И жизнь, и слёзы, и любовь.

Рабочий день уже давно закончился, но Арефьева не спешила покидать подстанцию. Сидела в кабинете, работала с документацией, эту работу можно было бы отложить до завтра, но торопиться ей было некуда. И только тогда, когда буквы стали расплываться перед глазами, она решила: «хватит на сегодня бумажек». Женщина собралась и пошла к машине. Но возвращаться в квартиру, где ее разве, что кошка ждала, совсем не хотелось. Ольга села в автомобиль и поехала, кататься по вечерней Москве. Рыков заехал на подстанцию, чтобы пополнить мед. ящик и, если успеет: выпить кофе и немного отдохнуть. Он сегодня на сутках так, что впереди еще целая, рабочая ночь. Первым делом Павел положил в оранжевый ящик, недостающие медикаменты, после чего побрел в комнату отдыха. Мужчина закипятил чайник, сделал себе, крепкий, черный кофе. Поставил кружку на стол, а сам сел на диван, облокотившись на его спинку, закрыл глаза. Дневная смена, действительно выдалась сложной. Паша очень устал, а еще после прошлой, бессонной ночи, сильно хотелось спать. Мысли в его голове были тяжелые и заторможенные, но это не мешало им, сменять одна, другую. Рыков наклонился вперед, обхватил голову руками, думать ни о чем не хотелось. Но разве можно сбежать, от собственных мыслей? Павел сделал глоток, чуть остывшего кофе и снова закрыл глаза. В этот момент КПК в его кармане издал характерный сигнал, это означало, что Пашин отдых закончен. Мужчина быстро допил кофе и поспешил к машине. Оля ехала в машине по темному городу, освещенному фонарями, громко слушала музыку, это помогало отодвинуть мысли на второй план. Арефьева уже около часа жгла бензин в баке, наматывая километры. Женщина бросила машину, недалеко от набережной и пошла гулять. Она шла медленно, вдыхая, прохладный, апрельский воздух. Ольга старалась, гнать от себя, любые мысли о Паше, но получалось плохо. То и дело, перед глазами всплывали, картинки совместного прошлого. Было больно. А самое ужасное было то, что Оля ничего не могла сделать. Что тут сделаешь, если человек тебя не любит? Как говорят: «насильно мил не будешь» Ей нужно научиться жить дальше. Конечно, нельзя сказать, что с его уходом рухнул ее мир. Но какая-то его часть, точно была сломана: планы на общее будущее, мечты… Какую-то часть своей жизни, ей придется построить заново. Арефьева подошла очень близко, к железным ограждениям и смотрела на воду. Несколько минут стояла и не отводя взгляд, смотрела на водную гладь, в которой отражался, свет фонарей. Говорят, что водная стихия, способна забрать боль и принести душевное спокойствие. Но Ольги она не помогла. У воды было, значительно, холоднее и через какое-то время Оля начала чувствовать, что замёрзла. Она застегнула, плотнее пальто, обняла себя руками и пошла к машине. От куда-то из далека послышался, звук сирены «скорой». «Кто-то, кого-то, поехал, спасать» подумала брюнетка. У Рыкова был почти нон-стоп по вызовам. Не успевал он, отзвониться диспетчеру, что бригада свободна, как получал новый вызов. Вот сейчас вёз в больницу подростка, парня лет семнадцати. Молодой человек учился, выполнять новые трюки на скейте, вместе со своими друзьями. Компания собралась на скейт-площадке, совершенствовать свои навыки. Парень видимо не рассчитал, свои силы и очень неудачно упал, с довольно высокого трамплина. В результате: закрытый перелом левой ноги, ушиб внутренних органов, закрытая черепно-мозговая и подозрение на перелом позвоночника. Павел на месте оказал, неотложную, медицинскую помощь. Оставалось доставить парня в больницу. В машине Рыков вколол ему обезболивающее, чтобы купировать болевой шок и немного облегчить состояние. «Ночь на дворе, а они на скейтах катаются. И куда родители смотрят?» Подумал Паша, когда машина уже подъезжала к воротам больницы. Парень на каталке попытался пошевелиться и промычал что-то невнятное. — Уже приехали, сейчас тебе помогут, — сочувственно произнес Павел, готовясь выгрузить каталку из машины. Как только колеса каталки, коснулись земли, он очень быстро повез ее в здание. В приемном отделении уже ждал дежурный врач. Рыков коротко пояснил ситуацию, отдал необходимые документы и вернулся к машине. Оля приехала домой очень уставшая, день ее сильно измотал, эмоционально. Она решила, принять горячий душ, чтобы смыть с себя этот тяжёлый день, снять мышечное и эмоциональное напряжение. Стоя под душем, Арефьева старалась ни о чем не думать, просто ощущать, как горячая вода стекает по ее телу. Это действительно хорошо расслабляло и даже позволяло почувствовать, какой-то покой. Расставаться с этим чувством Оле не хотелось, но нужно было возвращаться в реальность. Женщина выключила воду, укуталась в большое, махровое полотенце и вышла из ванной комнаты. Направилась в спальню, открыла шкаф. На одной из полочек заметила рубашку Павла, которую он, вероятнее всего, забыл или оставил ей на память. Взяла ее, недолго подержала в руках, а затем надела на себя. Прошла на кухню. Оля хотела выпить вина, чтобы еще расслабиться, чтобы лучше спать. Взяла бокал и налила себе, немного, красного, полусладкого. Поднесла бокал к губам, чтобы отпить чуть-чуть, но от запаха алкоголя ей стало дурно. Поэтому, не сделав и глотка, вылила вино в раковину, сполоснула бокал и поставила его на место. Вернулась в спальню, легла, но сон никак не хотел приходить. Ольга легла поудобнее, обняла «его» подушку и просто лежала с закрытыми глазами, в надежде скоро уснуть. В тишине квартиры она слышала, как монотонно тикают часы и стала считать эти тиканья. «Раз, два, три…» Это помогло и через некоторое время она уснула. Но ее сон, нельзя было назвать спокойным и безмятежным. Ей снился Паша, он то был рядом, то уходил, возвращался, потом снова уходил. А она, то молча его отпускала, то просила, чтобы вернулся, то плакала. Когда во сне за ним, в очередной раз, захлопнулась дверь, Оля проснулась. Посмотрела на часы, они показывали: четыре двадцать утра. — Рыков, хватит лезть мне в голову. Спать мешаешь, — зло произнесла Ольга, поправила подушку и легла, надеясь поспать еще, хоть пару часов. Утро в жизнь Арефьевой пришло неожиданно. И будильник звенел, как-то очень громко. Найдя на ощупь источник шума, женщина его выключила. Она совсем не выспалась, будто вовсе не спала. От этого чувствовала себя разбитой и подавленной. Отрывать голову от подушки не хотелось, но работу никто не отменял. Поэтому немного поспорив, сама с собой, Ольга все же встала с постели и пошла собираться на работу. Рыков уже сдал смену Ломагину, переоделся, вызвал такси и «убитый» морально и физически, ехал домой. Пока ехал в машине, думал, что как только приедет домой, сразу завалится спать и проспит, наверное, до следующей смены. До такой степени он устал. Машина остановилась у подъезда, Павел расплатился с водителем и поднялся в квартиру. Снял ботинки и куртку, побрел в гостиную. Спать лег на диване, закрыл глаза и сразу уснул. Ольга приехала на подстанцию, с небольшим опозданием, потому что по дороге попала в «пробку». Поздоровалась с сотрудниками и быстро прошла в свой кабинет. Сняла пальто, повесила его в шкаф. Надела халат, подошла к зеркалу, поправила прическу. Не успела сесть в кресло, как в дверь постучали. — Войдите, — произнесла Оля, довольно громко, чтобы человек за дверью услышал. В кабинет вошла Васильева. Женщина сначала, недолго постояла молча, у самой двери. — Ольга Кирилловна, у вас все хорошо? А то вы какая-то…- начала Лиза, но не смогла подобрать слово, чтобы описать состояние Ольги. — Какая я? Ну, какая?! — проговорила Арефьева, чуть повысив голос. В этот момент Елизавета поняла, что своим вопросом разозлила начальницу. И не стала продолжать разговор, а поспешила уйти, чтобы не попасть под «горячую руку». «И чего приходила? Непонятно» подумала Оля и села в кресло. Она снова решила, заглушить сердечную боль, ударными темпами труда. Арефьева так погрузилась в работу, что не заметила, как прошло полдня. Ближе к полудню проснулся Паша, проспать трое суток у него не получилось. Мужчина открыл глаза, с ужасным самочувствием у него дико болела голова, а от сна на неудобном диване, затекло все тело. Рыков потёр руками лицо, прогоняя остатки сна. Ели как встал с дивана и пошел в ванную, умыться холодной водой, чтобы взбодриться. Прошелся по квартире с полотенцем в руках, зачем прихватил его из ванной и сам не знал. Бросил полотенце на спинку стула, на кухне. На столе стояла бутылка водки. На этот раз Павел не стал, тратить время на поиски рюмки, взял бутылку и пошел в гостиную. Сел на диван, открыл бутылку и сделал глоток. Сейчас он был один в своей квартире и никто, и ничто не могли, отвлечь его от мыслей. Рыков начал вспоминать моменты, когда рухнуло его семейное счастье. Сначала он получил странное письмо, в нем было написано, следующее: «Ну что Рыков, нравиться семейная жизнь? Жена у тебя, конечно, красавица. Так вот, если не хочешь, чтобы с ней что-то случилось. Если не хочешь, увидеть ее под простыней, ты уйдешь от нее. Причину сам придумаешь. А если проигнорируешь это письмо, пожалеешь.» И подпись в правом, нижнем углу: «Недоброжелатель». Тогда Паша подумал, что это чей-то глупый розыгрыш, просто дурацкая шутка. Смял бумажку и выкинул ее, и конечно же, ничего не рассказал Ольги. Но через два дня, после того как, но получил это послание, кое-что случилось. Вечером Оля пришла с работы, очень взволнованная и напуганная. На шее у нее Павел заметил, следы от веревки, а когда он спросил, откуда они. Женщина рассказала, что почти у самого дома, на нее кто-то напал и хотел задушить. А когда она уже почти потеряла сознание, этот кто-то ее отпустил. Рыков был в шоке от услышанного. Он предложил жене обратиться в полицию. На что Арефьева отрицательно покачала головой, а что толку, она все равно никого не запомнила. Все вообще, так быстро произошло, что она не успела и опомниться. Паша как мог успокоил жену. Но сам то он понимал, что это было предупреждение. А наутро, в подтверждение своим догадкам, получил новое письмо. В нем прочитал, следующее: «Это было первое и последнее предупреждение. Если проигнорируешь его, расскажешь что-нибудь жене или обратишься в полицию… Ты знаешь, что будет. Надеюсь, что тебе дорога жизнь твоей жены.» После этого, Рыков не стал рисковать, в тот же вечер собрал вещи и ушел. Он правильно сделал. И пусть Оля теперь возненавидит его за это. Пусть думает, что он бесчувственная скотина. Но будет жива и здорова.