В Ослепительном Сиянии Дня

Что-то на уроках истории всегда не давало Шиммёмару покоя. Ни её репетиторы во дворце, ни тётя не рассказывали про времена более давние, чем пара сотен лет. История лилипутов была утеряна, и на уроках проходили лишь информацию, услышанную от о́ни, да ещё несколько сказок и приданий, как об Иссумбоси, например. Всё оставшееся время учили недавней истории — жизнь их бабушек и прабабушек. У Шиммёмару всегда было много вопросов. Как лилипуты оказались в Мире О́ни? Что стало с Иссумбоси и его семьёй после окончания истории? Но ни тётя, ни репетиторы не могли ответить. Они не знали. И вот теперь большой человек, которого она только встретила, заполнял пробелы, рассказывая утерянную историю её народа, как будто она была известна каждому. — Вы знаете о Генсокё, верно? Рай для ёкаев на поверхности? Лилипуты тоже жили там, рядом с каппами, тэнгу, призраками, среди зелёных деревьев и чистого, свежего воздуха. Но лилипуты были слишком маленькими по сравнению с остальными. Да, они были слабыми! Ёкаи Генсокё воспользовались этим и делали с ними всё, что хотели. Они давили их, отрывали конечности забавы ради, насаживали на шпажки и жарили их на огне, и много других ужасных вещей! И никто не заступался за них, потому что всем было плевать на них. Ни один из сильных ёкаев в Генсокё не счёл своим долгом защитить их. Поэтому лилипуты бежали в Мир О́ни, чтобы жить в свободе от угнетения. Но, как вы сами видите, Ваше Величество, здесь не намного безопаснее. Если один пьяный о́ни найдёт ваше жилище — это конец: он разрушит здание как песчаный замок и раздавит всех и каждого, кто есть внутри. — Это… Ужасно, — Шиммёмару не могла поверить тому, что услышала, — почему ёкаи Генсокё делали такие ужасные вещи? — Потому что они сильные, — женщина скривила губы в отвращении, — а в этом мире сильные могут делать со слабыми всё что захотят. Лицо тёти пронеслось в памяти, и Шиммёмару прикрыла рот ладонью. Это было истиной, и она была ужасна. — Но с меня хватит, — сказала незнакомка, — я сыта по горло их самоуправством. Я хочу построить мир, где слабым не придётся боятся сильных. Я переверну Генсокё вверх дном. Поставлю общество с ног на голову и покажу ёкаям Генсокё, каково это — быть внизу. Шиммёмару поняла. — Ты хочешь устроить революцию? — Именно. Я хочу, чтобы вы присоединились ко мне. — Я? Почему? Она спрыгнула вниз и встала на колени перед Шиммёмару. Медленно наклонившись вперёд, она аккуратно положила кончик пальца на её шлем. Шиммёмару вздрогнула, но не побежала. Её ноги дрожали слишком сильно, чтобы она могла шелохнуться. — Вы когда-нибудь слышали о волшебной колотушке? Конечно, она слышала. — Д-да, но… Эээ… Палец опустился и разгладил её распущенные волосы. Она пыталась успокоить её? — Колотушка существует. И я знаю где она. Мы сможем изменить мир при помощи магии чудес. Если бы Шиммёмару не была так напугана, она бы рассмеялась. — Ты шутишь. — Я совершенно серьёзно. Не верите мне? — Ты хочешь, чтобы я использовала её? — Именно. Шиммёмару сделала долгий, глубокий вдох. — Почему я? — Потому что только потомки Иссумбоси могут использовать волшебную колотушку. Кончик пальца продолжил гладить её волосы. Шиммёмару посмотрела на лицо незнакомки, выискивая намёк на ложь или дурные намерения. В ответ та улыбнулась, и её красные глаза сузились. Лилипут в накидке стоял в стороне. Про него все забыли. Что Шиммёмару будет делать, если откажется и вернётся домой, в особняк? Она будет жить одна, без еды, без помощи, каждый день в страхе, что о́ни найдут её, или какой-нибудь отчаявшийся лилипут похитит её ради выкупа. Но были и другие возможности. Она же могла шить, разве нет? Она могла бы найти записи её тёти и восстановить связи с её клиентами. Предложить те же услуги и проводить время за изготовлением одежды. В один день она начала бы зарабатывать достаточно, чтобы нанять новых слуг, и всё стало бы по-прежнему. Стало бы? Или она могла продолжить искать дворец, в этот раз более тщательно. Она хорошо владела мечом, возможно, она могла бы вступить в дворцовую стражу? Под другим именем, разумеется. Это обеспечило бы ей доступ к королевской семье. Если бы ничего из этого не удалось, она могла стать фуражиром. Это была опасная работа, но оплачивалась хорошо. Если она сможет выжить пару лет, откладывая сбережения… Или она могла бы принять безумное предложение незнакомки и отомстить за всю боль и унижения, которые терпел её народ. И как знать, может быть, в результате лилипуты смогли бы вновь жить под солнцем, выращивать еду и забыть о смертельной опасности, подстерегавшей их каждый день, навеки. — Хорошо, — она не могла отказаться, — отведи меня к волшебной колотушке. Если это правда, я присоединюсь к тебе. Лицо о́ни просияло. — Отлично! — она убрала палец с головы Шиммёмару и вернулась к вязанке дров, — я рада работать с вами, Ваше Величество. Она достала керамическую миску с крышкой и моток нитки. — Это на другом конце пещеры, так что придётся немного пройтись. Будет безопаснее, если я отнесу вас. Она открыла крышку и поставила миску рядом с Шиммёмару. Шиммёмару подозрительно оглядела её. Но она не собиралась поворачивать назад сейчас. Она подняла свой меч с земли и вошла в миску. О́ни закрыла её, и наступила темнота. Шиммёмару свернулась в калачик и почувствовала, как миска трясётся, пока незнакомка обвязывала её ниткой, фиксируя крышку на месте. — Послушайте, — прошептала о́ни в миску, — мне нужно отнести моего помощника домой, так что я оставлю вас здесь на пару минут. Он заслужил хороший отдых за свою работу, верно? Я укрыла вас от чужих взглядов, так что никто не заметит, не волнуйтесь. Я мигом. — Хорошо, — ответила Шиммёмару. Она почувствовала, как та поставила миску и услышала удаляющиеся шаги. Отдалённый шум праздновавших о́ни из трактира вернулся. Её тётя упала бы в обморок. Она сидела в миске (почти что в керамическом гробу!) и доверяла свою жизнь человеку, с которым познакомилась двадцать минут назад и который мог быть или не быть о́ни. Да, было безнадёжно глупо соглашаться на это, и у неё не было никакой гарантии, что кто-то придёт и заберёт её через «пару минут», но у Шиммёмару не было времени на сожаления. Если она умрёт здесь, чтож, так тому и быть. По крайней мере, она попыталась. Спустя вечность она вновь услышала шаги. — Я здесь, — послышался голос незнакомки, и Шиммёмару почувствовала прилив облегчения. Всё-таки она могла ей доверять! — Простите, что так долго. Мы заблудились, — похоже, о́ни была в хорошем настроении, она приподняла крышку миски, — вы готовы? Дорога займёт где-то час. Не переживайте, я не уроню вас. — Уж постарайся! — крикнула Шиммёмару изнутри. Она не могла сдержать улыбки. — О, и простите меня за грубость, Ваше Величество, — засмеялась о́ни в ответ, — моё имя Сейджа Кидзин. — А я Шиммёмару Сукуна, хотя… Ты и так это знаешь. Сейджа Кидзин вновь рассмеялась. Шиммёмару почувствовала, как миска заходила ходуном. Сейджа бежала? Шиммёмару положила меч так, чтобы он был направлен от неё. Напороться на собственный меч и умереть было бы невероятно глупо, особенно после всего, что она уже пережила. Они прошли довольно долго, и Сейджа безумолку болтала, чтобы скоротать время. Она рассказала Шиммёмару о Генсокё всё — о разных реках, озёрах, горах и ёкаях, которые их населяли. Сейджа ни разу не упомянула, к кому из них относится она, но Шиммёмару решила, что Сейджа — о́ни, жившая на поверхности. Приставать с вопросами было бы грубо, да Шиммёмару и не думала, что это имеет значение. Шиммёмару уже почувствовала, что её укачивает, когда Сейджа наконец остановилась. — Мы на месте. Крышка зашевелилась и поднялась. Яркий свет заструился внутрь, и Шиммёмару прикрыла глаза рукавом. Тонкий лучик света падал с потолка, заставляя пещеру сиять, словно она была построена из золотого песка. Шиммёмару сощурилась, силясь разглядеть источник света. — Никогда раньше не видела солнечных лучей? — позабавилась Сейджа. Её чёрные волосы ярко блестели на фоне матовых рожек костяного цвета, — здесь есть дыра, которая ведёт в Генсокё, я хожу сюда через неё. Солнечный свет! Шиммёмару не верила своим глазам. Она потянулась и попыталась дотянуться до лучика своей маленькой рукой. Сейджа пододвинула миску поближе, и свет осветил Шиммёмару целиком. — Он тёплый, — она посмотрела на руки. Они казались такими бледными в этих лучах, а её одежды казались рваными и изношенными. — Эта часть пещеры работает как естественный камин, — объяснила Сейджа, — видите дыру в потолке? Отсюда кажется крошечной, но на самом деле она размером с большой дом. Но для начала обернитесь, Ваше Величество. Шиммёмару повернулась. Позади неё была грязная белая стена, испещрённая серыми пятнами и чёрной плесенью. Слева она увидела сгнившие остатки сёдзи. Она нахмурилась. Это выглядело иначе, чем те огромные строения, в которых жили о́ни. — Это дом? — Это замок. Он закопан здесь, на большую глубину, — она забралась наверх, а Шиммёмару смотрела, вцепившись в края миски, боясь упасть вниз, — большой, величественный замок. Колотушка внутри. Хотите убедиться, Ваше Величество? Они пойдут внутрь? Шиммёмару взглянула на него ещё раз и вздрогнула. И сказала: — Конечно, идём. Они зашли через окно. Внутри у неё не осталось сомнений, что это был замок, с огромным коридором, обвивающим каждую из больших прямоугольных комнат и с хлипкими остатками ширм, давно провисших и гниющих посередине. Повсюду воняло плесенью, а на потолке было что-то странное. Как будто там были постелены татами. Шиммёмару посмотрела на пол и увидела несколько толстых деревянных балок, протянутых через определенные интервалы. Сейджа шагала по ним, что-то напевая на ходу. — Он перевёрнутый! — Догадалась Шиммёмару. — Это точно! Лучший замок в мире. Я покажу вам, где колотушка. Пол заскрипел, и Шиммёмару опять ухватилась за край миски. Этот замок определённо нуждался в ремонте, пол казался очень непрочным. Она почти приготовилась, что сандалии Сейджи пробьют в нём дыру, и они упадут и разобьются насмерть. Но этого не произошло. Сейджа стояла под чем-то, похожим на лестницу, и, к изумлению Шиммёмару, вспарила вверх, через дыру в потолке, на следующий этаж. — Ты можешь летать! — Все могут летать, — ответила Сейджа, самодовольно ухмыляясь. Эта комната была выше и темнее, на расшатанном столе посередине стояла потрёпанная, заклеенная грязными бумажными печатями деревянная коробка. В этом старом, забытом замке она выглядела почти естественно. Сейджа встала перед ней на колени и поднесла к ней миску. — Я не могу открыть её, — пояснила Сейджа, — только лилипут, в чьих венах течёт кровь Иссумбоси, способен на это. Шиммёмару посмотрела на печати, неожиданно испугавшись. Что если она тоже не сможет её открыть? Но ей говорили много, много раз, что члены семейства Сукуна были прямыми потомками Иссумбоси. Они не стали бы лгать ей. — Что мне нужно делать? — спросила она, глядя вверх, на Сейджу. — Попробуйте дотронуться до печатей для начала, — улыбка Сейджи выглядела странно в этом свете. Шиммёмару протянула руку и дотронулась до одной из них. Бумага на ощупь была холодной и склизкой. Ничего не изменилось. Она разочарованно посмотрела на Сейджу, но та по-прежнему улыбалась. — Попробуйте порвать их, — предложила она. Шиммёмару ухватилась за край печати и дёрнула её. Та порвалась, как самая обычная мокрая бумага. Шиммёмару услышала смех Сейджи. — ДА! Не останавливайся! Рви дальше! Сорви их все! Шиммёмару забралась на коробку, впиваясь ногтями в каждую из печатей, разрывая их как можно сильнее. Сейджа начала хлопать в ладоши, подпрыгивая каждый раз, когда очередной кусок падал на пол. Когда последняя из печатей была сорвана, Сейджа уже с трудом могла сдерживать возбуждение. — Это правда! Ты настоящая! Настоящая наследница Иссумбоси! — она схватила Шиммёмару обеими руками и подняла в воздух. — Я наконец-то нашла тебя! Шиммёмару пискнула и вцепилась в её руку. Но несмотря на страх, она тоже смеялась, заразившись радостным возбуждением. Улыбка Сейджи растянулась до ушей, и её глаза были большими и яркими. Она была симпатичной, подумала Шиммёмару. Впервые в жизни она пожалела о своём росте. Ей хотелось, чтобы Сейджа была не о́ни, а лилипутом, как она. Кем-нибудь, с кем она могла встретиться и подружиться раньше. Сейджа опустила её и принялась возиться с сундуком. Тот открылся, и Сейджа вытащила большой, замысловато иллюстрированный молот. Красные и золотые краски на нём блестели, а красная лента, обвивавшая его, выглядела совершенно новой. Обе девушки смотрели на него с трепетом. — Она настоящая, — прошептала Шиммёмару, — она существует. — Разумеется, она настоящая. В Генсокё нет ничего невозможного, — Сейджа протянула ей колотушку, — вот, Ваше Величество. Она ваша. Шиммёмару осмотрела её. Рукоять колотушки была огромной; ей потребовались бы обе руки, чтобы взять её. Но она всё равно приняла её из рук Сейджи. Разряд магической энергии пробежал через неё. Тёплое игристое счастье наполнило её крошечное тело, и она снова не смогла сдержать смех. Сейджа тоже улыбалась. Они смотрели друг на друга, довольные своей работой. И во второй раз Шиммёмару почувствовала укол раздражения из-за их разницы в росте. Ей хотелось бы броситься вперёд и обнять Сейджу, или взять её руку и крепко сжать её. «Хотелось бы мне быть большой», — подумала она. Колотушка засветилась. — Почему бы не попробовать загадать желание? — предложила Сейджа. — Попытайтесь. Только не просите что-то глупое. Или слишком большое, или… ну понятно. Разумеется, зачем ещё нужна колотушка? Шиммёмару держала силу чудес в своих руках. Она подняла колотушку вверх и громко прокричала: — Я хочу стать больше! Ничего не изменилось. Может быть, нужно было ударить то, что она хотела увеличить? Но колотушка тяжёлая. Её не раздавит, если она упадёт на неё? Игра стоила свеч. Она зажала рукоятку между колен, взяла боёк обеими руками и крикнула ещё раз: — Я хочу стать больше! Затем потянула боёк на себя, пока тот не дотронулся до её лба. Ослепительная вспышка света, громкий комичный хлопок, и внезапно всё начало сжиматься. Шиммёмару вскликнула, дезориентированная, и попятилась назад. Колотушка стала меньше; она могла держать её одной рукой. Комната была только немного больше, чем главный зал особняка её тёти. Сейджа больше не была гигантом и стояла напротив неё, приоткрыв рот в восхищении. Она по-прежнему была выше Шиммёмару, но только на голову или даже меньше. И она была прекрасна. Теперь Шиммёмару могла видеть это ясно. Сейджа Кидзин была настоящей красавицей. — Это работает, — сказала Сейджа, с трудом веря своим глазам, — и правда работает. И до того, как Шиммёмару успела шевельнуться, она бросилась вперёд и сжала её в объятьях. Шиммёмару с облегчением улыбнулась, осознав, что одежда увеличилась вместе с ней, и обняла её в ответ. Под плащом Сейджа была очень худой и пахла чем-то, что Шиммёмару не узнавала. Чем-то чужим и прекрасным. Сейджа отступила и взяла Шиммёмару за свободную руку. Шиммёмару почувствовала, что краснеет. — Ваше Величество, принцесса Шиммёмару Сукуна. Позвольте мне работать на вас. Позвольте мне работать, как ваша слуга и советница, и вместе мы сможем изменить Генсокё к лучшему. — Я-я буду главной? — Простая… — Сейджа остановилась и задумалась над тем, что собиралась сказать. — У простолюдинки вроде меня нет ни харизмы, ни нужного воспитания. Это более подходящая роль для члена королевской семьи Сукуна — возглавить революцию и встать во главе Генсокё, когда она завершится успехом. Вас же обучали навыкам лидера, верно? Это было правдой, Шиммёмару немного учили управлению и дипломатии, на случай, если она унаследует престол. Но поможет ли это ей? — Обучали, но… я не знаю, справлюсь ли я достаточно хорошо… — Конечно вы справитесь, — Сейджа говорила так убедительно, что Шиммёмару не могла ей не поверить, — почему бы нам не подняться наверх? В Генсокё? Попросите колотушку доставить нас туда. Пойти в Генсокё? Сейчас? Впрочем, почему бы и нет? Она была большой и ей нечего было бояться. С колотушкой она могла сделать всё что угодно. Она сжала Руку Сейджи в своей и подняла вторую руку вверх. — Колотушка, подними нас в Генсокё! — и она ударила по их переплетённым ладоням. Замок задрожал. Шиммёмару вскрикнула. Сейджа схватила её, прижав к себе. Ящик и стол задрожали, и громкий скрип эхом пронёсся по комнате. Потом здание с ужасающим треском понеслось вверх и пробило своды, расширив дыру в пещере. Сейджа вцепилась в Шиммёмару ещё сильнее, её длинные ногти больно впились в кожу. Всё вокруг взорвалось светом. Шиммёмару зажмурилась. В любую минуту они могли замедлиться и упасть навстречу смерти. Она должна была сказать что-нибудь. Она должна была использовать колотушку, чтобы защитить их. И вдруг замок прекратил двигаться. Ещё одно мощное сотрясение, и он замер. Они двое тоже не двигались. Шиммёмару почувствовала, как что-то щекочет лицо. Оно было мягким, как пёрышко. Она открыла глаза и подняла голову. Всё вокруг было светлым. За окном раскинулась широкая, акварельно-голубая простыня. Шиммёмару вырвалась из рук Сейджи и бросилась к окну. Это было небо! Они плыли по небу! Сейджа бросилась за ней. — Осторожнее, Ваше Величество. Не сорвитесь! Она взяла её за плечи, и вместе они выглянули в окно. Это было совсем как в книжках с картинками. Со всех сторон не было ничего, одни голубые небеса с редкими белыми и пушистыми облаками, проплывающими мимо. Ниже, Шиммёмару догадалась, были деревья. Бессчётное число деревьев, разбросанных по пересеченной местности. Холмы. Долины. Горы. На их вершинах виднелись белые пятна. Снег? Невидимое перо, щекотавшее щёки, она поняла, было ветром. Воздух был холоднее и свежее, чем она когда-либо вдыхала, он заполнял каждую частицу её лёгких. Она хотела найти Солнце, но вспомнила, что вредно смотреть на него напрямую. Но где оно? Она нашла его слева, у самого горизонта. — Я снаружи, — проговорила она дрожащим голосом, — я снаружи. Это всё на самом деле… Оно существует… — То, что в Мире О́ни называют вечером, на самом дело утро в Генсокё, — пояснила Сейджа, — они делают это наоборот. Неплохо придумано, верно? — Мы действительно жили здесь? Лилипуты действительно жили в таком месте? — Они жили, и они будут жить снова, под вашим управлением. Шиммёмару посмотрела на Сейджу, с трудом оторвав взгляд от пейзажа. — Я правда могу? Я действительно могу править здесь? — Конечно, вы можете. И я буду на вашей стороне поддерживать вас. Если вы позволите, разумеется. — Я… — Шиммёмару почувствовала, что слёзы наворачиваются на глаза, — я сделаю это. Я возглавлю революцию. Она сжала колотушку. Она больше не нуждалась в уговорах. Не после той красоты, что она увидела. — Теперь, когда я вижу это, я не могу оставить лилипутов в Мире О́ни. Сейджа сжала её плечи, потом развернула её так, что они стояли лицом друг к другу. Она взяла Шиммёмару за руку. — Вы позволите мне? Шиммёмару кивнула, хотя и не поняла, что та имеет ввиду. Сейджа опустилась на одно колено, и Шиммёмару почувствовала прикосновение губ на её пальцах. Иллюстрация: https://i.imgur.com/0NdR8zQ.png И так началась их революция.