Дочь рабыни

      Это был всего лишь датапад. Настолько лёгкий, что Арна могла бы крутить его на одном пальце, если бы была немного больше. Но Силой… Булыжники голыми руками таскать проще! Ей казалось, тренировка идёт уже целую вечность, но дурацкий датапад не сдвинулся даже на чуть-чуть.       Арна провела по лицу рукавом, стирая пот. Жарко не было — наоборот в зале для тренировок всегда чуть прохладнее, чем в остальном доме, — но она вспотела так, что хоть выжимай. Перед глазами всё расплывалось и кружилось. Началось это довольно давно, где-то десять попыток поднять датапад назад, но сейчас Арну уже всёрьез подташнивало. Пытаясь отдышаться, она опёрлась на ладони — просто сидеть на коленках и держать спину прямо вдруг стало слишком тяжело.       Папа покачал головой. Лицо у него было хмурое-хмурое, каким обычно становилось, когда он уже готов был начать ругаться. А то и наказывать. Арна боязливо втянула голову в плечи. От страха руки затряслись ещё сильнее.       — Рыжик, давай снова. Сосредоточься.       Арна крепко зажмурилась, пытаясь ощутить Силу, собрать хоть немного, чтобы хватило поднять датапад и удержать в воздухе хоть секундочку… Сила была — трепыхалась в груди слабым огоньком, который всё никак не хотел разгораться. Арна вытянула ладонь и мысленно представила, как огонёк вспыхивает и срывается с неё, превращаясь в невидимую, но сильную руку. Тепло потекло по телу, отгоняя усталость и слабость. Арна задышала часто-часто, несмело улыбнулась — ну вот же, получается, получается, ура! Она уже чувствовала тепло на кончиках пальцев; ладонь немного задрожала, как всегда бывало, когда Сила скапливалась на ней, почти готовая вырваться…       …И разлететься слабым ветерком. Арна упустила Силу, не смогла удержать и направить её. Да и того, что ей удалось собрать, не хватило бы и лепесток от цветочка поднять в воздух.       От обиды хотелось плакать. Опять не получилось! А она же почти смогла… она старалась, очень старалась! Ну почему всё так?!..       Арну затошнило; пришлось зажмуриться и согнуться пополам, чтобы хоть как-то унять головокружение. Во рту появился противный привкус крови. Арна закашлялась, глотая воздух, — её будто сдавливало что-то изнутри, и она никак не могла надышаться.       — Рыжик!       Арна и не заметила, как оказалась у папы на руках. Усадив, вернее, практически уложив её на скамейку, он чуть ли не насильно заставил её выпить сладковатой воды — гадость редкостная, но в ней была какая-то жутко полезная смесь, которая придавала сил, даже если ты очень устал. Арну едва не вывернуло наизнанку, когда она проглатывала приторную, слишком вязкую для нормальной воды жижу, но уже через пару глотков голова перестала кружиться, к ледяным рукам и ногам начало возвращаться тепло.       Арна виновато посмотрела на папу. Она неумёха… Опять у неё ничего не вышло. Он наверняка злится…       — Пап, я… Я старалась, но… — Арна всхлипнула и замолчала, чтобы совсем уж не разреветься. «Жалкое блеяние», так Атения говорила… «Безвольная, глупая и ленивая девчонка, только оправдываться и можешь…» Но она же правда старалась!       На тренировках папа никогда не бывал добрым. Он часто ругался на Арну и гонял её, пока она не начинала падать от усталости. Ирсет и Джану он мог даже побить, если решал, что они были ленивы и недостаточно хорошо старались. Но сейчас он не злился. Наоборот, смотрел на Арну грустно-грустно, как на… умирающего котёнка. Ему будто было её очень жалко…       — Тихо, Рыжик. — Папа ласково погладил её по щеке. — Ты устала. На сегодня хватит.       Арна завозилась, пытаясь сесть ровно. Даже этого хватило, чтобы у неё снова закружилась голова, но Арна всё равно упрямо вздёрнула нос:       — Нет, пап, не устала. Просто что-то голова закружилась. Я сейчас отдохну немного и будем дальше тренироваться.       Папа покачал головой.       — Нет, Арна. Тебе плохо, и я не хочу, чтобы стало ещё хуже. На сегодня тренировок достаточно.       — Но…       — Никаких «но», Арна. Не спорь.       Арна ничего не понимала: это было совсем не похоже на папу. Обычно это она просила закончить тренировку, потому что уже на ногах стоять не могла, а не наоборот… Да, ей было нехорошо, но бывало и хуже! И вообще… Папа же сам говорил, что ситхом не станешь, если будешь себя жалеть и лениться! Ну вот она и не жалеет, и не ленится… Она правда могла ещё позаниматься! Ничего страшного не случилось!       Но папа явно считал по-другому. Убедившись, что Арна допила всю противную воду, он помог ей встать со скамейки и отвёл в комнату, не слушая бесконечные «всё нормально» и «я сама».       — Полежи, пока слабость не пройдёт. Если почувствуешь себя плохо, звони мне, — уже своим привычным командным тоном распорядился папа, уложив Арну в кровать и закутав в одеяло. — Всё будет хорошо, Рыжик.       Он наклонился, чтобы погладить её по голове, и Арна опять заметила, что лицо у него грустное-грустное. Будто он врал, что всё будет хорошо, и ничуть в это сам не верил.       Но ведь ничего страшного не случилось! Не случилось же?..       Арне было очень-очень тревожно от этого. Полежав в кровати где-то с полчаса, пока голова не перестала кружиться от любого движения, она выпуталась из одеяла и переоделась из тренировочного костюма в лёгкое домашнее платье — «пристойное в том случае, если дома нет гостей, но неподходящее для выхода на улицу», бла-бла-бла. В костюме для тренировок было удобнее, но мачеха будет ругаться, если застанет её в «неподобающем виде».       Ноги всё ещё были ватными и держали не слишком уверенно, но в целом Арна чувствовала себя сносно. Ей срочно надо было проветриться и выкинуть из головы дурацкие страхи. Ничего не случилось! Папа просто испугался за неё, потому что ей стало плохо. Бывает. А она очень даже заслужила немного погулять в саду и поиграть, раз уж сегодня тренировок больше не будет.       Осмотрев стройные ряды кукол и игрушечных зверей, Арна решила, что сейчас их компания ей не нужна. Пока голова забита всякой ерундой, нормально не поиграешь. Значит, она просто погуляет где-то полчаса, а потом можно будет и куклу взять. И позвать Джану. С ней всегда было весело играть, она на ходу выдумывала одну классную идею за другой. Правда, иногда сестричка увлекалась и предлагала глупые и злые игры, в которых одна кукла, например, травила другую, но тогда Арна начинала плакать и говорила, что её куклы хорошие и так не делают. Джана всегда слушалась, хотя она и старше.       На улице опять гремела гроза. Дождя с неба лилось столько, что по защитному куполу будто стекал целый водопад. Арна засопела, втягивая носом запахи джунглей. Конечно, от настоящих джунглей поместье отделяли толстые стены с турелями и сторожевыми вышками, но Арне за глаза хватало их собственного, прирученного кусочка дикой природы. Было бы классно, если бы в их саду-парке ещё и звери бродили, но злюка Атения была против. Говорила, что это глупые траты… Сама она глупая!       Тропинку Арна выбрала наугад. Для игр она обычно подыскивала самое подходящее место, но для того, чтобы гулять и нюхать цветы, сгодится любое. Чувствовала себя она уже практически хорошо, даже голова перестала болеть.       Сейчас тянулось дурацкое и немного суматошное время, когда утренние дела заканчивались или уже закончились, а обед и дневные дела ещё не начинались. Обычно девчонки мылись и переодевались после тренировок, а мачеха, если была дома, заканчивала работу и шла гонять слуг — вернее, старших слуг и надзирателей, которые гоняли рабов вместо неё. Поэтому Арна не ожидала встретить кого-нибудь в саду — сюда домашние обычно выходили под вечер, когда никто уже никуда не торопился.       Услышав голоса, она насторожилась, навострила уши. Атения с папой! И мачеха что-то так злобно шипит…       Арна затаила дыхание и тихо-тихо, стараясь не наступить на какую-нибудь веточку, поползла на корточках вдоль кустов любимой мачехиной ралькиры. Ярко-красные, чуть светящиеся в темноте цветочки Арне тоже нравились, но запа-а-ах от них шёл… Пришлось зажать нос, чтобы не расчихаться. Подобравшись достаточно близко, чтобы хорошо слышать слова, Арна затихла, боясь шевельнуться.       — Ханир, ты же с самого начала знал, что так будет. — Мачеха уже не шипела — наоборот, говорила тихо и ласково. Арна никогда не слышала, чтобы она так разговаривала. — Арна очень слаба. Я не уверена, что тренировки ей помогут, как бы ты ни старался… Надо смотреть правде в глаза: если ты не придумаешь, как ей помочь, она не переживёт испытания. Даже если научится… Не знаю, двигать Силой тарелки, или что там можно освоить с таким уровнем мидихлориан.       Тяжело вздохнув, Атения сжала ладонь папы двумя руками — одной бы ей просто не хватило.       Сердце Арны сжалось и пропустило удар. Это что, о ней?! С чего это она слабая? С чего это она не пройдёт испытания? Опять мачеха про неё гадости говорит! Но папа ведь сейчас её отругает и скажет, что это неправда? Скажет же?..       — Я буду думать об этом, когда придёт время. — Папа раздражённо встряхнул рукой, высвобождая её. — Пока Арна будет учиться, как и остальные девочки. Незачем ей знать… А ты могла бы быть с ней хоть немного добрее, Атения. Неужели так сложно хоть иногда побыть ласковой с девчонкой? Если я не смогу протащить её через испытания… — Нахмурившись, он сердито помотал головой. — Если так случится… Другого времени быть счастливой у неё может не быть.       Атения собралась было что-то ответить, но вдруг резко обернулась в сторону кустов, где притаилась Арна. Она сама не заметила, что сломала несколько тонких веточек, стиснув их в руках. Ладони саднили и чесались от мелких царапинок и заноз, но сейчас Арна будто бы и не чувствовала боли от них. Она была, но несильная и совсем не важная сейчас, по сравнению с тем, что сказали Атения с папой.       Она слабая… Не ленивая, не глупая, а просто очень слабая… Она слабая и умрёт на Коррибане, вот почему папа с ней добрее, чем с остальными! Вот почему у неё ничего не получалось! Папа врал… Никогда у неё ничего не получится, никогда, потому что не может получиться! Он врал, и сестрички врали, и даже мачеха — все врали, ничего ей не говорили!       Вскочив на ноги, Арна бросилась прочь, размазывая слёзы по лицу. В голове всё билось это противное слово: «Слабая, слабая, слабая…»       Папа окликнул её, но Арна только скорость прибавила. Он опять будет врать! Будет говорить, что она всё неправильно поняла, будто Арна — совсем малышка и ничего не понимает… А вот и понимает! Она не дура!       Срезая путь прямо по газонам, продираясь через кусты и едва не врезаясь в деревья, Арна выбежала к своему любимому укрытию у ручья. Она быстро спустилась по пологому склону к пещерке и протиснулась в неё, ничуть не заботясь о том, что может испачкать и даже порвать платье.       Тут было хорошо. Тихо. Приятно пах и журчал ручей. Усевшись на коленки, Арна запустила руки в холодную воду. Нащупав на дне камешек, вытащила его и сердито кинула обратно, подняв кучу брызг.       Она ущербная. Почти без Силы. Испытания не пройдёт. Зачем папа вообще её признал?! Отдал бы маме, и они были бы вместе! Из-за него Арна умрёт, когда ей исполнится восемнадцать, потому что он решил, что из неё можно сделать ситха! А нельзя! Не получится из неё ситх! Почему?! Несправедливо, несправедливо, несправедливо!       Арне хотелось кричать, но она кусала себя за язык. Не надо, чтобы её слышали! Она видеть уже не могла папу с его враньём и Атению с её нотациями! Никто ей не нужен, никто, никто!       За первым камешком последовал второй, а за ним и третий, и четвёртый… Арна бросала и бросала их, пока сил совсем не осталось. Вместе с силами ушла и злость. Кричать больше не хотелось. И папу ругать тоже не хотелось. Арне теперь было грустно и стыдно за то, что она так подумала про него. Он же её любит… Очень-очень любит. Наверное, он правда раньше верил, что у неё всё получится, а теперь верить перестал. Поэтому он сегодня был такой грустный.       Согнувшись пополам, Арна тихо разрыдалась. Лучше бы её и правда отдали маме… Тогда папа не расстраивался бы из-за неё, и сестрички — тоже…       Огонёк Силы тихонько горел глубоко внутри. Арна его чувствовала — сейчас он грел чуть сильнее обычного, словно успокаивал её: «Ну ты что? Не плачь. Вот он я, я у тебя есть». Есть-то есть, да только мало. Ни на что путное не хватит.       — Рыжик! — вдруг раздался над её укрытием папин голос. — Выходи, девочка. Не надо прятаться от меня.       Арна сжалась в комок и затихла. Она не хотела выходить. Папа наверняка будет ругать её за то, что подслушивала…       — Арна, — голос папы стал строже, — немедленно выходи. Не заставляй меня вытаскивать тебя оттуда за шкирку.       Вздохнув, Арна обречённо выползла из пещерки. Она не хотела, чтобы папа ругал её ещё сильнее… Хотя какая разница? Хуже быть уже просто не могло.       Едва Арна взобралась на мост, папа крепко взял её за руку.       — Идём, Арна, — сказал он, серьёзно глядя на неё. — Поговорим.       Арна опустила голову. О чём говорить?.. И так всё ясно…       Папа усадил её рядом с собой на скамейку. Арна, съёжившись, постаралась отодвинуться, но он положил ей руку на плечо и сильно сжал.       — Не уползай. Не бойся, я же тебя не ругаю… Хотя стоило бы. Ты зачем подслушивала? Знаешь же, что это запрещено.       — Я не специально… — Арна засопела, сдерживая слёзы. — Просто пошла в сад погулять, а там вы… Вы говорите, что я слабая, что я испытания не пройду… Пап, это правда? Я правда никудышная? Я… — Арна с трудом сглотнула. — Я умру, да?       У Арны задрожали губы. Вслух говорить это почему-то было ещё страшнее, чем просто думать. Будто скажешь — и это точно сбудется. Но это же глупости? Такого же не бывает?       Нахмурившись, папа легонько дал ей подзатыльник. Ну как — легонько… Это он так считал. Арна всё равно пискнула от боли и чуть не прикусила язык.       — Глупости не говори. Всё у тебя будет хорошо, Рыжик. Да, ты правда слабее сестёр и брата. Но это значит только то, что работать тебе придётся вдвое усерднее, чем им.       Из глаз Арны брызнули слёзы. Папа врал! Он сам говорил, что она может не пройти испытания! С Атенией соглашался и говорил ей быть с Арной добрее, пока она ещё тут! Зачем сейчас-то врать? Она не дурочка, она же всё понимает…       — Не только… — выдавила Арна. — Слабые испытания не проходят. Ты так говорил, леди Атения говорила… А я слабая. У меня кровь из носа идёт, когда я датапад Силой поднять пытаюсь. У меня никогда ничего не получится… Все сестрички лучше, чем я, и братик — тоже… Почему ты мне раньше не сказал?       Папа взял её за руки и серьёзно-серьёзно посмотрел в глаза. Арна напряглась натянутой до предела стрункой. Обычно такой вид у папы делался, когда он хотел сказать что-то очень важное.       — Я не говорил, чтобы ты не вбила себе в голову, будто ты слабая. Сила измеряется не только тем, сколько мидихлориан у тебя в крови, Арна. Сила — это, в первую очередь, работа над собой, долгая и упорная. Но если ты внушишь себе, что у тебя всё равно ничего не получится, то действительно останешься слабой… Хотя ты вполне можешь стать сильной. Только брать тебе придётся не грубой мощью Силы, как Касбиру или Ирсет, а умом. А ума тебе, Рыжик, дали на троих.       Папа с улыбкой потрепал её по голове, и Арна слабо улыбнулась в ответ. Камень, давивший ей на грудь, стал немного легче, но никуда не делся. Папа говорил приятные вещи, и Арне очень хотелось в них поверить, но…       — Но ситх же должен быть сильным… Ну хотя бы как Джана. И на испытаниях надо со всякими монстрами драться, сестрички мне рассказывали. Как я буду драться без Силы?       Арне сразу представилась дурацкая картинка, как она настолько впечатляет громадного гундарка своими способностями в математике, что он в ужасе от неё убегает. Весело, только вот в настоящем мире гундарк просто оторвёт её умную голову своей когтистой лапищей.       — Силу мы в тебе разовьём, насколько получится. И учиться драться ты будешь у лучших учителей, у меня в том числе. Многих, думаешь, я в Академии учу?       — Ни одного… Ты же не учитель, у тебя работа другая.       — Вот именно, Рыжик. — Папа щёлкнул её по носу. — У тебя будет преимущество. И целых одиннадцать лет, чтобы научиться приёмам и техникам, которые не знает большинство ребят. Будешь хорошо учиться, и сможешь победить на испытаниях. Несмотря на то, что там будут ребята гораздо сильнее тебя. Только ты не должна опускать руки. Не будешь?       Арна задумалась. Папа говорил с ней серьёзно, почти как со взрослой. И вроде бы не обманывал… Вот если бы он сказал, что Арна не слабее других, тогда это точно было бы враньё. Но он сказал совершенно другое. Папа не стал бы так врать — он бы либо совсем наврал, либо честно признался, что надежды у неё нет. А полувраньё зачем нужно? Наверное, это всё-таки правда…       — Не буду. Я хочу вырасти сильной, и испытания пройти хочу… У меня же правда получится, пап?       Улыбнувшись, папа усадил её к себе на колени. Арна доверчиво прижалась к нему. Какой же он громадный! Арна иногда пыталась подсчитать, сколько Арн поместится в папу, но каждый раз сбивалась. Что много, это точно.       Камень с груди всё-таки свалился. Арна прямо ощутила, как дышать становится легче. И сидеть у папы на руках было так приятно… Вот уж у кого Силы было столько, что хоть пальцем горы ломай. И Сила эта была злая… Но только не к ней. С ней папина Сила была скорее не страшным зверем, а сторожевым псом, который, конечно, злющий, большущий и зубастый, но своего человека никогда не обидит. Зато чужих, если задумают навредить, — очень даже.       — Конечно получится, Рыжик. И я буду тебе помогать.