see the world burn

— Готов? — Хм. Кэйа встретил Дилюка на площади у Глазурного павильона. Рассвет ещё занимался, первые солнечные лучи пробивались из-за далёких гор, за которыми уже начинал, наверное, кипеть жизнью Мондштадт. Кэйа поймал взгляд Дилюка, смотревшего аккурат в том направлении, и пообещал: — Мы вернёмся. Ну, знаешь. Живыми. — Знаю, — усмехнулся Дилюк. — Где он? — Понятия не имею. Вчерашнее вино ещё гудело в голове, но Кэйа успел изучить себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что через пару часов всё пройдёт. Похмелье сейчас было меньшей из его бед. Куда сильнее он волновался за успех предстоящей им авантюры. — Ты всё ещё со мной? Кэйа скосил взгляд. Дилюк избегал смотреть на него, но напряжение в голосе выдавало его с головой. Ворот рубашки он сегодня поднял так высоко, насколько это было возможно, но чернеющие на шее вены всё равно проглядывались сквозь белую ткань. Кэйа закусил губу. Показывать собственную тревогу — пусть Дилюк и так прекрасно её чувствовал — явно было лишним. — До самого конца, — пообещал он. Вдалеке послышался цокот копыт. Чайльд вёл под уздцы трёх лошадей, улыбался как ни в чём не бывало и махал рукой в знак приветствия. — Сама жизнерадостность, — вовсе не жизнерадостно пробормотал Дилюк. — Надеюсь, вы выспались, — Чайльд взъерошил волосы на макушке. Учитывая, что с причёской у него и без того были постоянные проблемы, Кэйа настоятельно рекомендовал бы этого не делать. — Дорога предстоит долгая. Дилюк устало вздохнул: — Давай уже просто покончим с этим. — Как скажешь. Времени ведь у нас в обрез, верно? Дилюк только покачал головой. Кэйа, который прекрасно видел скопившееся между ними напряжение, решил, что благоразумно будет тоже смолчать. Сейчас он мог только молиться, чтобы на закате они не убили друг друга. В конце концов, если кому-то из них и предстоит сегодня умереть… Гавань Ли Юэ они покинули с первыми лучами солнца, коснувшимися крыш высоких домов. Дилюк снова избрал для себя тактику непроницаемой стены. Пустив лошадь вперёд, он держал от них приличную дистанцию и всем своим видом показывал, что для любой болтовни не в настроении. Кэйа предпочитал к нему не лезть — разговоров, пустых и наполненных смыслом, и без того было много, а когда Дилюк так уходил в свои мысли, соваться ему под горячую (в буквальном смысле) руку было бы себе дороже. Чайльд, казалось, опять ничего не замечал — или предпочитал делать вид. Поравнявшись с Кэйей, он завязал пустой разговор о традициях Ли Юэ, который затем плавно перетёк на Мондштадт. Чайльд живо интересовался городом, жителями, культурой — и в особенности детством Кэйи и Дилюка. Для себя он, кажется, успел выяснить, что когда-то давно Кэйа жил под крышей Рагнвиндров, потому что в ответ на недоумённые взгляды только пожимал плечами: — Я ведь уже говорил, что вы мне нравитесь. Прости, если лезу не в своё дело, это всего лишь природное любопытство. «Шёл бы ты куда подальше со своим любопытством», — думал Кэйа, мило улыбаясь ему в ответ. Он старался рассказывать обо всём, на что вообще имел право — так Чайльд узнал о том, что Кэйа рос вдали от своей родины, не помня даже лиц «давно погибшей» семьи, и настоящим отцом для него стал Крепус. Кэйа старался избегать всего, что было связано с его действительной подноготной, не сомневаясь, что Чайльду при желании хватит должного любопытства, чтобы выяснить всё самому, но он располагал к себе, а в дороге было скучно — поэтому Кэйа и сам не заметил, как начал пересказывать те же самые истории из детства, которые совсем недавно вспоминал вместе с Дилюком. Окунаться в прошлое было… странно. Каждый раз проживая заново ту жизнь, Кэйа много думал о том, поступил бы он иначе в тот день, когда Архонты поставили его перед главным выбором. И понимал — нет, не поступил бы. Дилюк нуждался в нём, а Кэйа отчаянно хотел этой нужды. Они были ещё детьми, которым предстояло очень быстро повзрослеть, но в конечном итоге Кэйа надеялся, что поступил правильно. Пусть угрызения совести мучали его до сих пор. Когда Чайльд спросил, что же между ними произошло, Кэйа лишь пожал плечами: — После смерти отца многое изменилось. Вот и всё. Чайльд будто бы удовлетворился этим ответом и перевёл тему, а Кэйа наконец получил долгожданную свободу от собственного прошлого. В конце концов, думал он, он не рассказал ему ничего, что могло бы вызвать подозрения… или обратиться в оружие против него самого или Дилюка. Ничего, кроме того, что Чайльд и так знал — того, что Кэйа скорее умрёт сам, чем позволит умереть Дилюку. Вслушиваясь в его пустые россказни и беззаботный смех, Кэйа разглядывал его краем глаза и думал: сможет ли он действительно его убить, если того потребуют обстоятельства. Он верил Дилюку до самого конца, он не брезговал запятнать кровью собственный меч, потому что так его учили с самого детства — сначала Крепус, затем рыцари ордена. Но убить человека, который согласился бескорыстно им помочь… Так ли уж бескорыстно? «Я не верю ни единому твоему слову про равноценный обмен, — думал Кэйа, глядя Чайльду прямо в глаза, — и знаю, что ты не веришь нам. Если бы не озеро, если бы не Дилюк — я давно бы прижал тебя к стенке и потребовал честных ответов на свои вопросы». И Кэйа прекрасно знал: Чайльд не поступил так же… примерно по той же причине. «Так что тебе от него нужно, Фатуи?»

***

Старые развалины озера Цинсю, про которые им рассказывал Чайльд, возвышались впереди. Солнце к тому времени уже сделало по небу полный круг и клонилось к закату; по небу тянулись хмурые облака, воздух пропитался влагой. В других красках местность показалась бы Кэйе даже живописной. Однако на озере не было ни птиц, ни диких зверей, ни даже одиноких светлячков — всё как будто умерло, и только шелест ветра где-то в кронах высоких деревьев и цокот лошадиных копыт нарушал абсолютную тишину. На осколках скал перед ними возвышались полуразрушенные каменные башни, и Кэйе даже показалось, что на их верхних этажах танцевало пламя, словно там кто-то был. Дилюк спешился, когда вытоптанная дорога закончилась, сменившись зарослями и мелководьем. Взглянул на высящиеся впереди башенные руины и спросил: — Здесь раньше была крепость? Голос у него был низким и хриплым от долгого молчания. Соскочив с лошади, Чайльд огляделся по сторонам. — Думаю, да. Дворец погребённого Архонта. Теперь здесь лежит только безымянное сокровище, за которым приходят грабители и искатели приключений. — Судя по тому, что приходят до сих пор, его ещё никто не нашёл, — хмыкнул Кэйа. — Много кто пытался. Тейват богат на легенды, и многие старые сказки живы до сих пор, — Чайльд прошёлся по мокрому песку, оставляя чёткие следы, потянулся и озорно взглянул на Кэйю: — Между прочим, вы могли бы остаться в гавани, когда всё закончится. Скоро Церемония сошествия — ровно раз в год Властелин Камня спускается с небес, чтобы явить себя людям. Местные жители очень чтят этот праздник. Поговорить с Архонтом — великая возможность. — Спасибо, — едва слышно пробормотал Дилюк, — знал я одного Архонта. Удивительно, как город с ним ещё стоит. Чайльд звонко рассмеялся в ответ. Кэйа был практически уверен, что сейчас они расстелют одеяла, достанут корзинки с едой и устроят чудесный пикник с живописным видом на развалины древней крепости. Он был не так уж далёк от заверения себя в красивой иллюзии того, что их затея — просто неудачная шутка, а Чайльд сейчас произнесёт какое-нибудь древнее заклинание, Дилюк магическим образом исцелится и они вернутся в Мондштадт. Вернутся домой. Но Дилюк хрустнул пальцами: — Что ж, полагаю, это то самое место? …и вся иллюзия тут же рассыпалась. Чайльд спрятал улыбку. Скосил на Кэйю осторожный взгляд, будто опасался нападения, но кивнул. — Ты всё ещё можешь уйти, — сказал Дилюк, проследив за направлением взгляда. Кэйа надулся: — Мы уже успели это обсудить. Тебе просто не нужны свидетели твоего жалкого поражения? — Моего жалкого поражения? — поднял бровь Дилюк. — Я тебя умоляю. Я сражался с Фатуи три года, пока ты нежился на миссиях Ордо Фавониус. — Я бы не назвал это «нежился», но как тебе будет угодно. Дилюк покачал головой. В обмене колкостями Кэйа видел последнюю для них возможность поговорить — после того, как начнётся сражение, они оба уже не смогут ни на что повлиять. Дальше только победа или смерть. Дилюк, кажется, прекрасно это понимал. Долгую секунду он смотрел на Кэйю так, будто хотел сказать что-то ещё, но затем отвернулся. Чайльд стоял в десяти шагах, жмурясь на последние солнечные лучи. — Хочешь закончить всё быстро? — Предпочитаю обойтись без сентиментальных разговоров о том, как мы все здесь друг другу дороги. Дилюк уже не смотрел на Кэйю, но тому всё равно показалось, что в этих словах скрывался какой-то намёк в его сторону. — Что ж, — Чайльд шевельнул пальцами, и в них лёг текучий водяной кинжал. Он не изменился в лице, шагнул назад, самыми пятками ступая в воды озера. — Готов? Дилюк медленно вытащил из ножен двуручный меч. — Выбора у меня всё равно нет, верно? — с оттенком иронии передразнил он интонации Чайльда. А затем вдруг резко, будто уже готовился ударить, спросил: — Что будет, если я убью тебя? Чайльд усмехнулся: — Полагаю, мне будет неприятно. Но я хочу, чтобы ты не сдерживался — и не боялся, что твой Глаз Порчи поглотит твою же силу. Даже больше, я, признаться, рассчитываю на такой исход… — бровь Дилюка изогнулась. — Чем больше энергии ты выпустишь во время сражения, тем проще будет от неё избавиться. Только на грани смерти… — Я помню, — оборвал его Дилюк. — Если ты закончил болтать — вперёд. — Поддаваться не стану, — со смешком предупредил Чайльд. Кэйа успел увидеть лишь посланный ему предупреждающий взгляд Дилюка — «Ты же помнишь о том, что обещал мне, верно?» А затем они оба бросились вперёд. Кэйа застыл у самой кромки озера, как никогда чувствуя себя просто бесполезным наблюдателем. Мучительно долгие секунды его глазу было тяжело различить хоть что-то, кроме звона клинков и огненных вспышек — Дилюк с Чайльдом двигались так быстро, что обычный человек сумел бы заметить разве что размытые пятна. Кэйа, к счастью, обычным человеком не был. Дилюк действительно даже не задумывался о собственных силах. Он всегда лез в бой самым первым, он нападал, и его натиск был чудовищным, но сейчас… Сейчас от исхода сражения как никогда зависела его жизнь. И всё свое напряжение последних дней, все копившиеся тревоги и злобу — всё это он влил в собственную схватку. Поначалу Чайльд лишь парировал и уклонялся, избегая прямого столкновения. Дилюк наседал, двуручник мелькал в его руках куском пылающей стали, и огонь на ней горел чёрными вспышками молний. Он делал широкий взмах — и в ту же секунду Чайльд исчезал из поля его зрения, появляясь за спиной. Дилюк встречал удар кинжала пламенем, над ними вздымался пар, а затем всё повторялось снова и снова. — Ну же, Рагнвиндр! — весело крикнул Чайльд, когда двуручник Дилюка расчертил воздух в дюйме от его лица. — Брось ребячиться, я видел твою силу! Кэйа сжал руки в кулаки. — Только не ведись на такое, — умоляюще пробормотал он, — иначе сам себя убьёшь. Но он прекрасно понимал: в задоре схватки провокации только подстёгивают адреналин. Будь он на месте Дилюка… Делал бы то же, что и он. — Поменьше болтай, Фатуи, — сквозь сжатые зубы посоветовал Дилюк. Он дёрнулся влево, уходя от скользящего удара, кинжал едва не задел его щёку. Пока что они не смогли даже достать друг друга. Чайльд вскинул руки. Кинжалы прямо в пальцах столкнулись приливной волной, перетекая в длинное копьё — теперь он мог уходить и маневрировать, не подпуская Дилюка на расстояние удара его мечом, пока сам Чайльд оставался в недосягаемой безопасности. Наконечник копья неуловимым всплеском бросился вперёд — Дилюк зарычал, когда остриё скользнуло по его плечу, разорвав рукав плаща. Кожа обнажилась с первыми каплями крови, и Дилюк перебросил меч в другую руку. Кэйа прикусил губу. — Не слишком радуйся, — фыркнул Дилюк Чайльду, который только улыбнулся в ответ: — Мы же только начали. Поняв, что на расстоянии копья его не достать, Дилюк сменил стратегию. Он уклонился от выпада, занёс двуручник — и, когда Чайльд снова выбросил копьё вперёд, поднырнул вниз. Чёрные языки пламени шипели у самой воды, Дилюк резко поднял руку, сжимавшую меч — и наконечник копья, зашипев от контакта с огнём, бесформенными каплями воды упал к его ногам. — Браво, Ра… — начал было Чайльд, но Дилюк не стал больше тратить время на болтовню. Он замахнулся снова — и из его пламени вырвался огненный феникс. Вода под ним шипела, всё тело будто горело — пламя перекинулось с лезвия меча на пальцы, побежало по предплечьям, заплясало в волосах. Закатные лучи солнца ловили отблески вспышек молний внутри чёрного огня, танцующего по всему озеру. Огонь объял крылья огромной птицы, которая взмыла прямо над Чайльдом — тот успел разве что вскинуть древко копья для защиты. Вода из озера потекла к его ногам и огромным потоком взмыла вверх. Долю секунды над Чайльдом мерцал текучий купол, от которого валил пар — а затем озеро взорвалось. Феникс исчез в чёрной вспышке огня и молнии, водяной щит растворился, берег озера там, где стоял Кэйа, затопило сильнейшей волной. Он покачнулся, но устоял на ногах; Дилюк в изнеможении рухнул на колени, Чайльд пропал под водой. Мгновение поверхность озера была ровной, как гладкое стекло. — Дилюк! — крикнул Кэйа, рванувшись вперёд. Покачнувшись, Дилюк сел и опёрся на двуручник. Взрывная волна, кажется, оглушила его, но он поднялся на ноги ещё до того, как Кэйа успел до него добраться. В паре шагов, мокрый с ног до головы, поднялся Чайльд. — Хорошо… — пробормотал он, — очень хорошо. Пожалуй, стоило всё же принять тебя всерьёз. Кэйа был на расстоянии вытянутой руки от Дилюка, когда Чайльд замахнулся снова — но на этот раз в его пальцах не было ни кинжалов, ни копья. Его Глаз Порчи взорвался в ладони ослепляющей электрической вспышкой. Разряд молнии пронёсся сквозь озеро, мимо Кэйи — и врезался прямо в грудь Дилюку. Кэйа не успел даже среагировать. Удар отбросил Дилюка к самому берегу. Тот врезался спиной о камни вздымающейся над ними скалы, закашлялся, а затем обмяк. Его меч исчез где-то в водах неспокойного озера, по виску, мешаясь с растрёпанными рыжими волосами, и разорванному плечу стекала кровь, а глаза были закрыты. Со своего расстояния Кэйа даже не мог различить, дышит ли он. — Жаль, — вздохнул Чайльд за его спиной, — а ведь у него почти вышло. Кэйа медленно повернулся к Чайльду. Сейчас он, готовый в любой момент ценой своей жизни броситься в атаку, чувствовал себя натянутой до предела струной. — И что теперь? — глухим от напряжения голосом поинтересовался он. Чайльд пожал плечами. На его оголённом участке кожи на запястье краснел ожог, от только что мокрых волос валил пар, а колени подгибались — по всему было видно, что его силы тоже на исходе. — Воды озера сделают свою работу. Я мог сочинить вам красивую сказку, но ты так сильно рвался ему помочь… — он криво усмехнулся. — В любом случае. Теперь, когда нам не помешают… я хотел бы поговорить с тобой. Кэйа замер посреди озера. — Со мной. — Видишь ли, — Чайльд улыбнулся ему почти смущённо, как никогда походя на безвинного подростка, которого застали за чем-то нехорошим, — всё это с самого начала было одним большим недоразумением. Всё это время я думал, что мне нужен был Рагнвиндр, думал, что ошибся… — О чём ты? Кэйа сделал осторожный шаг влево, держа Чайльда в поле зрения так, чтобы иметь возможность видеть Дилюка. Чайльд стоял к нему спиной и будто совершенно не беспокоился на его счёт, но если он не соврал и рано или поздно Дилюк придёт в себя… Кэйе нужно было только потянуть время. А затем он выполнит обещанное. — Сделаешь один лишний шаг… — заметив его движение, предупреждающе протянул Чайльд. На его ладони трещали молнии. — Мне ещё хватит сил на то, чтобы с тобой справиться. Я наблюдал за тобой в сражениях, я знаю твои слабые места и слепые зоны — и знаю, как тебя победить. — Мне просто стоять на месте, — не удержался от ироничного смешка Кэйа, — и ждать, пока ты меня убьёшь? — Я не хочу тебя убивать, — вздохнул Чайльд. — Говорил же: вы мне нравитесь. Мне нужно только то, что, как я думал ещё тогда, в Мондштадте, принадлежит Рагнвиндру. — Не понимаю, что ты имеешь… — начал было Кэйа, но осёкся. Вспомнил огромную змею, внутри которой трещали фиолетовые вспышки молнии, вспомнил исходившую от неё огромную силу. Снова взглянул на Чайльда, который сжимал в пальцах свой Глаз Порчи — и понял. — Твоих рук дело. — Маленькое представление, чтобы выманить Полуночного героя, — гордо усмехнулся Чайльд. Кэйа дёрнулся было вперёд, как никогда испытывая острое желание раз и навсегда стереть с его лица эту ухмылку, но Дилюк продолжал лежать без движения — и Кэйа усилием воли взял себя в руки. — Я видел его силу в ту ночь. И опрометчиво решил, что он и есть последняя надежда Каэнри’ах. Чайльд стоял в пяти шагах от него, но Кэйе всё равно показалось, что этими словами он врезал ему под дых. — Откуда ты… — Я же говорил, что искусство создания Глаз Порчи схоже с магией алхимиков Каэнри’ах, верно? — Чайльд задумчиво скосил взгляд себе за спину, на бессознательного Дилюка, и повернул голову назад. — Рагнвиндр воспользовался своим, чтобы победить мою иллюзию, и я решил, что он именно тот, кто мне нужен. Я ждал, что он сам найдёт меня, но появился ты… и всё испортил. Кэйа сжал зубы. Его меч лежал в ножнах, и он не сомневался, что Чайльду хватит быстроты реакции, чтобы достать его раньше, чем Кэйа к нему хотя бы потянется. Значит, остаётся только разговаривать. — Почему тебя так интересует давно мёртвое королевство? — Меня интересует не оно. А его Архонт. Кэйа почувствовал, как грудь распирает болезненный смех. — Архонт у проклятой земли, которая тысячи лет жила без богов? Что ты такое несёшь? — Кэйа… — Чайльд улыбнулся. — Каэнри’ах — твоя родина, тебе ли не знать лучше? Она никогда не жила без богов. Мне пришлось долго копаться в древних книгах и искать специалистов по всему Тейвату, прежде чем я убедился сам. Такое мнение дошло до нас из легенд, верно? «В Каэнри’ах нет ничего божественного», «Каэнри’ах — земля без Архонта»… Во многом потому, что Архонт Каэнри’ах — это буквально ничто. Это Архонт Пустоты. Кэйа с улыбкой покачал головой: — Либо тебе крепко досталось, либо ты выжил из ума. — Подумай сам. Архонт Пустоты, который покровительствовал самой Бездне… А Бездны эти божественные создания из Селестии всегда боялись. Не лучший ли тогда выход стереть всё королевство с лица земли и притвориться, что этой страницы истории никогда не существовало? Чайльд смотрел на него с триумфальной улыбкой, будто наконец познал сакральную истину, которой решил поделиться с Кэйей. Кэйа же, если бы не сковавшее тело напряжение, уже давно смеялся бы вслух. — Каэнри’ах погибла не так. — Откуда тебе знать? Сколько тебе было, когда пала твоя родина? — Она хотя бы была моей родиной, — кончики пальцев Кэйи дёрнулись, в голосе заиграли опасные нотки. Ему не нравилось, куда клонился этот разговор, но другого выбора он пока не видел. Нападать на Чайльда… Если Дилюк с умноженной силой Глаза Порчи не смог его одолеть, справится ли Кэйа, который всегда был — пусть и не признавал — на порядок слабее? — В ту ночь в Ваншу, — Чайльд сделал текучий шаг по направлению к Кэйе, и тот отпрянул назад. Оружия в руках Чайльда не было, но Кэйа предпочитал держать дистанцию такой, чтобы копьё не смогло его достать. — Когда мы столкнулись с тобой на террасе… Даже тогда я думал, что последняя надежда Каэнри’ах — это не ты. А когда вы показали мне Глаз Порчи, когда я увидел и понял, что происходит… Я был разочарован. Так просчитаться! Но сейчас, — Чайльд усмехнулся, — сейчас в Рагнвиндре нет и капли его прежней силы. Даже капли силы его Глаза Порчи. Кэйа бросил осторожный взгляд ему за спину. Сейчас он различал, что Дилюк мерно дышит, но его глаза всё ещё были закрыты. Чайльд склонил голову набок. Глаз Порчи трещал всполохами молний в его пальцах. — …а я по-прежнему чувствую эту энергию. В тебе, Кэйа. Каэнри’ах пала, но каким-то невероятным образом в тебе осталась часть силы проклятого королевства. Эта сила — она нужна мне. Она нужна Царице. Поэтому, — Чайльд медленно сдвинул маску Фатуи на лицо, и его голос зазвучал на порядок ниже, — мне придётся её забрать. Вода фонтаном взметнулась вверх, к ногам Кэйи, но его на этом месте уже не было. Кэйа громко выругался и выхватил меч. Озеро под ним бурлило, по его поверхности плясали фиолетовые молнии — как же он не догадался раньше? Так добровольно кинуться на помощь, с такой обходительной улыбкой заговаривать зубы… Чайльду нужно было только убедиться, что ему нужен именно Кэйа. Зато теперь у него не было ни единой причины оставлять его в живых. — Хотел мою силу, Фатуи? — выкрикнул Кэйа. Пальцы привычно закололо холодом, вокруг взметнулся ледяной вихрь. — Забирай! Молнии исчезли под корочкой льда. Кэйа ринулся вперёд, навстречу водяному копью — Чайльд процедил сквозь зубы что-то оскорбительное, когда копьё всплеском описало полукруг, но Кэйа скользнул в сторону. Перед Дилюком у него было преимущество — он был быстрее. А значит, достать его было сложнее. Копьё нацелилось ему прямо в лицо. Кэйа вскинул руку навстречу, из пальцев вырвался снежный вихрь, другой рукой он занёс меч — обледеневший наконечник переломился пополам и исчез в реке. Чайльд увернулся от выпада лезвия, но замешкался, ступив на лёд, и Кэйа, воспользовавшись преимуществом, тут же оказался рядом. Чайльд едва успел встретить натиск меча скрещёнными кинжалами. По водяной поверхности бежали маленькие молнии. — Мне нужен не ты, — процедил он, — только твоё Сердце Бога. — Я, конечно, красивый, — улыбнулся Кэйа в ответ, — но, боюсь, на бога не тяну. Он толкнул меч вперёд, и Чайльд описал ногой полукруг в попытке удержать равновесие. Вокруг него искрилось электричество, Кэйа чувствовал, как воздух пропитался запахом грозы — облака затянуло, собирался дождь. Непогода сейчас пришлась бы как раз кстати. Чайльд снова бросился на него. Кэйа ушёл в сторону, отскочил, увеличивая дистанцию. Вода устремилась к нему мощным столпом — Кэйа выбросил вперёд ладонь, сковывая в огромную стену льда, которая разлетелась от одного удара искрящимся копьём. Осколки льда врезались Кэйе в лицо, рассекли щёку и обнажённые предплечья до крови, однако досталось и Чайльду — Кэйа видел, как он пошатнулся, ругнувшись от боли. Они оба едва держались на ногах. Если у Кэйи и было преимущество в виде лишней выносливости, оно медленно подходило к концу. «Дилюк, пожалуйста, — мысленно взмолился он, — долго я с ним не протяну». Чайльд выровнял стойку. По его линии челюсти с рассечённой скулы стекала кровь, глаза мрачно сверкали сквозь прорези маски. Она сильно ограничивает поле его зрения, вдруг понял Кэйа. Нападать стоило снизу. И не подпускать его на правый фланг. Чайльд действительно устремился вправо — Кэйа круто развернулся, вода под их ногами снова покрылась ледяной коркой. Он потерял из поля зрения берег, на котором был Дилюк, а последние солнечные лучи давно скрылись за верхушками гор. Теперь поверхность озера освещали только отблески факелов в высоких каменных башнях и редкие светлячки в зарослях. И как на звуки сражения ещё не сбежались все похитители сокровищ в округе? Чайльд снова сделал выпад справа, но Кэйе удалось не подпустить его ближе. Поняв это, Чайльд усмехнулся: — Рагнвиндра больше нет рядом, чтобы прикрыть тебе спину. С моей силой тебе меня не одолеть. «Именно поэтому мне и нужен Дилюк», — мысленно согласился Кэйа. Он снова обвёл отчаянным взглядом берег. Показалось ему, или где-то вдалеке, у темнеющей скалы, что-то шевельнулось? Он понимал, что сил на полноценный взрыв стихии у него почти не осталось. Но пока что ему это было не нужно. Натиск копья он встретил мечом. Наконечник врезался в лезвие, сталь затрещала, Кэйю встряхнуло от пошедшего по телу разряда электричества, но он лишь сжал зубы. А затем грудь прошило острой болью. Чайльд ударил по нему взрывом молнии — вспышка резанула по глазам, Кэйа зажмурился, и его отбросило вниз, на заледеневшую поверхность озера. Боль от удара и падения на спину вышибла из лёгких весь воздух, меч вылетел из руки и со всплеском ушёл на дно. Кэйа закашлялся, с усилием перекатился на живот и сел на одно колено, а когда открыл глаза — Чайльд стоял над ним с занесённым копьём. — Похоже, только что Каэнри’ах лишилась даже своей последней надежды, — усмехнулся он. — Знаешь, он был прав, — мягко указал Кэйа. В полутьме всполохи молнии на копье Чайльда резали взгляд, и Кэйа поднял его выше, на лицо. За спиной Чайльда он наконец заметил то, что так долго искал. — Тебе стоит поменьше болтать. Они с Дилюком атаковали одновременно. Вода у ног Чайльда вздыбилась ледяными осколками, и Кэйа направил их прямо вверх. Чайльд оступился, вслепую сделал выпад копьём — но огромный феникс с ярко-оранжевым оперением взмахнул крыльями с совершенно другой стороны. Лёд столкнулся с огнём, Кэйа вдруг с изумлением отметил, что в его собственном снежном вихре мелькают тёмные вспышки… а затем вот уже во второй раз над озером прогремел взрыв. Когда Кэйа сумел прийти в себя, Чайльд кашлял, полулёжа на берегу. Приливная волна отбросила его к скалам, на песок, его одежда дымилась, маска лежала у ног, а по открытому лицу стекали ручейки крови. Он опёрся на локоть и поднял на Кэйю мутный взгляд. Вид у него был наполовину оглушённый, наполовину ошеломлённый. — Ты же понимаешь, что за моей спиной стоит вся Снежная? — прошипел он сквозь сжатые зубы. — Я вернусь за тобой. И на этот раз буду не один. — Мне очень страшно, — хмыкнул Кэйа. — Тебе будет оказана великая честь, — предупредил Чайльд. — Возможно, однажды сама Царица заберёт твоё сердце. — Ну, — пожал плечами Кэйа, — я обаятельный. Может, я понравлюсь ей настолько, что она сохранит мне жизнь. На его пальцах заплясала снежная вьюга — но осколки льда со свистом рассекли лишь воздух. Сжав пальцы на Глазе Порчи, Чайльд исчез во вспышке молнии. Кэйа успел лишь заметить последнюю каплю крови, упавшую на мокрый песок там, где он только что лежал. Выругавшись, Кэйа прерывисто вздохнул. Долю секунды он ещё смотрел на пустое место перед собой — а затем, вспомнив, обернулся. Дилюк лежал в мерно колеблющихся водах озера недалеко от берега — кажется, пройти дальше у него уже не хватило сил. Кэйа бросился к нему, чувствуя, что ещё немного — и он отключится сам, но Дилюк сейчас был гораздо важнее. Кэйа упал перед Дилюком на колени, встряхнул его за плечи — глаза были открыты, но взгляд покрылся туманной пеленой, будто Дилюк вот-вот потеряет сознание. Он истратил на последний взрыв остатки всех своих сил. — Я бы справился с ним сам, — упрямо заявил Кэйа. — Зачем ты это сделал? Дилюк слабо усмехнулся: — Ордо Фавониус… Знаешь, тебя никогда не красила показная гордость. Кэйа с замиранием сердца увидел, что чернеющие узоры вен под воротом его рубашки исчезли; он стащил с вяло сопротивляющегося Дилюка перчатку — кожа была девственно чистой. Из плотно сжатых пальцев на песок выпал Глаз Порчи. Бесновавшееся в нём пламя угасло, артефакт треснул пополам и теперь был похож на обычную сломанную стекляшку. — Получилось, — выдохнул Кэйа. — Ты… ты здоров. — Чудесно, — Дилюк прикрыл глаза. Его тело в руках Кэйи обмякало, рубашка там, где Чайльд достал его копьём, пропиталась кровью. Дилюк прошептал в никуда: — Хоть в чём-то этот Фатуи не соврал. Говорил же, что ему нельзя верить. — Только не отключайся, — Кэйа даже не пытался спрятать страх в своём голосе. Теперь, когда всё закончилось, Дилюк просто не мог. — Слышишь меня? Даже не думай терять сознание. Не смей… «Не смей умирать у меня на руках». — Не смей поступать так, как поступил твой отец. Кэйа думал, что упоминание отца приведёт Дилюка в чувство. Бездна его забери, он обязан был прийти в себя, только чтобы как следует врезать Кэйе. Но Дилюк только бессознательно улыбнулся: — Наш. — Что? — Наш отец, Кэйа. Кэйа даже не сразу сообразил, что делает. А когда сообразил — было уже поздно. Губы Дилюка были горячими. Кэйа чувствовал солёный привкус крови на языке, вцепился в плечи Дилюка, собирая в складки ткань его плаща, но не отстранился, даже когда в обожжённых лёгких закончился воздух. Потому что понял — Дилюк ответил на поцелуй. Кэйа закрыл глаза, как никогда явственно ощущая чужое биение сердца, и прошептал Дилюку в губы: — Не смей оставлять меня одного. Не после всего этого. Никогда. Когда Дилюк не ответил, Кэйа в отчаянии поцеловал его снова. Второй поцелуй был глубже и дольше, Кэйа зажмурился до белых пятен перед глазами и забормотал: — Я выполнил своё обещание, слышишь?! Я потащился за тобой в такую даль, я ревновал тебя к этому придурку, я боялся за твою жизнь, я готов был умереть за тебя, лишь бы не видеть, как умираешь ты… Не смей сейчас… вот так… Пообещай мне, просто пообещай, что будешь в порядке! Тишина нарушалась только плеском воды в озере и далёким эхом от его собственного крика. Кэйа надрывно выдохнул: — Дилюк. Прошу тебя. Его сбитое дыхание перемежалось с мерным Дилюка. А когда Кэйа взглянул ему в глаза — они были закрыты. Только чужая рука, оставшаяся без перчатки, вдруг на ощупь нашла пальцы Кэйи и сжала в стальных тисках. Кожа Дилюка была мокрой и холодной, ни следа прежнего привычного жара. — Кэйа… — прошептал Дилюк на выдохе. Хватка ослабла. Кэйа снова отчаянно встряхнул Дилюка за плечи, но тот не шевелился. Стук его сердца глухим звоном отдавался у Кэйи в ушах. На голову ему упали первые тяжёлые капли. Далеко в воздухе прогремел гром. Начинался дождь.