя в руках. Кэйа мог ему ответить, но молчал. Дилюк давно не говорил ему столько слов одновременно — а сейчас, кажется, и не собирался останавливаться. — Я отвернулся от тебя и решил, что справлюсь в одиночку, — мерно, спокойно продолжал он, — и я справился. Но все эти годы, пока путешествовал по Тейвату, я столько раз ловил себя на мысли… Что если бы ты был рядом? Что если бы каждую мою новую битву я встречал с тобой плечом к плечу? — Дилюк, — хрипло позвал Кэйа, но тот остановил его взмахом руки: — Дослушай. Я не жалею о своём решении. Эти годы открыли мне глаза на многие вещи, сделали меня сильнее. Но я жалею о том, что в итоге к этому решению привело. И я не хочу… — он сжал губы, но с неохотой завершил: — …не хочу, чтобы ты повторял такую большую ошибку и валил на себя этот груз в одиночку. Ты был со мной, несмотря на то, что я раз за разом отворачивался. Из простых принципов я не могу позволить тебе уходить одному. Только ли из принципов, Дилюк? Кэйа в немом удивлении смотрел на него, не уставая поражаться тому человеку, которого из Дилюка сделали несколько проведённых вместе дней и смертельная опасность. С каждым их нормальным разговором Кэйа открывал в нём всё новые границы спектра человеческих эмоций — на которые, как оказалось, Дилюк был вполне способен. — Не думаешь ли ты, — наконец фыркнул он, — что я теперь кажусь тебе нормальным на контрасте с Фатуи, который пытался нас обоих убить? Дилюк лишь презрительно усмехнулся в ответ: — Я сказал тебе столько всего, а ты снова цепляешься к Фатуи… Твоя ревность поразительна. — Это не ревность. — Ты сам говорил, что ревновал. — А ты говорил, что как раз этот момент не помнишь. Дилюк беспечно пожал плечами: — Возможно, ты прав. Не помню. Пару долгих мгновений, пока Кэйа с мазохистским удовольствием терзал себя мыслями о том, что ещё он делает вид, что не помнит, они молчали. Вокруг — по сторонам и внизу — кипел жизнью чужой город, но Кэйа не обращал на него ни малейшего внимания. Всё сейчас сосредоточилось в одной точке — в террасе и перилах, за которые держались голые, без перчаток, пальцы. Кэйа задержал на них взгляд. Без привычной брони, в которую Дилюк себя заковывал, он казался совсем другим. Напоминал мальчишку из его давних воспоминаний. — Если я пообещаю тебе, что мы справимся со всем вместе, — негромко произнёс Дилюк, не глядя в его сторону, — ты вернёшься в Мондштадт? Кэйа усмехнулся: — Неужели настал твой черёд что-то мне обещать? — Меньшее, что я могу в обмен на помощь в спасении моей жизни. — Иметь в долгу господина Рагнвиндра… — промурлыкал Кэйа, в душе радуясь тому, как Дилюк сердито поджал губы. — Заманчивая перспектива. Вернусь, если ты честно ответишь на мой вопрос. По его взгляду Кэйа уже понимал: Дилюк знает, о чём он хочет его спросить. Но впервые за долгое время он лишь со вздохом подчинился: — Какой? — Все твои проникновенные речи, настоящая музыка для моих ушей, пусть тебе немного недостаёт искренности и драматизма… — можно было подумать, что Кэйа просто издевался, но он лишь оттягивал момент, когда придётся произнести это вслух. — Больше ничего не хочешь мне сказать? Дилюк исподлобья взглянул на него: — Дай подумать… Нет, не хочу. — С той ночи… — …половину которой я даже не помню? Кэйа набрался смелости взглянуть Дилюку прямо в глаза. И замер: в них дьявольским пламенем плясало странное, абсурдное веселье. — Всё ты помнишь. Дилюк отвернулся от перил, встав прямо перед Кэйей. Бросил взгляд куда-то в сторону, на полную террасу людей, а затем вдруг сделал шаг к нему. Между ними было меньше метра — протяни руку, и можно убрать с его лица прядь растрёпанных волос. — Пожалуй, есть один момент, — предельно серьёзно кивнул Дилюк, — который мне бы хотелось прояснить. Кэйа задохнулся, когда Дилюк сгрёб в пальцах его рубашку и с силой притянул к себе. Они целовались прямо на глазах у оживлённой террасы, в самом центре кипящего жизнью Ли Юэ. Все звуки повседневной болтовни отошли на дальний план, отдаваясь только глухим звоном в ушах; морской бриз трепал Кэйе волосы, и Дилюк в нетерпеливом жесте отвёл их назад, запустив пальцы в затылок. Он целовал сам, с напором, с каким бросался в схватку, и жаром от него сейчас веяло точно таким же. Он притянул Кэйю так близко, что тот даже через одежду мог чувствовать, как бешено колотится его сердце. А когда отстранился — Кэйа мог только поражённо смотреть на него и хватать обожжёнными губами воздух. Внешне Дилюк был всё так же абсолютно невозмутим. Только в глазах ещё плясало это странное веселье и уголки губ дрогнули в усмешке, которую Кэйа, если бы мог соображать, счёл бы издевательской. — Нечего сказать? — поднял бровь Дилюк. — Или я плохо запомнил? — А ты терпеть не можешь, — выдохнул Кэйа, — когда всё не на твоих условиях, да? Дилюк пожал плечами. На его щеках даже не появился румянец — в то время как сам Кэйа, он готов был поклясться, полыхал не хуже занимающегося костра. Дилюк разжал пальцы на его рубашке, сделал шаг назад, одёрнул рукава. — Если я ответил на твой вопрос, — сказал он совершенно обыденным тоном, — нам пора собираться в дорогу. В Ордо Фавониус без капитана кавалерии наверняка творится полнейший хаос. В голове у Кэйи происходило примерно то же самое. Он нагнал Дилюка у выхода с террасы — им вслед оборачивались, слышались игривые шёпотки, но Кэйе было как никогда наплевать. Он схватил Дилюка за плечо и почти обиженно протянул: — Ты даже не спросил, собираюсь ли я возвращаться в Мондштадт. Дилюк с убийственной серьёзностью посмотрел ему в глаза — а затем вдруг открыто улыбнулся: — Честно говоря, я бы сильно удивился, если бы это было не так. И только ради этой улыбки Кэйа готов был признать своё — далеко не первое — Дилюку поражение.