Наставник?

      Несколькими часами ранее       Собрание нового состава старейшин прошло успешно. В его ходе были совершены некоторые перестановки в составе уже действовавших на тот момент старейшин. Теперь Лао Чжэнь отвечал за внутреннюю безопасность резиденции и главы клана, а также за охрану сокровищниц. Ему подчинялись все стражники, находившиеся на территории Башни Золотого Карпа и сопровождавшие главу клана.       На его место был назначен Ло Даомин, который теперь отвечал за обучение молодых адептов, а также за сотрудничество в этой сфере с кланом Гусу Лань. На его долю в ближайшее будущее перепадёт не мало трудностей в виде самого проблемного подопечного. Вэй Усянь как приглашённый наставник, курирующий продолжение обучения Облачных Глубин, должен будет активно сотрудничать как с Лань Цижэнем, так и с Ло Даомином, ибо будет проводить обучение на базе клана Ланьлин Цзинь. Цзинь Лин видел в старейшине Ло талантливого наставника, но боялся, что тот будет чересчур педантичным. Важным вопросом было, сработается ли он с Вэй Усянем.       Старейшину Цай Фэна восстановили на должность ответственного за ритуалы и обряды, которую он занимал когда-то. Старик был единственным, кто действительно знал все традиции клана, в виду своего возраста.       Хао Цзинсун был назначен на место Ван Шаофэна и теперь отвечал за формирование отрядов на ночные охоты. Ван Чэнчжу теперь занимался тренировкой старших адептов для улучшения их практических навыков борьбы с нечистью. Финансовая сфера была доверена старейшине Цзинь, деду Цзинь Чаня и далёкому родственнику Цзинь Лина. Он всё время сохранял нейтралитет, поэтому особого доверия к нему у Цзинь Лина не было, но только он мог разумно размотать тот коррупционный клубок и решить большую часть финансовых проблем, появившихся по неосмотрительности и лени его предшественников. К тому же, Цзинь Лин надеялся здесь на помощь Цзинь Чаня и его влияние на отца.       Оставшиеся обязанности были распределены между другими старейшинами. Они ещё раз оговорили, какие вещи нуждаются в подтверждении главы клана, а какие проблемы старейшины в состоянии решить сами. При этом докладывать следовало о каждом деле. Цзинь Лин знал, что его таким образом завалит бумагами, но он хотел со временем уйти от помощи старейшин и постепенно взять управление кланом в свои руки, как это было при Цзинь Гуанъяо или как это делал Цзян Чэн. Сейчас отказываться от делегирования своих обязанностей было сродни самоубийству. К тому же, он таким образом демонстрировал степень доверия к новым старейшинам. Это показывало, что ситуация с неслучившимся переворотом не испугала его, и он не отказывается от взаимодействия.       Закончив собрание пожеланием продуктивной работы, Цзинь Лин хотел было удалиться, но на него обрушились неожиданные овации со стороны старейшин. Не понимая причины их восторга он так и замер, стоя за своим столом и хлопая глазами. После чего каждый старейшина поблагодарил его за труд и терпение, с которым тот подошёл к расследованию. Цзинь Лин же отвечал лишь скромным «Да ладно, не стоит. Это же моя обязанность». Старейшинам оставалось лишь переглядываться между собой. На этом Цзинь Лин благодарно откланялся и попрощался, выходя из зала. — Глава Цзинь! — Ван Чэнчжу нагнал его уже в коридоре, — Уж не знаю, помните ли вы своё обещание, но всё же. Позвольте пригласить вас на чарочку прекрасного вина, которое вы нам оплатили перед нашей совместной ночной охотой.       И впрямь, Цзинь Лин только сейчас вспомнил, что задолжал своим адептам посиделки. Правда, почему Ван Чэнчжу вспомнил об этом именно сейчас, когда ему хотелось уйти подальше от всех и поскорее, не понятно. То ли из-за сильной усталости, то ли из-за постоянного напряжения от тяжести теперь вполне реальной ответственности, Цзинь Лин всё чаще хотел оставаться наедине с собой. Он и так был нелюдимым ребёнком, а теперь словно постоянно прятался в панцире, чтобы меньше контактировать с миром. Каждый раз, когда ему нужно было с кем-то долго разговаривать или принимать сложные решения, он чувствовал, будто из него выкачивают силы. Он боялся, что так от него совсем ничего не останется.       Но есть вещи, которые нарушать нельзя. И одной из таких вещей является слово главы клана.       Таким образом он оказался в кругу подвыпивших адептов, до этого уже веселившихся в кабаках Ланьлина, и двух пока трезвых новоиспечённых старейшин: Ван Чэнчжу и Хао Цзинсуна. Эти двое были давно и хорошо знакомы ещё со времён Выстрела в Солнце и едва не называли друг друга братьями. И два этих брата взяли на себя нелегкую миссию, напоить главу Цзинь.       Первый, второй… четвёртый… Цзинь Лин перестал считать сосуды вина, когда в голове стало легко-легко. Он никогда не позволял себе столько пить, потому что раньше это чаще всего происходило втихую, да и компании достойной не было. Точнее не было людей, которым он мог бы довериться. Стать беззащитным перед ними. Если бы сейчас кто-нибудь захотел его прикончить, то смог бы сделать это без проблем. Но таких людей здесь не нашлось. И он решил отпустить ситуацию.       Люди кругом веселились и шумели. Ото всюду была слышна шуточная брань, смех, звон пиал. Цзинь Лин давно перестал следить за речью. Они уже успели обсудить виды алкоголя, девушек, у кого когда первый раз был. Когда Ван Чэнчжу и Хао Цзинсун узнали, что на девственную чистоту Цзинь Лина ещё никто не покушался, то сразу же начали планировать его первый поход в бордель под его забавные возгласы «Мне ещё пятнадцать!». Веселье за столом было в полном разгаре, когда из глаз Цзинь Лина без его ведома полились слёзы. — Глава Цзинь, всё в порядке? — спросил искренне испугавшийся Ван Чэнчжу.       Цзинь Лин поднял на него непонимающий взгляд и понял, что перед глазами плывёт, а в груди совсем тесно. Старейшины лишь переглянулись и, пока никто не увидел, под шумок вытащили Цзинь Лина в соседнюю комнату. В уже более спокойной обстановке они сели за небольшой столик и приготовились слушать, при этом стараясь не давить на юношу. Тот, уперевшись лбом в поверхность стола, пытался привести своё дыхание в порядок. Шум праздника остался за стеной, и теперь ему было намного легче успокоиться. — Это сложно объяснить, — Цзинь Лин заговорил, понимая, что от него ждут хоть какого-то объяснения. — Мы можем наливать вино до тех пор, пока не станет проще, — предложил Ван Чэнчжу и тут же получил подзатыльник от своего товарища. — Хах, боюсь, что тогда мне станет сложно говорить…       Цзинь Лину не было плохо в данный момент. Он приятно проводил время в кругу своих людей, и у него не было ни единого повода для грусти. Такое чувство, будто в этих слезах были те непережитые эмоции, которые он накопил за несколько дней. Цзинь Лин понимал, что этим эмоциям сейчас не время и не место, но, ослабив бдительность, он случайно позволил им выйти на поверхность. Он понимал, что ему надо выговориться, но не знал, как облечь свои чувства в слова. — Это сложно… Это всё сложно. Порой мне кажется, что я не осилю эту должность. Даже с помощью своих родственников и союзников. Не понимаю, на кой чёрт я вообще сюда полез… — Ну, глава Цзинь, вы уже справились с самым сложным этапом, — попытался поддержать его Ван Чэнчжу, — С таким составом совета старейшин управлять кланом будет намного проще. — Хах, ты серьёзно? — Цзинь Лин посмотрел на него, не отрывая головы от стола, — Самое сложное, это заслужить уважение и доверие в клане, которым ты управляешь. Как такой сопляк как я, которому ещё даже имени второго не дали, может быть уважаем, к примеру, такими старшими адептами, как вы? У вас за плечами столько заслуг. Что я перед вами? — Здесь вы неправы, глава Цзинь, — вступился Хао Цзинсун, но был перебит. — Прекрати… Хотя бы сейчас. Не называй меня главой. Меня честно уже тошнит от этого. — Хорошо. Цзинь Лин, — принял его условия старейшина Хао, — Ты вообще в курсе, какие о тебе ходят слухи в народе после той ночи, когда вы, — он указал пальцем как на внимательно слушающего Цзинь Лина, так и на Ван Чэнчжу, — зачистили всю нечисть на своём пути? — Слышал парочку нелицеприятных, — поморщился Цзинь Лин, припоминая сплетни двух торговок на базаре. — Да нет, я не про это. Вряд ли они успели дойти до вас. Когда мы возвращались в Ланьлин, то в отдалённых деревнях только и слышали о золотых стрелах главы Цзинь. В одной деревушке на границе с кланом Шао их даже пытались продавать, утверждая, что они отгоняют нечисть.       «Какая ирония» — подумал Цзинь Лин, вспоминая, как этой золотой стрелой и одним талисманом, он привлек столько нечисти, что та с лёгкостью разворошила лагерь его неприятелей. — О твоём подвиге в народе столько слухов ходит, и все обрастают такими подробностями, что в пору уже на тропе Цюнци твой образ высекать. А знаешь, какое тебе прозвище дали? Теперь в отдалённых районах тебя величают не иначе как Даньши-цзюнь.       «Приехали» — удручённо подумал Цзинь Лин, - «Наверное именно так себя чувствовал Сычжуй, когда услышал прозвище, которое ему вообще не подходило». — Так это же всё домыслы народа. Это была просто очень продуктивная ночная охота, — скептически поднял бровь Цзинь Лин. — Не понял, — возмутился Ван Чэнчжу, — То есть мы почти всю ночь рубили нечисть, словно бешеные, зачистив половину территорий клана, а для тебя это была просто продвинутая ночная охота?! — Ну, я многому научился у старших товарищей… — Нет, ну должен же быть предел его отрицанию! — он возмущённо обратился к своему товарищу, — Всё, я откровенно заколебался его убеждать! Вот сейчас пойду и расскажу всё его дяде! Ну это уже какая-то катастрофа!       Цзинь Лин мгновенно встрепенулся. — Зачем дяде?! — он хотел было встать, но ноги его плохо держали, поэтому он приземлился обратно на пятую точку.       В попытках остановить старшего, он ухватился за его ногу. В силу того, что старейшина Ван тоже был далеко не трезв, он споткнулся и нехило приложился об пол. К тому моменту, когда оба более менее пришли в себя, они вместе оказались у выхода. Немного поборовшись за первенство в дверях, они побежали по коридору, играя в догонялки с переменным успехом.