Наставник?

      Напряжение, зависшее в небольшой комнате, можно было резать ножом.       Лица старейшин, что совсем недавно были багровыми от смеха, в миг побледнели, а глаза уставились в сторону молодого главы их клана, которого они никак не предполагали здесь увидеть.       Цзинь Лин сидел, удобно развалившись на кресле, которое обычно занимал старейшина Лао Чжэнь. Из-за того, что в помещении не доставало света (это придавало особенный шарм секретным встречам оппозиции), никто сначала не обратил на тот угол внимание. На правом подлокотнике устроился Вэй Усянь, а сзади, опершись на спинку кресла, стоял глава стражи темницы. Слева же, наполовину спрятавшись за плотной портьерой и вытянувшись по струнке, с лицом белее снега стоял Цзинь Чань и наблюдал за разворачивающейся картиной с ужасом в глазах. И ведь его дедушка, уважаемый старейшина Цзинь, тоже мог оказаться здесь. Только из-за того, что капризный внук отговорил его занимать сторону оппозиции, он сохранил нейтральность и избежал страшной участи. — В данном случае ни слон, ни нашествие обезьян вас не спасёт, — скучающим тоном произнес Цзинь Лин, устало подперев голову рукой, — Хотя представление могло бы получиться занятным. Как думаешь, дядя Вэй? — Можно привязать предложившего эту идею, — он сверкнул угрожающе алым взглядом в сторону задержавшего дыхание старейшины Фа, — к ноге этого слона. — Нет, слишком просто, — фыркнул Цзинь Лин, скатываясь ниже в кресле и вытягивая ноги, — Быть может к хвосту? Хотя я не уверен, что такой эстет как глава Не оценит. — Хах, ты плохо знаешь Хуайсана, — махнул рукой в его сторону Вэй Ин, — Ему должно понравиться. А вот Лань Чжань скорее всего будет против издевательств над животными. — Ты про слона или про старейшину Фа?       Комнату заполнил лёгкий непринужденный смех двух людей, от которого у присутствовавших старейшин пошли мурашки по коже. Только их веселье стихло, как Цзинь Лин внезапно изменившимся ледяным тоном приказал: — Взять их.

_______________________________________

      На утренней аудиенции главы Цзинь было людно. На почётном месте сидел Верховный Заклинатель и немного нервно обмахивался веером. Помимо двух старейшин, сохранивших нейтралитет, а также Ло Даомина и Цай Фэна, которые с самого начала открыто поддерживали главу Цзинь, в главном зале присутствовали также Ханьгуан-цзюнь и Вэй Усянь как свидетели на стороне обвинения. Рядом с ними стоял вернувшийся из Гусу с обозом пострадавших заклинателей старейшина Лао, а с ним несколько достаточно поправившихся заклинателей. Хао Цзинсун и его отряд, сопровождавший Лань Ванцзи на ночной охоте, подошли поздороваться со своим товарищем Ван Чэнчжу, который пережил несколько страшных дней с главой клана. Цзинь Чань выступал в качестве секретаря и должен был зачитывать, а затем передавать все документы Верховному Заклинателю, присутствовавшему здесь в качестве судьи.       Тихий гул от переговоров прекратился, когда в зал под конвоем ввели обвиняемых. Пять старейшин, связанных нитью божественного плетения, были чуть ли не брошены на колени перед главой Цзинь и Верховным Заклинателем.       Прочистив горло и смахнув нервную дрожь с пальцев, Цзинь Лин встал и поприветствовал всех присутствующих. Как и тренировался всю ночь перед зеркалом, он звонко и уверенно начал вещать: — Сегодня мы собрались здесь, чтобы восстановить справедливость и наказать виновных. Как глава клана Ланьлин Цзинь я выдвигаю обвинение против пятерых старейшин своего клана. В силу малого срока пребывания на данном посту, я не обладаю полномочиями для смещения старейшин с их мест. Именно с этой целью на нашем сегодняшнем собрании присутствует Верховный Заклинатель Не, — на этих словах он учтиво поклонился Не Хуайсану. Тот ответил ему вежливым кивком.       Резко дёрнувшийся Шэнь Жон вспылил, цепляясь за последние остатки своей веры в светлое будущее. — Не имеешь права! Даже Верховный Заклинатель не может вмешиваться во внутренние дела клана! — заголосил он своим противным голосом.       На его замечание поспешил ответить старейшина Ло Даомин: — Ещё во времена Цзинь Гуанъяо был введен закон о возможном вмешательстве Верховного Заклинателя во внутренние дела любого клана. В отдельных случаях во внутреннем уставе клана может быть прописано правило, запрещающее любое стороннее вмешательство, однако в клане Цзинь этого правила не вводили за ненадобностью, ибо глава клана сам являлся Верховным Заклинателем. — Но теперь-то Верховный Заклинатель не глава нашего клана… — снова начал было Шэнь Жон, но был перебит. — Но закон-то принят не был, — улыбнулся ему Ло Даомин.       После этого Цзинь Чань, стоявший слева от главы клана, развернул свиток и начал зачитывать обвинения. — Старейшина Ли Вэймин обвиняется в попустительском отношении к своим должностным обязанностям, взяточничестве, планировании переворота. В соответствии с законами и внутренним уставом клана ему положено наказание в виде казни посредством повешения.       Когда Не Хуайсан принимал свиток с обвинением, он подумал, что, возможно, это самое лояльное наказание из тех, что будут озвучены сегодня. Развернув свиток, он увидел, что схема обхода ночной стражи не менялась целых полгода. Как главу самого серьёзно охраняемого клана в Поднебесной его этот факт жутко возмутил. Руки чесались ужесточить наказание, но он сдерживал себя как мог. — Старейшина Фа Сянцзян обвиняется в финансовых махинациях, отмывании денег, злоупотреблении должностными полномочиями, планировании переворота. В соответствии с законами и внутренним уставом клана ему положено наказание в виде отстранения от дел клана всей семьи, отказ от любой помощи его семье на протяжении восьмидесяти лет, конфискация имущества и ссылка с территорий, подвластных клану Ланьлин Цзинь. Старейшину Фа казнить, запечатав силы заклинателя и закидав его насмерть золотыми слитками.       Бам!       На стол Верховного Заклинателя бухается вся бухгалтерия за эти полгода, пестрящая красными закладками, а сверху помещается тетрадь с выписками из амбарных книг. Лицо старейшины Фа становится белее листов, которые внимательно пролистывает Не Хуайсан. Внутренние законы клана Цзинь были жестоки к тем, кто тянул свои руки к казне. — Старейшина Шэнь Жон обвиняется во взяточничестве, злоупотреблении должностными полномочиями, планировании переворота. В соответствии с законами и внутренним уставом клана ему положено наказание в виде казни посредством повешения.       На стол Не Хуайсана опустилось ещё несколько свитков, в которых были подробно прописаны все оплошности старейшины в соответствии с его должностными инструкциями. Шэнь Жон же казался немного удивлённым, поэтому даже не стал лишний раз высказываться, чтобы не усугубить своё положение. — Старейшина Ван Шаофэн обвиняется в неисполнении должностных обязанностей, попустительстве, вследствие которого были подвержены опасности жизни около полусотни адептов клана, взяточничестве, планировании переворота. В соответствии с законами и внутренним уставом клана ему положено наказание в виде тридцати ударов дисциплинарным кнутом и казни посредством расстрела из лука теми адептами, которые пострадали в виду его пренебрежения обязанностями. — Протестую! — заверещал Ван Шаофэн, выпучив глаза, словно крикливая сова, — Не я отправлял этих адептов на задания! Я вообще здесь ни при чём! Неисполнение должностных обязанностей в том и заключается, что я ничего не делал! Я даже документов этих в руках не держал! Это всё он! — он повернулся в сторону Шэнь Жона, — Вот кто виноват!       Шэнь Жон вскипел, словно смола на огне. Покраснев, он рванул в сторону своего уже бывшего товарища. Благо, что руки их были связаны, так бы зрители смогли бы насладиться незабываемым зрелищем: как двое старейшин, вцепившись в волосы, таскают друг друга по полу. Но и того, что происходило сейчас, Цзинь Лину хватило в полной мере. — Ах ты паскуда! — с этим воплем тучный старейшина Шэнь влетел боком прямо в старейшину Вана и припечатал того к полу. Ван Шаофэн, в отличие от своего друга, был скорее похож на высохшее дерево, поэтому подоспевшие к ним стражники разняли их больше из интереса, не сломался ли пополам старейшина Ван. Однако тот был помят, но не сломлен. — Ты! Всё это время скидывал на меня свои обязанности, ленивый ублюдок, а теперь ещё вякать что-то против меня удумал?! — взревел Шэнь Жон в попытках вырваться из хватки стражников, — Вот как ты платишь значит! — Но ведь не я придумал формировать отряды при помощи гадательных палочек, дубина! — Да ты бы ещё хуже сделал, свинья неблагодарная! Я за тебя всю отчётность делал…       Их грязная ругань была прервана тяжёлым ударом по столу. Цзинь Лин, которому их визги уже изрядно надоели, встал и устало посмотрел на двух старейшин, опершись руками на стол. — Ругаетесь как женатая пара, значит и наказание получать будете вместе. Оба виноваты в равной степени. Удары дисциплинарным кнутом разде́лите на двоих. Один удар на обе спины. А во время казни одного привязать с одной стороны столба, а другого — с другой. И обстрелять их со всех сторон. Что думаете Верховный Заклинатель Не? — Согласен с вами в полной мере, глава Цзинь, — поддержал его Не Хуайсан. — Протестую! — на этот раз заверещал Шэнь Жон, — Это не входило в мои должностные обязанности… — Так и нечего лезть было, — раздражённо перебил его Цзинь Лин, заткнув его злобным взглядом. Усевшись обратно, он устало махнул рукой Цзинь Чаню, чтобы тот продолжал. — Старейшина Лин Чаоминь обвиняется во взяточничестве, планировании переворота, сотрудничестве с тёмными заклинателями, сговоре с недружественным кланом против адептов и главы клана Ланьлин Цзинь, создании угрозы для адептов клана Ланьлин Цзинь во время выполнения задания, помощи в создании и распространении тёмных печатей, являющихся основой для специфического вида нечисти, угрожающего жизни не только простых людей, но и заклинателей. В соответствии с законами и внутренним уставом клана ему положено наказание в виде казни всех близких родственников и его самого посредством линчи.       Здесь почти у всех присутствующих отвисла челюсть от неожиданности. Старейшина Лин Чаоминь, который всегда был авторитетом как для адептов клана, так и для некоторых старейшин, оказался предателем и крысой, засланной со стороны. Так он не просто сливал информацию, именно из-за него на территории их клана и развелось этой нечисти как собак нерезаных. Это было преступление покрупнее всех тех, что были озвучены сегодня. — Доказательства! — вскинулся старейшина Лин. — Без проблем, — отозвался Цзинь Лин, — Приведите сюда тех двоих.       А пока двое стражников отправились за свидетелями, в центр зала вышел Вэй Усянь, держа руки за спиной. — Пока вы прохлаждались в темнице, старейшина Лин, в вашей комнате этим утром был произведён обыск. В присутствии понятых, конечно же, — он поклонился Лань Ванцзи и Не Хуайсану. Те в свою очередь подтвердили его слова кивком, — В ходе обыска в вашей комнате были обнаружены письма со следами тёмной энергии. Исходя из содержания этих писем, мы можем сделать вывод, что вы не только поддерживали связь с тёмным заклинателем, что всё это время портил нам жизнь, но и по этому же каналу связи вы общались с главой Цао. Озвучивать содержимое писем у меня нет никакого желания, поэтому прошу ознакомиться с их содержанием самостоятельно, — на этих словах на стол Хуайсана приземлилась увесистая стопочка писем. Тот прочитал самое верхнее, поморщился и отложил его обратно. Этого было достаточно. — Меня терзает только один вопрос, старейшина Лин. Почему вы не сожгли их сразу после получения? — спросил Вэй Усянь, — Неужели хотели свидетельствовать против главы Цао? Держали их в качестве компромата на него?       На все его вопросы последовал один лишь утвердительный кивок. — Но это не всё, — продолжил Вэй Усянь, — В вашей комнате также был найден тайник, в котором обнаружились ещё не активированные печати, являющиеся основной для создания тех самых мертвецов. Как вы это объясните старейшина Лин?       Но Лин Чаоминь, не теряя достоинства, продолжал хранить молчание, словно каждое его слово было дороже золота.       Через какое-то время в зал привели двух измождённых заклинателей, и оба засвидетельствовали против старейшины Лин. По их словам именно он приказал им схватить адептов клана Цзинь на ночной охоте, чтобы помешать успешному устранению нечисти. Было какое-то смутное сомнение в сердце молодого главы Цзинь, однако Лин Чаоминь их слова смиренно принял и подтвердил.       Более не имея возможностей держать этих двоих дольше, Цзинь Лин должен был их наказать в назидание всем тем, кто посмеет посягнуть на безопасность его людей и его земель. История с их принадлежностью клану Цао звучала для него очень неправдоподобно, хоть и доказательств у него не было. Их связь со старейшиной Лин он тоже ставил для себя под сомнение, но, опять же, не мог доказать. Сколько бы он ни крутил этих двоих у себя в голове, Цзинь Лин не мог понять, откуда они появились и с какой целью. Поэтому решив, что от сильных сомнений и излишней подозрительности он просто начал сходить с ума, глава Цзинь уступил версии их связи со старейшиной Лин. Учитывая то, какой замечательный компромат он подготовил на главу Цао, желание Линь Чаоминя забрать этого человека с собой в Диюй сомнениям не подвергалось. Так и объяснялось наличие этого дурацкого мешочка с символикой клана Цао при одном из наёмников. — На этом обвинения заканчиваются. Есть что сказать в свою защиту? — подытожил Цзинь Лин.       Старейшины лишь зыркнули на него в ответ злобными взглядами. Обвинения были жестокими, доказательства — исчерпывающими. И шансов выкарабкаться из той ямы, в которую они сами себя загнали, не было. — Что ж. Согласен ли Верховный Заклинатель с выдвинутыми обвинениями и наказанием, которое было предложено? — обратился он уже к Хуайсану. — В соответствии с внутренними законами клана Ланьлин Цзинь, всех старейшин, обвинённых в планировании переворота, ждёт смертная казнь. Я считаю это наказание справедливым. Более мне добавить нечего, — непривычно серьёзным и холодным голосом сказал Не Хуайсан, сверкнув мрачным жестоким взглядом из-за веера. — В связи с освободившимися местами на должностях старейшин в качестве временных заместителей назначаются Хао Цзинсун, Хань Фэй, Янь Хуэй, Инь Чаншэн и Ван Чэнчжу.       Со стороны зала послышалось тихое «Чего…», автором которого являлся названный ранее Ван Чэнчжу. Встретив его растерянный взгляд, Цзинь Лин лишь кивнул ему, подтверждая, что тот не ослышался. — Согласен ли Верховный Заклинатель со списком назначаемых заместителей на места старейшин? — Возражений не имею, — после краткого знакомства с характеристиками ответил Не Хуайсан, отмечая для себя действительно интересных персонажей. Скорее всего Цзинь Лину кто-то помогал, но по этому списку сразу можно было увидеть, что юноша хорошо разбирался в людях. — Тогда на этом обсуждение объявляю закрытым. Наказание привести к исполнению незамедлительно. Уважаемых старейшин и исполняющих обязанности жду сегодня вечером. Все остальные свободны, — на последних словах он устало выдохнул, немного небрежно бросил на свой стол списки и документы, что держал в руках, и поспешил удалиться прочь из душного зала.       Настроение было паршивым, несмотря на то, что ему наконец-то удалось достичь своей цели и убрать особо опасных для клана людей. Смотреть на предателей не было ни малейшего желания, тем более следить за процессом их казни. Пускай за этим наблюдают те люди, которым это доставит удовольствие или хоть какое-то облегчение. Переступать через себя у юноши сил сейчас не было. Ведь Цзинь Лин не был жестоким.       И ему так не хотелось становиться.