Vive la ROIvolution

      — Младший муж? Это ещё что за ерунда такая? — воскликнул Даниэль М’Котон, косясь на письмо в своей руке, как на ядовитую змею.       — Король Эрнан Шестой лет восемьдесят назад, в личных, так сказать, интересах издали указ, дозволяющий мужчинам благородного сословия брать помимо Богами дарованной жены ещё и младшего мужа, — блаженно улыбаясь, произнёс дядюшка. Он всегда так улыбался. Некоторые из-за этого считали его идиотом. Эта ошибка иной раз дорого им обходилась.       — Зачем? — изумился Даниэль. Не то чтобы он совсем ничего об этом не знал, но хотелось услышать ещё какую-нибудь версию.       Дядюшка поднял на него лукавые очень светлые глаза.       — Иные берут мужей по велению, так сказать, плоти. Из своих, как ты понимаешь, пристрастий, — дядюшка сложил руки на объёмном животе, упакованном в длинный черный сюртук. Траурное одеяние господин Анри Котон носил уже больше восьми лет, только повод иногда менялся. — А иной раз, знаешь ли, бывают ситуации. Скажем, заключат два благородных господина какой договор, его бы скрепить браком, а ни одного, видишь ли, Боги не благословили дочерями. Зато, может, найдется третий сын. Стало быть, может стать младшим мужем.       — Так то по зову души, — Даниэль всплеснул руками. Пары мужчин живущих вместе к обоюдному удовольствию ему встречать доводилось. Информация же о договорах казалась скорее юридической теорией. — Но причём здесь я? У меня такой потребности нет. И договора мы никакого не заключали. Да как вообще можно взять и подарить мужа?       Вот уже месяц на голову Даниэля графа Котона* сыпались королевские милости. Не имея возможности что-либо с этим сделать, молодой граф лишь пытался прикрыть многострадальную голову руками и надеялся, что рог изобилия в руках монарха иссякнет скорее, чем оттуда вывалится что-то совсем уж убийственное. Больше всего Даниэль опасался, что ему даруют какое-нибудь ужасно почётное место при дворе. Или хуже того, реальную должность. Это вынудило бы его уехать из дома и оставить свои земли на произвол судьбы. А без него всё точно развалится! Пока королевские дары оборачивались лишь мелкими пакостями. Однако их количество уже ощущалось как значительная проблема.       — Боюсь, дорогой Дэни, — улыбка на мгновение исчезла с лица Анри, — милостью Божией Его Величество Эрнан Восьмой и это тоже могут.       Даниэль вздохнул. Дядя не хуже других знал, что божья милость к воцарению нынешнего монарха имела самое ничтожное отношение. Больше постарались хитрость, коварство, отсутствие жалости и несколько, порой вынужденных, соратников. Включая Эмиля М’Котона — отца Даниэля и брата Анри. Эмиль, как все аристократы, живущие от своей земли, а не от королевской кормушки, прежнего короля — Мартина Второго, недолюбливал. Но не настолько, чтобы поднимать восстание, конечно. Однако когда к нему за помощью явился сам Эрнан герцог Карне, отказать не смог. Эрнану М’Карне вообще не отказывали. Да и просил-то он вроде бы малость. Небольшую вполне посильную сумму. Матушка тогда счастливо улыбалась, надев лучшее своё платье, и поминутно звала к себе дочерей, хоть те ещё не вошли в пору. Отец мрачнел с каждой минутой. Даниэль тоже не видел поводов для радости. Маленькой суммой дело, конечно, не ограничилось. Затем понадобился провиант, оружие, ещё деньги и, наконец, сам Эмиль. Отец погиб, два месяца назад. К счастью, почти сразу после этого новый епископ, старый внезапно ушел в отшельники, надел на Эрнана корону, и больше от баронов Котон тому ничего не понадобилось.       И вот коронационные ритуалы закончились, настало время наград.       Когда им прислали небольшую кучу золота, семейство даже обрадовалось. Эмиля они любили, и боль потери деньги вылечить не могли, но немного облегчить её тяжесть вполне. К тому же, они изрядно поиздержались, поддерживая переворот, и эти деньги были не столько наградой, сколько компенсацией. Потом из рук милостивого короля посыпались ценные и не очень вещи. Иные из них можно было бы продать, но Его Величество прилагал записки вроде: «Этот сервиз прекрасно подойдёт к занавескам в вашей столовой, надеюсь, освежить в памяти их цвет, когда загляну в гости». И вот на кой им золоченый сервиз на сорок персон в их-то деревне? Как собственно и визит Его Величества.       На прошлой неделе король пожаловал графский титул. Матушка обрадовалась, а Даниэль сделался ещё более подозрительным. Потому что земли-то так и осталось маленькое честное баронство, а спрос теперь будет как с графа. А Величество ещё, чего доброго, налоги поднимет. Может, придворную должность Даниэлю и не дадут, но разорить можно и без этого.       Впрочем, вот такого поворота как «младший муж» Даниэль совершенно не ожидал. Имени дарованного в письме не было, и Даниэль не знал, что думать. То ли жених — какой-то опасный человек, способный ему навредить, то ли — нелепая безделушка, которую придётся содержать. Да ещё и на церемонию бракосочетания в замок Котон Эрнан Восьмой обещался прибыть лично. Сволочь такая. Это же на организацию банкета половина пожалованной суммы уйдёт! За этим несчастным парнем король вроде бы пообещал какое-то приданое. Что могло бы внушать оптимизм, но внушало больше беспокойство.       Ну хоть сервиз пригодится.       Дату свадьбы тоже назначил король. Хорошо хоть не навязал какого-нибудь столичного организатора. Этот точно вытянул бы из новоиспеченного графа всё и ещё немного. Впрочем, хорошенько поразмыслив и посоветовавшись с дядей, Даниэль решил порадовать милостивого короля самой скромной свадьбой, которую тот когда-либо посещал. Да и причины скромности имелись — ещё и третьих поминок по отцу не было, какие уж тут пышные празднества.       Но сервиз, будь он неладен, на стол, конечно, поставили.       Для подготовки банкета Даниэль привез в замок несколько бойких крестьянок и велел готовить, что на сельских свадьбах принято — жаркое с овощами, пироги с ревенем и ритуальную кашу. И чтобы никаких изысканных соусов или, не дай Боги, заморских деликатесов. Собственная кухарка, выписанная когда-то ажно из Алмариса, горестно вздыхала на такое безобразие, но потом всё же включилась в работу.       Музыкантов тоже позвал из деревни без всякой жалости к слуху высоких гостей.       Даниэль, в общем-то предпочёл бы обойтись вообще без гостей. Но всё же пришлось пригласить ближайших соседей. Иначе обидятся. Хотя с таким подходом к организации, они бы всё равно остались недовольны. Поэтому к приглашениям Даниэль добавил записки, где говорилось, что «свадьбы в пейзанском стиле» — свежий писк столичной моды. Мол, он слыхал, что новому королю такое нравится. Три немолодых барона — приятели отца, не подвели и явились в крестьянских рубахах и обутыми в деревянные сабо.       Его Величество, как это ни странно, прибыли без сотни придворных. Хотя говорили, после последних казней их количество в принципе сильно сократилось. Вот и в замок Котон приехали только — секретарь, паж и с полдюжины бездельников, таскающих за королем веер, табакерку и ещё какую-то ерунду. А заодно третий принц — Сильвий. Даниэль даже испугался, что король решил облагодетельствовать его собственным отпрыском. Вот уж подарок так подарок. Такого бесполезного нахлебника во всем Матансе не сыскать. Ну разве что четвёртое дитя прежнего короля — Квентин мог превзойти Сильвия по вредности и капризам. Во всяком случае, так говорили. К счастью, едва Даниэль успел испугаться, из кареты вывели высокого юношу в белом балахоне и плотной фате, прижатой к голове цветочным венком. В самый раз для деревенской свадьбы.       Даниэль выдохнул и, довольный собой, начал разыгрывать представление. Его внимание было сосредоточено на короле, который почему-то выглядел куда более довольным, чем Даниэль мог представить. Его Величество с пугающим одобрением на лице провожал взглядом бегущих по двору собак, вслушивался в нецензурные вопли со стороны кухни и с удовольствием заглянул в лужу. По расчётам Даниэля, король должен был бы кривиться и раздражаться, но тот радовался и бросал странные взгляды в сторону парня в балахоне.       В то же время лицо Сильвия отражало правильные реакции. Он морщился, когда слышал очередную порцию крестьянской ругани, отшатывался от собак и, кажется, вслух проклинал лужи. Принц шёл рядом с женихом и посматривал на него ещё более странным взглядом чем король. Но совсем близко не подходил. Как с удивлением заметил Даниэль, охрана его удерживала.       Жених двигался за ними медленно, едва перебирая ногами. Даниэль почти не смотрел на него, но и пары взглядов хватило, чтобы предположить, что под одеждой он может быть связан. Наверное, сын каких-то неугодных короне дворян. Вполне возможно даже, что родителей казнили, а не имеющего права на наследство третьего или четвертого отпрыска милостивый король решил вот таким образом пощадить. Что Эрнан Восьмой одаривает пострашнее, чем иные наказывают, Даниэль давно уже понял.       Король одобрительно усмехнулся, увидев нелепо наряженных соседей, и бросил очередной торжествующий взгляд в сторону жениха. Фата была слишком плотной, чтобы можно было понять, как реагирует сам парень. Даниэль поспешно начал перебирать в голове все возможные кандидатуры. Это был кто-то, кого Его Величество очень сильно ненавидел. И один вариант был страшнее другого.       Несмотря на старания Даниэля, церемония всё равно получилась красивой и торжественной. Королевская свита, хоть и немногочисленная, своими пафосными костюмами заменяла украшения в старой тёмной церкви. Гости принесли цветы. Благодаря сезону и традиции, все букеты были примерно одинаковыми и прекрасно вписались в общую картину. Так что когда король медленно вёл по проходу жениха в его белом балахоне, все выглядело настолько уместно и традиционно, что Даниэль даже ненадолго почувствовал, будто в самом деле хотел взять в мужья этого парня и давно этого ждал.       А потом немного трясущийся под взглядом короля священник объявил их супругами, и с головы парня, наконец, сняли фату. Даниэль редко бывал в столице и ещё реже при дворе, но всё же бывал, так что лицо оказалось знакомым. Это был Квентин — младший сын прежнего короля. Даниэль едва не взвыл от отчаяния, но вовремя вспомнил о присутствии Эрнана Восьмого и изобразил счастливую улыбку.       Пир длился часа четыре, всё это время Даниэль сидел как на иголках, едва мог проглотить кусок и постоянно напоминал себе о необходимости изображать счастье. Король постоянно был рядом, не давая перекинуться и парой слов с дядей или матерью. Она наверняка тоже узнала младшего принца. И хоть леди Элизабет М’Котон всегда преклонялась перед высокими титулами и порой вслух мечтала выдать дочерей за герцогов, почему-то в этот раз совсем не выглядела довольной. С другой стороны, для сына она никогда не искала слишком родовитую невесту, а порой даже замечала, что купеческие дочери бывают воспитаны не хуже баронесс.       Сам Квентин вид имел отсутствующий. Сидел, будто старался не двигаться лишний раз, смотрел только в тарелку, но ел куда лучше своего супруга. Что было, пожалуй, объяснимо. Даниэль в последний раз видел принца два года назад. Тогда он был довольно пухленьким парнем с ямочками на круглых щеках, пышными светлыми кудрями, гордой осанкой и лукавой улыбкой. Сейчас же рядом сидел довольно худой мужчина с уставшим лицом, неаккуратно свисающими прядями волос и поникшими плечами. Видать, венценосный теперь дядя очень сильно ненавидел своего племянника и, прежде чем подарить, долго издевался сам.       Даниэль испытал огромное облегчение, когда под всеобщий свист и улюлюканье молодоженов выпроводили из зала. Можно было рассчитывать, что хотя бы в спальню король с ними не пойдёт.       — Вот здесь будет твоя комната, — Даниэль распахнул дверь и уже готов был распрощаться со своим младшим мужем и пойти к себе спать, но заметил в глубине коридора слугу, протирающего какую-то полочку. Не своего слугу, не говоря уже о том, что они не занимаются уборкой в это время суток. — Но её ты увидишь завтра.       Он захлопнул дверь перед носом у Квентина и потащил его к следующей — в свою спальню.       — Тёмные боги его забери, вот ведь привязался, — буркнул Даниэль, запер дверь на ключ и крючок и, сдёрнув с шеи платок, повесил его на ручку, чтобы закрыть замочную скважину.       Оглядевшись по сторонам, он толкнул Квентина в сторону ванной. Их в замке пристроили только четыре штуки. Причём хозяева позаботились о себе, а роскошные гостевые комнаты на верхнем этаже ремонтировать не стали. К чему вкладываться в то, что почти никогда не используется? Именно там расположился король. Мысль, что в спальне Его Величества нет удобств и слегка попахивает затхлостью, приносила мстительную радость. Даниэль зашел в ванную вслед за новоиспечённым супругом, закрыл дверь и включил воду. Он надеялся, что так их точно не смогут подслушать.       — В коридоре слуга короля, — тихо сказал он. — Наверняка следит за нами. Так что сегодня тебе придётся спать со мной. Как только Его Величество уберется обратно в столицу, сможешь жить в своей комнате. Я к тебе лезть не буду.       Квентин вскинул голову. В его взгляде, наконец, появилось что-то живое. Напуганное и не похожее на его прежнее выражение лица, но хотя бы какая-то осознанность.       — Я короля о таком подарке не просил, — мягко улыбнулся Даниэль. Он не понимал, что делать с новоиспеченным супругом, который ещё недавно был принцем. — Да вообще ни о каком не просил, если честно. Ты слишком не пугайся, мы тут не такие уж дикие. И алмарисская кухарка есть.       — Еда хорошая, — тихо заметил Квентин, комкая в руке ткань балахона.       — Тебе нужно что-то? — Даниэль ещё раз, внимательнее, оглядел его. — Ночнушка там или подштанники может? У тебя вообще вещи есть?       — Не знаю, — принц смущенно опустил глаза. — Я не сам собирался. То есть… Подштанники дай… пожалуйста.       Даниэль кивнул и вышел, чтобы через пару минут вернуться с комплектом нижнего белья. Квентин всё так же стоял посреди ванной и смущённо мял балахон, не пытаясь его снять.       — Тут… — начал он, но покраснел и замолчал.       — А, погоди, — Даниэль порылся в карманах. — Его Величество сказал, что это ключ от тебя. Понятия не имею, что это значит. Держи.       Даниэль протянул ему маленький блестящий ключик, но Квентин не спешил его брать. Он вздохнул и повернулся спиной.       — Замок сзади, я сам не смогу открыть, — покраснев до самых ушей, выдохнул он и задрал подол.       Под балахоном парень и в самом деле был связан. Но это были не простые веревки, а какая-то сложная система ремешков и палочек, скрепляющая бедра, обвязывающая половые органы и удерживающая какую-то штуку, воткнутую в задницу.       — С этим что, ходить можно? — удивился Даниэль, не сразу решившись приблизиться.       — И ещё в карете ехать по всем кочкам! — возмутился Квентин. Стыд вернул его голосу настоящее звучание. — Расстегни это.       Даниэль нашел замочек, прячущийся высоко на спине, так что принц точно не смог бы открыть его сам. Он отцепил крепление. Несколько ремешков сползли вниз, но большая часть конструкции осталась на месте.       — Помочь снять?       — Нет! — принц поспешно опустил балахон. — Выйди.       Квентин провёл в ванной едва ли не час. Даниэль успел задремать, но проснулся, когда скрипнула дверь. Новоиспеченный муж в подштанниках и рубахе выглядел, надо заметить, куда лучше. В руке он держал бритву.       — Твой отец убил мою мать, — сообщил принц крайне недобрым тоном и сделал шаг к кровати.       — Тёмные боги! — Даниэль схватил подушку и швырнул ее в стену рядом с дверью. Квентин вздрогнул и крепче вцепился в бритву. Даниэль ударил кулаком по другой подушке.       — Визжи как будто я тебя бью, — одними губами шепнул он, продолжая изо всех сил избивать подушку.       Принц было замер в непонимании, но потом заорал:       — Нет! Прекрати! Не надо! — и очень натурально изобразил всхлип.       Даниэль улыбнулся и свободной рукой поманил супруга к кровати.       — Падай, — прошептал он.       Квентин рухнул на кровать, вызвав скрип, слышный кажется по всему замку. Бритву он благоразумно положил на тумбочку. Они шумно возились, изображая борьбу. В конце концов, Даниэль накрыл их обоих толстым одеялом с головой, но заговорил всё равно очень тихим шепотом.       — Хотел разобраться с этим, когда твой дядя уедет. Потому что, если он узнает, нам всем крышка, — предупредил Даниэль. Было очень рискованно доверять этому парню, хоть он теперь и муж. Всё же Эрнан Восьмой приходится ему родственником. Но Даниэль почему-то был уверен, что дядя и племянник ненавидят друг друга и решил рискнуть. — Кто тебе сказал, что именно мой отец убил королеву?       — Эрнан, — так же шепотом ответил Квентин. Он как будто даже обрадовался, что его попытка убийства провалилась.       — Никто не знает, что там произошло. По официальной версии, отца убили охранники Её Величества, когда он только направлялся в её покои. А саму королеву убил какой-то солдат. Мне отсюда сложновато выяснять подробности, но насколько я понял, они все мертвы. Отец, солдаты, охрана. Все.       — Конечно, ты сейчас попытаешься доказать, что ты не виноват, — возмутился принц. Впрочем, было очевидно, что хоть у него нет особых причин доверять Даниэлю, дяде он верит ещё меньше.       — Я лично там не был, — заверил Даниэль. — Известие о смерти отца нам принёс барон Орина.       — Ещё один убийца.       — Он остался у нас и сильно напился. Сначала говорил вроде как официальную версию. Что король объявил отца героем и прочее. Но после третьей бутылки стал плакать и причитать, что они своими руками обесчестили Матанс и посадили на трон тирана и негодяя.       Принц хмыкнул.       — Ну да, не новость. Ты же не думаешь, что кто-то из них не понимал, что за человек герцог Карне? М’Орина рыдал, что они с отцом должны были отказать этому мерзавцу, пока ещё было возможно. Вот только я не знаю, когда этот момент был? В их детстве? Потому что когда он приехал к нам просить взаймы, отказывать ему уже было бы самоубийством. А у меня трое сестёр. В общем, М’Орина рыдал громко и мнение своё высказывал тоже. Я опасался, что его услышит кто-нибудь не очень надёжный, и у нас всех будут проблемы. А их и без того хватало. Я попытался его урезонить и увёл из гостиной в комнату. Подальше. Так по дороге он мне рассказывал, что Эмиль М‘Котон был настоящим героем, потому что в конце концов всё же отказался выполнять приказ. И Эрнан лично убил его и, кажется, каких-то его солдат. А вот Жиль М’Орина струсил и согласился этот ужасный приказ выполнить. Только я не знаю, речь шла об убийстве королевы или о чем-то ещё. Там ведь и детей принца Луки убили.       — Мама оставалась последней. Вернее, они должны были быть вместе с Леоной, — вздохнул Квентин. — Принцесса Леона была беременна, и за ужином ей стало плохо. Мама сказала, что составит ей компанию, а мы остались…       — Ты… Это случилось прямо при тебе? — изумился Даниэль. Принца и так было жалко, но это уже слишком.       — Они начали с отца. Потом Лука. Потом Климент, — Квентин прикрыл глаза. — Потом он посмотрел на нас с Марион и сказал: «Этих можно оставить». Нас вывели из столовой. Больше никого не выводили… Марион он потом подарил старому герцогу Пирени… Оставалась мама. Это сделал М’Орина?       — Не знаю, — вздохнул Даниэль. Хотелось обнять этого парня, чтобы пожалеть, но Даниэль счёл это желание странным. — Утром его нашли повесившимся в конюшне. А потом прискакал настоящий официальный гонец с прахом отца. Так что я не уверен. Король может догадываться, что я в курсе. А может и нет. Он определённо меня ненавидит. Не знаю из-за отца или из-за чего-то ещё. Он явно пытается нас разорить, а теперь вот подсунул тебя, сказав тебе, что это папа убил королеву. Наверное, надеялся, что ты меня задушишь во сне. А за убийство старшего мужа тебя можно казнить на месте. Слушай, это будет непросто, но давай попробуем выжить.