Pourquoi pas / Почему бы нет

Огневиски плескалось в бокале — его верный эльф Дикки, чутко чувствовавшая настроение хозяина, стоило им появиться дома, тут же усадила его в кресло и плеснула крепкого напитка. Грег судорожно глотнул, чуть не поперхнувшись, и взлохматил волосы. Его до сих пор трясло. День официального предложения Гермионе, который должен был стать самым прекрасным в его жизни, обернулся кошмаром. Или комедией. Смотря для кого. Началось с того, что он приперся в ресторан на час раньше — так опоздать боялся. Или не найти — конечно, он же был здесь всего раз десять! Понимая, что ему в горло кусок не влезет, он заказал лишь воду. И хлебал ее жадно весь час, словно вернувшийся из затяжного похода по пустыне. Хорошо, что официанты знали его в лицо и поэтому великодушно не выставили ничего не заказывающего клиента к Мордреду. Когда пришла Гермиона, он немного успокоился — все-таки в глубине души он боялся, что она его кинет и посмеется затем. Он даже смог поддерживать какой-то разговор. К счастью, он догадался спросить про самочувствие Розы, и Гермиона, еще раз поблагодарив его, начала рассказывать про ее проделки. Удивительно, как этот ангелочек мог успокоить его, даже не присутствуя, просто воспоминания о ней заставили Грега улыбнуться и почувствовать тепло. Но на этом приятные моменты закончились. В середине разговора, совершенно без сигнала со его стороны, появился колдофотограф, начавший их фотографировать. Грег усиленно замахал ему, сигнализируя «рано еще», но тот лишь недоуменно взглянул и продолжил свое черное дело. Тут Грег понял, что это не нанятый колдофотограф (конечно же хотелось оставить себе фотографии этого счастливого дня, чтобы потом через год можно было бы смотреть на них, вспоминая), а совершенно левый маг. Видно кто-то их узнал и просигнализировал журналистам, ну или те всегда дежурили тут, в одном из самых популярных ресторанов магического Лондона, на случай появления интересных персонажей. Грег представил себе, как он выглядел — идиот, пытающийся рукой отогнать назойливого проныру — и наверняка мучительно покраснел. Он резко повернулся к Гермионе, все это время молча наблюдавшей за его пантомимой, и, разумеется, был настолько ловок, что опрокинул бокал с вином — к счастью белым. Пока он неуклюже пытался поймать бокал, коробочка с кольцом выскочила из кармана на пол. А как только он прыгнул на колени около стола, чтобы быстрее поймать предательский футляр, спрятанные музыканты решили, что торжественный момент пришел, и высыпали в зал, сразу начав играть красивую мелодию. Если бы можно было сейчас при всех (и что самое главное — при ней) побиться головой о какую-нибудь поверхность, он бы обязательно это сделал. Но выхода не было: музыканты играли, все посетители с любопытством глазели на них, а сам он стоял на коленях с коробочкой в руках и с самым, наверняка, дебильным выражением на своей физиономии. Он глянул на Гермиону — судя по подрагивающим губам и порозовевшим щекам, только ее многолетняя практика позволила ей сохранять нейтральное выражение лица и не рассмеяться в голос. Diable! В конце концов, он все равно пришел сюда делать предложение самой невозможной и восхитительной женщине — можно и сейчас — pourquoi pas ? — Гермиона, — начал он, глядя ей в глаза и понимая, что вся его блестящая прочувствованная речь, которую он репетировал все эти дни, испарилась, не оставив в голове ни строчки. В итоге вместо красивых слов он промычал что-то (даже под Авадой он бы не вспомнил, что именно), догадавшись в конце хотя бы буквально прокричать: «Ты согласна стать моей женой?!» Почему-то она сказала «да» — и это, в конце концов, было самое главное. Грег снова глотнул огневиски и огляделся. Ему предстояло много дел — хорошо, что он уже не работает. Сметвик, конечно, орал, обозвал всеми возможными и невозможными ругательствами, чуть не повыдергивал свою роскошную гриву, но отпустил. Правда, уволиться не дал, а отправил в бессрочный отпуск. В первую очередь — ремонт, хотя бы в основных комнатах. Он еще раз оглядел мрачную гостиную — слишком помпезно и уныло — совсем неподходящее место, особенно для Розы. Нанятый дизайнер уже работал вовсю над вариантами, но подгонять все же придется. Во-вторых, освободить эльфов — он, честно говоря, не понимал стремления Гермионы освобождать ушастиков, точнее, он привык с детства к такому раскладу, однако, нужно уважать то, что важно для любимой женщины. За это время мисс Грейнджер своим несгибаемым упорством и так раздражающим всех энтузиазмом добилась того, что домовики, недовольные хозяином, могут поменять его в любой момент — и даже уже имелись прецеденты. Вообще, стоит признать, что Гермиона добилась уже многого, хотя ей наверняка казалось, что продвинулась лишь незначительно. Сметвик называл ее «свежим ветром в затхлом мирке магии», и Грег с ним был полностью согласен. — Месье Грегори, это правда? Вы помолвлены? Кто она? Когда мы познакомимся с новой хозяйкой? — перебивая друг друга в комнату влетели Соланж и Жорж — домоправительница и главный управляющий — его верные слуги и память о тете Жаклин. — Да, — он невольно улыбнулся. — Свадьба через месяц. Оба начали высказывать свой восторг и умиление, непозволительно эмоционально, как для британских слуг. Но они были французами, и для Грега, чьи годы во Франции у тети Жаклин были самыми счастливыми за всю его жизнь, это не носило никакого негативного или презрительного оттенка. Когда тетя умерла два года назад, он предложил этим двоим переехать к нему в Англию, и те, разумеется, согласились работать на «petit maître» (а точнее — присматривать), и постепенно взяли на себя все заботы и о доме, и обо всем остальном, позволив непутевому господину жить одной медициной и не отвлекаться ни на что. Они были верны ему, воспринимая скорее как своего любимого внука, а не хозяина. Маленькая сова за окном заставила вскочить — Грег узнал посланника Гермионы. Невеста просила зайти к ней домой вечером после восьми. Грег кинулся наверх — до встречи всего четыре часа, а ему еще надо решить, что надеть и что принести с собой в качестве подарка Розе. Без одной минуты восемь он уже топтался на пороге ее дома, соображая, насколько прилично вломиться с боем часов, когда его позвали «после восьми». — Грегори? — спокойно спросила Гермиона, открывая дверь. Увидев изумление на его лице (он ведь так и не постучался), она улыбнулась: — Сигнальные чары. — Дом защищен — это хорошо, — заметил он, входя и вручая букет лилий (из магазина цветов его провожали чуть ли не с плясками и слезами облегчения). — Гарри — параноик, когда дело касается моей безопасности, — чуть утомленно сообщила она. — И он абсолютно прав. Ты слишком многим заносчивым задницам прищемила их достоинство. — Гермиона рассмеялась и провела его в гостиную. — Грег! — вбежала Роза и улыбнулась так искренне, что он невольно улыбнулся в ответ и, обняв, поднял на руки. — Ты пришел! Тебя долго не было. И доктор, который меня лечил, не такой добрый, как ты. А ты будешь приходить в гости? — затараторила она. — Ой, это мне? — она тут же развернула сверток. — Конфеты? Спасибо. Но кушать их можно только после горячего — мама так скажет, — она скорчила самую несчастную рожицу, хитро поглядывая на гостя, в надежде на заступничество. — Мама права, — ответил он, чувствуя вину перед этим солнышком. — Кстати, я хотел спросить тебя, — он глянул на Гермиону и, увидев одобрительный кивок, продолжил: — Ты согласишься переехать ко мне вместе с мамой? — спросил, а сам затаил дыхание. — Мама говорила, — Роза нахмурила бровки. — Но мои игрушки? — Ты сможешь забрать все свои игрушки, и еще мы купим тебе новые. — А они поместятся? У меня там будет своя комната? — она чуть поерзала у него на руках. — У тебя будет даже две комнаты: спальня и игровая для игрушек. — А качели у тебя есть? — Нет, но у меня большой сад, и мы поставим там столько качелей, сколько ты захочешь — краем глаза он увидел, как чуть нахмурилась Гермиона. — А если я не соглашусь? — продолжила пытать Роза. — Твое мнение важно для нас. Если ты не согласишься, мы будем искать другие варианты, — Грег всегда говорил с детьми, как со взрослыми, и вообще, он считал, что его маленькие пациенты гораздо умнее и разумнее большинства взрослых. — Если мама хочет, мы переедем, — серьезно ответила Роза, и тут же лукаво улыбнулась: — Но ты не забудь про игрушки и качели. Продолжить не дала им Гермиона, отправив дочь к себе и сказав, что взрослым надо поговорить. Грег не удержался и чмокнул розовую щечку, прежде чем отпустить Розу на пол. — Я хотела обсудить с тобой брачный контракт, который ты прислал, — Гермиона грациозно опустилась в кресло, жестом предлагая ему удобный диван. — И меня сегодня полдня одолевал какой-то мистер Грант, дизайнер. — Это лишь предложение — ты можешь изменить в контракте все, что захочешь, — быстро ответил Грег. — А мистер Грант действительно дизайнер, который отвечает за ремонт в моем доме. И я сказал ему, что все будет так, как захочешь ты. — Ты хочешь сделать ремонт? — Как минимум надо изменить все в гостиной, — он оглядел уютную и светлую комнату, мягкие кресла и диван, большие окна в небольшой уютный сад. — Тебе явно не понравится нынешняя обстановка. Также столовую, комнаты Розы, спальню и твой будуар. И наверняка тебе захочется иметь свой кабинет. — Спальню? — напряглась Гермиона, буквально буравя его пытливым взглядом. — Ты что… — Нам нужно будет поддерживать легенду, — выпалил он. — Из спальни ведут двери в твой будуар и мой кабинет. Мы будем вечером закрываться в спальне, а я буду уходить в кабинет — там тоже есть где спать. А ты можешь спать либо в основной кровати, либо в будуаре. Она нахмурилась, что-то обдумывая, а Грег почувствовал, что ему не хватает воздуха. Но она кивнула, и он выдохнул с облегчением. — Хорошо. Я бы конечно предпочла отдельные спальни, но ты прав, — она тряхнула головой. — Теперь о контракте, — одним движением палочки она призвала к себе папку и открыла ее. — Меня не устраивают пункты о компенсациях после развода. Мне не нужны никакие деньги от тебя «для поддержания соответствующего уровня жизни». — Но… — Нет, Грегори. После развода все, что принадлежало тебе, останется с тобой, а мое — со мной. — Хорошо, — кивнул он, не давая чувству досады захватить его. — Оставляем только пункт о подарках. — Каких? — Тех, что я подарю тебе за этот год, — он чуть улыбнулся. — Зачем? — Что зачем? Зачем дарить или зачем оставлять подарки? Слушай, Гермиона, пожалуйста, не делай из меня жмота, который не будет дарить подарки своей жене, и мудака, который забирает потом их себе, — он даже разозлился немного, но опять взял себя в руки и добавил уже спокойнее: — Обещаю не дарить чего-то немыслимо дорогого, — про то, что его понятие «немыслимо дорогого» наверняка отличается от ее, он благоразумно умолчал. Она почему-то растерялась и, прикусив губу, какое-то время молча листала контракт. — Пойдем дальше — что за ежемесячные выплаты на расходы? — А что тебя смущает? — Сумма — это гораздо больше моей министерской зарплаты. Ты что, хочешь, чтобы я не работала? — она опасно сузила глаза. — Что ты? — замахал руками он. — Мне такое бы и в голову не пришло. Ты столько делаешь для всего магмира — я бы не посмел. — Тогда на что мне эти деньги? — На что хочешь, — он пожал плечами. — Развлечения, наряды, что-то для Розы, — тут он хитро прищурился. — Да хотя бы на информаторов. — Информаторов? — недоуменно спросила она, но по ее глазам он буквально видел, как она быстро уже что-то прикидывает в своей умной голове. — Почему бы и нет. Конечно, у тебя есть Поттер, но любому политику нужны свои информаторы. Гермиона чуть наклонила голову и задумчиво оглядела его с ног до головы. — Знаешь, а я тебя недооценила. Грег развел руками и улыбнулся. Наверняка она уже пытается решить задачку, как ему удалось изображать тупоголовое бревно все годы в Хогвартсе.