Он приглашает моих демонов поиграть

      Для Итэра их первая встреча стала одним из тех воспоминаний, из-за которого сердце начинает тревожиться. А причина этому неспокойству холодный, пронзающий насквозь взгляд. В глазах путешественника Сяо был омраченным, губительным адептом, молчаливым и избегающим любого контакта. В первые минуты общения возникало ощущение того, будто бы тебя изучают с последующим желанием уничтожить — неприятная атмосфера, заполняющая отделяющее их пространство.       Тем не менее, Сяо становится для путешественника тем, кого называют «снисходительным». Они случайно пересекались, и каждый раз, когда это происходило, Итэр мог немного приблизиться к нему. Помощь в зачистке зараженных кармой монстров или возвращение печати — все это способствовало тому, что адепт осторожничал с ним гораздо меньше, иногда даже ведя достаточно познавательный и длительный диалог. И вправду, кто еще из смертных сможет добиться подобного расположения? Только вот путешественник тоже оказался довольно странным и бесстрашным, раз всегда приближался к опаснейшему адепту из легенд.       Шло время, праздник фонарей был все ближе. Итэр, как и всегда, вездесуще норовил помочь каждому, и среди этих маленьких поручений оказалась просьба хозяйки, связанная с Сяо, для которого путешественник сделал маленький праздник. И черт его знает, как так вышло, что дальнейшая их встреча заставила адепта рассказать о том, какую важную роль он представляет для жителей гавани. Он будет защищать каждого человека, попавшего в беду, несмотря на то, что они его даже не знают или боятся. Итэр качает головой, поднимает взгляд на силуэт парня и слегка улыбается: — Ты будешь защищать даже меня?       Вопрос прозвучал с таким подтекстом, словно Итэр пытался записать адепта в личного защитника, но на удивление ни один мускул на лице того не дрогнул. Его янтарные глаза, направленные на Итэра, пожирающе проникали в самую суть его души, от чего путешественник испытывал волнение, ни с чем не сравнимое раньше. Страх и заинтересованность перемешались между собой, отбивая любую попытку здраво мыслить. В тот момент Сяо чересчур серьезно ответил: — Если ты когда-нибудь заблудишься, у тебя будут проблемы с ворами, с водой, огненными мечниками, привидениями, наркотиками, ядом, злыми или ядовитыми насекомыми или с опасными врагами, просто произнеси моё имя, я отвечу на твой зов и приду защитить тебя.       Размеренный четкий голос вибрацией проходил по нутру Итэра, принося приятное осознание защищенности: почему-то слова адепта звучали по-особенному честно; никогда еще в этом мире не хотелось доверять кому-то сильнее, чем Сяо. И это волшебное обещание, слово, данное им, воздушно растеклось по телу, принося умиротворение. Путешественник, снова взглянув в чужие глаза, замер, перестав дышать на секунду, а потом смущенно отвернулся: Сяо слишком неприступный и холодный, чтобы разглядывать его так открыто. — Нам пора, праздник вот-вот начнется! — быстро протараторила Паймон, уводя за собой Итэра.       Путешественник, прежде чем отдалиться, незаметно обернулся назад, дабы глазком разглядеть скрывающегося во тьме Сяо. Его темно-зеленые волосы, стройная фигура завораживала Итэра: адепт не столько красив, сколько загадочен. Есть некоторые вещи или люди, существование которых переплетено с мистическим чувством, из-за которых, обычно, возникают мурашки по телу. И сейчас, наблюдая, как Сяо незаметно исчезает, переносясь в неизвестное место, путешественник уверен, что зазнобило его сейчас далеко не от холода.       Ни один смертный не узнает о том, как адепт стоит на крыше одного из домов, скрываясь в непроглядной мгле, ради того, чтобы посмотреть на захватывающие дух праздничные фонари. Да, возможно, у него нет ничего человечного, но иногда Сяо пытается почувствовать себя обычным смертным, хотя лично себе в этом вряд ли признается. Как бы прискорбно оно не было, а он все равно навсегда останется воистину навеки одиноким и отвергнутым.       Если бы кто-то наблюдал за ним со стороны, точнее, за его душой, то увидел бы огромное скопление душ, стоящих позади мрачного адепта, и эта окутывающая его аура оттолкнула бы любого смотрящего. Эти бедные, неупокоившиеся призраки по пятам следуют за Сяо, навязчиво твердя ему: «Умри, умри, умри». Всепоглощающая ненависть призрачных существ сдавливает шею адепта; они заполоняют сознание, от чего он, разъяренный, закрывает глаза, пытаясь абстрагироваться от попыток причинить ему боль. И пусть внешне Сяо на вид сама отрешенность, настоящий непробиваемый лед, в глубине его опустошенного страданиями сердца находится нечто, от которого невозможно избавиться.       Пожирающая изнутри гниль вирусно разрастается по его сердцу и иногда перекладывается на окружающих существ: монстров или людей, неважно. Из-за этого ему приходится в своей вечной жизни оставаться на далеком расстоянии от тех, кто слишком слаб. Он никогда не стремился убивать людей: его демоническая сила в моменты боя всегда была неконтролируемой, а потому случайные смертные, оказавшись поблизости, умирали в агонии. Это его тяжелая ноша — быть проклятым и преследуемым жаждой мести погибших.       Молчаливо смотря на поднимающиеся ввысь праздничные фонари с пожеланиями людей, Сяо случайно вспоминает путешественника, который постоянно попадался ему на глаза. Общаться с ним было немного ново. Этот парень простой смертный и во многом непонятный для адепта. И особенно в понимании, почему он решил приготовить празднование для него лично, было, определенно, слишком сложно. Причина кроилась не только во беспросветном одиночестве, но и в четких убеждениях Сяо, искренне считающего себя недостойным для желаний почувствовать счастье. Опустив взгляд на свою руку, адепт сжал ее, и в этот момент, когда ладонь размыкалась, перед ним встала устрашающая сцена насквозь проткнутой кожи. На секунду залитые кровью глаза заставили его попятиться, пока через мгновение реальность не вернулась к нему.       Сяо, не без усилий, сохранил беспристрастный вид и поднял голову, дабы хотя бы на секунду забыться в неоглядном черном небе. И, возможно, когда-нибудь ему это удастся, но пока что приходится сильно смыкать губы, оставаясь один на один со своим внутренним демоном, бьющимся наружу. В этом даже есть какая-то глупая ирония: абсолютное зло борется точно с таким же злом, а может в буквальном смысле и с самим собой. Однако внутренние терзания адепта прекратились, когда чувство опасности повисло над Ли Юэ, и он, надев устрашающую маску, отправился выполнять долг перед Гео Архонтом…

***

      Сразу после того праздника люди вернулись к более насущным проблемам, которые так же касались и самого путешественника. Конечно, хотелось бы здесь остаться, но изучение мира ждать не будет: ему нужно становиться сильнее. Проходя мимо моста, он снова получил какое-то простенькое задание вблизь неизведанных земель. Поговаривают, будто там рабочие пропадают. Разумеется, добродельцу остается лишь слабо кивнуть головой и направиться прямиком на край карты, пускай и Паймон немного протестующе машет головой.       Добравшись до предместья Лиша, где обитают застрельщики Фатуи — достаточно проблемные и сложные противники, после боя с которыми Итэр точно получит пару-тройку ранений — ему приходится скрытно продвигаться по горе, выжидая момент, чтобы напасть сверху. Он пробивает голову одного из врагов, но недостаточно сильно, чтобы тот сразу же упал замертво. Солдат ошарашенно пошатнулся, в ответ заряжая свой щит и морозный выстрел. Благо, Итэр успевает увернуться, но второй застрельщик застает его врасплох: выстрел пробивает ногу льдом, оставляя в ней небольшую дыру. Путешественник вскрикивает, вытирает подступивший пот со лба и, вытянув руки вперед, притягивает их ветром к себе, после чего с остатками силы, ураганом запускает их в сторону. Стремительно приближаясь к падающим врагам, Итэр наносит быструю серию ударов мечом, оставляя глубокие царапины. Так продолжается несколько раз, пока солдаты вдвоем бессильно не падают наземь, оставляя после себя шевроны.       Он переглядывается с Паймон, как бы спрашивая, почему именно в этом месте, где нет ни одной шахты или постройки, вдруг стали пропадать жители гавани? Смотрелось все до жути подозрительно, потому Итэр решил хорошенько разведать местность, в надежде найти зацепку. И у него получилось: вдалеке, через озеро, он видел человека, силуэт которого смутно растворялся в пейзаже. Это было исчезновение? Мираж или же иллюзия? А вдруг что-то затянуло этого человека туда, откуда он не может выбраться. Итэр приблизился к границе земель. — Там может быть слишком опасно! — предупредила Паймон.       Проводница была права: из-за того, что местность не отмечена на карте, никто не мог предугадать, что же там находится. Даже опытные путешественники, пытающиеся зайти за границу, в итоге бесследно исчезали, не оставляя после себя никаких следов. Спасательные группы точно так же не возвращались, навевая на людей, живущих по всему континенту, тревогу. Но Итэр не мог так просто опустить руки перед опасностью хотя бы потому, что в этих бедных людях видел себя и свою сестру. Наверняка, этого мужчину или девушку обязательно ждут родственники дома, а когда тот не вернется, они обязательно выйдут на его поиски.       В глазах по-странному потемнело, тревожный голос щебетал в ушах путешественника, но несмотря на все предостережения он продолжал идти. Маленькими шагами, словно его что-то сдерживало, он продвигался вглубь. Обходил скалы, обессиленно иногда падая на землю, чтобы в конце концов снова подняться. Спустя чуть ли не часы, которые для Итэра превратились в вечность, его взгляд начал проясняться, а вокруг возникли видимые частицы невообразимой раньше энергии. Через секунду он словно ослеп, не в состоянии разобрать окружающую среду, однако это длилось недолго. Энергия, окутавшая его, холодила тело, перестав застилать взгляд, и перед Итэром возникла длинная протоптанная снежная тропа. Падающий снег растапливался на теплой коже, а ветер приносил за собой другие морозные крупицы. — Как мы сюда попали? — обеспокоенно проболтала Паймон, прижавшись к путешественнику.       Не менее удивленный Итэр начал оборачиваться, но ничего, что могло бы ему помочь прояснить ситуацию, не увидел. Оставалось лишь передвигаться дальше по странной протоптанной дороге. В голове закралась теория, озвучивать которую Итэр пока что не решился. Пройдя несколько сотен метров, путешественник вдали смог разглядеть маленькую деревушку. Поспешив к ней вместе с Паймон, наткнулся на огненный столб, благодаря которому быстро согрелся, но, к сожалению, на этом было все: здания оказались полностью заброшенными. Еще пройдя по несколько раз каждый дом, Итэр наткнулся на большой мешок, в котором лежал потертый чей-то дневник.

«Я не знаю, как мы попали сюда. Я и моя группа отправились за мужчиной под именем Дун Шен, известном владельце лавки с едой. Мы разведывали вокруг местность: на северо-востоке оказались каменные сооружения, разгадку которой никто из нас отыскать не сумел. Если кто-то это читает, пожалуйста, помоги нам».

      Рядом с дневником Итэр нашел примерную, вручную нарисованную карту, на которой отмечена точка, видимо, упоминающаяся в прочитанных страницах. Он переглянулся с Паймон, дневник положил к себе, и они решили следовать по карте. На удивление никаких приключений не находилось: было слишком тихо, буквально до жути, пробирающей кости. Возвращаться некуда, потому путешественник продолжал идти, иногда пытаясь согреться о попадающиеся столбы, благодаря которым можно было почувствовать тепло.       Наконец их взору предстала описанная картина в дневнике: огромные каменные руины расположились по периметру, а посередине покоилась засыпанная ледышками дверь высотой явно превосходящей метра три. Итэр побежал к каменным сооружениям и сразу понял: здесь никого не осталось. Он обеспокоенно прошел дальше, наткнувший на спящих големов, которые, по всей видимости были сломанные, и на маленьких огненных фей. Соприкоснувшись с Итэром, они взлетели и медленно пролетали над землей, растапливая снег, пока не достигли каменных сооружений. Возможно, путешественнику следовало обрадоваться повысившейся температуре, но вместо этого он испуганно отшатнулся: под снегом оказались человеческие скелеты. — Какой ужас! — прокомментировала Паймон.       Итэра, впервые видящего человеческие останки, вдруг перекосило. Неужели спасательная группа умерла от голода? Мороза? Или чего-то более страшного? Не найдя ответы, путешественник стремился разыскать представленную в записях загадку и нашел ее за непробиваемым льдом. Поблизости разбив багровый агат, взял его и со всей силой атаковал огромную глыбу. В момент образовалась продолговатая трещина, а еще позже она все-таки разлетелась, чуть ли не задев самого путешественника. Взглянув на теперь свободный столб с нарисованным анемо элементом, Итэр досадно нахмурился: ничего удивительного в том, что обычные люди не могли пройти здесь. — Неужели это и есть разгадка?       Итэр, не обратив внимание на риторический вопрос Паймон, задумался, почему из всех возможных элементов выпал именно его? Да, больше похоже на случайность, но с другой стороны это словно предупреждение или ловушка. Только вот рассуждения никаким образом не помогут: идти больше Итэру некуда, а блуждать во время метели все равно что подписать себе смертный приговор. Приходится собирать поток ветра, направляя его в колонну.       Проходит секунда, две, десять, но ничего не происходит. Вязкое чувство беспокойства вторглось в путешественника, от чего он начал озираться: до этого спавшие големы пробудились. И пусть такое было не впервые, но проблема кроилась в том, насколько их было много. Штук шесть? Итэру некогда было посчитать точно: выпущенные ракеты с нескольких сторон летели прямиком к нему. Если бы одна лишняя секунда, то, скорее всего, от него не осталось живого места. От осознания путешественника секундно затрясло. Но будь Итэр настолько пугливым, то не смог бы зайти так далеко, потому последующие его действия сконцентрированы на том, чтобы нанести как можно больше урона големам. Уворачиваясь от медленных атак, воин рассекает длинным мечом тяжелые механизмы. Быстрые атаки попадают все в цель, ломают их ноги, от чего пару големов уж точно должны были повалиться; размышления Итэра оказались слишком позитивными, потому что стоило противникам начать крутиться вокруг своей оси, как бежать стало некуда. Отброшенный ударом путешественник выхватывает из рук меч, поспешно пытается встать, но тут в его спину прилетает ряд разрывающих плоть ракет. Парень безмолвно открывает рот, выхаркивая приличную часть своей крови. С последними силами протягивает руку к рукояти меча, так и не достигнув цели: новая партия дальнобойных ударов настигла путешественника. Практически бездыханный путешественник через застилающую глаза кровь смотрит на подходящего к нему голема, пытающегося его добить одним сильным ударом. В те мгновения его рассудок мутнеет, а губы двигаются сами по себе: — Адепт… — Итэр начинает кашлять. — Сяо… помоги мне, прошу. Путешественник бессильно прикрывает глаза, ожидая своей участи.       Ничего не происходит. Даже странная тишина повисла в воздухе. Итэр приоткрывает глаза и видит чьи-то ноги. Приподнимает взгляд на янтарный свет холодных глаз, которые изучают его раненое тело. Он все-таки выполнил свое обещание, за что путешественник ментально благодарит его, слабо улыбнувшись. Сяо поворачивается, вращающимся копьем отражает очередную согласованную атаку нескольких големов, и Итэр, понимая, что он в безопасности, закрывает глаза, попытавшись немного отдохнуть и привести дыхание в порядок. Тем временем адепт, сильнее схватившись за копье, быстро перемещается по полю боя, нанося разрезающие, страшные атаки, которые способны сразу отрезать механические конечности. Каждый его рывок сопровождается звуком рассеченного воздуха и невидимыми движениями для неворуженного глаза. Пока он добивает одного противника, последний уцелевший посылает ракеты в лежащего путешественника, но те не достигают своей цели: Сяо оказывается прямо перед лежачим человеком и с легкостью отражает взрывы. Выгнув корпус для броска, адепт вкладывает в свое оружие немного демонической силы, отправляя его в полет, прямиком к голему, который впоследствии распался.       Холодное безэмоциональное лицо Сяо не меняется даже тогда, когда он опускается на одно колено, чтобы рассмотреть израненного путешественника. Он неуклюже подхватывает его за талию, из-за чего Итэр болезненно цыкает: открытые раны, облезлые куски кожи доставляют огромную боль. — Тебе больно? — Да… — Вы, смертные, такие хрупкие, — говорит Сяо скорее не с осуждением, а будто делая вывод для самого себя.       Казалось бы, что на этом беды должны закончиться, но почва под ногами резко пропала: платформа, на которой они стояли, открылась и они полетели вниз. Напрягшийся Сяо обнял путешественника, прикрывая его спину и перевернулся в воздухе так, чтобы упал на землю именно он: защита Итэра была для него важней. И хотя боль для парня была нестерпимой, ему рефлекторно пришлось прижаться сильнее к адепту, боясь, что тот его отпустит, а падение он вряд ли переживет без последствий…