Дочь рабыни

      Атения тащила в свой кабинет упирающуюся и ревущую Арну, с силой стискивая маленькое худенькое запястье. Наверняка она оставит на этой почти прозрачной коже серьёзные синяки, но сейчас это волновало Атению меньше всего. Поделом! Эта маленькая дрянь уже должна была усвоить хотя бы элементарные правила поведения!       — Нахалка бессовестная! Бестолочь рыжая! Я покажу тебе, как не являться на занятия вовремя! Где ты сейчас должна быть?       Девчонка захлёбывалась слезами:       — Н-на… на…       — Ну?! — Атения свирепо дёрнула Арну за руку, заставляя ту посмотреть ей в глаза. — Отвечай!       Девчонка вскрикнула от боли, но всё же выдавила:       — На танцах…       — А ты вместо этого где?!       — Я… Я… забыла… Я не специально…       — Забыла?! Ну, я научу тебя не забывать! Отец совсем тебя избаловал! Мало того, что ты не явилась к учителю Фортину, и я была вынуждена искать тебя по всему поместью, так где я тебя в итоге нашла? В половине рабов! На кухне, рядом с чернью! Дочь повелителя Харрада мило болтала и смеялась с рабами, поедая объедки после господского завтрака! Позор!       Атения не стала тратить время на ключ-карту, распахнув дверь кабинета Силой. Без всяких церемоний она швырнула Арну на пол, и та разрыдалась пуще прежнего, размазывая по лицу слёзы и сопли. Чеканя шаг, Атения подошла к своему рабочему месту и сняла со стены плеть. Вот теперь она никуда не спешила. Пусть маленькая мерзавка сполна осознает, что игры кончились. Атения больше не собиралась терпеть её выходки и сдерживать себя. Даже Харрад сегодня будет вынужден признать, что Арна уже не настолько ребёнок, чтобы не понимать последствий своих поступков. В свои четыре года Атения ходила по стеночке и кланялась родителям, боясь без разрешения рот открыть. А эта!       Рыжее отродье, увидев плеть в руке Атении, в страхе округлила глаза и жалко попятилась, даже не встав с пола. Такая же жалкая, как её мать рабыня! От рабынь нормальные дети не рождаются!       Страх и отчаяние падчерицы наполнили комнату, пронизав собой буквально каждый её уголок. Атения невольно улыбнулась, впитывая в себя этот страх. Да, хорошо… Очень хорошо. Пусть Арна её боится. Пусть даже ненавидит. Так и должно быть! Сейчас эмоции девчонки подпитывали Атению и звучали для неё как приятная музыка. Наконец-то она сможет сделать то, о чём мечтала уже давно. Теперь жизнь Арны по-настоящему в её руках, и девчонка должна осознать это раз и навсегда.       — Встань и прими наказание достойно, как и полагается дочери повелителя! Имей мужество отвечать за свои поступки.       Но Арна лишь продолжала отползать от неё, всхлипывая в истерике:       — Мамочка, не надо… Пожалуйста, мама… Я больше так не буду, честно… Не надо, мама!       Атения в ярости снова схватила Арну за руку и рванула с пола. Все эти годы она душила в себе бешенство, когда слышала «мама» из уст этой мелкой дряни. Даже Касбир не смел звать её так, всегда используя уважительное «матушка». При этом Касбир был её единственным законным и полноценным сыном, а приживалки Харрада от рабынь его прав не имели и никогда иметь не будут. Да, они тоже звали Атению матушкой — так было принято в их обществе и по закону, и по древним обычаям. Но старшие девки хотя бы быстро усвоили, что обращаться к мачехе можно только «матушка» и на «вы». Одна Арна до сих пор предпринимала упорные попытки звать её «мама», не понимая или делая вид, что не понимает, насколько это для Атении оскорбительно.       Решив, что слова на эту бестолочь тратить бессмысленно, Атения дёрнула шнуровку платья и оголила спину Арны.       — Стой смирно!       Свист плети рассёк воздух, Арна вскрикнула и сильнее забилась в рыданиях.       — Это тебе за опоздание!       Второй удар.       — Это тебе за то, что опустилась до рабов!       Третий удар.       — Это за то, что позоришь семью!       Четвёртый удар.       — Это за слабость и трусость! За поведение, недостойное будущего ситха.       Пятый удар.       — Это за всё твоё поведение вместе взятое!       Но на этом экзекуция не закончилась. Чем больше Атения стегала Арну, чем сильнее та рыдала и верещала, тем больше ярость вырывалась наружу. Она бы ни за что не произнесла это вслух, но сейчас Атения наказывала Арну за самый главный проступок, который та совершила, — за то, что, что вообще родилась. За то, что Харрад посмел захотеть ребёнка от той рыжей пустышки-наложницы. За то, что так любил свою слабосилку никчёмную, которая, скорее всего, даже первое испытание не пройдёт!       Зверь, которого Атения так долго держала в себе, жадно облизывался. Одно её короткое «да», и зверь сорвётся с цепи. Спина Арны уже напоминала кровавое месиво, и Атения прекрасно осознавала, что может убить девчонку. Избавить себя от этой головной боли раз и навсегда. Больше никогда не видеть этих бесстыжих зелёных глаз, не слышать жалкого лепета, не терпеть бесконечные вопросы и попытки получить одобрение.       Мысль была такой соблазнительной… Но… Нельзя. Если Атения хочет сохранить семью с Харрадом, ей придётся и дальше прыгать вокруг этого отродья и пытаться сделать из неё человека. Нехотя, со вздохом, она свернула плеть и повесила на пояс.       Арна тут же рухнула обратно на пол, дрожа всем телом.       — Вставай и убирайся к себе в комнату. И чтобы не выходила, пока не разрешат, — холодно процедила Атения. — Я пришлю к тебе медицинского дроида.       Но Арна продолжала ползать по полу, жалко всхлипывая и постанывая.       — Мама… Мамочка…       Атения зло сощурила глаза:       — Не мать я тебе, и никогда не была. Ты не моя дочь, и слава Силе! Я воспитываю тебя лишь потому, что так положено. Я твоя мачеха, и если снова обратишься ко мне фамильярно, пеняй на себя. А теперь убирайся, я сказала. И хорошенько обдумай своё поведение.       Арна всё же перестала всхлипывать и тяжело поднялась. Оказалось, плакать она не перестала, но делала это уже молча, слепо моргая и безучастно уставившись куда-то за спину Атении.       Только сейчас до Атении дошло, что дверь кабинета она так и не закрыла. Наверняка плач и визг Арны были слышны на весь дом… И сейчас в проёме стоял Харрад, явно не обрадованный увиденным.       — Что здесь происходит? — Холод в его голосе мог бы посоревноваться с температурой в горах Зиоста.       — Я наказала Арну сразу за несколько её проступков. С тобой мы это непременно обсудим. Воспитание Арны явно требует корректировки. — Атения постаралась, чтобы голос её звучал непринуждённо и буднично.       — Папочка…       Арна всё же отмерла и бросилась к отцу. Атения приказала себе не морщиться. Она много раз говорила Харраду, что тот зря позволяет так обращаться к себе, но разве его переубедишь?.. С рождением Арны её муж приобрёл новые привычки, и не все они Атению радовали. Почему он позволял этой малявке так крутить с собой? Иногда Арна из него верёвки вила! И это грозный воин, герой Империи и суровый отец? С остальных детей, и особенно с Касбира, Харрад мог содрать шкуру за то же, за что Арну просто ласково журил. Эта разница в отношении Атению порой выводила из себя. Возможно, пришла пора снова поднять этот вопрос.       Муж покачал головой и слегка приобнял Арну, стараясь не задеть разодранную спину.       — Иди к себе, Рыжик. Ты же слышала, что сказала мама? Я обязательно зайду к тебе позже, а пока нам с мамой нужно поговорить. — Он метнул на Атению взгляд, который не сулил ничего хорошего, но она лишь гордо вздёрнула подбородок.       — Да, папа… — Голос Арны был абсолютно бесцветным, но она повиновалась и наконец-то убралась с глаз долой.       Закрыв за ней дверь, Харрад тяжело уставился на Атению и рыкнул:       — А теперь объясни, что это было!       Атения, не торопясь, уселась в своё любимое кресло и закинула ногу на ногу.       — Не смей разговаривать со мной таким тоном. Я твоя жена, а не наложница. Я наказала Арну абсолютно за дело, она совершенно отбилась от рук. Не пришла на урок танцев, заставила искать себя по всему дому. Я нашла её на кухне вместе с рабами! Она их друзьями считает! И мне уже надоела её фамильярность. Ты сколько угодно можешь позволять ей «тыкать» себе, но я имею право на подобающее обращение. Так что я решила, что по совокупности вины Арна заслужила уже серьёзное наказание. Я имею право принимать такие решения.       Муж вздохнул:       — С этим я спорить не собираюсь. Пожалуй, здесь ты права. Но сейчас меня волнует другое, Атения. Я всё слышал. Ты сказала Арне правду — да ещё в такой момент. О чём мы с тобой договаривались? Я собирался сказать ей лично, и не раньше, чем ей исполнится пять. Даже дети молчали, а ты не сдержалась!       Атения лишь раздражённо отмахнулась:       — Я помню. Но сегодня Арна меня просто взбесила. Так что само к слову пришлось. Но я не стану за это оправдываться. Я с самого начала была против этой затеи. Какой смысл скрывать, что я не родная мать, если это не меняет ничего? Другие девочки знали, что я им мачеха, с того момента, как начали хоть что-то соображать. Что ты хотел изменить за пять лет? Чтобы у меня выросли крылья и я полюбила это рыжее недоразумение?       Харрад покачал головой:       — Я надеялся, что ты хоть немного смягчишься к девочке. Арна не такая, как другие. Я действительно хотел, чтобы у неё была мать. Ты могла бы быть к ней хоть немного добрее и внимательнее… Тогда правда не имела бы для неё большого значения.       — Гораздо честнее было бы сказать ей сразу. Ты не сделаешь чёрное белым. Я не обязана любить Арну, как и остальных девочек. А свои материнские обязанности я выполняю. Тебе не в чем меня упрекнуть.       — Не в чем. Но мне часто кажется, что Арну ты не любишь гораздо больше остальных.       Атения всё же поморщилась.       — Не говори ерунды. Просто она доставляет мне гораздо больше хлопот, чем остальные. Слабая, избалованная. Ты почти всё время на Коррибане, а я вынуждена мириться с её характером. Если бы ты сам не баловал Арну, мне было бы гораздо проще. Не знаю, с чего она вообще взяла, что я должна относиться к ней теплее, чем к сёстрам. То, что она теперь знает правду, наоборот пойдёт ей на пользу. Арна наконец должна понять, что мир не вертится вокруг неё. И поймёт, почему я с ней строга и много требую. Ей не на что жаловаться, особенно по сравнению с другими детьми. И учти, теперь я буду её пороть так же, как и других. Хватит ссылаться на возраст. Я не верю, что Арна просто забыла о танцах. Эта девчонка себе на уме. Она возомнила, что просто может не прийти, если ей не хочется. Ещё и спряталась. Отныне я буду это пресекать.       — Ты уверена, что всё обстоит именно так?       — Уверена. Но, если хочешь, можешь сам поговорить со своей драгоценной Арной. Пусть только попробует соврать, глядя тебе прямо в глаза.       Харрад сердито зыркнул:       — Поговорю обязательно, не сомневайся.       Атения снова невозмутимо кивнула:       — Хорошо. Надеюсь, на этом вопрос исчерпан?       Муж нехотя кивнул.

***

      Арна смотрела на него щенячьими глазами. Она больше не плакала — только опухшее лицо и перебинтованная спина напоминали о недавнем наказании. Боли она сейчас не чувствовала — Харрад приказал обколоть дочь обезболивающими. Но вот боль душевная терзала это хрупкое тельце так, что даже суровое сердце Харрада сжималось от жалости.       — Пап… А кто тогда моя мама? Настоящая?       — У тебя нет матери, Рыжик. Тебя родила моя наложница. Всех твоих сестёр родили наложницы. Но эти женщины — они не матери, малыш. Они просто выполнили свою роль.       — Зачем меня родила эта наложница?..       — Я этого захотел. Наложницы сами не выбирают, им приказывают.       — А где она сейчас?       — Всех наложниц после родов отдают другим хозяевам, Арна. И судьба этой девушки меня абсолютно не волнует.       — Папа, зачем ты её продал?.. Зачем?..       — Затем, Рыжик, что ты моя дочь. Дочь повелителя. А не дочь рабыни. Имеет значение лишь то, кто твой отец. А официальная мать у тебя есть.       — Она мне не мать… — Столько горечи прозвучало в этих словах, что сердце Харрада снова сжалось.       — Официально — мать. Так живут многие семьи, Арна. В нашем обществе так принято. Вы с девочками не родные дочери Атении, но для всех именно она ваша мама. И я очень хочу, чтобы у вас с ней не повторялось такого, как сегодня. Ты была наказана справедливо.       Но Арна словно не слышала его:       — Я не понимаю… Ты продал мою настоящую маму, но отдал мачехе… Которая меня совсем не любит. Папа… Я просто хочу, чтобы у меня была мама. Чтобы меня любили.       Харрад вздохнул и осторожно обнял Арну. Что бы там ни говорила Атения, но Арна совсем ещё малышка. Многого ей сейчас просто не понять.       — Я люблю тебя, Рыжик. Очень люблю. Твои сестрички любят тебя. И Касбир любит. Разве этого недостаточно?       Арна посмотрела на него как-то странно, покачала головой, а потом молча прижалась к нему. На ресницах её снова дрожали слёзы.