***
Когда Шиммёмару было десять лет, счастливые дни, которые она проводила за играми с её братьями и сёстрами среди прекрасных разукрашенных сёдзи* закончились, когда посреди ночи её няня неожиданно разбудила её. — Просыпайтесь и одевайтесь, Ваше Величество. Быстрее, и не издавайте ни звука! Её одели, дали небольшой мешочек и провели наружу, через задний вход для прислуги. Снаружи ждал рикша, и мать-королева стояла рядом с ним, в одной ночной рубашке. Она бросилась вперёд и крепко обняла Шиммёмару. — Послушай, я знаю, что это внезапно, — сказала её мать нежным, спокойным голосом, который Шиммёмару так любила, — но ты некоторое время поживёшь у тёти. Она живёт в большом особняке, на другом конце королевства и шьёт прекрасные одежды, которые все очень любят. Она научит шить и тебя, Шиммёмару, ты же хотела научиться шить? Шиммёмару была в восторге. Она любила работать с тканью и часто делала небольшие наряды для своих кукол. — Ты побудешь с ней некоторое время, сама по себе, так что ты не должна доставлять ей проблем. Я приду и заберу тебя, как только придёт время возвращаться домой, хорошо? Так что будь храброй девочкой и веди себя хорошо. Обещаешь? — Конечно! — ответила Шиммёмару с широкой улыбкой на лице. Она подумала, что быть одной с этой незнакомой тётей (с тётей! Она даже не знала, что у неё есть тётя!), конечно, немного страшно, но в то же время очень интересно. Её мама обняла её ещё раз, потом слуга поднял её на повозку рикши, и они тронулись. Она махала рукой до тех пор, пока дворец не скрылся из вида. Слуга не произнёс ни слова до конца путешествия и, несмотря на тряску и бугры на дороге, Шиммёмару быстро уснула. Когда она открыла глаза, они уже прибыли в особняк её тёти. Он был сделан из двух больших коробок и был ограждён забором из обувных шнурков. Двое слуг вышли поприветствовать их, и Шиммёмару пригласили внутрь. Тётя Кикё была внушительной женщиной: высокая для лилипута, с длинными волосами и холодными, чёрными глазами. Шиммёмару подумала, что она будет очень строгой и испугалась. Ей захотелось обратно, в знакомую комнату, к её доброй няне, к братьям и сёстрам, но рикша уже умчался. Она не могла вернуться во дворец. По приказу тёти её вещи отнесли в её новую комнату, а саму Шиммёмару уложили спать на незнакомый футон. Так началась её новая жизнь в особняке. Тётя Кикё была немногословным человеком. Она редко говорила со своими слугами, а те, казалось, и без того знали, что ей от них нужно. Они появлялись с едой, когда приходило время обеда и готовили её одежды, когда она собиралась на прогулку. Единственным временем, когда Шиммёмару слышала от тёти больше, чем несколько односложных предложений, было временем уроков. Во дворце Шиммёмару, её сестёр и братьев обучали множество учителей, но здесь тётя Кикё учила её всему сама: от японского до математики и недавней истории их народа. Она даже научила её некоторым прикладным вещам: переговорам и самозащите. Она отдала Шиммёмару её собственный меч из иголки и тренировала её в саду камней, на заднем дворе особняка. После уроков у Шиммёмару оставалась пара свободных часов, пока её тётя встречалась с клиентами и партнёрами по бизнесу. Она обычно проводила это время за чтением или практиковалась в фехтовании снаружи. А потом, вечерами, они шили. Иллюстрация: https://i.imgur.com/8Xk6yC5.png Для Шиммёмару это было любимое время дня. Они садились друг напротив друга, между огромной горой ткани и работали над одеждами. Тётя Кикё делала наряды для многих богачей в королевстве, и ей нередко приходилось изобретать что-то новое в дизайне или перешивать готовый наряд. Они шили всё — от траурных одежд до модных фурисодэ**, от свадебных кимоно до детских платьев. Тётя никогда не открывала имён её клиентов, но Шиммёмару нравилось воображать, что это были её знакомые — мама или одна из старших сестёр. Шиммёмару старалась быть храброй девочкой, как поручила ей мама. Даже когда она болела или колола пальцы, пачкая кровью одежды, или когда тётя кричала на неё из-за допущенной ошибки, она никогда не жаловалась и изо всех сил старалась не плакать. — Мы все должны начинать с чего-нибудь, — иногда бормотала её тётя. Это было самое близкое к жалости, что он она слышала от неё. Прошли годы. Шиммёмару выросла из девочки в молодую девушку. Её умение владеть мечом улучшилось, как и умение владеть иглой, и тётя начала доверять ей работать над некоторыми нарядами в одиночку. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как она жила во дворце, и Шиммёмару часто думала, как там дела у всех остальных. Что с её братьями и сёстрами? Обзавелись ли они супругами? Возможно, у старших уже были свои дети. Мысль о том, что она сама могла быть чей-то тётей приятно волновала её. Но никаких вестей из дворца не было. Ни писем, ни посылок, даже на день рождения. Шиммёмару могла только догадываться. — Править государством — тяжёлая работа, — ответила тётя, когда однажды она спросила её, — будь уверена, что ты всегда в их мыслях. Раньше Шиммёмару никогда не пускали за пределы территории особняка. Самое дальнее, куда она могла уходить, был сад камней на заднем дворе, где она могла проводить время, пока тёти не было дома. Но когда ей исполнилось восемнадцать, тётя начала брать её с собой кататься на рикшах. Она должна была носить закрытый плащ, ни с кем не заговаривать, не смотреть в глаза незнакомцам и никогда не отходить далеко от тёти. Шиммёмару послушно выполняла все требования, и, взамен, каждый выходной она выезжала на экскурсии в королевство. — В этом месте мы закупаем еду, — прошептала ей тётя, когда они проезжали площадь Момескэ в первый раз. Там был шумный рынок, полный разноцветных ларьков и ищущих что-то людей. Шиммёмару смотрела на это с восхищением, — слуги приходят сюда каждую пятницу и делают покупки для нас. — Можно мне пойти с ними? — спросила она, надеясь рассмотреть рынок поближе. — Ни в коем случае. Нет. Это слишком опасно. Шиммёмару заметила двух ободранных лилипутов, дерущихся за кусок мяса возле дороги и её передёрнуло. Тётя положила руку ей на плечо и развернула рикшу обратно.***
Её тётя умерла через месяц после того, как Шиммёмару исполнилось девятнадцать. Этот день не предвещал ничего плохого. Шиммёмару работала над особенно сложным кимоно и хотела посвятить свободное время перешивке пояса. В полдень тётя одна с несколькими слугами выехала куда-то на рикше. Обратно она вернулась в ящике. О́ни наступил на рикшу и раздавил её. Большинство лилипутов умирали так. В этом не было ничего необычного. Королевство лилипутов простиралось по всему Миру О́ни, спрятанное в щелях и необитаемых уголочках. Бывало, пьяные О́ни забредали на территорию лилипутов, неся хаос и разрушение. Почти всегда были жертвы. Счастливцы умирали сразу, менее удачливые страдали долго и ужасно, пока королевские стражи не находили их и не избавляли от мучений. Но тётя Кикё была знатной особой. Она должна была быть выше такой жестокой смерти. Весь мир Шиммёмару перевернулся в тот день. Потеряв рассудок, она заперлась в спальне, шила, спала и не делала больше ничего в течении нескольких месяцев. Она закончила все заказанные кимоно и начала делать собственные из оставшейся ткани. Слуги приходили в её комнату с едой и умоляли возглавить управление хозяйством. Шиммёмару не понимала, чего они хотят от неё. Она не хотела покидать даже свою комнату, не говоря уже о безопасности особняка. Каждую ночь ей снились кошмары: огромная, ужасная нога, наступавшая на неё, обезображенное тело её тёти, лежавшее среди обломков повозки. Её тёмные глаза безжизненно остекленели; красные сгустки крови запеклись в волосах. Шиммёмару не разрешили заглянуть в ящик, но её подсознание заботливо подарило ей образы, гораздо более страшные, чем реальность могла бы изобрести. Шиммёмару стала бояться ночи, но любые попытки избегать сна заканчивались только обмороками и ещё более страшными кошмарами. Прошло время. Когда Шиммёмару наконец-то набралась смелости выйти наружу, особняк был в запустении. Слуги исчезли, и вместе с ними исчезли все драгоценности и большая часть еды из закромов. Всё было покрыто слоем пыли, и циферблаты часов застыли на случайных цифрах. Почему слуги сбежали и оставили её? Она знала некоторых из них многие годы. Разве они не заботились о ней? Шиммёмару потребовалось несколько часов, чтобы понять почему: слугам платили за заботу. Подобное никогда не приходило ей в голову, да и не могло прийти — в конце концов, никто не рассказал ей об этом. Деньги больше не приходили в особняк, так что они ушли, прихватив несколько ценностей вместе с собой. Когда они говорили Шиммёмару возглавить хозяйство, они, должно быть, просили начать зарабатывать деньги, чтобы платить им. Шиммёмару глядела на пустые комнаты и думала, что же делать дальше.***
В конце концов, она решила отыскать своих родителей. Шиммёмару была слишком напугана, чтобы пойти на похороны и не знала, пыталась ли королевская семья связаться с ней. Будет быстрее, если она найдёт их сама и свяжется с ними напрямую. Она оделась как можно скромнее, надев как можно больше слоёв одежды и накинула свой обычный широкий плащ. Она провела месяцы, запершись в комнате, так что выходить за пределы особняка было безумно страшно. Но она должна быть храброй. Через час она убедила себя переступить через парадную дверь и медленно двинулась наружу. Но в итоге никто не смог рассказать ей, где же дворец. Стражник на площади Момескэ отправил её обратно со странным предупреждением, оставив ещё больше вопросов, чем у Шиммёмару было до этого. Она вернулась в особняк в слезах и сидела в прихожей одна, пока слёзы не высохли. Здесь не было никого, кто мог бы услышать её, тем более утешить. Но плакать не было времени. Она должна постараться и быть храброй девочкой, такой, какой мама сказала ей быть. Поэтому Шиммёмару вытерла глаза и поднялась. Живот заурчал. Прошло немало времени с тех пор, как она ела в последний раз. Может быть, в шкафах ещё осталось что-нибудь съестное? Шиммёмару вошла на кухню, ступила в кладовую и начала рыться в контейнерах. Она понятия не имела как готовить, а большая часть оставшейся еды выглядела сухой и ломкой. Это было съедобно? Был только один способ проверить. Шиммёмару откусила от большого куска чего-то неизвестного и заставила себя прожевать. Было жёстко, безвкусно и тяжело глотать. Как долго она могла продержаться на этом? Тут не было никого, чтобы завести часы, так что Шиммёмару не имела понятия сколько сейчас времени. Если бы она не пошла на площадь, она даже не знала бы, что уже вечер. В Мире О́ни всегда было темно. Почему-то это было для неё самым тяжёлым. Теперь она не знала даже когда нужно ложиться спать и когда просыпаться. Но она должна была думать. Часы не двигались, так что всё время в мире было её. Её ноги пошли сами. Она вышла из кладовки на кухню и обратно в коридор. Вскоре она была снаружи, в саду камней. Изящные завихрения на гравии теперь едва были видны, а пара валунов была сдвинута. Ограда из шнурков провисла. Шиммёмару села на валун, любуясь садом. Однажды, празднуя особенно крупный заказ, её тётя устроила небольшой пикник. Они сидели в центре сада, используя кусок ткани, оторванный от юбки о́ни, вместо скатерти и беседовали. Слуги выносили блюдо за блюдом, выставляя тарелки перед ними: мягкие рисовые зёрна, панировочные сухари, куски фруктов размером с кулак и длинный жирный удон, который нужно было сперва разрезать. Настоящий пир. Она до сих пор помнила, как элегантно тётя держала палочки для еды и как изящно она ела. Она вспомнила о теле её тёти, прибывшем в ящике и вздрогнула. Нет, она должна быть сильной. Она не позволит запятнать свои лучшие воспоминания этим. Шиммёмару глубоко вздохнула и взяла голову в руки. Когда она подняла взгляд, она увидела письмо, торчащее из-под одного из валунов. Оно не могло лежать здесь долгое время. Шиммёмару заметила бы нечто подобное. Но было невозможно, чтобы кто-то мог бы зайти в особняк прямо сейчас. Он должен был бы пройти через неё или перелезть через ограду. Заинтересованная, она поднялась и развернула письмо. Оно было адресовано ей, но написано незнакомым почерком. Её Королевскому Величеству, принцессе Шиммёмару Сукуне, Я пишу, чтобы уведомить Вас, что я располагаю крайне важной информацией относительно истории народа лилипутов. Я хочу обсудить её с Вами лицом к лицу. Пожалуйста, встретьтесь со мной на месте, где Вы нашли это письмо завтра вечером, когда колокола пробьют пять раз. Вы можете привести с собой слуг и охрану, но уверяю Вас, что я не замышляю против Вас никакого вреда. Её просят о встрече прямо здесь? Шиммёмару огляделась ещё раз, надеясь обнаружить следы отправителя, но даже если он и был в саду раньше, теперь здесь не было никого кроме неё. Она перевернула письмо, проверяя, не написано ли что-нибудь на другой стороне, но и там было пусто. Адресант не оставил ни подписи, ни намёка на свою личность. Бумага хрустела и чернила выглядели свежими. Оно не выглядело старым. В самом деле, оно не могло пролежать здесь долго. — Не будь дурой, — пробормотала Шиммёмару про себя. Всё развивалось слишком быстро. Ей нужно было прилечь и подумать о следующих действиях. Поспать было бы неплохой идеей, так что она вернулась внутрь. Она проверила каждую комнату, просто на всякий случай, отчасти ожидая, что отправитель письма выскочит из-за ширмы или сёдзи, каждый раз, когда она открывала дверь. Но нет, она была в особняке одна. Её меч из иголки тяжело давил на спину, а босые ноги болели.***
Проснувшись, Шиммёмару точно знала, что нужно делать. Она провела утро, прибираясь в особняке, и, когда интуиция подсказала ей, что приближается полдень, отправилась ждать в сад камней, накрепко заперев все входные двери. Она покрыла волосы простым шлемом из миски и надела тот же плащ, что и вчера. В правой руке она держала меч-иголку — единственный союзник, оставшийся с ней в особняке. Вдалеке она могла слышать трактиры о́ни: брань и пьяные крики, постоянное бормотание голосов. До этого ей не приходила в голову мысль, что случайный о́ни мог наступить на их особняк. Один пинок — и всё. Вся их жизнь была так хрупка, а она даже не задумывалась об этом. Шаги. Кто-то приближался. Шиммёмару дотронулась до эфеса её меча, просто на всякий случай. Она услышала, как кто-то перелезает через забор, и вскоре незнакомая фигура появилась из-за особняка. Это был мужчина с впалыми щеками в длинной, потрёпанной накидке. Шиммёмару не узнала его, и сжала рукоять меча ещё сильнее. — Кто ты? — крикнула она. — Назови своё имя! — Принцесса Шиммёмару Сукуна, верно? — его голос выдал его возраст, и Шиммёмару поняла, что он был ненамного старше её. — Как понимаю, вы прочитали письмо? — Прочитала, теперь, пожалуйста, представься. Он покачал головой. — Моё имя не имеет значения. Я работаю на кое-кого другого. На человека, который хотел бы вас видеть. Не похоже, чтобы он хоть сколько-нибудь боялся её. Шиммёмару оглядела его, размышляя, стоит ли обнажить меч. — Тогда назови имя этого человека. — Будет проще для вас встретиться лично, — он вздохнул, — нам нужно идти на площадь Момескэ. Вы знаете, где это? Он говорил так же неопределённо, как вчерашние стражники. Отсутствие ответов раздражало её, но она не чувствовала никакой опасности от этого человека. Он выглядел скорее уставшим, как будто хотел покончить с этим делом как можно скорее. Она поправила плащ. — Да, я знаю, где это. — Тогда, если вы заинтересованы, пожалуйста, следуйте за мной. Он повернулся и пошёл обратно к забору. Шиммёмару поколебалась, но затем, бросив быстрый взгляд на особняк, отправилась за ним. Она ожидала, что он возьмёт рикшу, он вместо этого они шли пешком. Иногда мужчина оборачивался, проверяя, не отстаёт ли она. Тётя Кикё была бы в ярости, узнав, что Шиммёмару назвала своё имя незнакомцу, а теперь и вовсе следовала за ним, просто потому, что не знала, что ей делать ещё. Она злилась на себя за то, что согласилась на это, но интуиция говорила ей идти дальше. Утром она долго думала над тем, как ей поступить и пришла к выводу, что выслушать автора письма, в сущности, единственная возможность, которая у неё была. Шиммёмару была уверена в своей технике владения мечом и считала, что сможет защитить себя от любого, кто попытается причинить ей вред. Если неизвестный окажется преступником, она не будет сдерживаться. — Похищать меня не имеет смысла, — обратилась она к незнакомцу, просто, чтобы он знал, — кроме меня есть ещё много принцесс, моя семья не заплатит за меня ни гроша. — Никто не собирается вас похищать, — равнодушно ответил тот. Они прибыли на площадь в самое хаотичное время. Отряды фуражиров готовились к вылазке, и лилипуты всех возрастов толпились вокруг них. Незнакомец остановился на краю площади и обернулся к ней. — Я говорю это сейчас, потому что это ваша последняя возможность уйти. Человек, которого мы встретим — не лилипут. Шиммёмару вскрикнула и прикрыла рот рукой. — О́ни? — Вам не причинят вреда, я гарантирую это. Мы пойдём с фуражирами, для безопасности, потом я проведу вас в нужное место. Встреча займёт всего час или около того, так что потом я смогу забрать вас обратно в особняк. Это многое объясняло. Конечно, большой человек не мог бы просто заявиться в особняк и поговорить с Шиммёмару в нём. Ну, может быть и мог бы, теперь, когда Шиммёмару жила в нём одна, но, скорее всего, он не знал об этом. Она осмотрела толпу и заметила, как взволнованы были все люди на площади. Если фуражиры, обычные граждане, могли идти и делать что-то настолько страшное, как воровать еду у больших, почему она, принцесса лилипутов, не может просто поговорить с одним из них? Она уже зашла так далеко. Поворачивать назад не имело смысла. — Хорошо. Но как только мы закончим говорить, я ухожу. Понятно? Незнакомец кивнул, поднял капюшон и поманил за собой. Шиммёмару последовала за ним, пробираясь через людскую массу. Никто не жаловался и не возражал. Вскоре, площадь пришла в движение: отряды начали отправляться. Женщины сзади плакали, люди слева выкрикивали пожелания удачи. Фуражиры обнажили оружие. Шиммёмару вытащила свой меч-иголку, чтобы не оставаться в стороне. Её провожатый не отходил далеко. Некоторые из фуражиров переговаривались и шутили, привыкнув к такой работе, другие молчали, сосредоточившись на миссии, которая ожидала их. Вскоре они покинули площадь и нырнули под большой уступ скалы. Там группы разделились, каждая следуя в своём направлении. Незнакомец потянул Шиммёмару за плащ, и они присоединились к группе, идущей налево. Свет вокруг них становился всё ярче. Впереди она услышала низкие, громкие голоса. И тут они оказались на территории о́ни. Их отряд стоял внутри пересохшей сточной канавы, и сотни и сотни огромных гигантов проходили над ними. Шиммёмару прикрыла рот, боясь закричать. Один из них наступил очень близко, сотрясая землю, подобно камнепаду. У её тёти не было ни единого шанса. Незнакомец потянул её плащ ещё раз. — Быстрее, — Шиммёмару оцепенела. Она жалела о том, что пришла сюда. Она хотела вернуться домой, но было слишком поздно. Команда фуражиров кралась вдоль тротуара, придерживаясь тени. Шиммёмару копировала их, боясь, что ее сердце колотится настолько сильно, что выдаст их. Что будет, если о́ни заметят? Их раздавят? Съедят? Спустя вечность фуражиры перед ней снова повернули налево и вышли из сточной канавы в тихий переулок. О́ни здесь не было, и Шиммёмару немного успокоилась. Незнакомец повернулся к ней. — Здесь мы разделимся, — прошептал он, — следуй за мной. Он вышел из тени и бросился в переулок. Это выглядело самоубийством, но другие фуражиры не заметили. Шиммёмару заразилась от него храбростью и побежала за ним. Она почувствовала, как волосы распустились из-под шлема и упали на спину. Они понеслись к большому ящику, и мгновение спустя, кампания из трёх о́ни, явно пьяных, показалась в переулке. Они кричали, пели и пританцовывали в непредсказуемых движениях. Шиммёмару наблюдала за ними. Они не смотрели под ноги. Лилипут мог умереть за секунду, и гиганты даже не узнали бы об этом. — Почти пришли, — нетерпеливо сказал незнакомец. Они пробежали за ящиком и свернули в другой переулок, в этот раз слишком узкий, чтобы о́ни мог втиснуться туда. Там были рассыпаны дрова и какой-то чёрный порошок, видимо, пепел. Гигантский человек сидел на одной из вязанок дров. Он был закутан в рваный плащ, едва державшийся вместе, верхняя часть лица была закрыта капюшоном. Золотой браслет сверкал на одном из запястий, а на ногах была изношенная пара сандалий. Шиммёмару вздрогнула. Она уже представляла, как одна из этих сандалий наступает на неё. — Я привёл её, — крикнул её проводник, — как вы и просили! Фигура в плаще улыбнулась. — Принцесса Шиммёмару Сукуна? Она не должна была приходить сюда. Страх охватил Шиммёмару и она сделала шаг назад. Она выставила свой меч перед собой, но руки дрожали слишком сильно, чтобы держать его прямо. Иллюстрация: https://i.imgur.com/Dej8vZ3.png — Ну-ну, не стоит бояться, — сказала огромная фигура, — я не причиню вам вреда. На самом деле, даже наоборот. По голосу Шиммёмару поняла, что гигант был женщиной и немного успокоилась. — Я… Я здесь, перед тобой. Чего ты хочешь? Фигура откинула капюшон. Её черные волосы были испещрены белыми и красными локонами, и маленькие костяные рожки торчали по сторонам. Женщина-ёкай, о́ни, скорее всего. Она смотрела вниз на Шиммёмару с доброй, но хитроватой улыбкой. — Я здесь, чтобы сделать вам предложение, Ваше Величество, — она вежливо поклонилась, — которое, я надеюсь, вы выслушаете, и, если вам будет угодно, примете. Шиммёмару выслушала. И её меч выпал из её рук, со звоном покатившись по земле.