Vive la ROIvolution

      Король отбыл только на третий день. Всё это время Квентин старательно изображал побитую собаку. Даниэль не отпускал его от себя ни на шаг и прилюдно угрожал надеть ошейник и прицепить поводок. А заодно не давал королю незаметно перекинуться с племянничком и парой слов. Хотя в первое же утро неожиданную проблему подкинул Сильвий. Принц едва не вызвал Даниэля на дуэль, порываясь защитить честь очевидно униженного Квентина. Сам Квентин при этом выразительно спрятался за спину супруга и оттуда тихо обзывал кузена идиотом.       Как ни удивительно, спасла положение матушка Даниэля. Она просто схватила Сильвия под руку и принялась щебетать, что-то на первый взгляд глупое, но на поверку оказавшееся поучительной притчей, которую она явно сочиняла на ходу. В сюжете было что-то о том, как юный и горячий сердцем красавчик вызвал на дуэль, которые запрещены, мужа понравившейся дамы, а потом и дама на него обиделась, и отец его прогнал, и вообще, всё кончилось очень плохо. Кажется, в процессе она ещё пыталась переориентировать принца на одну из своих дочерей, но это Даниэлю могло и померещиться. Квентин поначалу усомнился, что до туповатого кузена дойдут все эти метафоры.       — Хотя Сильвий впечатлительный, он притчи лучше запоминает чем законы, — всё же шепнул он, когда леди Элизабет и принц отошли подальше.       К обеду Сильвий выглядел таким же несчастным, как и Квентин, но в отличие от него, не притворялся. Скорее всего, его папочке кто-то доложил о несостоявшейся дуэли, и тот выразил своё недовольство.       Приданым Квентина оказались три сундука и слуга. Человека этого парень видел впервые, и слугу тут же отослали на кухню под присмотр той троицы крестьянок, которые не спешили возвращаться в деревню. Они были расстроены тем, что гости уехали до того, как девушкам удалось устроить свою личную жизнь с кем-нибудь из охранников. Даниэль не верил, что девицы смогут надолго нейтрализовать шпиона. Но хоть небольшую передышку они супругам обеспечили.       — Может просто убьём его? — спросил Квентин, падая на постель в своей комнате.       — Король нас мягко пожурит и подарит кого-нибудь другого, — урезонил его Даниэль. Он не любил убивать людей.       — И что нам теперь всё время разыгрывать этот спектакль?       — Можешь сделать вид, что смирился, тогда я перестану тебя «бить». Могу пару раз запереть в комнате на день.       — Только в своей запирай, у тебя там ватерклозет есть, — быстро согласился Квентин.       — Да… — Даниэль задумался. — Наверное, придётся изображать, что мы спим вместе. Хотя бы медовый месяц.       — Да, ничего страшного, — пожал плечами Квентин. — Разве что ты хочешь спать там с кем-то другим…       Теперь уже Даниэль пожал плечами. Он время от времени развлекался с крестьянками, но обычно не приводил их к себе. Это банально было далеко. Разве что в сезон сбора урожая, когда люди со всего баронства съезжались в замок, Даниэль мог приметить чью-нибудь дочку или молодую жену. Они обычно не отказывались провести немного времени в спальне молодого господина. Но в этом году переворот случился как раз в разгар сезона, и Даниэлю было не до того. В его постели давненько никого не было, да и сам он в последние визиты в деревню игнорировал призывные взгляды хорошеньких девиц. Слишком много забот навалилось, не до развлечений. Впрочем, он не думал, что если вдруг ему будет нужно, Квентин станет мешать. Не в самом же деле они — супруги.       — Что в них? — Даниэль посмотрел на три больших окованных сундука, стоящих посреди комнаты. Там с равным успехом могло быть и золото, и наборы подштанников. Младший муж эти дни ходил в старом костюме Даниэля, потому что никаких его собственных вещей они не нашли.       — Понятия не имею, — Квентин встал. — Надеюсь, не трупы.       В первом оказалась одежда. Парадная. Расшитые камзолы, бархатные сюртуки с позументами, чулки с вышивками и туфли украшенные камнями. Очень дорогие вещи, которые перестали носить лет сорок, а то и восемьдесят, назад. Всё это валялось мятой кучей, в которой местами прятались золотые монеты, мелкие купюры и украшения. Венчала кучу дохлая мышь. По общей стоимости это, наверное, могло считаться относительно приличным приданым для королевского племянника, вот только превратить его в деньги было бы проблематично.       — Вот гнида! — резюмировал Квентин и открыл второй сундук.       Кучу в нём венчал крупный деревянный реалистично выполненный фаллос. Младший супруг тут же швырнул его в сторону камина, но промазал. Предмет так и остался валяться под креслом. В остальном содержимое почти не отличалось. Квентин с интересом потянул из недр нижнее бельё, оно было не таким старым как всё остальное, но по размеру они с Даниэлем запросто могли влезть в эти штаны вместе.       В третьем всё же оказалась, судя по виду, одежда самого Квентина и ещё какая-то штука с ремешками, вроде той, что была на нем в день свадьбы. Парень быстро захлопнул крышку.       — Думает, может меня этим уесть! Кретин, — Квентин уселся на сундук. — Ну уж нет. Он ещё пожалеет.       — Может не стоит его злить? — примирительно отступил Даниэль.       — Поздно. Я его уже один раз разозлил, теперь этот злопамятный ублюдок до конца жизни будет мне гадить, — Квентин упёр руки в бока. — Зови этого слугу, будем разбирать подарки. Разрешаю пару раз ударить меня по-настоящему.       — Я обычно не бью людей.       — О, поверь, тебе захочется.       За пару дней общения с вполне адекватным молодым человеком Даниэль уже и забыл о сплетнях про вредный нрав принца. Теперь же Квентин продемонстрировал, что и таким тоже может быть. И вообще, свой актерский талант он в землю не закапывал. Бить его, правда, не хотелось. Хотелось смеяться. Но Даниэль сдерживал улыбку и, повинуясь знакам Квентина, ругался, грозя кулаком. Разве что, когда из сундука появился ещё один деревянный фаллос, и бывший принц заявил, что его супруг размерами недотягивает до настоящего мужчины, пришлось схватить гаденыша и ткнуть головой в мягкую спинку дивана. Это же слуга передаст всё королю, а тот, чего доброго, пустит слух. Через неделю вся страна станет болтать, что у Даниэля маленький член…       Квентин изображал бурную радость при виде самых бесполезных вещей. Деньги и драгоценности, годные к продаже, швырял в Даниэля, как будто это мусор. Старомодные тряпки прикладывал к себе и даже рвался примерить, но Даниэль рявкнул, чтобы Квентин не смел раздеваться при ком-то, кроме него. Даже при слугах. Иначе шпион мог бы заметить, что никаких следов побоев на парне нет. Новых во всяком случае. Добыв из сундука очередной деревянный член, Квентин ласкал его так нежно, что Даниэль невольно возбудился, но быстро себя урезонил. Слуга молча раскладывал вещи в указанном порядке, но было заметно, что он внимательно наблюдает за обоими хозяевами.       Только на последнем сундуке притворство Квентина немного дрогнуло. Он долго смотрел на какой-то вполне современный пиджак и с трудом выдавил, что раньше шили лучше. Слуге он велел сложить этот комплект отдельно. Одно кольцо он примерил, прежде чем кинуть им в мужа. При этом взгляд Квентина был таким печальным, что Даниэль сунул кольцо в карман отдельно от вещей на продажу.       — Ты как? — тихо спросил Даниэль, когда слуга закончил аккуратно раскладывать вещи и вышел.       — Охрип, — пожаловался Квентин. Он всё ещё стоял посреди комнаты и странным взглядом смотрел на третий сундук.       — Это кольцо твоей матери? — Даниэль подошел ближе и сунул ему в руку припрятанный предмет.       — Тут много её драгоценностей, — вздохнул Квентин. — Но это она любила. Носила даже, когда оно не подходило к платью. Я хотел надеяться, что она жива… — он снова примерил кольцо, но всё же снял, убрал в карман, и снова вернулся к так пугающему его третьему сундуку. — В этом костюме я был в тот вечер. А в том Лука. И Климент. Кровь счистили… Я это не надену, Даниэль!       — Мы ещё пока не совсем обнищали, — ободряюще улыбнулся старший муж. — Купим тебе новую одежду. Подходящую для деревни. Эта всё равно была уместна только для дворца.       За два дня взаперти, перемежаемых показательными, но скрытыми за дверью скандалами, Квентин отоспался и даже немного отъелся. Теперь он не выглядел таким измученным. Хотя до прежнего цветущего состояния было ещё далеко.       Войдя в свою спальню, Даниэль окинул взглядом открывшуюся картину. Младший муж в его костюме, не подходящем по размеру, но надетом аккуратно и старательно, с ногами свернулся в кресле и читал. Все эти два дня он увлеченно зачитывался романчиками, в которых какое-нибудь мифическое существо, обычно опасное, похищало девицу, обычно красивую, и пыталось жить долго и счастливо. Даниэль не понимал, как это можно читать. Квентин отвечал: «С удовольствием».       — Ну как, — спросил Даниэль, — осознал себя младшим графом Котоном? Готов быть частью новой семьи?       Квентин смотрел непонимающе. О таком представлении они не договаривались.       — Идём. У нас семейный совет.       В большой гостиной горел камин. Осень была тёплой, в большинстве комнат ещё не топили, разве что немного прогревали к вечеру. Но это помещение в любое время года было довольно холодным, вероятно поэтому в нём редко кто-то находился. Его использовали только ради приема гостей или таких вот семейных собраний.       Дядюшка Анри развалился в кресле, привычно сложив руки на животе. Матушка сидела на диване. Несмотря на тепло от камина она была в накидке. Волосы прятались под черным чепцом. Рядом с ней устроилась одиннадцатилетняя Жанна, которая рисовала что-то в альбоме, не обращая внимания на собравшихся. Пятнадцатилетняя Агата уселась на втором диване, разложив вокруг стайку цветных клубков, и вывязывала какой-то сложный узор. Её траурный чепец был явно собственного изготовления. Немного странноватый, но симпатичный. Шестнадцатилетняя Изабелла оккупировала второе кресло. Её руки беспокойно метались, то поправляя тёмно-синее платье, то устремляясь к аккуратным кудрям.       Квентин устроился на свободном месте рядом с Агатой, оставив супругу последнее кресло.       — Даничка, дорогой, — всплеснула руками мать, когда он ещё только двинулся к своему месту, — наконец-то ты изволил…       — После визита Его Величества скопились дела, — отрезал Даниэль.       — Это было ужасно! — возмутилась Изабелла. Брат посмотрел на неё удивлённо. Он знал, почему это было тяжёлое испытание для него, но для неё?       — Надеюсь, дорогие мои, в ближайшем будущем Его Величество нас посещать перестанет, — улыбнулся Анри. — Это как-то даже, позвольте заметить, неразумно с его стороны, уделять столько внимания простым баронам.       — Мы графы, дядя, — возмутилась Изабелла. Но Анри лишь блаженно улыбнулся в ответ.       — Мы с Эмилем на эту зиму собирались снять дом в столице, — вставила матушка.       — Я считаю, что Изабелле рано выезжать, — Даниэль внимательно посмотрел на мать.       — Мне шестнадцать! — взвизгнула девушка. — Папа обещал мне Зимний Бал!       — Папы больше нет!       — Изабелла, в самом деле! — леди Элизабет прикоснулась платком к глазам и строго посмотрела на дочь. Та сразу опустила взор. — Имей уважение.       — Мне уже написали несколько знакомых отца. Они возмущены, что я устроил свадьбу во время траура. А на имя Квентина таких писем целый мешок.       — Всё из-за твоего Квентина!       — Дату свадьбы назначил король, не мне ему перечить!       — Белла, милая моя, — улыбнулся ей дядя. Девушка скривилась. — Право же не стоит так спешить. Спешка, так сказать, хороша только при ловле блох. А ты ведь, хочу заметить, не на блоху охотишься, а ищешь, как говорится, лучшего жениха. И какой же юноша, позволь спросить, обратит своё драгоценное внимание на девицу, что не дорожит семьёй и не блюдет траур по родному отцу?       Изабелла в самом деле смутилась и сцепила руки, наконец, прекратив всё время что-то поправлять.       — И всё же… — начала матушка.       — К концу мая отпущенные Богами дни пройдут, душа отца окончательно упокоится, — не услышал её Даниэль. — Заодно Агата войдёт в пору. На Бал Начала Лета поедете вместе.       Агата лишь на секунду подняла голову и вернулась к своему вязанию.       — Девочки теперь виконтессы*, это обязывает, — вздохнула мать, покоряясь его решению.       — Они могут выйти за принцев? — Жанна оторвалась от рисунков, которые были больше похожи на чертежи.       Квентин хмыкнул.       — Сильвий скорее сам за кого-нибудь выйдет, а остальные уже женаты, — всё же вставил он под осуждающими взглядами семейства. — Наверное, найдётся парочка перспективных герцогов или маркизов. Графы… Сына рамоанского посла, кстати, рекомендую. У него нет титула, но это только потому, что они у себя вообще титулы отменили.       Леди Элизабет поджала губы, идея с сыном посла ей явно не понравилась. Квентин пожал плечами, мол, его дело предложить.       — Чтобы отдать виконтесс за приличных герцогов, за ними нужно давать хорошее приданое, — осторожно вмешался Даниэль.       Изабелла подняла голову и посмотрела на брата с негодованием. Леди Элизабет опередила её гневную речь.       — Даничка, но ведь у нас есть сейчас средства…       — Мама!       — К сожалению, милейшая Элизабет, наше положение не столь радостно, как нам бы того хотелось, — вставил дядя.       — Мы можем сейчас собрать приданое для Изабеллы, — серьёзно посмотрел на всех Даниэль. — Но тогда для Агаты и Жанны ничего не останется.       Белла откинулась в кресле. Явно передумала бодаться с братом.       — Разве у нас нет доходов? — вмешалась Агата. Собственное будущее её всё же беспокоило.       — Урожай нынче был хорошим, кладовые полны, — кивнул Даниэль. — Но граф Рони, который скупал у нас хлопок, казнён. Вести дела напрямую с его мастеровыми запрещено. Так что пока графство кому-нибудь не отдадут или не назначат управляющего, никто у нас там ничего не купит. М’Орина тоже мёртв, его сын в академии. С управляющим я веду переговоры, но… Искать других покупателей? Вариантов мало, и у большинства уже есть поставщики. А из-за титула нам придется уплатить в казну почти в полтора раза больше, чем обычно. На этот год мы справимся, а дальше не знаю.       — Ты собираешься вложиться в эту свою фабрику? — после долгого молчания спросила Изабелла.       — Да, — кивнул Даниэль. — Затраты окупятся за три года, а с учётом косвенных прибылей даже раньше. Ты можешь в приданое получить не определенную сумму, а процент дохода. Это почти как владения.       — Ты совершенно ничего не понимаешь, — вздохнула девушка.       — Ну что вы, дамы, — улыбнулся Квентин. — Дэни ведь не собирается оставить вас без содержания и новых нарядов. Но всё же сейчас, пока у нас траур, стоит ограничиться одной обновкой. Позже, когда траур кончится и вам будут доступны все цвета и фасоны, менять гардероб будет куда приятней.       — Ты вообще кто, чтобы лезть? — фыркнула Изабелла, хотя его слова ей явно понравились.       — Его муж, — спокойно ответил Квентин.       — Младший.       — Значит могу высказываться наравне с женщинами.       — Изабелла, — вмешалась леди Элизабет, — мальчик теперь член нашей семьи. Прими его как ещё одного брата.       Тут все вспомнили, что толком не имели возможности познакомиться с мужем Даниэля, принялись задавать ему вопросы и даже трогать руками. Его такой интерес, казалось, нисколько не удивил. Он с вежливой улыбкой отвечал и позволял Жанне себя обнимать. В конце концов Даниэлю попеняли, что он до сих не показал мужу владения и не представил слуг. Так что их буквально выгнали бродить по замку.       — Напрасно ты не ценишь женщин, — сообщил Квентин, как только они остались одни.       — Я не ценю? — изумился Даниэль. — С чего ты взял?       — Ты относишься к ним как к проблеме, которую надо решить. А не как к личностям, с которыми можно дружить. А в это время они могли бы тебе помочь.       — Изабеллу не интересует ничего кроме балов и платьев! Чем и кому она может помочь? — возмутился Даниэль. Слова супруга его задели. Ему-то всегда казалось, что он ведёт себя с женщинами лучше чем большинство, и у него с прекрасным полом отличные отношения. Однако что самое обидное, мнение принца было верным.       — Не поверишь, тебе, — улыбнулся Квентин. — И платье играет в этом значительную роль. Ты, Дэни, способен мыслить стратегически. Далеко. А вот с тактикой, как мне показалось, у тебя слабовато. Так что вместо того, чтобы прокладывать дорогу к цели, ты решаешь мелкие постоянно поступающие задачи, которые тебя от этой цели всё дальше уводят. Ты как будто плывёшь по течению. И окажешься там, куда оно тебя вынесет, а не там, где тебе хотелось.       — Много ты в этом понимаешь! — вот теперь в самом деле хотелось без всякого притворства стукнуть супруга. Всё отлично у него с тактикой! Во всяком случае, раньше было.       — Меня учили управлять страной точно так же, как старших братьев.       — Ты же четвёртый, — Даниэль вложил в это слово всё презрение, на которое был способен.       — И поэтому я обязан быть бесполезным болваном?! Я мог занять какую-нибудь важную государственную должность! Или послом стать. Кроме того, — он ненадолго замолчал, потом оглянулся по сторонам, убеждаясь, что они стоят на дорожке между клумб, и вокруг никого нет. — Я тут прикидывал, зачем Эрнан подсунул меня тебе. И думаю, не только для того, чтобы я попытался тебя убить. Скорее всего, он и не рассчитывал, что у меня получится. Я редко попадаю в цель из пистолета, а фехтую ещё хуже. Убийца из меня вряд ли выйдет. Важнее, что как младший я потерял титул.       — Ты, конечно, был принцем, но ведь ненаследным, — Даниэль моментально забыл о своём раздражении.       — Понимаешь, Лука родился очень слабым. В детстве много болел, но с возрастом окреп. Клемента едва не сочли мертворожденным, но всё же сумели выходить. Только он так и остаётся… оставался очень болезненным. Третьего ребёнка, девочку, спасти не смогли. После этого мама на год уезжала на источники лечиться. Отец, насколько я знаю, тоже лечился, но тайно. А вот после этого родилась Марион, а затем я. И мы здоровые. Во всяком случае, более здоровые, чем Лука и Клемент. Особенно Клемент. Он женился не так давно, но некоторые при дворе уже начали спрашивать, почему это принцесса Сусанна до сих пор не беременна?       — Ты хочешь сказать… — вот только наследного принца Даниэлю в мужьях и не хватало.       — Должны были назначить комиссию, — кивнул Квентин. — Если бы выяснилось, что он бесплоден, Клемент не мог бы оставаться наследником.       — Но тебя не успели объявить?       — Законы жестко регламентируют, кто может наследовать, но вот по части объявления они довольно вариативны. Если отец сделал заявление только Луке и паре доверенных лиц, это уже официально. Но, вероятно, они все мертвы. Свидетельствовать от мёртвых могут только Боги, а такие ритуалы, насколько я знаю, уже лет триста не проводятся. В общем, даже если права у меня были, я их потерял, когда Боги отдали меня тебе.       — И что ты собираешься делать?       — Ты предложил выжить. Отличный план на первое время.