Наставник?

— Итак. Вы хотите сказать, что эти старики были настолько глупыми, чтобы дать обнаружить свои тайные встречи? Может и не зря всё произошло столь скоро… — задумчиво протянул Цзян Чэн.       Цзинь Лин и Вэй Усянь, сразу после внезапного появления Цзян Чэна, поспешили рассказать ему о произошедших на днях событиях. Цзинь Лин решил не утаивать историю с покушением, но не рассказал всего. Ему было жутко неприятно об этом вспоминать и страшно об этом рассказывать. Да даже сам факт того, что он попал в такую ситуацию, мог спровоцировать гнев дяди. Но, к его удивлению, ни осуждения, ни подзатыльника за неосмотрительность, ни гневной тирады он не услышал. Тот лишь нахмурился и просто принял к сведению, скорее всего, переживая все эмоции внутри. Они сидели втроём на большой кровати Цзинь Лина и обсуждали произошедшее.       Цзян Чэн прекрасно понимал, что с советами он явно опоздал, да и советовать ему было нечего. Цзинь Лин окружил себя мудрыми людьми. Если бы он был на его месте, то поступил бы также. К тому же им удалось в столь короткие сроки убрать коррумпированных старейшин, из-за которых вся система управления клана работала со сбоями (если вообще работала). Это было даже лучше, чем они планировали, поэтому Цзян Чэн более не злился. Но предупредить-то можно было! Глава Цзян чуть не поседел, когда до него дошли новости о казни старейшин. Именно за это и прилетел неизбежный подзатыльник извиняющемуся Цзинь Лину.       Но больше всего его напрягала ситуация с покушением. Цзян Чэн не верил в такую беспросветную глупость главы клана Цао. Неужели тому жизнь не мила, что он решил покуситься на жизнь Цзинь Лина? Того самого племянника сильнейших мира сего. Хоть кровный родственник у него остался один (не считая тела Мо Сюаньюя, в котором обитает душа Вэй Ина, очередного дяди), но через связь побратимов и родных братьев с ним связано огромное количество людей. Если вина главы клана Цао будет доказана, то от него и его клана просто ничего не останется. А если ещё учитывать его связь с тёмными заклинателями, что клепают печати, управляющие мертвецами, то тут уже на очень серьёзное обвинение можно нарваться.       Из-за необычных мертвецов, с которыми так тяжело справиться, пострадал не только клан Цзинь. Жертвами также стали главы кланов Не и Цзян с их адептами, полетевшие сразу после Совета Кланов на ночную охоту. Так как тема имела высокую значимость и масштаб, выходящий за рамки дел одного клана, они решили поговорить с Не Хуайсаном и Лань Ванцзи, чтобы услышать их мнение и возможно придумать какой-нибудь план. Со стороны могло показаться, что за чаем собрались старые друзья. Однако за низким чайным столиком Верховный Заклинатель и по совместительству глава клана Не, глава клана Цзян, глава клана Цзинь, Ханьгуан-цзюнь и Старейшина Илина решали судьбу одного клана, глава которого рискнул совершить глупейший в своей жизни поступок. — Что ж, мы знаем, что глава Цао контактировал с тёмными заклинателями, благодаря молодой госпоже Цао, но ты говоришь, что это письмо не стоит использовать, — задумчиво почесал подбородок веером Не Хуайсан. — Да плевать на её репутацию! Цзинь Лин, ты вначале о себе подумай, — возразил Цзян Чэн, — Если мы не сможем доказать его причастность к тёмным печатям, то нам будет не за что уцепиться. — Конечно! Давай наживём себе ещё врагов! — Цзинь Лин всплеснул руками, — Свидетельствовать против отца — что о ней подумают? Если она станет следующей главой клана Цао, то никакими средствами не сможет отмыть себя от этого позора. А за помощью она потом придёт ко мне, так как это произошло из-за меня. И я ей помочь никак не смогу, — сложив руки на груди, он покачал головой, — Не люблю оставаться в долгу. — Хорошо-хорошо, письмо мы трогать не будем, — размахивая руками согласился Вэй Ин, — Можно доказать это иным способом. Старейшина Лин собрал довольно обширный компромат на него. Наверняка там найдётся что-то про его связь с тёмными заклинателями. — Точно! К тому же в этих письмах подробно рассказано о вмешательстве во внутреннюю политику клана Цзинь. Если порыться, можно ещё что-нибудь интересное найти, — задумчиво протянул Хуайсан. — Но найдётся ли в тех письмах причастность главы Цао к покушению? — задался вопросом Цзян Чэн. — У тех людей, сидевших в засаде, я нашёл одну занятную вещь, — Цзинь Лин достал из цянькуня зелёную печать, — Эта печать держит специфическую нечисть на расстоянии. Поэтому можно сделать вывод, что они подчиняются тому, кто связан с этой самой нечистью.       Лань Ванцзи, молча следивший всё это время за разговором, присмотрелся к печати и поднял взгляд на Цзинь Лина. — Во время зачистки территорий Ланьлина мы наткнулись на разорённый лагерь. Около двадцати вооружённых человек были растерзаны нечистью. Это была та самая засада, о которой вы говорите, глава Цзинь? — спросил Лань Ванцзи, строго посмотрев на юношу. — Верно, — Цзинь Лин напрягся. — Тогда позвольте узнать, каким именно образом они были убиты? — он слегка нахмурился, что делало его и без того холодное выражение лица ещё более суровым. — Так, ладно, историю с покушением можно забыть. И вообще не упоминать её лишний раз, — хотел было сменить тему Цзинь Лин, но уловил напряжение от Цзян Чэна и Не Хуайсана. — Цзинь Лин, ты ведь понимаешь, что чем больше ты нам расскажешь, тем меньше казусов может произойти на Совете Кланов? — вкрадчиво напомнил Хуайсан.       Вэй Ин хотел было вмешаться, но быстро понял, что его присутствие в этом разговоре вызовет ещё больше недопонимания. Он очень не хотел бросать своего племянника, но тот помощи от него и не искал. Сделав глоток чая в предвкушении долгого разговора, Цзинь Лин прочистил горло и рассказал всё. Прямо всё. Начиная с момента, когда они наткнулись на барьер-обнаружение, заканчивая упокоением мертвых. Он руководствовался принципом «Хочешь обрести союзников — говори правду», поэтому надеялся, что откровение смягчит их негодование. — Ты нарисовал талисман кровью? — не мог поверить Хуайсан. — Это вышло спонтанно. Я не отдавал себе отчёта о своих действиях, — пытался защититься Цзинь Лин. — Этому тебя этот научил? — с поднимающейся злостью прошипел Цзян Чэн, пренебрежительно кивая в сторону Вэй Ина. Тёмный заклинатель поднял руки, говоря, что он тут ни при чём, а в ответ Цзян Ваниню прилетел холодный взгляд от Лань Ванцзи. — Ты ведь понимаешь, что все заклинания, в которых применяется кровь, так или иначе считаются тёмными, — вновь обратился к нему Лань Ванцзи.       Цзинь Лину было очень неприятно, что его отчитывали, словно маленького ребёнка. Но он также понимал, что сам накосячил, поэтому, тяжко вздохнув, смиренно принял упрёки Ханьгуан-цзюня. — Я понимаю… Сейчас. Тогда мне это в голову как-то не пришло, — он почесал затылок, признавая, что действительно тогда погорячился. И это привело к ужасным последствиям.       Но чисто теоретически план был действительно хорош. По крайней мере Цзян Чэн это прекрасно осознавал и поэтому не ругал. Он представить не мог, как сложно было пережить все эти события Цзинь Лину. И то, что ему вообще пришлось переживать подобное, было действительно печально.       Более не поднимая эту тему, они решили, что предъявят все имеющиеся у них обвинения главе клана Цао на следующем Совете Кланов, который будет созван Верховным Заклинателем через неделю. А пока у них есть время хорошенько расследовать все преступления главы Цао и найти как можно больше доказательств его вины.       Таким образом подошло время собрания нового совета старейшин клана Цзинь. Пожелав Цзинь Лину удачи, взрослые остались сидеть своей странной компанией. Только глава Цзинь вышел за порог, Хуайсан, сверкнув хитрым взглядом, вытащил несколько бутылочек прекрасного Ланьлинского вина. Конечно, оно не могло сравниться с Улыбкой императора из Гусу или знаменитым лотосовым вином Юньмэна, но тоже было приятно на вкус. Цзян Чэн и Вэй Ин восприняли его идею с энтузиазмом, а Лань Ванцзи отнёсся к их порыву с пониманием. Долгое дело со старейшинами клана Цзинь можно было считать закрытым. Да, впереди их ждала ещё бо́льшая неразбериха, но самый важный шаг был сделан. Осталось только не упустить главу Цао.       Пропустив по паре пиал за успех молодого главы Цзинь, они пустились обсуждать всё подряд: и на какую нечисть натыкались на последних охотах, и какие сплетни слышали о главах малых кланов (Лань Ванцзи всем своим видом показывал, что он против, но разговору не мешал), и будущее заклинательского мира обсудили, и урожайность в разных уголках Поднебесной (здесь Вэй Ин и Лань Ванцзи продемонстрировали пугающую осведомлённость, так как охотились даже в тех краях, где не было достаточно сильных заклинательских кланов). Они общались почти как в старые добрые времена. Да вот только напряжение от неподнятых тем всё равно оставалось, но все старались не обращать внимания, чтобы не портить приятный момент.       После пятой пиалы Цзян Чэн поднял грустный взгляд на Вэй Усяня. Тот зябко поёжился. От такого взгляда ему стало не по себе, да и не сулил он ничего хорошего. — Ты ведь был рядом с ним всё это время, — скорее констатировал, чем спрашивал Цзян Чэн. Вздохнув, он опустил взгляд в пиалу, на дне которой плескались остатки вина, — Жалею ли я, что меня не было рядом? Скорее да, чем нет. — Вам и не стоило. Ваше присутствие расценивалось бы как вмешательство главы другого клана во внутренние дела, — нейтрально отметил Лань Ванцзи. — Да понимаю я это, — раздосадованно ответил Цзян Чэн, — Но всё равно хотелось быть рядом. Этот мелкий негодник рос на моих глазах. А тут за несколько дней столько всего на него свалилось… Пхах, и вы с Цзинь Чанем серьёзно защищали место главы клана, пока его не было? — Хах, я сам не могу в это поверить, — Вэй Ин долго смеялся над той абсурдной ситуацией. Скажи ему кто полгода назад, он бы покрутил пальцем у виска, — А ведь именно с этим парнишкой у Цзинь Лина были проблемы. Он сказал, что я даже был знаком с ним. Но у меня, видимо, действительно плохая память на противных Цзиней. — Да уж. Сколько раз ты ущемлял гордость Цзысюня, спрашивая, кто он такой, — припомнил Хуайсан. — В общем, — снова начал Цзян Чэн, крутя пиалу в руках. Слова давались тяжело, но он знал, что должен их произнести, — Ты очень помог. И Цзинь Лину, и мне… Я имею ввиду, что, зная, что ты здесь, я не так сильно волновался за него… В общем… Спасибо тебе, — он поднял взгляд и увидел расплывающуюся в каком-то странном умилительно-страдальческом выражении физиономию своего шисюна, — Фу, чёрт, не надо так на меня смотреть.       Но процесс был запущен. И необратим. Когда Вэй Ин дотянулся до своего шиди с сопливым хрипами «Цзян Чэээн», тот пытался всеми силами избежать его обнимашек, отбрыкиваясь и уворачиваясь. Но Вэй Усянь был настойчив. В итоге проигравший эту битву Цзян Чэн попробовал найти поддержку у Лань Ванцзи, так как он был единственным человеком, которого бы послушался этот сгусток сопливой энергии. Однако на свой немой запрос «Умоляюубериэтоотменярадивсеобщегоблага», который ясно читался на его лице, получил лишь спокойный взгляд, отвечавший «Я не властен над этой стихией. Сам виноват, справляйся своими силами».       Не Хуайсан наблюдал за всей этой сценой с непередаваемым волнением. Его веер трепетал, а в голове вертелись мысли. Если эти двое наконец-то помирятся, то это будет поистине сильно. Откроются новые пути и поменяется вероятность множества событий. Если подумать, то они знали и прекрасно понимали друг друга с детства. Если все недопонимания между ними наконец решатся, то у главы Цзян появится очень сильный союзник, который себя не пожалеет, чтобы поддержать его клан. А за ним наладятся контакты с кланом Лань… В общем перспективы клана Цзян зависели напрямую от взаимоотношений этих двоих. А если глава Цзян сам идёт навстречу… То это будущее уже не за горами.       Однако его размышления и сопливые обнимашки Вэй Ина были потревожены шумом из коридора. Это были пьяные голоса адептов Цзинь, которые рьяно о чем-то спорили и с громким топотом целенаправленно приближались к их комнате. Голоса эти были ещё более пьяными, чем у сидевших в комнате. — Я пжалуюсь твоему дяде! — восклицал один. — Ну-ну, я посотрю, как ты это буешь делать, — отвечал ему другой.       Дверь распахнулась и в проёме вначале возник новоиспечённый старейшина Ван Чэнчжу, державшийся за дверь, как за свою жизнь. А за ним...       ...в попытках его остановить явился пьянющий в щепки молодой глава клана Ланьлин Цзинь, Цзинь Лин, собственной персоной.       Осмотрев неизменившийся с его ухода состав, он прыснул со смеху и указал рукой в пригласительном жесте. — Пхааа! Ну, выбирай! У тьбя есь чтыре попытки…