По доброй воле

      — Джин, мне нужна твоя помощь. — Очень серьезно настроенный и крайне сосредоточенный на своем замысле брюнет прямо смотрел на вальяжно, но неизменно с прямой спиной расположившегося напротив блондина, который медленно поднял на него свои карие глаза, сопроводив этот спокойный и мягкий взгляд легкой улыбкой до безобразия пухлых губ.       — Ах, Юнги, для тебя все что угодно. Помощь как друга или как профессионального актера? — Он поднял одну бровь, и вновь вернул свой взгляд меню.       — Как друга-суккуба. — Юнги сказал уверенно, на выдохе, и Джин, не поднимая глаза, улыбнулся на этот раз шире.       — Мне страшно представить, о чем ты собираешься попросить… — Блондин отложил меню, успев определиться с заказом, и ближе придвинулся к столу, расправив свои облаченные в розовый льняной двубортный пиджак божественно широкие плечи.       Он смотрел на Юнги внимательно, с легкой улыбкой, которая придавала ему невинного очарования, однако Юнги слишком хорошо знал, что скрывалось за этим красивым лицом, и иногда сомневался в том, насколько умно иметь лучшего друга — суккуба, перед магнетизмом которого, решись он его применить, просто невозможно устоять.       — Юнги, в твоих прекрасных глазах я вижу вновь сомнения по поводу моих чар. — На этот раз Джин упустил с лица свою спокойную улыбку, закатив глаза. — Мы же с тобой договорились, что ты вне зоны моего очарования. Кажется, я еще ни разу не давал повод мне не доверять, а ты продолжаешь каждый раз строить такое лицо, как будто собираешься заключить сделку с дьяволом, а не поговорить с лучшим другом.       — Потому что ты дьявольски хорош, Ким Сокджин. — Юнги знал правильный подход, и блондин вновь улыбнулся.       — Тебе всегда стоит с этого начинать. Нет, я, разумеется, знаю, насколько красив, но каждый раз приятно слышать этому подтверждение. — Джин вновь откинулся на спинку обитого черным бархатом кресла. — Тем более, я знаю наверняка, что ты не лукавишь. Но что у тебя ко мне за дело, милый?       — Мне нужно, чтобы ты отвлек одного вампира.       — Прекрасно. Что он тебе сделал, что ты добровольно отдаешь его мне на съедение? — Джин улыбнулся, а Юнги вдруг вспомнил, что Джин был настолько сильным суккубом, что мог вытянуть из жертвы душу за одну ночь любви.       Правда, он никогда так не делал, в какой-то момент обнаружив в себе человеколюбие. Наверное, как раз в тот момент, когда люди единогласно признали его самым красивым и талантливым актером нации, который очень настойчиво рвался со своей новой, только отснятой работой, в мировой прокат. Вообще, по своей природе, суккубы были демонами, которые могли примерять человеческий облик как раз для того, чтобы подпитывать свои силы, потому что на секс с ними, и это логично, соглашались лишь тогда, когда они выглядели как люди, то есть привлекательно и привычно. Однако, в Средние века, когда люди были слишком набожны и крайне неохотно поддавались на соблазнения, большинство суккубов истребили, просто потому, что они голодали. Голодный суккуб не мог принять человеческий облик, и именно тогда, лишенный своих чар, он был наиболее уязвим. Но Джин был силен. В один момент он настолько приловчился аккумулировать извлекаемые жизненные силы, что теперь просто забыл, когда ему приходилось отказываться от человеческого облика.       Его принимали за вампира, потому что, по сути, он был формально на него похож: не старел и питался энергией, которую просто получал не через кровь, а через секс. И потому к нему относились очень спокойно, особенно теперь, когда между людьми и вампирами был заключен мирный договор, который полностью устраивал обе стороны.       — Перестань. Я прекрасно знаю, что ты умеешь рассчитывать силы. И не причиняешь никаких физических страданий.       — Это правда. Только удовлетворение. И после — легкое головокружение, но это только если увлекусь. — Джин забавно тыкал своим длинным пальцем в развернутом перед подошедшим официантом меню.       Как только, приняв заказ у Юнги, официант отошел, Джин вновь придвинулся к столу, чтобы сказанное слышал только его лучший друг.       — Именно поэтому я люблю вампиров — они неиссякаемый источник сил. В отличие от людей.       Если сравнивать с чем-то более понятным, человек был литиевым аккумулятором, в то время как вампир — атомным реактором. Правда, вампиры намного более неохотно поддавались чарам суккуба, но у Джина с этим никогда не было особых проблем.       — Все-таки ты паразит. — Юнги, несмотря на кажущийся оскорбительным посыл, широко улыбнулся, и Джин ответил такой же улыбкой в ответ.       — Ты прекрасно знаешь, что я отдаю взамен. Поэтому не надо тут… — Он забавно погрозил пальцем.       Юнги действительно знал, потому что их крепкая и проверенная временем дружба началась именно с секса. Пока Джин вдруг не решил, что разговоры с Юнги дают ему больше пользы, чем секс, и добровольно не сознался в том, кем является. Юнги оценил такой широкий жест, и вот теперь…       — Давай уже, говори, кого ты хочешь отдать мне на заклание. — Джин стал нетерпеливо тарабанить пальцами по столу.       — Мой будущий бизнес-партнер, Чон Хосок. Представитель одного знатного вампирского рода, который долгое время жил в Европе, налаживая там бизнес, и теперь возвращается на родину, чтобы налаживать бизнес тут.       — С помощью твоего банка? — Джин теперь был заинтересован, услышав сакраментальное «представитель одного знатного вампирского рода».       Джин был коллекционер по долгу своей природы и призвания, потому он любил, когда к нему в руки попадали такие особенно ценные экспонаты.       — Да. Отец хочет соглашение на постоянной основе. А у них уже есть несколько предложений. И я теперь должен плясать перед ним обезьянкой, в надежде, что он выберет именно наш банк, а не метнется к конкуренту. Плевать, что его возглавляет человек.       — Так… Ну, теперь ясно. Ты хочешь, чтобы этот твой… — Джин забавно задумался, затем просияв. — Чон Хосок плясал обезьянкой передо мной? Юнги, чтобы я мог оказывать на него такое влияние, мне нужно явно не несколько встреч и явно не просто поговорить. Чтобы я мог его убедить на сотрудничество с тобой. В этом вопросе, как в поговорке: вода камень точит и…       — Мне не нужно, чтобы ты склонял его к подписанию договора! Я просто хочу, чтобы ты его отвлек, чтобы у него всегда была компания, и мы встречались с ним только во время решения рабочих вопросов.       — А вдруг он очень хорош собой? Как ты относишься к династическому браку? Это самый верный гарант любого соглашения! — Джин с хитростью посмотрел на Юнги, который сначала смутился такой лишь гипотетически возможной перспективе, а потом все-таки закатил глаза.       — Мне это не нужно.       Теперь Джин не только смотрел с хитростью, но и улыбался, видя то, как щеки Юнги покрывались очаровательным розовым румянцем.       — Ай, милый, ты слишком не уверен в себе! Поверь мне: я повидал очень много кого на своем эротическом пути, и могу сказать, что ты действительно прекрасен. Причем и внешне, и внутренне. Волшебный темперамент и… — Джин задумался, явно что-то выуживая из памяти, в то время как румянец на щеках Юнги стал краснее, а губы возмущенно надулись.       — Ты лезешь не в свое дело, Ким Сокджин.       Джин нахмурился.       — Я, вообще-то, сделал тебе такой нехилый и очень искренний комплимент, как друг, а не тот, кто хочет снять тебя в баре, решившись на отчаянный топорный флирт после того, как ты отверг заказанный для тебя виски. — В его голосе слышалось что-то, отдаленно похожее на обиду, но уже в следующее мгновение он улыбался, разглядывая принесенное ему блюдо.       — Ты согласен?       — Я не могу тебе отказать. — Джин примерялся к сочному стейку с кровью, затем подняв на Юнги невозмутимый взгляд. — Потому что, обижаясь, ты неизменно начинаешь дуть щеки и губы, а мне начинает хотеться вновь затащить тебя в постель, так ты становишься невыносимо мил… Всё, всё, харе закатывать глаза — не выкатишь их потом обратно, я пошутил! Я готов тебе помочь. У тебя есть план?       Брюнет деловито положил локти на стол, сцепив перед собой руки в замок, и начал излагать, пока Джин с надрывом постанывал над куском сочного мяса.

Первая встреча

      — Вы прилетели с братом? — Юнги ничего об этом не знал и теперь очень искренне недоумевал.       — Да. Он будет здесь работать. Он кинооператор. — Увидев на лице Юнги замешательство, Чон Хосок поспешил добавить. — Уверяю, он никак не помешает нашей предстоящей работе! Моим предназначением было лишь доставить его сюда в целости и сохранности, а все остальное уже будет на его совести.       Юнги собирался что-то ответить, но тут к Чон Хосоку стремительно подошел высокий молодой человек, сильного спортивного телосложения, как Юнги облаченный во все черное и с огромным рюкзаком за плечами, который очень контрастировал с небольшим дорожным чемоданом его брата.       — Хо, зачем ты меня оставил? — Он звучал по-детски возмущенно, насупив брови на своем так же по-детски очаровательном лице.       — Гук, ты уже взрослый малый. И перестань дуться! — Чон Хосок взял его за руку, мягко развернув к Юнги. — Мистер Мин, это мой младший брат, Чон Чонгук.       — Здравствуйте, мистер Мин. — Молодой человек в один момент стал серьезным, протягивая Юнги свою большую, не в пример старшему брату ладонь, которую Юнги почти на автомате пожал.       — Какие у нас планы? — Чон Хосок, продолжая держать за руку своего младшего, очень внимательно разглядывающего Юнги, тоже теперь с любопытством и нескрываемым интересом смотрел на него.       — Обед. Я заказал столик в одном ресторане, где подают отличное мясо…       — Мясо? — Чонгук сразу оживился. — Хо, можно мне с вами? Обещаю, потом я свалю в неизвестном тебе направлении и не появлюсь, пока ты не позовешь!       — Мистер Мин, с этим не будет проблем? — Хосок вновь обворожительно улыбнулся, и Юнги сразу понял, что проблемы будут только у одного — у него.

***

      — Здесь очень мило. — Чон Хосок оглядывался по сторонам, сидя на очень удобном и стильно выглядящем деревянном кресле перед накрытым белой скатертью столом.       — Да. — Юнги смотрел ему за спину, как раз в ту сторону, откуда должен был появиться Джин.       — Скажите, а вы уже сделали заказ, или я могу выбрать что-то на свой вкус? — Чон Чонгук, который расположился рядом с братом, уже горящими глазами изучал меню.       — Все, что угодно. — Юнги улыбнулся, но, кажется, его улыбка вышла слишком нервной для сложившейся почти неформальной обстановки.       — Что-то случилось? — Чон Хосок торопливо обернулся в ту сторону, куда смотрел Юнги, и Юнги пришлось перевести взгляд.       — Нет. Просто… Я не слишком преуспел по жизни в завязывании знакомств и теперь волнуюсь.       Лучше говорить правду. И Чон-старший оценил такую откровенность, очень сочувственно и мягко улыбнувшись.       — О, не переживайте так. Я очень прост в общении, и вы скоро в этом убедитесь.       Юнги вновь улыбнулся, краем глаза заметив того, кого ждал. Ким Сокджин, во всем его великолепии и совершенном экстерьере, теперь очень эффектно подчеркиваемом легким летним светло-серым костюмом, под который была надета заправленная в брюки и акцентирующая внимание на его талии футболка с вырезом, интригующе приоткрывающим его выдающиеся ключицы. Он вошел в учтиво открытые для него швейцаром двери. Его тут же узнали, и он, после нескольких вежливых улыбок, наконец, заметил Юнги, который выглядел слишком растерянно для человека, который все продумал до мелочей.       — Юнги! Какая встреча! — Джин обошел стол и встал с краю от него, теперь имея возможность разглядеть всех устроившихся за ним вампиров.       И Юнги понял, что план летит к чертям, когда взгляд Джина слишком на долго остановился на Чонгуке, который теперь смотрел на него, неосознанно приоткрыв рот, с удивленно распахнутыми и ставшими похожими на оленьи глазами. Да. Этого стоило ожидать. И именно это Юнги не предусмотрел.       — Прошу прощения, я, наверное, помешал. — Джин виновато наклонил голову, не спуская взгляд с Чонгука, который неосознанно начал мотать головой из стороны в сторону в знак протеста прозвучавшему предположению.       — Нет. — Младший Чон поднялся и протянул свою руку. — Чон Чонгук.       Все, Джин явно сел на коня, надев свои самые сверкающие и слепящие неподготовленный взгляд доспехи, и Юнги прекрасно знал этот взгляд, когда его лучший друг был действительно заинтересован, выбирая жертву не из голода, а из удовольствия. Мальчик был обречен.       — Ким Сокджин. — Он мягко пожал протянутую ему ладонь, но Чонгук не торопился его отпускать.       — Мистер Ким! Я большой поклонник вашего творчества! — Чон Хосок поднялся вслед за братом, и устремленный на него взгляд Джина значительно отличался от того, что предназначался Чонгуку — в нем не было первозданной заинтересованности, только искренняя приветливость. — Чон Хосок.       — Спасибо большое, мне приятно встретить ценителя своего творчества. И еще приятнее познакомиться с ним. — Он, изящно вызволил руку из неосознанно крепкой хватки Чонгука, вложил ее в протянутую ладонь Чон Хосока.       — Вы присоединитесь? — старший Чон положил руку на плечо своего завороженного и совершенно выключенного увиденным из реальности брата, с ожиданием смотря на Джина.       — О, я думаю, что мистер Ким торопится. — Юнги поднялся, уже собираясь проститься с лучшим другом, поняв, что он не будет ему помогать.       — Нет, после окончания съемок у меня теперь много свободного времени. — Джин учтиво улыбнулся, затем недовольно зыркнув на Юнги.       — В таком случае… На пару слов. — Он взял Джина под локоть и быстро потянул на безопасное расстояние от столика, за которым вновь расселись его будущий бизнес-партнер и его обреченный младший брат.       — Джин, не смей! Я тебе запрещаю, ты слышишь? — Шепот Юнги был очень строгим и даже раздраженным, но Джин лишь улыбался, глядя в сторону только теперь ощутившего смущение Чонгука, который, покраснев, опустил голову, все же поглядывая в сторону Джина.       — Извини, Юнги, но я не могу идти против своей природы. А моя природа идет в сторону вот этого цветка. Бежит в сторону этого цветка. Несется, сметая все на своем пути, в сторону этого цветка. — Джин перевел взгляд на Юнги. — И я очень не советую становиться на моем пути.       — Джин, он ребенок!       — Знаю я, какие вампиры дети. Сколько ему? Наверняка, не меньше сотни лет. Он уже давно достиг возраста согласия. — Глаза Джина блестели так, что совершенно затмевали льющийся через большие окна свет — он был серьезно увлечен, возможно, лишь второй раз за то время, что они были знакомы. — Юнги, не волнуйся. Я не собираюсь его убивать. Просто… Я не могу пройти мимо. Мне даже не пришлось напрягать свое обаяние. К тому же, он достаточно аппетитный и, наверняка, сладкий на вкус, чтобы я не мог отказать себе в возможности его попробовать. Самым приятным для него способом.       — А как же Чон Хосок?.. — У Юнги все еще оставалась призрачная надежда на то, что Джин одумается. Настолько призрачная, что она растаяла спустя мгновение.       — О, он крайне очарователен, как раз соответствует твоему вкусу. — Джин улыбнулся. — Уверен, у тебя не возникнет никаких трудностей при общении с ним.       — Джииииин…. — Юнги оставалось только умолять, но Ким Сокджин был непреклонен. — Тогда я расскажу им, что ты суккуб.       Джин только улыбнулся, прекрасно зная, что угрозы Юнги не имели под собой никакого реального основания, просто потому, что он органически, в чем Джин успел убедиться, не способен на подлость. Именно поэтому, собственно, Джин и открыл ему свою истинную сущность, прекрасно зная о том, как обычно реагируют на суккубов. Как на отвратительных похотливых паразитов, к коим Джин никак не мог себя теперь причислить. Которых нужно избегать, а лучше — истреблять.       — Тогда я обрушу на тебя все свои силы, и ты придешь в себя только с утра, до ушей испачканный в смазке, с приятно саднящей задницей и немного уставший. — Увидев, как Юнги надул губы, Джин тут же смягчился, положив руку на его плечо. — Юнги, повторюсь, в этом случае я не могу идти против своей природы. Если бы не Чонгук, я бы занялся твоим Хосоком, но… Вот такое неудачное стечение обстоятельств. Хотя, возможно, именно оно и является удачным.       Джин быстро подмигнул раздосадованному отказом Юнги, решительно направившись в сторону оставленного до этого стола.       — И вы так просто отпустили своего брата с мало знакомым… вампиром? — Юнги вздохнул, думая о том, что ему теперь придется самому заниматься развлечением своего бизнес-партнера, потому что даже его младший брат теперь явно выключен из игры. Однако, Юнги теперь все-таки не мог до конца определиться с тем, плохая это была новость или…       — О, этот вампир слишком хорошо знаком… всем. — Чон Хосок улыбнулся, затем прямо посмотрев на Юнги. — Мне казалось, вы с ним друзья? Так почему я не могу доверить ему своего младшего?       Потому что он сделает из него секс-раба, который добровольно будет подставлять свой зад и просить еще, даже не подозревая о том, что он является энергетическим колодцем для жадного и могущественного суккуба.       — Нет, я доверяю Джину как себе.

Близкое взаимодействие

      Юнги сидел в своем кабинете перед монитором компьютера и набирал своему лучшему другу, которому собирался высказать все, что он о нем думает. В Юнги говорило неосознанное чувство вины, связанное с тем, что это именно он познакомил Джина с Чонами, а значит, на нем так и так числится ответственность.       — Джин! Ты где?       — Я… На студии. — Голос Джина звучал будто как обычно, но его речь была немного затянутой, как будто он тщательно обдумывал каждое свое слово прежде чем выпустить его изо рта. — Что-то случилось?       — Куда ты дел пацана? Его старший брат волнуется.       — Какого пацана? — По голосу было ясно, что Джин на самом деле прекрасно понимал, о ком шла речь.       — Того, который, наверняка, тебя сейчас облизывает, похотливый ты конь!       — А чего конь-то сразу? Хотя, ты, верно, просто помнишь, какой у меня… — в голосе Джина появилась игривая интонация, и Юнги стал закипать стремительнее, все еще испытывая обиду по поводу отказа Джина придерживаться их изначально разработанного плана.       — Джин, я не шучу. Пусть он включит телефон и позвонит брату.       В трубке послышалось спокойное и мягкое «Гук, зачем ты выключил телефон?», а потом какие-то едва доносящиеся, но все-таки понятные звуки, которые заставили Юнги скривиться.       — Сейчас он позвонит. — Джин звучал очень уверенно. — Не переживай. Я не знал, что он должен отчитываться перед братом, так бы позаботился… Эй, эй, перестань! Позаботился о том, чтобы… В общем, скоро все будет! До встречи.       Джин отложил телефон, затем запустил свои длинные пальцы в темные волосы, неохотно, но все-таки настойчиво отстранив от своей шеи нетерпеливые и очень жадные губы Чонгука, одна рука которого уже начала медленно, но верно по бедру подбираться к ширинке немного потерявшего осмотрительность Джина. И его взору сразу явились совершенно затуманенные желанием полуприкрытые глаза Чонгука, которые красноречиво дополнялись приоткрытыми и успевшими чувственно припухнуть губами. Джин знал, что способен на произведение такого сильного впечатления, но это все равно было неожиданно, если учесть, что Чонгук был вампиром, и его сопротивляемость чарам была в разы больше, чем у простого человека. И особенно, если учесть, что Джин не прилагал никаких чар.       — Тебе нужно позвонить своему старшему брату. — Он пытался смотреть строго, но находящееся перед ним теперь ставшее по-детски капризным, и потому безмерно очаровательным личико сразу его смягчило.       — Почему мы не поехали к тебе?       — Потому что я хотел показать тебе настоящий серьезный съемочный павильон. Ты ведь будущий кинооператор. — Джин мягко убрал с лица темную челку, и Чонгук тут же же перехватил его руку, сразу принявшись покрывать ее медленными и очень чувствительными поцелуями.       Джин к такому не привык. Обычно, к нему сразу лезли в штаны, и не нужны были никакие предварительные ласки, но теперь было почему-то слишком много этой ласки, и Джин поймал себя на мысли, что ему начинает это нравится.       — А теперь мы поедем к тебе? — Губы Чонгука подобрались к его тонкому запястью, и он ощутил на своей коже мягкий и очень волнующий укус. Вампир. — Или ко мне?       — Нет, ты позвонишь брату, и я отвезу тебя домой. К тебе домой. А потом поеду к себе домой. — Джин наблюдал за тем, как обстоятельно Чонгук губами изучал его кожу. — Тебе стоит перестать, потому что скоро съемки возобновятся, и здесь вновь будут люди.       — Я не хочу. — Джин прекрасно знал, почему не хотел Чонгук, и ему, как всегда, это очень льстило.       — Я не спрашиваю. — Он решительно отстранил от себя нетерпеливого молодого человека и поднялся, сразу направившись к выводящей из гримерной двери. — Пойдем.       Чонгук без лишних возражений встал и последовал за Джином, но явно не для того, чтобы выйти. В момент, когда Джин уже потянулся к дверной ручке, Чонгук одной рукой взял его за талию, другой — за плечо, и стремительно развернул к себе, спиной прижав к двери. Чонгук уже готовился приложиться к пухлым губам, но его очень твердо и решительно остановила рука, пальцы которой теперь мягко держали его подбородок.       — Ты слишком торопишься, малыш.       — Я всегда получаю то, что хочу. — Требовательный тон и, кажется, малыш был не так прост, как думал Юнги.       — Разумеется, ты получишь то, что хочешь. Но играть мы будем только по моим правилам. — Джин улыбнулся, затем быстро поцеловал Чонгука в щеку и, ловко выпутавшись из сильных рук, открыл дверь.       Ожидание только усиливает желание, и Джин как никто другой знал это.

Столкновение

      Теперь появился еще один неформальный повод — полноценный обед в обществе Ким Сокджина, который, прежде чем принять приглашение Юнги присоединиться, несколько раз спросил о том, будет ли Хосок один или с братом.       — С каких пор тебя начало смущать присутствие Чонгука? Одно радует, что он явно жив, потому что я всерьез начал опасаться за его благополучие. Думал, ты его уже давно съел. — Юнги спокойно расположился в кресле, изучая меню, чтобы сделать заказ для себя и задерживающегося по делам Хосока, и Джин, занявший место рядом с ним, последовал его примеру.       — Ты не понимаешь. Намного приятнее, когда жертва немного потомится в ожидании. Это как с мясом: чем дольше маринуешь, тем оно мягче и слаще.       — Это отвратительно, Джин.       — Это вполне логично, Юнги. Чонгук очень хороший мальчик, и знаешь, мне хочется, чтобы он получил максимальное удовольствие. А я получил максимальную отдачу. — Джин рассуждал очень спокойно, как будто не о сексе, а о выгодном деловом предложении.       — За один раз? — Юнги вопросительно посмотрел на Джина, при этом на его лице отпечаталось искреннее удивление.       — Ты же сам сказал, чтобы я не мучил ребенка. — Джин закатил глаза. — Вот я и не буду его мучить. Честно сказать, мне немного не по себе, что я собираюсь терзать, пусть и самыми приятными способами, родного брата твоего бизнес-партнера. Который вполне может стать не только партнером. Это как-то… Не по-людски, как бы смешно и нелепо это не звучало.       — Откуда в тебе столько совести, мой милый друг? — Юнги впервые, после их объяснения, слышал в рассуждениях Джина вполне серьезную задумчивость.       — Перестань. — Джин раздраженно отмахнулся. — Мне становится совестно, когда он смотрит на меня этими своими оленьими глазами. Он темпераментный, голодный, но при этом невинный. Это самое лучшее сочетание, но… Черт тебя дери, Юнги!       Джин тут же пригнулся, в то время как Юнги посмотрел в сторону входа, сразу запечатлев там Хосока, с которым был его младший брат. На удивление поникший и тихий. Заметив Юнги, Хосок помахал, а Чонгук только кивнул, уже вознамерившись удалиться.       — Что там? — Голос Джина раздавался с коленей Юнги, на которые он теперь положил голову, скрывшись под столом.       — Кажется, Чонгук собирается уходить. Почему он такой расстроенный? Ты что, его чем-то успел расстроить?       — Я игнорирую его три дня. Или четыре. Не помню. Мариную…       — Джин? — услышав знакомый голос, Джин дернулся, чувствительно ударившись головой о деревянный край стола. — Что с тобой?       — У него… голова болит. Он поэтому положил мне ее на колени… Ну чтобы… — Юнги улыбался, глядя на то, как глаза Хосока стали удивленно округляться, в то время как уголки его губ стали неожиданно недобро опускаться.       — Так принято у лучших друзей? — В голосе Хосока было сомнение, и Юнги на секунду показалось, что в нем был намек на ревность, но…       — Не нужно ревности! — Джин выпрямился, потирая ушибленное темечко. — Мы с Юнги очень давно дружим и только поэтому близки. Ох, совсем забыл! Мне пора! У меня… читка сценария! Очень срочная! У меня голова как решето, бывает же такое…       Джин быстро поднялся и протянул Хосоку руку.       — Извини, что не могу составить вам компанию. Правда, дела. — Хосок все еще недоумевал, в то время как Джин, соблюдая приличие, повернулся к Чонгуку, на лице которого было… у него было не внушающее ничего хорошего выражение лица. — Привет, Чонгук. И пока. Мне пора.       — Я провожу. — Чонгук успел ухватить Джина за руку, крепко сжав его предплечье. — Мистер Мин, рад был повидаться.       Джин успел бросить на Юнги очень сильный взгляд, но Юнги не успел прочитать, что именно он транслировал.       — Я не люблю, когда меня провожают против моей воли. — Джин чувствовал на себе всю силу спортивных мышц все еще крепко вцепившегося в него Чонгука, который уверенно вел его в сторону выхода.       — А я не люблю, когда меня игнорируют. — В голосе Чонгука, несмотря на всю его решительность, все же слышалась больше капризность, чем агрессия. — И что мы будем с этим делать? Где ты оставил свою машину?       — Ты можешь меня отпустить. — Джин потянул Чонгука в сторону своего парковочного места, которое располагалось за углом здания, в котором находился ресторан.       — А вдруг ты сбежишь? — Чонгук хитро посмотрел на Джина через плечо, затем взглядом продолжив разыскивать нужный и уже успевший стать ему знакомым автомобиль.       — Если я захочу сбежать, ты мне не помешаешь, можешь поверить на слово. — Джин не мог определиться с тем, как он относился к сложившейся ситуации, но одно было очевидно — в нем нарастало раздражение.       — Я так не думаю. — Чонгук, удостоверившись, что нашел нужную машину, ловко крутанул Джина вокруг своей оси, прижав к двери водительского места. — Надеюсь, ты не пренебрегаешь мойкой.       — Кто вообще тебе дал право так со мной обращаться? Мы знакомы меньше недели, а ты уже ведешь себя так, будто я что-то тебе обещал.       — Почему ты меня избегал? — Чонгук теперь прямо смотрел ему в глаза, и в этом взгляде было слишком много ласкающей воображение суккуба силы, потому что именно этой силой он и питался.       — Потому что не хотел видеть, это же очевидно. — Джин улыбнулся, увидев, как напряглись все лицевые мускулы, кажется, теперь смертельно обиженного Чонгука.       — Серьезно? — Он говорил сквозь зубы, а Джин видел перед собой только капризного ребенка, прихоть которого не была выполнена по первому зову.       — Ты слышишь, что я смеюсь? — Джин был совершенно невозмутим, с непередаваемым предвкушением ощущая, как нарастает внутри Чонгука что-то, издали напоминающее гнев. — И если ты думаешь, что сильнее меня, я должен тебя расстроить.       Джин сделал шаг вперед. Он ожидал, что Чонгук теперь отойдет, испытывая непреодолимое чувство обиды и ущемленного самолюбия, однако он и не думал делать шаг назад. Джин впечатался в его грудь, и затем сильная рука с силой вернула его на место.       — Мы не договорили.       — Перестань испытывать мое терпение. — Джин терпеть не мог, когда что-то шло не по его плану, и теперь терпел лишь потому, что знал, какое его ждет вознаграждение. — Я не собираюсь с тобой разговаривать.       Чонгук не стал с ним спорить на этот счет, просто с силой, чтобы минимизировать риск сопротивления, впившись в возмущенно приоткрытые пухлые губы. Он надеялся застать Джина врасплох, и кажется, ему это удалось, потому что Джин не стал отпихивать его, с энтузиазмом ответив на поцелуй. Чонгук собирался взять его за шею, чтобы увеличить чувственный напор и дать необходимой теперь глубины языку, но… Он в одном мгновение отпрянул, схватившись за свою губу, затем обнаружив на пальцах несколько капель крови. Воспользовавшись его замешательством, Джин мягко взял его спереди за шею, большим пальцем почти нежно водя по краю нижней челюсти. Но его хватка начала становиться сильнее, и глаза Чонгука стали невольно удивленно округляться.       — Я предоставлю тебе выбор, хотя никогда этого раньше не делал. — Джин притянул Чонгука к себе, и теперь его губы находились прямо напротив приоткрытых от сдавленных хриплых вдохов губ Чонгука. — Ты можешь теперь уйти. Я спокойно отпущу тебя. А можешь пойти со мной, и тогда для тебя пути назад не будет. Я, правда, хотел по-хорошему, но… Выбор за тобой. В первом случае, ты получишь свободу. Во втором… Ты узнаешь, что получишь во втором случае только если пойдешь со мной. Когда я говорил, что мы будем играть по моим правилам, я не жеманился. Ну, что ты выберешь?