За жизнью смерть, за смертью Жизнь

В нос ударил сильный запах спирта, словно на меня дыхнули двадцать алкоголиков одновременно. Я застонал. — Очнулся? — Раздался встревоженный женский голос прямо у моего уха. — Как ты себя чувствуешь? — Не наседай на парня, пускай хотя бы в себя придет, — ответил ей другой голос. Я тут же узнал его, это была Виола. Глаза резко распахнулись, я окинул взглядом свое окружение. Внутри похолодело. Я находился в медпункте, лежащий на кушетке, а надомной склонилась медсестра, в своем неизменном белом халате. В правой руке она держала нашатырь, на шее висел стетоскоп. Но в ее шее меня смущал не стетоскоп, а нечто другое. Она была цела… Абсолютно цела… Кровавого пореза, проходящего вдоль всей шеи не было. За ее спиной стояла вожатая. Она была одета в свою пионерскую форму, на ее лице читалась непонятная эмоция. Облегчение, что ли? Что, почему и как? Эти три вопроса вертелись у меня в голове, Но задать я их не успел, меня опередила медсестра: — Как ты себя чувствуешь ,пионер? Я оцепенел, не в силах ответить хоть что-нибудь. Мне до жути хотелось спросить, почему она стоит здесь, вместо того, чтобы лежать в лесу, в луже собственной крови. И почему пионер, кстати? — Н-нормально, — кое-как выдавил я из себя. И секунду спустя, добавил, немного увереннее: — А что здесь происходит? — Ты ничего не помнишь? — Хмыкнула Виола. Нет, почему ничего? Я отлично помню как пионер, извернувшись словно змея, смог уйти от моего удара, и концом лезвия своего ужасного кинжала оставил изящный, смертельный порез – на твоей шее, Виола. Помню Славю, вынырнувшую у меня из-за спины, помню пляски в лесу, помню выброшенную руку вперед и вслед за этим тихий стон золотоволосой, обозначающий ее кончину, помню как я удирал от пионера, как упал в яму, помню темную шахту и блуждания по ней, помню труп физрука, и помню Лену… Лена! Она… Убила меня? Я стоял перед нею на коленях, ожидая неизбежного, а она что-то говорила, потом… Потом ударила лезвием мне в сердце. Но почему я здесь? Почему они здесь? Это ад? Рай? Реинкарнация? — А что я должен помнить? — Охрипшим голосом спросил я. На этот раз ответила вожатая. — Тебя привез водитель. Помнишь? Что? Куда меня привез водитель? В лагерь нас всех доставляли по отдельности, на вертолетах. — Н-нет, — неуверенно ответил я. — Как? — Охнула вожатая. — Ты совсем ничего не помнишь? Хм. Помню я много что, но такое ощущение, что это много, на самом деле ничего. — Ну почему? Кое-что помню: Юлия Цезаря, печенегов, гугенотов и, конечно, дедушку Ильича, — съязвил я. Вожатая поморщилась. — Тебя привез водитель на автобусе, — начала она таким тоном, будто объясняла что-то четырех летнему ребенку. — Ты спал, по этому он не стал тебя будить, а пошел в лагерь пить чай. Когда он вернулся, то нашел тебя лежащим возле автобуса и что-то бубнящим себе поднос. Водитель позвал меня и Виолетту Церновну, — она кивнула на медсестру. — И Виолетта Церновна сказала, что у тебя солнечный удар. — Виолетту Церновну? — Переспросил я. — Ах да, — встрепенулась вожатая. — Я же забыла тебе нас представить: вот, знакомься, это Виолетта Церновна, наша местная медсестра, а меня зовут Ольга Дмитриевна, я вожатая твоего отряда. — Можно просто Виола, пионер, — лукаво улыбнулась медсестра. Пионер. Меня здорово передернуло, но я смог выдавить из себя улыбку: — Очень приятно, а меня зовут Ви... — Виталий, — кивнула вожатая. — Я знаю, видела твою характеристику. Отряд? Характеристика? Что, мать тебя за ногу, происходит! — Хорошо, — натянуто улыбнулся я. — У меня остался один вопрос: Куда меня привез водитель? Где я? — Как это? Ты это тоже не помнишь? — Вожатая выглядела удивленной. — Ты приехал в пионерский лагерь Совенок. Пионерский лагерь Совенок! Я едва удержался от нервного смешка. Вдруг мне вспомнились слова медсестры: "Лагерь этот, конечно, заброшен, еще с тысячу девятьсот восемьдесят пятого года, но сберегся неплохо даже до нынешних времен. Само собой, разумеется, не без помощи организаторов. Раньше его использовали как детский пионер лагерь, а сейчас в нем люди режутся. Вон как оно бывает, правда?» Что б я сдох. Впрочем, я уже это сделал, и похоже меня кинуло назад в прошлое. Хорошенько так назад. На тридцать пять лет... Но почему они здесь? Их тоже забросило назад в прошлое? В таком случае, какого черта они ничего не помнят? Или это какие-то двойники тех убийц? Тысяча вопросов крутились у меня в голове, мозг кипел. — Ладно, — прервала затянувшуюся тишину Виола. — Думаю, пациент выздоровел, и готов к знакомству с лагерем, нечего попусту пролеживать кушетку. Оля, дальше за него отвечаешь ты. Я уселся на кушетке. Осмотрел себя. Как и ожидалось, ни каких повреждений, на моем теле не наблюдалось… Ни огромной пробоины в груди, ни разрезанной ноги, даже одежда цела, лишь немного пыльная. — Ну что, пошли? — Обратилась ко мне вожатая. — Идем, — кивнул я, и поднялся на ноги. Это получилось у меня легко, без уже привычных болей во всем теле. Вожатая направилась к выходу, попрощавшись с Виолой, я проделал тоже самое и вышел на улицу вслед за Ольгой. Чистый воздух ворвался в легкие, я шумно вдохнул. Вожатая шла впереди, я чуть позади любуясь стройными ножками и упругими хм... Ну понятно, во общем, чем. Вдалеке послышались детские голоса, и мне пришлось оторваться от созерцания прелестей вожатой, и переключить свое внимание на детишек, бегущих нам на встречу. На вид им было от десяти до двенадцати лет. В первую секунду я даже растерялся, принялся вертеть головой в поисках хорошего укрытия от возможного противника. Отсутствие общения с нормальными людьми явно не пошло мне на пользу. К счастью, я быстро взял себя в руки, и успокоился. Не стоило позориться перед новоиспеченными знакомыми. Ведь неизвестно сколько мне предстоит провести с ними времени. Нам повстречалась еще не одна компания весело гомонящих детишек, прежде чем мы добрались к месту назначения. Им оказался домишко, похожий как две капли воды на остальные местные домики. Единственное что его отличало от прочих братьев близнецов, это густые кусты сирени, обвившие его со всех сторон, и висящий рядом с домиком гамак. Про себя я отметил, что вовремя боя сирени уже почему-то, не было, а вместо гамака, там вполне мог висеть труп. — Вот это мой домик, — произнесла вожатая, отпирая дверь. — Если тебе что-нибудь будет нужно, приходи сюда. А мне нужно, подумал я. Мне нужно узнать какого черта здесь происходит. — Хорошо, — согласно кивнул я, заходя в домик. — А зачем мы сейчас то сюда пришли? — Ну как же? — Удивленно произнесла вожатая. — Форму тебе отдать. Пионеру неприлично ходить в шортах и кофте. Когда это я успел себя в пионеры записать? Впрочем, ладно. Форма – так форма. Про себя я решил, что буду вести себя будто ничего не случилось. А потом нужно будет сесть где-нибудь в одиночестве, и хорошенько все это обмозговать: Странное поведение медсестры и вожатой, свое путешествие во времени и, в конце концов, свою смерть. Ольга прошла к шкафу, стоящему в углу домика. Открыла его. Внутри я заметил кучу одежды, вожатая начала в этой куче рыться, что то бормоча себе под нос. Я вздохнул, и уселся на кровать стоящую под окном. Окинул взглядом домик. Изнутри он казался больше, чем снаружи, да и обставлен был получше, чем все остальные домики в этом лагере. По крайней мере, среди тех, в которых мне доводилось бывать. — Вот, — произнесла Ольга, и что-то вытянула из шкафа. Я обернулся к ней. В руках вожатая держала пионерскую форму: Рубашка, шорты, галстук – все по фэншую. Галстук? Кто-нибудь знает как его завязывать? Да я же удавлю им себя, ей богу. Тем не менее спросить вожатую, как завязывать эту удавку я не решился, лишь скупо поблагодарил ее за форму, и забрал одежду себе. Я повертел свой новый костюмчик в руках. В целом, форма, как форма – ткань хорошая, крепкая – похожая на льняную. И сшита будто на меня. Почему я не удивлен? В дверь послышался аккуратный стук. От неожиданности я аж подскочил на месте. — Войдите, — отозвалась вожатая. На пороге показалась Лена. Я инстинктивно отшатнулся, от двери, выставив перед собой форму, словно щит. Наши взгляды пересеклись, Лена покраснела. Чего краснеешь? Раздраженно подумал я, стыдно, что грохнула меня? Ничего, бывает. Лена неловко отвела взгляд, пока я бесцеремонно пялился на нее. Эта Лена совсем не похожа на ту Лену. Если в ухмылке той была вся мировая злость, с которой она черпала ярость для убийств, то в застенчивой улыбке этой грусть, которую она пыталась держать в себе, чтобы не обременять страданиями других. Та Лена была злобным дьяволом, эта же милой, застенчивой девушкой. — Ой, — пропищала она. — Я, наверное, не вовремя? — Все в порядке, — успокоила ее вожатая. — Что ты хотела? — Я… Я хотела поговорить о Ульянке, она… — Она снова пугала тебя? — Догадалась вожатая. — Не волнуйся, я поговорю с ней. — П-поговорите? Х-хорошо. — Лена облегченно улыбнулась, словно скинула с плеч непосильную ношу. Я не мог понять, этой ношей были надоедания Ульяны, либо этот разговор? В любом случае, когда от Лены всего на секунду отвели взгляд, она тут же исчезла, закрыв за собой дверь. Я недоуменно почесал затылок. Что это было? — Это Лена, — сказала вожатая, увидев мое замешательство. — Она немного замкнутая, но, в целом, хорошая девочка. Хорошая? Ну да, нуда. Скажите это физруку. Кстати, насчет физрука, и остальных… Я так понимаю, их я здесь тоже встречу? Не очень то и хотелось. — Вы не могли бы выйти? Мне нужно переодеться, — недвусмысленно указав вожатой на дверь, сказал я. — Ах, ну конечно… — Девушка, наконец, вышла за дверь, и я смог спокойно переодеться. Как я и думал форма подошла мне просто отлично. Шорты, рубашка – все это идеально сидело на мне, не сковывало движений, да и смотрелось неплохо. Вот только галстук... Галстук это форменный кошмар, завязать который было практически нереально. В конце концов, мне пришлось, сгорая от стыда и покорно склонив голову, просить помощи у вожатой. Та с торжествующей улыбкой, помогла мне и завязала чертову змеюку на шее. — А куда одежду в которой я… Э-е, приехал? — Спросил я, когда с галстуком было покончено. — Забирай собой, в свой домик, — ответила вожатая, усаживаясь на одну из кроватей и протягивая руку к книге, лежащей на тумбочке. Я же подхватил сложенную одежду и направился к выходу, когда у самой двери меня осенила гениальная мысль: А где мой домик? — А где мой домик? — Тут же передал я свой вопрос Ольге Дмитриевной. — А? Домик? — Вожатая отложила книжку в сторону, и взяла какую-то бумажку, лежащую на все той же тумбочке. Секунд двадцать она в задумчивости что-то разглядывала в листе, а потом выдала: — Тебе негде жить. Вот те раз. — Ну ладно, я и на лавочке могу, — пожал я плечами. — Ночи нынче теплые… — Подожди, есть свободное место. — В номере люкс? Вожатая кинула в мою сторону взгляд, который заставил меня моментально заткнуться. — Будешь жить с Толиком. — Кто такой Толик? — Увидишь. Почему у нее такое странное выражение лица? Такое ощущение, будто вожатая вот-вот была готова рассмеяться. — А куда мне идти то? — Спросил я, пытаясь понять странное выражение лица вожатой. — Выходишь из домика, сворачиваешь на лево. Доходишь до площади, там на право, третий по счету дом. Обе пары ключей у Толика, возьмешь себе одну. Рассказывая все это, вожатая едва удерживалась от сильного приступа хохота. — Н-ну ладно, — неуверенно сказал я, и развернулся, собираясь покинуть домик. — Подожди, еще кое-что. — Что кое-что? — Спросил я, вновь развернувшись. — Звонили твои родители. Что? Какого!? Я оцепенел, глядя на вожатую широко распахнутыми глазами. Ольга Дмитриевна между тем продолжала: — Они просили передать, что у них все хорошо. Я всматривался в лицо вожатой, пытаясь уловить какую-нибудь усмешку, дрожь – хоть что-нибудь! Но она была абсолютно непроницаема. Такое ощущение, будто я говорил со статуей. Грусть, злость, удивление, радость – все это пронеслось в моей душе, пока я силой не заставил эти эмоции утихнуть, и молча кивнув вожатой, вышел на улицу. *** Толик превзошел все мои ожидания. Когда я зашел в домик, то застал этого гения, сидящим на кровати, пялящимся в одну точку. Нет, конечно, надо признать что со мной такое тоже случается, причем с постыдной регулярностью, вот только я при этом хотя бы контролирую свое слюноотделение. Увидев эту картину, я моментально понял выражение лица вожатой. — Ну привет, что ли, — сказал я, оклемавшись от первого впечатления. Толик повернул ко мне голову. — Привет, — ответил он. Его голос был абсолютно спокоен: Без тягучих ноток или надрыва, присущих психически нездоровым людям, к которым я причислил Толика изначально. — Меня подселили к тебе, — сказал я, абсолютно очевидную вещь складывая одежду в тумбочку, стоящую подле свободной кровати. Обстановка домика стандартная: Две кровати, две тумбочки, шкаф. Мощно, во общем. — Я догадался, — обиженно ответил Толик. Ну вот, обидел единственного жителя лагеря, который не пытался меня убить. — Меня Виталиком зовут, — как можно добродушнее сказал я, пытаясь разрядить обстановку, одновременно с этим приводя постельное белье в порядок. — Толик, — нехотя представился он. Повисла тишина. Я сидел на кровати засовывая одеяло в пододеяльник, Толик сидел напротив меня, засовывая палец в нос. Милая картина, скажу я вам. Пока Толик пытался нарыть сокровища в собственном носу, я справился с одеялом и перешел к подушке. Покончив и с ней, я с облегчением подумал, что могу сваливать. Только ключи надо взять. — Слушай, — осторожно начал я. — Вожатая сказала, что обе связки ключей от домика у тебя. Можешь отдать мне одну? — Нет. Я опешил. — Что нет? — Ты не можешь взять ключи у меня. — Почему? — Потому что я не разрешаю. Я застыл, в недоумении пялясь на Толика. Какого черта здесь происходит?! Моя отпавшая челюсть едва не проделала дыру в полу. Толик внезапно рассмеялся, тыча в меня только что вытянутым из носа пальцем: — Ох, я шучу! Видел бы ты сейчас свое лицо! Я продолжал непонимающе пялиться на него. Не переставая смеяться, парень открыл дверцу своей тумбочки и достал от туда ключ, который протянул мне. Забрав его, и пробормотав слова благодарности, я пулей вылетел из домика. Когда дверь за мной захлопнулась, я облегченно выдохнул. Да уж, странный парень, мягко говоря. Ладно, выйти, то я вышел. А куда дальше то? Черт, раньше у меня таких вопросов в этом лагере не возникало. Нужно пойти на площадь, сесть на лавочку, подумать о произошедшем. Благо, пищи для размышлений у меня более чем достаточно. *** Я протопал на площадь. Здесь было пусто, если не считать ,конечно, огромного памятника, пристально оглядывающего окрестности. Мысленно я отметил, что во время проведений боев он выглядел, также ново и величественно как и сейчас. Я сел на лавочку, прямо напротив своего каменного друга и прикрыл глаза, погружаясь в мысли. Что мы имеем? Меня убили, ни больше, ни меньше. Убила меня Лена своим тесаком, который называла Леонид. Почему Леонид, кстати? В честь командира трехсот спартанцев? Вряд ли. Важно ли это? Почему-то мне кажется, что да. Что еще говорила Лена? По большей степени, что-то о человеческой мерзости. Еще упоминала о своем отце. Говорила, что он урод и пьяница. Это важно? Не думаю, что прям уж сильно, но лучше запомнить данное обстоятельство. Что было потом? Помню как я пропустил удар в грудь, как завалился на колени, взмах тесака... Отблеск лезвия в свете факела, и тьма. Потом пробуждение в медпункте. Что было там? Вожатая сказала, что меня привезли на автобусе. Странно. Что водитель не стал меня будить, и пошел в лагерь, еще страннее. Что я проснулся, вышел из автобуса и потерял сознание. Верх идиотизма. Медсестра, вожатая – они выглядели вполне нормальными, не теми убийцами, которых я видел на фотографии, или в случае с медсестрой в живую. Вполне нормальными девушками, медсестра игривой, лукавой и, пошлой? Вожатая ответственной, переживающей. Ну по крайней мере, мне так показалось на первый взгляд. С другой стороны, и Виола образца две тысячи двадцатого года не выглядела как хладнокровная убийца, коей в действительности являлась. Распознать в ней убийцу, можно было лишь по взгляду разноцветных глаз, которые пристально наблюдали за тобой, изучали все твои слабые места. Вожатая тоже выглядела как обычная, среднестатистическая девушка, если судить по фотографии. Что было потом? Потом Виола выпроводила нас с вожатой из своей медикаментозной обители. Мы пошли к Ольге, там она выдала мне форму, и поселила в домик с наилучшим соседом, из всех свободных. Но кроме формы и заселения меня в домик, был еще визит Лены. Почему она приходила? Жаловаться на какую-то Ульяну, издевающуюся над ней? По моему, это ярко контрастирует с той Леной, которая растерзала физрука в темных шахтах, а потом всадила мне в грудь свой тесак. Абсолютно разные Лены: грусть и меланхолия в одной, и ярость со злостью в другой. С другой стороны, в тихом омуте черти водятся? Может быть та Лена в повседневной жизни, тоже скромная девочка, боящаяся попросить, чтобы вместо нее передали за проезд. Хотя по ее дьявольской улыбке, этого не скажешь, конечно. Что было потом? Звонок родителям. Черт. Сколько вопросов: как? Почему? Зачем? Для чего? И какого хрена? Я же пошел в бои только из-за них. Точнее, для них. Чтобы заработать деньги на прививки, от Ковида и перечислить их в Японию. Получается, прививки уже подействовали? Родители выздоровели? Черт. Совсем ничего не сходиться. Даже если мама с папой уже поправились, тогда как они дозвонились в прошлое? А то, что это прошлое, у меня нет никаких сомнений. Вообще, у меня три варианта происходящего: Первый, я попал в прошлое после удара Лены. Для чего? Зачем? Не ясно, но я в прошлом. Второй, я умер и сейчас либо в чистилище, либо в раю, либо в аду. Пока что это больше похоже на рай, чем на ад. Но еще слишком рано делать окончательные выводы. Третий, самый прозаичный. Я сошел с ума и сейчас валяюсь под капельницей, через которую в меня вливают глюкозу, дабы я не откинул копыта от истощения. Какой из этих вариантов верный, мне предстояло еще выяснить. Я потянулся на лавочке, открыл глаза. И тут же отшатнулся. Прямо перед моим лицом, находилось лицо рыжеволосой девочки, пристально смотрящей на меня. На вид ей было лет тринадцать четырнадцать, на лице виднелась озорная улыбка, пионерская форма перепачкана пылью и землей. Все в ней указывало на знатную непоседу. — Испугался! — Резво воскликнула девочка, и рассмеялась. — Не испугаешься тут, — буркнул я в ответ. — Только глаза прикрыл на сорок пять минуточек, и за тобой сразу кто-то наблюдает. — Конечно, ты бы видел свое лицо! Будто все мировые проблемы решал! — Не переставала смеяться девочка. — Не мировые, только европейские, — пробурчал я. — Ой, не мели только тут, — ответила девочка, усевшись на лавочку рядом со мной. — Мелит мельница, — наставительно ответил я. — А я говорю. — Да ты покруче любой мельницы! — Ох, спасибо за комплимент! — Я встал с лавочки и картинно раскланялся. — Как тебя зовут то, девочка Red Bull? — Что? — Она непонимающе уставилась на меня. Ах, значит мы не знаем, что такое Red Bull!? Мысленно возликовал я, вот еще одно подтверждение моей теории о перемещении во времени. — Как зовут тебя, спрашиваю? — Так бы сразу и сказал! — Надулась девочка. — Меня Ульяна зовут. Ульяна? Та самая, что ли? Гроза девушек, расхаживающих с тесаком в катакомбах под лагерем? Я чуть не рассмеялся, но ,к счастью, сдержался. — Очень приятно, — кивнул я. — А меня зовут... — Виталик! Я знаю! — Ульяна хлопнула в ладоши. Да что ж такое. Мне что, запрещено говорить собственное имя? — Откуда знаешь? — Удивленно спросил я. — Да весь лагерь уже знает, — махнула рукой Ульянка. — Весь лагерь? Откуда? — Я машинально оглянулся, словно сумасшедший параноик, которому кажется, что за ним постоянно следят. — А как можно об этом не знать? Тебя же через весь лагерь несли в медпункт. Вот это, блин, пиар. Я открыл рот, чтобы что-нибудь ответить, но меня прервала странная музыка, донесшаяся со стороны столовой. Неужели тревогу трубят? — Что это? — Спросил я у Ульяны. — Это музыка на обед! — Ответила та, вскакивая с лавки. — Побежали, пока свободные места не разобрали! И она рванула в сторону столовой с такой скоростью, что только ветер засвистел. Я попытался догнать девчонку, но моя попытка с треском провалилась. Когда я оказался возле столовой, Ульяна уже скрылась внутри. Здесь мне бывать еще не приходилось. В целом ничего примечательного: Столы, стулья, и пионеры, заполонившие каждый сантиметр пространства, что уж говорить о свободных местах. Откуда такая давка? Все что ли, сидели под столовой и ждали пока ее откроют? Я прошел к пункту раздачи еды, где получил поднос с тарелками полными пищи. Оценивающе оглядел их содержимое. Суп с плавающими в нем кусками картошки, и какой-то травы, гречневая каша с кусочками мяса и компот с сухофруктами. Можете назвать меня идиотом, но супы я не слишком любил. Конечно, не блевал от них, но недолюбливал это точно. Тоже можно сказать и о компоте, по этому надеяться оставалось лишь на кашу. Оторвав взгляд от подноса, я осмотрел столовую, в поисках свободного места. Скользя взглядом по зале я наткнулся на бирюзовые хвостики в дальнем углу столовой. За тем же столиком, прищурившись, смог узнать техника и Электроника. Это меня нисколечки не удивило, похоже, это чувство атрофировалось за последние дни. За одним из столов я разглядел Ульяну, приветственно машущую мне и указывающую на свободное место за их столиком. Почему за их? Потому что рядом с Ульяной сидела Алиса. Я не удивился и появлению Двачевской, лишь почувствовал грусть, когда вспомнил при каких обстоятельствах видел ее в прошлый раз. — Здрасьте, — поздоровался я, отодвигая стул, чтобы сесть рядом с девушками. — И тебе не хворать, — бросила в ответ Алиса. — Виделись уже, — добавила Ульяна. — Ну это мы с тобой виделись, — ответил я Ульяне, пробуя гречку на вкус. К счастью, он меня не разочаровал. — Так вы еще не знакомы? — весело промолвила рыжая непоседа. — Ну так мы это сейчас исправим! Вот, это Алиса —, Ульяна указала на Двачевскую, — а это… — Тот самый идиот, который потерял сознание, при выходе из автобуса, — опередил я обеих девушек. Если уж я идиот, то пускай они знают, что я об этом догадываюсь. Хоть на самом деле я и не терял сознания возле этого чертового автобуса. Или терял? — Как ты это сделал? — Спросила Алиса. — Что сделал? — Потерял сознание на ровном месте. — Долгие дни изнурительных тренировок, длинные часы теории, и вот, успех! — Хлопнув ладоши, ответил я. Алиса фыркнула, и продолжила молча поглощать пищу. Я последовал ее примеру. Пока я лениво ковырял кашу, а потом еще более лениво хлебал суп, девушки уже справились со своими порциями и, что-то обговаривая, покинули столовую. Я последовал вслед за ними, так и не справившись с едой. Стоило мне выйти из столовой, как я тут же нос к носу столкнулся со Славей. На спине тут же проступил холодный пот. Нет, я понимал, что встречу ее здесь, но все равно не смог морально подготовиться к этому. Если вид Лены вызвал у меня злость, то вид Слави страх. Даже не страх – паника. — Привет, ты, наверное, новенький? — Мило улыбаясь, произнесла она. — П-п-привет, д-да, не давно приехал, — с трудом контролируя свою речь, ответил я. — С приездом! Меня, если что, Славя зовут. Вообще, полное имя Славяна, но меня все просто Славей называют, и ты зови, — девушка не переставала мило улыбаться, и перед этой улыбкой трудно было устоять. Однако картина ее шеи, из которой фонтаном льется кровь, никак не хотела покидать мой мозг. — Очень приятно, меня зовут Виталик, но можно просто Веталь. Как тебе удобнее. Я смог кое-как успокоиться, взять себя в руки. Страх еще подтачивал меня изнутри, тихо нашептывал, что весь этот мирок принадлежит Славе, которая будет мне жестоко мстить. Я игнорировал его. По крайней мере, пытался. — Мне тоже очень приятно, — кивнула Славя. — Я здесь что-то вроде помощницы вожатой, так что, если тебе что-нибудь понадобиться – обращайся. — Обязательно, — доверительно улыбаясь, ответил я. — Ладно, я пойду обедать, а ты пока знакомься с лагерем, — Славя улыбнулась в последний раз, и скрылась внутри столовой. — Приятного аппетита, — бросил я ей в след и ,облегченно выдохнув, пошел в сторону домика. Да уж, сложно общаться с людьми которые тебя либо хотели убить, либо ты их видел мертвыми, либо убивал сам. Будет непросто выкинуть эти картинки из своего сознания и сосредоточиться непосредственно на здесь и сейчас. *** Я подошел к домику. Потянул дверь на себя, открыто. Однако, Толика внутри не было. Я хмыкнул. Не боится, что его обворуют? С другой стороны, вряд ли воровство в пионер лагере процветает, да и, скорее всего, у Толика нечего красть. Я плюхнулся на свою кровать, со стоном облегчения разулся. Ноги в кроссовках и носках вспотели, и по цвету походили на варенного рака. Если в бою носить кроссовки с носками в сорока градусную жару было оправданной жертвой, то в обычном пионер лагере неоправданная тупость. К тому же, они промокли так, что хоть отжимай. Нужно где-то их постирать, и, желательно, найти новую обувь. Не думаю что второе у меня получиться, так что, необходимо сосредоточиться на первом. Где можно постирать носки? Не в реке же, в самом-то деле. В лагере наверняка должно быть что-то, вроде душевой. Нужно спросить об этом у Слави. Меня передернуло. Нет, лучше у вожатой. Определив дальнейший план действий, я со спокойной душой повесил промокшие носки на перила кровати, а сам уложился на эту самую кровать и прикрыл глаза. Мягкая постель после твердой земли и медицинской кушетки – наслаждение. Не хотелось думать о собственной смерти, о перемещении во времени, о всех странностях, что со мной происходят. Хотелось просто лежать. *** Мое гармоническое ничего неделанье, прервала открывшаяся дверь. Я скосил глаза вверх. Толик. Ну а кто еще? Не дедушке Ленину верхом на бронетранспортере там быть. Я поднялся на кровати, и приветственно кивнул Толику. Тот кивнул в ответ, и уселся на свою кровать, уставившись в одну точку. Зевнув, я натянул кроссовки на босую ногу, и вышел из домика, направляясь к жилищу вожатой. Почему-то находиться с Толиком в одном домике мне не особенно хотелось. А как ты спать с ним в одном доме будешь? Ехидно спросил меня мой рассудок. Я, как всегда, отмахнулся от него. Вскоре я стоял перед домиком с сиренью. Постучал, нет ответа. Вместо того, чтобы уйти и вернуться сюда позже, как всякий нормальный человек, я дернул ручку двери на себя. Та послушно поддалась, пуская меня внутрь. С последнего моего визита, в домике ничего не поменялось, если не считать одного нюанса. Возле кровати, что находилась под окном, спиной ко мне, стоял парень в черных джинсах и белой футболке. Он обернулся, и я чуть не выскочил в дверь. Это был пионер. Черноволосый уставился на меня, однако не оценивающе как обычно, а скорее испуганно, со страхом. Он тоже ничего не помнит? Что же, это радует. — Здравствуй, — как можно увереннее сказал я, следя за его реакцией. — П-привет, — выдавил парень из себя. Почему он в джинсах и футболке? Вдруг подумал я, пионер был в форме, и что-то я сомневаюсь, что его переодели в джинсы и футболку, прежде чем закинуть в прошлое. С другой стороны, Алиса и Лена тоже расхаживали в бою не в пионерской форме, хотя здесь я их видел уже в ней. — Я вожатую ищу, ты не видел ее? Господи, что за тупой вопрос? Укорил я сам себя, конечно, он ее видел. Он в ее домике в конце то концов! — Видел, она вышла, скоро вернется. Пионер говорил со страхом в голосе, совсем не типичным для него. Почему? Если бы он ничего не помнил, ему не из-за чего бояться, я же без ружья в руках пришел. Но если бы он все помнил, то сейчас бы размахивал кинжалом, пытаясь вскрыть мне глотку. Что-то не сходиться. — Хорошо, я тогда на улице подожду ее, — произнес я, и не дожидаясь ответа, вышел, захлопнув за собой дверь. Да, ситуация становиться все сложнее и сложнее и это меня несказанно напрягает. Пионер это уже плохо, но пионер который чего-то боится? Это, как минимум, странно. Вожатая не заставила себя долго ждать. Буквально через минуту, она подошла ко мне, упирая руки в боки. — Добрый день ,Ольга Дмитриевна, — поздоровался я. — Привет, ты что-то хотел? — Нетерпеливо спросила вожатая. Я мысленно хмыкнул. Куда она так спешит? — Да, хотел спросить, есть ли здесь что-нибудь, по типу душевых? — Душевых? — Переспросила вожатая. — Душевые есть, но они сейчас поломаны. Есть баня. Баня? Настоящая такая, русская – которая с парком и водкой? Надо будет наведаться туда как-нибудь. А сейчас мне нужно постирать носки, которые вскоре превратятся в биологическое оружие массового поражения. — Баня это хорошо, но мне нужно что-нибудь другое, чтобы умыться, скажем. — Ну, так бы сразу и сказал. Есть умывальники. Подойдет? — Подойдет, — кивнул я. Вожатая в двух словах рассказала мне о местонахождении этих самых умывальников, и уже было хотела зайти в домик, но я остановил ее: — Подождите секунду, Ольга Дмитриевна, еще один вопрос. — Да? — Как зовут парня, который у вас в домике? — Его зовут Семен, а зачем тебе? — Да так, — уклончиво ответил я. — Кажется что видел его где-то. А как фамилия? — Персунов. Семен Персунов. Знаешь его? — Персунов? Нет, наверное, обознался. Ладно, спасибо за помощь ,Ольга Дмитриевна, — отсалютовал я вожатой и быстрым шагом направился прочь от домика. Семен Персунов. Черт, какое знакомое имя. Где же я его слышал? Просто до чертиков знакомое! Я вцепился в это имя зубами, пытаясь вспомнить кто его обладатель, будто от этого зависит моя жизнь. Впрочем, последний вариант вполне возможен. Я думал о этом имени когда вернулся в домик чтобы забрать носки. Думал о нем, когда искал умывальники. Продолжал думать когда стирал, в до дрожи холодной воде. Но так и не вспомнил, кто обладатель этого чудесного имени. В конце концов, мне пришлось отложить этот вопрос в папку второстепенное. Я развесил носки на перилах сушиться. Зато время, пока я сходил к вожатой, потом вернулся в домик, пошел к умывальникам и снова вернулся домой, Толик все продолжал сидеть на кровати, пялясь в одну точку. Нет, он отвлекался от своего занятия, чтобы, например, поковыряться в носу или почесать ногу, но вряд ли эти занятия были реальным развлечением в пионерском лагере, где можно делать почти все что заблагорассудиться. Я не знал мне его жалеть, упрекать или просто игнорировать? Закончив свою небольшую стирку, я решил прогуляться по лагерю, чтобы изучить его досконально. Мало ли, вдруг местные жители сойдут с ума и решат друг друга перерезать? Эта мысль не казалась особенно нереальной. *** Спустя час, я уже знал лагерь довольно неплохо. Не на пять ,конечно, но на твердую четыре точно. Успел увидеть музыкальный клуб, библиотеку, сцену – сходил на пристань, нашел спортивную площадку. Если бы я не знал что здесь будет твориться в две тысячи двадцатом году, то мог бы назвать это место раем. Спорт для активных, книги для спокойных и трех разовое питание. О чем еще можно мечтать? Закончив осмотр лагеря, я плюхнулся на одну из лавок, что находились на площади. Скользнул взглядом по статуе, как я уже успел узнать, Генды. Кто такой Генда? Черт его знает. Наверное, какой-нибудь коммунистический деятель, революционер или военный. На соседней от меня лавочке сидела Лена, читая какую-то книжку. Уж не учебник юного убийцы? Иронически подумал я. Нужно будет зайти в библиотеку, посмотреть что за книги там обитают. По площади бегали пионеры шастая в разные стороны, увлеченные своими делами. Среди малышни я заметил рыжие волосы Ульяны. К не счастью, она тоже заметила меня, и тут же, отделившись от компании детей, направилась ко мне. — Привет! — Демонстрируя в хитрой улыбке ровный ряд белых зубов, воскликнула Ульяна, подбегая ко мне. — И тебе привет. Куда направляетесь? — Кивнул я на уходящую вперед компанию Ульяны. — Лагерный переворот хотите устроить? — Нет, не угадал! Хотим в футбол поиграть. Давай с нами? — Всю свою речь Ульяна сопровождала активной жестикуляцией. — С вами? — Я удивленно поднял бровь. — С малышней? Ульяна обиженно надула губы: — Почему сразу с малышней? Так и скажи, что боишься. На самом деле, я был не против пойти попинать мячик, почему бы и нет, как говориться? Но Ульяна слишком смешно обижалась, чтобы согласиться сразу. — Боюсь, конечно. Вдруг вы меня съедите? — Нет, — скорчила гримасу девочка. — Ты слишком костлявый. — Не знаю, это хорошо или плохо? — Я картинно почесал затылок. Ульяна топнула ногой: — Ты идешь? Или дальше будешь прирастать к этой лавке!? — Да иду я, иду. *** Мы честно поделились на две команды, по шесть и четыре человека. На мое скромное замечание о неровных составах, Ульяна ответила, что меня можно считать за двоих, так что все честно. Мое возражение что я слишком костляв для того, чтобы меня считать за двоих, осталось без внимания. Потом путем демократичных выборов, Ульяна обьявила себя капитаном своей команды, а меня, соответственно, моей. После этого кто-то из Ульянкиных игроков , сунул два пальца в рот и дал стартовый свисток. Поскольку, опять же, путем демократических выборов мы решили, что с центра поля разыгрывает Ульяна, первую атаку в матче провела именно ее команда. Девочка отдала мяч на правый фланг, где какой-то патлатый мальчишка, пнул его дальше, к нашей штрафной. Там еще один патлатый мальчишка забросил мяч в штрафную, где атаку завершил форвард команды Ульяны своим ударом. Сначала, правда, я подумал что это кто-то из наших защитников выбил мяч, настолько удар получился точным. Наш голкипер исполнил удар от ворот, и поскольку я, даже несмотря на свой скромный рост, был выше своих соперников на голову, то без труда смог прокинуть круглого себе на ход. А потом я побежал так, словно за моей спиной снова находился пионер с кинжалом. Каково же было мое удивление, когда на подступах к штрафной соперника меня, словно реактивная ракета, перегнала Ульяна, и встала на пути, охраняя свои ворота, будто цербер вход в ад. Я качнулся в лево, Ульяна за мной, я качнулся в право, Ульяна за мной. В конце концов, я просто подработал мяч под правую ногу и навесил в штрафную, где его спокойно забрал вратарь. Ульянка показала мне язык и побежала в центр поля, ожидая передачу на себя. Не до оценил детишек я, однако. *** Самое трудное в игре с малышней это то, что ты не можешь играть слишком грубо, тогда как они могут. С одной стороны, им всего по тринадцать - четырнадцать лет, с другой, этого вполне достаточно, чтобы хорошенько в лупить тебя по ноге носком кроссовка, когда ты бежишь с травмоопасной скоростью. В тоже время, ты не можешь закрыть мяч корпусом, и оттолкнуть им какого-нибудь тринадцати летнего шкета, который бежит за тобой, яростно размахивая ногами в попытке выбить мяч. \К счастью, в процессе игры, присчете 2-1 в пользу команды Ульянки к игре присоединились двое близнецов, и Ульяна великодушно разрешила, чтобы один из них зашел за нашу команду, а второй, соответственно, за их. Слава богу, нам попался тот близнец, который умеет играть в футбол. Когда в нашем полку прибыло, игра быстро выровнялась. Патлатые мальчишки из команды Ульяны не могли уследить сразу за двумя соперниками, умеющими бегать. Поэтому вскоре близнец, которого, как выяснилось позже звали Саша, отдал мяч мне в штрафную, где я его переправил в сетку, а минуту спустя, уже я навесил черно-белого в штрафную, и Саша вывел нас вперед. Правда, победный счет мы удерживали недолго. Команда Ульяны оправилась и быстро отквитала третий мяч, сровняв счет, а через пять минут рыжая ракета по имени Ульяна, пронеслась через все поле, обошла голкипера и вывела свою команду вперед. Ситуация обострилась. Вначале мы договорились, что играем до пяти, и теперь наша команда была как нельзя близка к провалу. Сровнять счет получилось быстро… После очередной ошибки, очередного патлатого мальчишки из команды наших соперников, Саша перехватил мяч, протащил к штрафной противника и отпасовал на меня. Я ударил так, что в первую секунду испугался за жизнь вражеского вратаря. НО, слава богу, он вовремя смог уклониться от мяча, летящего в него и черно-белый врезался в сетку, едва не порвав ее. Ульяна погрозила нам кулаком, и пошла в центр поля, раз игрывать мяч. Мы с Сашей синхронно проигнорировали ее. Возвращаясь к своим воротам я заметил пионера, наблюдающего за нами. Или его теперь лучше называть Семен Персунов? Черт знает. В любом случае, мое хорошее настроение будто испарилось. Раз играв с центра поля, наши противники тут же бросились в атаку. Ульянка пробежала по флангу, прострелила на своего форварда, но Саша опередил его и выбил мяч. Я подхватил черно-белого, прокинул его мимо двух патлатых мальчишек, что окружили меня, и побежал со всех сил, на которые только был способен. Но даже этого оказалось недостаточно, чтобы опередить девочку-ракету. Ульяна оббежала меня, как стоячего, и встала, уперев руки в боки. Я резко затормозил, из под моих подошв, казалось, полетели искры. Мяч от котился прямиком в ноги девочки, и она побежала к нашей штрафной. Я чертыхнулся. Ну кто так делает? А если бы я не успел затормозить? Пришиб бы. Развернувшись, я устремился к нашей штрафной, спеша на помощь защитникам. Однако – поздно. События уже разворачивались, и я не успевал как-нибудь на них повлиять. Ульянка влетела в нашу штрафную, и тут же, ничего не придумав, пробила по воротам. Мяч звякнул о перекладину и отлетел обратно в поле. Близнец номер два, играющий за команду Ульянки, подхватил черно-белого и ударил с полулета. Его брат принял этот удар на себя. Мяч взлетел в верх, напоминая огненный шар и полетел обратно вниз. К нему устремились сразу двое людей: Патлач из команды противников, и наш светловолосый вратарь. К не счастью патлач успел быстрее и от души в лупил по мячу, целясь в абсолютно пустые ворота… Ульянка торжествующе ухмыльнулась. Саша огорченно вздохнул. Через секунду уже Саша торжествующе ухмыльнулся, а Ульяна огорченно вздохнула. Мяч пролетел выше ворот. Наш голкипер, видимо, желая по скорее избавиться от мяча, в лупил по нему с такой силой, что Саша едва успел подхватить его у штрафной соперника. Парень окинул взглядом поле, и отпасовал на свободного русоволосого парнишку. Тот непонимающе уставился на черно-белого, словно видел эту штуковину в первые, а потом пнул мяч вперед, прямиком в ноги близнецу. Из команды соперников. Близнец номер два выбил мяч на правый фланг. Там его подобрал Саша, несмотря на то, что на нем висели двое патлатых мальцов из команды Ульянки. Саша махнул левой ногой, и первый патлач упал на газон. Махнул правой и на газоне оказался второй. Я пригляделся по лучше к происходящему. Может, это были никакие не финты, а два ненавязчивых апперкота? Саня побежал дальше по флангу, протаскивая мяч. Передним возник еще один противник, и близнец, видимо, решив больше не искушать судьбу, отдал пас к штрафной соперника, на нашего русоволосого партнера по команде. Тот снова непонимающе уставился на мяч, покрутил головой в разные стороны. Я предусмотрительно заорал во всю мощь легких, чтобы парнишка отдал пас на меня. Благо, он послушался, и скинул мяч на лево, где уже я подхватил черно-белого, укрывая его корпусом, словно мать своего младенца одеялом, и вошел в штрафную. Один из игроков команды противников попытался выбить круглого подальше, но вместо этого от души в лупил меня по ноге. Я, уже заваливаясь, все же успел прострелить. Черноволосый парнишка из команды противников попытался, видимо, замкнуть прострел, но мяч пролетел возле штанги. Саша пошел подавать угловой. Я встал в штрафную, ожидая подачи. Один из наших парней вернулся обратно, к воротам, второй встал возле штрафной, чтобы подобрать мяч, если его выбьют. Саша разбежался… Подал… Неточно. Черно-белый угодил одному из патлатых мальчишек в голову, и отлетел обратно к Саше. Он подал еще раз. Точнее. Я прыгнул, подставляя лоб под мяч, но кто-то из команды Ульянки дернул меня за футболку, и черно-белый врезался мне в плечо, парашютом отлетев прямо в руки голкиперу соперника. Я уже собирался возмутиться, но увидел, как вратарь промахнулся кулаком по мячу, и тот беспрепятственно полетел в пустые ворота. Бац! Штанга! Ульянка подхватила отлетевший в поле мяч, и полетела к нашей штрафной. Я рванул за ней, но мои ноги заплели множество конечностей соперников, и я свалился, как мешок с картошкой. Вскочив, я не сдержался: Грубо оттолкнул своих соперников, и полетел в след за девочкой-ракетой. Но у меня не было и шанса догнать ее. Во первых, она оторвалась вперед, а во вторых, моя стартовая скорость и так ниже чем у Ульянки, а тут у нее еще и преимущество. Зато эти шансы были у Саши. Ульяна опережала его всего на пять - семь метров, и близнец это расстояние быстро сокращал. Вот Ульяна вошла в штрафную. Саша ворвался в след за ней, расстояние сократилось до трех метров. Вот на пути девчонки возник черноволосый парень из нашей команды. Ульянка об бежала его, и продолжила путь к воротам. Саша воспользовался ее заминкой, и расстояние сократилось до полтора метра. Вот на пути Ульяны появился еще один игрок нашей команды, вратарь. Ульянка прокинула мяч мимо него и сделала рывок в сторону черно-белого. С другой стороны рывок сделал Саня. Зрители, если бы они у нас были, наверняка затаили бы дыхание. Ульяна была на полшага ближе к цели. Девочка уже занесла ногу для удара. Саша прыгнул на мяч, в последней, отчаянной попытке выбить его. Ступня Саши врезалась в мяч, выбивая его. Через секунду в эту самую ступню врезалась нога Ульяны, выбивая из горла близнеца болезненный крик. Я подхватил черно-белого возле нашей штрафной, и побежал, что было сил. Прошел первого патлатого мальчишку, за ним близнеца номер два, после, еще одного патлача. Впереди замаячила вражеская штрафная зона, а в ней двое соперников и вратарь. Я проскочил мимо одного, входя в штрафную. Остался один светловолосый игрок, и голкипер. Светловолосый возник передо мной. Я качнулся в право, и он в право. Я качнулся в лево, и он в лево. Я прокинул мяч мимо него, и он остался у меня за спиной. Вратарь сжался, ожидая снаряда, летящего в него. Однако, ударить я не успел. Светловолосый дернул меня за футболку, и я упал. Причем, упал прямо на него. Парень жалобно вскрикнул, когда моя тушка пришлепнула его к земле. — Отдай мне! — Услышал я голос Саши, раздавшийся где-то с лева. Не поднимаясь, я пнул мяч в том направлении. И по разочарованным восклицаниям наших соперников понял, что мы выиграли. *** Я сидел по среди стадиона, утомлено дыша и растирая ноющие ноги. Да уж, синяки и царапины будут долго напоминать нам про эту победу. Мне, по крайней мере, точно. И как я только так умудряюсь? Вроде бы уже и убить никто не хочет, живи себе спокойно, так нет же. Заработал кучу повреждений, без особой на то надобности. И это я здесь только несколько часов! А сколько я здесь собираюсь находиться? Неожиданно подумал я. Если это лагерь, значит, смена в нем когда-нибудь должна закончиться. Но это в обычном лагере. А этот лагерь не совсем обычный. Наверное. — Ух, это было хорошо! — Хлопнул меня по плечу Саша, усаживаясь рядом. — Хорошо, — согласно пробурчал я. — Ты где научился так играть? — Я в футбольную школу долгое время ходил, — ответил он. — Правда, потом пришлось бросить. — А чего бросил то? — Поинтересовался я, продолжая растирать ногу. Черт, больно! Может, в медпункт, к Виоле сходить? Нет уж, лучше еще раз умереть, все равно воскресну. — Да переехали с родителями в другой город, — отмахнулся Саша. — Сам то ходил куда-нибудь? — Ходил, — кивнул я. — Во двор, с ребятами играть. Да и то, мяча лет восемь не касался. В детстве я в самом деле часто играл в футбол, да и вообще был очень подвижным ребенком. Потом, проблемы с глазами, куча переломов и смена обстановки в следствии переезда в другой дом, заставили меня разорвать связь с большинством знакомых, и превратиться в того, кем я есть сейчас. — Странно, — удивленно сказал Саша. — По тебе и не скажешь, что ты долго не играл. Это правда. И это меня удивляло. Я долгое время не касался мяча, хотя отлично с играл. Никогда не был особенно хорош в драках, однако смог прожить в бою почетных два дня, и даже прикончить одного противника. Случайно, правда. — Наверное, просто мастерство не пропьешь, — уклончиво ответил я, подкрепив сказанное скользкой ухмылкой. Некоторое время мы сидели молча, в задумчивости пялясь куда-то вдаль. Я перестал растирать ноги, сочтя это занятие бесполезным. Синяки все равно ни куда не денутся. — Вам повезло! — Неожиданно заявил детский голос у меня за спиной. Мы с Сашей синхронно обернулись. Ульяна. — Ты о чем? — Моргая, спросил я. — О матче, — насупилась девочка. — Мы должны были выигрывать! Я фыркнул. — Так чего же не выиграли? — Нам просто не повезло, — надулась Ульяна. — Везет сильнейшим, — невозмутимо заявил Саша. Ульянка надулась еще больше. — Неправда! — Топнула она ногой. — В следующий раз я вас выиграю! — Ну-ну, — в один голос ответили мы с Сашей, и недоуменно переглянулись. Ульянка обиженно удалилась прочь. Послышалась музыка, призывающая всех к ужину. Пионеры тут же по вскакивали, будто солдаты, узнавшие о нападении врага. Саша тоже вскочил, но я остановил его: — Подожди, а ты где живешь? Ну, то есть, в лагере в каком домике проживаешь? — Знаешь домик с сиренью? — Спросил он. — Там еще одна из вожатых живет. — Знаю, конечно, — кивнул я. — Ну вот, не доходя к нему два дома. Мы там с Пашей живем. А что, ты собирался зайти? — Да, — я кивнул. — Если ты, конечно, не против. — Само собой я не против, — Саша поднял руки в оборонительном жесте. — Заходи как только сможешь. Мы попрощались, и Саша, вместе с братом направился в столовую. Я же решил сначала зайти к себе в домик, проверить, не высохли ли носки. Кроссовки на босую ногу здорово натирали, а мне сейчас только мозолей не хватало. Все равно спешить смысла нет. Столовая сейчас набита пионерами, и свободного места там днем с огнем не найдешь. *** Я потянул дверь домика, заперто. Толик, видимо, тоже на ужине. Пошарил у себя в карманах, выудил из заднего ключ. Отпер дверь, вошел внутрь. Ожидаемо, там было пусто. Я пощупал носки. Пары часов им было явно мало, чтобы высохнуть. Вот же зараза, придется и дальше мучиться. Повесив носки обратно, на перила кровати, я было хотел покинуть домик, но взгляд зацепился за бумажку, лежащую на кровати Толика. Читать чужие записки это плохо, подумал я. Очень, очень плохо. Но черт возьми, это еще и интересно. Очень, очень интересно. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, но я то не Варвара? Значит, мне можно. Я поднял бумажку и, выпрямив углы, прочитал: "Сегодня в девять вечера, на поляне. Юля. П.с: захвати какой-нибудь еды, чтобы не было как в прошлый раз". Записка была написана черным карандашом, размашистым почерком. Я разочарованно положил ее обратно на кровать. Ничего интересного… Я то ожидал какого-нибудь послания от ФБР, КГБ ЦРУ или, хотя бы, инопланетян, а это обычная записка, часть любовной интрижки в пионер лагере. Я вышел из домика, запер за собой дверь на ключ и пошагал в сторону столовой. Интересно, кто такая эта Юля? Не каждая влюбиться в такого самца как Толик, далеко не каждая. С другой стороны, "любовь зла, полюбишь и козла", как говориться. А Толик все таки симпатичнее козла. Ну хотя бы немножечко. Тем временем я, не спеша, дошел до столовой. Как и ожидалось, часть пионеров уже разошлась, поэтому у меня был выбор свободных мест. Забрав поднос с едой, я тут же им воспользовался. Недалеко, о чем-то щебеча, сидели Лена со Славей, два моих ночных кошмара. Нет, не слишком я хочу садиться с ними за один столик. Чуть поодаль лениво ковырялась ложкой в каше Алиса в компании Шурика с Электроником. От воспоминаний меня чуть не передернуло, но я удержался. Еще дальше в компании с Мику сидел Семен, который, возможно, пионер. Или пионер, который, возможно, Семен. Я решил выбрать вариант номер два, с ним у меня было меньше всего отрицательных воспоминаний. По крайней мере, отрицательных для меня. Осторожно лавируя между столами, стульями и пионерами, я пробрался к месту назначения и приземлился на свободный стул. — Здрасти, — сухо поприветствовал собравшихся я. — Виделись уже, — не менее сухо ответила Алиса. — Здорова, — поприветствовал меня Шурик. — Ты, наверное, новенький? Меня Александром зовут, но лучше просто Шурик, а это вот, — он кивнул на соседа, — мой друг, — Серега или просто Электроник. — Ты не удивляйся, — вставил Серега или просто Электроник. — Меня действительно так называют, или просто Сыроежка. У меня фамилия Сыроежкин, вот по этому так и зовут. Кажется, Юля мне объясняла почему его зовут Электроник. В честь мультяшного героя, вроде бы. Черт его знает, не особо я ее слушал в тот момент, да и советские фильмы с мультиками редко смотрел. — Очень приятно, — вежливо улыбаясь, ответил я. — Меня Виталиком зовут, ну или просто Веталь. — Мы знаем, — кивнул Шурик. — Помогали тащить тебя к медпункту. Отлично. Прекрасно. Чудесно! Весь лагерь знает, о идиоте, который на ровном месте потерял сознание. Еще и тащили меня, будто социалистический флаг, всем на показ. — Спасибо за помощь. Не знаю что на меня нашло. — Да ничего, нам не сложно, — ответил Шурик. — Тем более долг пионера помочь своим друзьям, — добавил Электроник. Я лишь молча пожал плечами и принялся рассматривать вечернюю порцию. Снова каша, только на этот раз рисовая, с кусочками мяса, какой-то овощной салат и в завершении, стакан молока. Ненавижу молоко. Когда я был ребенком, меня ежедневно поили им в детском садике. Каждый долбанный день: Утром, в обед и, иногда, вечером. С тех пор мне хочется блевать, даже при упоминании о чертовой белесой жидкости. — Как-то скудно сегодня кормят, — пробурчал я, подсовывая поближе тарелку с кашей. — Ешь, что дают и не жалуйся, — буркнула в ответ Алиса. Я уже хотел ответить, что имею полное право жаловаться, ведь в конце концов, мы живем в свободной демократической стране, но потом вспомнил что нахожусь в СССР и заткнулся. — Я не жалуюсь, — ответил я. — Но лучше бы они этой травой, — я кивнул на салат, — кормили каких-нибудь животных и потом пускали их на мясо, ей богу. — Тебе лишь бы пожрать, — фыркнув, ответила Алиса. — А почему бы и нет? Еда является неотъемлемой частью человеческой жизни, — неприязненно глядя на тарелку с кашей, ответил я. Лучше бы магазинных пельменей приготовили, если на то пошло. — У меня от твоих лекций уже голова разболелась, — скривилась Алиса. — Тогда радуйся, — невозмутимо ответил я. — Если болит голова, значит, там есть чему болеть. — А вот у тебя часто голова болит? — Ехидно спросила Двачевская. — Нет, но… — Ну вот и не удивительно, — с ехидной улыбкой перебила меня девушка. Кажется, мне недвусмысленно намекнули о неисправности моих умственных способностей. Или, проще говоря, обозвали тупицей. — Это все потому что для нормального функционирования мозгов нужны белки и углеводы, а где ты их тут видишь? — Я указал ложкой на поднос с едой. — Вот, вот и вот, — Алиса поочередно указала сначала на тарелку с кашей, после на салат, и стакан молока. — Не-е-ет, — протяжно ответил я. — Это разве белки и углеводы? У меня бабушка с дедушкой таким же уток кормили. А ты хоть раз видела умную утку? Электроник прыснул, едва не выплюнув кашу, на сидящего рядом с ним Шурика. Алиса неопределенно фыркнула, но переть против таких аргументов не решилась. Повисла тишина. Я ковырялся ложкой в каше, пытаясь с помощью своих телепатических способностей превратить ее в бифштекс. Горячий такой, сочный. К сожалению, у меня не получилось, а это значит, что лягу спать я сегодня на пустой желудок. Казалось бы, после боя и трехдневного голода, я должен был жрать все, что дают, но нет. Такое ощущение, будто я и не голодал. — Будет кто-нибудь? — Кивнув на стакан с молоком, спросил я у ребят. Выливать его не слишком хотелось, все же не зря мучили бедную корову. — Что, не любишь молоко? — Поинтересовалась Двачевская. — Терпеть не могу, — честно ответил я. — Я тоже не люблю, — поморщился Шурик. — И я, — добавил Электроник. — НУ, а ты, любительница здорового питания? — Я вопросительно посмотрел на Алису. — Я не хочу, — рыжая покачала головой. — Как пожелаете, — я пожал плечами, и собрав почти полные тарелки на поднос, отнес грязную посуду обратно на пункт раздачи еды, вышел на улицу. Что делать дальше? Снова сидеть на лавочке и пялиться в пространство? Нет уж. Лучше еще раз пройдусь по лагерю, развеюсь. Глядишь, ветром какую-нибудь умную мысль в голову надует. *** Пока я прогуливался, пионеры сновали вокруг меня. В основном, те, что поменьше, из младших отрядов. Они спешили укрыться у себя в домиках, от надвигающихся сумерек. Видимо, час уже был поздний. Хотя, точно сказать я не мог, часов то нет. Небо темнело, но что это значит? Ведь я не знаю ни места, где нахожусь, ни месяца, ни даже года. Бой начался двадцать третьего августа две тысячи двадцатого, значит, сейчас должно было быть где-то двадцать шестое. Но сирень, цветущая у домика вожатой просто кричала мне, что сейчас не август, а примерно июнь. Я не знал, когда точно цветет сирень, но мог сказать, что в конце августа цветет, максимум, картошка. Я прошел весь лагерь по кругу, и вернулся обратно к столовой. Самое людное место во время завтрака, обеда и ужина – сейчас было самым пустынным. Надо же, а я то думал, что пионеры дежурят тут ежеминутно, ожидая открытия. ДА уж, умей здания испытывать эмоции, столовая была бы глубоко обижена поведением пионеров. Ведь, получается, все чего нужно этим людишкам от нее, это еда? А как же чувства? Я еще некоторое время постоял, пялясь на столовую, и мысленно извиняясь перед нею за поведение всего рода людского, прежде чем развернуться, и пойти в домик, спать. Точнее, я собирался пойти спать, но кое-что остановило меня. За дальним углом здания мелькнул какой-то силуэт. Резко, не уловимо. Нормальный человек, помнящий, что около восьми часов тому назад его, в прямом смысле этого слова, убили – дал бы деру, но так бы сделал только нормальный человек. Я себя к таким не относил. Мне захотелось пойти проверить, что там. В конце то концов, один раз живем, ага. Я шел максимально осторожно, стараясь шуметь как можно меньше. Удивительно, но У меня это получилось. Подобравшись к углу столовой, я аккуратно выглянул из-за него, ожидая увидеть все, что угодно. Но увидел лишь силуэт человека, быстро бредущего между деревьев. Силуэт шагал резво и быстро погружался в глубь леса. Несколько секунд и он пропадет из виду… Не колеблясь, я принял решение слежки. Нет, конечно, в голову пришла мысль, о бесполезности данного предприятия, но я отбросил ее. Мало ли, вдруг этот человек колдун, закинувший меня в этот лагерь? Ну, или это просто пионер, решивший прогуляться по вечернему лесу. В любом случае, лучше выяснить. Я быстро перебежал от угла здания к ближайшему дереву, от него к следующему, потом еще к следующему, быстро погружаясь в глубь леса. Шуму я издавал достаточно, но моя цель никак не реагировала, лишь сосредоточенно двигалась вперед быстрым шагом. Не слишком это похоже на вечернюю прогулку… Дабы более или менее поспевать за своей целью, мне приходилось почти что бежать мелкой трусцой. Неожиданно силуэт остановился, и я запрыгнул за ближайшее дерево, вжавшись в него, показывая всем своим видом, что я просто тучка, а вовсе не медведь. Спустя несколько секунд, я решился выглянуть из за своего укрытия. Моя цель, исчезла. Словно канула в воду. Я непонимающе почесал затылок. Какого черта? Какого, мать его за ногу, черта!? Что происходит! Впервые со времени попадания в тоннель, я ощутил панику. Но у меня получилось быстро взять себя в руки. Чего паниковать? Наверное, я просто слишком долго прятался за деревом, и упустил момент, когда человек свернул куда-нибудь, в особенно густую растительность. Или он услышал мои шаги у себя за спиной и дал деру, пока я ,опять же, прятался за деревом. Да мало объяснений что ли? Вся эта ситуация и выеденного яйца не стоит, если разобраться. Тогда почему какое-то непонятное чувство словно бы грызет меня изнутри? Наверное, просто слишком много всего произошло за последний, день? Ну да, с того времени, когда я последний раз спал столько всего произошло: Смерть Виолы, убийство Слави, бег от пионера, хождение по шахте, собственная смерть… А потом перемещение и сегодняшний день... Удивительно, как я еще на ногах стою. Всего неделю назад я уставал до смерти из-за того, что целый день сидел за компьютером, а сейчас… Вынырнув из собственных мыслей, я с недоумением обнаружил себя на площади. Над Совенком сгустились сумерки. Так быстро? Казалось, совсем недавно солнце еще только собиралось за горизонт, а теперь уже совсем темно. Лагерь обезлюдел. На смену крикам детворы, пришел стрекот кузнечиков. Почему он был настолько громким? Буквально давил на голову, пытался вывести из себя. Или просто я настолько устал? Скорее всего. Я ускорил шаг и вскоре подошел к домику, дернул ручку, заперто. Где Толик? Уснул что ли? Я принялся шарить по карманам, в поисках ключа. Почему то отчаянно захотелось внутрь. Появилось ощущение, что на улице сейчас не безопасно, и стрекотание кузнечиков все больше и больше давило на голову… Ключа не было, я выругался. Да где же он? Идти сейчас к домику вожатой, или стучаться в дверь в надежде что Толик проснется? Нервно, едва сдерживая приступы паники, я стал еще раз шарить по карманам. Не мог же этот чертов ключ потеряться? Сердце радостно екнуло, когда я нащупал в заднем кармане холодный металл. Трясущимися руками я вставил ключ в замочную скважину, провернул. Замок щелкнул. Вырвав металлического спасителя обратно, я заскочил в домик, и с размаху захлопнул за собой дверь, тут же закрыв ее изнутри. Появилось такое ощущение, будто я запрыгнул в последний вагон поезда, который увозил меня из ада. Я включил свет. Кровать Толика была пуста. Какого черта? И тут меня осенило. Что я за идиот? На придумывал себе бог знает чего! Испугался пустого лагеря. Очевидно же, что человек, которого я видел в лесу, был Толиком, шедшим на свидание с той самой Юлей, оставившей ему записку. Это объясняет и то, почему он шел так быстро: Спешил на свидание, наверное, волновался. А кто бы не волновался перед свиданием с девушкой? Особенно, если ты Толик. Да уж, надо поспать, а то так и собственной тени начну бояться… Я задернул шторы, положил ключ на тумбочку, разделся и залез под одеяло. Это всего на всего Толик, думал я ,засыпая. Зря нервничал. Тогда от куда это недоброе предчувствие? ***