Спустя некоторое время Витольд лежал на животе в промокшем кустарнике, вздрагивая от холода, бушевавшего в душе. Мелкий дождь и ветер, словно сговорившись, набрасывались со всех сторон, но Витольда эти невзгоды несколько не касались. Он провел здесь уже не один час: и тому было несколько различных причин. Он чувствовал ужасную слабость, которую духи по идеи чувствовать не могли. Голова болела, мир все еще расплывался, а тело сковывал мороз. Второй причиной стало непонятное место нахождения и невозможность почувствовать Геральта, что было странно. По тому и приходилось сидеть в проклятом кустарнике, надеясь, что внутренне равновесие все же восстановится, а вместе с ним и вращающийся мир.
Видимо от нечего делать решили накатить неуместные воспоминания. О детстве, об охоте, о брате. Забавно все-таки, что Ольгерд после всего, что с ним приключилось смог обрести покой, а он, Витольд, вынужден был остаться в подлунном мире и ждать все эти годы, когда явится Геральт. Воистину Предназначению нечем заняться.
Между всеми набегами, разгульностью и женщинами в семействе фон Эвереков всегда находилось время хорошей охоте. Соколы сидят на рукавицах, чувствуется конь, его мощь, его сила и нетерпение, и тишина. А потом раздается тихое…
— Витольд? — Ну да, именно это и раздается. Стоп, что!?
Витольд вздрогнул. Перед ним все такой же молодой, как и годы назад стоит покойный братец.
— Что ты здесь делаешь? — Кажется, Ольгерд удивлен не чуть не меньше самого Витольда.
— Сижу, — ничего лучше Витольд не придумал. Все как-то слишком сюрреалистично. Хотя можно ли чему-то удивляться после перемещения от фантома во вспышке молнии?
— Забавно, — Ольгерд взял себя в руки и ухмыльнулся, он всегда быстро подстраивался под ситуацию, — я думал, что после смерти первого, кого встречу здесь — тебя, а оказалось наоборот. Интересно же тасуется колода времен. Что ж, раз тебе пришел срок обрести покой, идем.
Ольгерд протянул руку, как в старые добрые. Только теперь такой привычный жест казался диким и неправильным. То ли дело было в том, что Витольд усвоил, что людей и предметы трогать не может, то ли в самом Ольгерде. Брат выглядел непривычно, старше или мудрее вроде…
Как бы то ни было Витольд принял руку. Слабость отступила, мир наконец-то замер.
— Здесь недалеко, но лучше поспешить. По этот берег долго нам не стоит стоять. — Берег? Какой еще берег? Здесь же лес.
Хотелось спросить о многом, да и рассказать не меньше, но голос не повиновался хоть ты тресни. И Витольд мог только молчать и следовать за мертвым братом через заросли диковинных черных цветов, отдаленно напоминающих розы, сквозь ни на что не похожий лес к какой-то пока еще эфемерной реке. Смех да и только. Слышал бы этот бред Геральт…
Ольгерд действительно вывел их к реке. Черной реке, на поверхности которой не было даже ряби. Можно было бы принять ее за озеро, если бы не было странной уверенности, что это точно река. На этом берегу валялись черные камни, а второй берез скрывался за зеленоватым туманом. Что еще за бред из дешевого ужастика?
— Нужно туда. Идем, — Ольгерд снова потащил его на этот раз к воде, но вот туда-то идти точно не хотелось, при чем от слова совсем.
— Ольгерд, — с трудом выдавил из себя Витольд, — что происходит?
— Потом. Все потом. Сначала нужно туда. Скоро появится мост.
— Нет! — Витольд выдернул руку из цепких пальцев брата и упрямо остановился. — Ты скажешь мне все здесь и сейчас, или я дальше не сделаю и шага!
— У нас нет времени! — попытался избежать разговора Ольгерд, но Витльд лишь покачал головой.
— Мы оба мертвы. У нас есть вечность. Так что говори или, клянусь тебе, что дальше…
Ольгерд закатил глаза:
— Ты всегда был излишне любопытен… Хочешь знать, что происходит, так изволь: шанс на покой нам дается лишь раз. Всего одни раз, Витольд! В этот момент с того берега, — Ольгерд махнул в туман, — за новоявленным мертвецом является ближайший к нему родственник или друг. И он проводит его в страну мертвых по Калинину мосту, в край спокойствия и умиротворения, где все мы будем ждать последнего суда!
Витольд моргнул. Край спокойствия, Калинин мост… Значит он еще не на том свете! Он еще не пересек ту черту, откуда нет возврата.
— А если я хочу обратно? Меня ждут там!
— Значит ты так и будешь болтаться ни жив ни мертв, пока небо не возгорится пламенем, моря не пересохнут, а земля не исчезнет. И лишь тогда тебе дозволят перейти реку, а может быть сразу на Великий суд попадешь, это уж никому не известно.
Никому не известно…
— Но меня там ждут!
— Никто не ждет, Витольд! — Ольгерд резко встряхнул брат за плечи. — Никто! Я знаю, как ты попал сюда, знаю ради кого ты это сделал! Ему плевать! Ты был ему нужен, как веселое дополнение! А все то, что ты нафантазировал у себя в голове, мол, он влюбился и все это время от этого страдал, лишь воздушные замки!
Повисла тишина. Еще более мертвая, чем до этого царила над черным берегом. И от того раздавшиеся аплодисменты были сущим громом.
Ольгерд отшатнулся от Витольда, словно увидел призрака, не иначе. Витольд обернулся. За его спиной стоял мужчина в охряном одеянии, держа в руке потрепанную фляжку.
— Браво, фон Эверек! — мужчина ухмылялся. — Так любить брата, чтобы сначала убить, а теперь уводить через реку Смородину в Навь. Я поражен!
— Убирайся! — голос Ольгерда испуганно сорвался.
О чем говорит тот незнакомец? Кто он такой?
— Я Гюнтер о’Дим, другие называют меня Господин Зеркало, — ответил он, словно прочитав мысли. — Ну давай, Ольгерд, расскажи брату, как же так вышло, что его убили тогда? Боишься? А зря. Витольд знает, чья душа стала залогом.
— Жаль не знает кому! — Ольгерд бессильно рычал. При чем тут это? Да, Витольд умер ради счастья брата, ради Ирис. Но он простил его. Еще тогда простил, когда они это дело с Геральтом закрывали. Или ведьмак о чем-то не сказал?
— О, он действительно не сказал, — все-таки Гюнтер мысли читал. — Не сказал, что Ольгерд заключил сделку со мной.
Что за бред? Господин Зеркало, сделка, Геральт, Ольгерд, Навь, еще и река какая-то… Как же до этого было все просто. Как же у живых все легко и хорошо.
Гюнтер о’Дим сделал шаг на встречу.
— Не подходи! — Витольд невольно отшатнулся. Чего хочет этот человек? Чего добивается? Хочет поссорить с братом? Или у него свои цели?
— Ты боишься, — заметил Гюнтер. — Но боишься напрасно. Все что с тобой могло произойти уже произошло. А Ольгерда можно понять, — Гюнтер взглянул на старшего фон Эверека поверх плеча Витольда. — Ему там ужасно и одиноко среди всей своей родни и родни своей покойной супруги. Интересно, знай Ольгерд, что так выйдет, связал бы он этот брак перед богами? — Гюнтер хмыкнул и вновь обратил свое внимание на Витольда. —Только вот твой срок, Витольд фон Эверек еще не пришел. Нельзя обмануть Предназначение или сломать судьбу. Ты не должен был умирать в ту ночь, и ты не должен сейчас уходить за реку. Тем более, — Гюнтер усмехнулся, но Витольду искренне показалось, что оскалился, — что тебя действительно ждут. И чего доброго натворят без тебя глупостей. Не пора ли назад?
— Витольд, — Ольгерд выглядел подавленным и растерянным, но никак не виноватым. Впрочем, Витольд и сейчас его не винил, прекрасно понимая, но отнюдь не разделяя чувства. — Этому человеку верить нельзя. За мимолетное счастье придется платить великую цену, — он говорил это так, словно выдавал великую тайну. Но именно сейчас Витольд прекрасно понял, что переменилось в Ольгерде. Он стал не старше, а эгоистичнее и злее. Смерть воистину может изменить человека.
Гюнтер ничего больше не говорил, видимо читая мысли Витольда, которые медленно сложились в единое целое:
— Как мне вернуться?
— Легко и просто. Нужно только желание, — с загадочной улыбкой Гюнтер о’Дим протянул ему потрепанную фляжку, которую все это время держал в руке. — Ты же любишь риск, правда, фон Эверек?
И Витольд, не задумываясь, открутил крышку и глотнул сладковатую жидкость.
***
Чувства возвращались медленно. Сначала был холод, потом жажда и только в конце Геральт ощутил свое тело. Руки и ноги были словно сделаны из ваты и отказывались подчиняться, губы сухие, а глаза оставались закрытыми. Отдаленно ведьмак слышал, как его называют по имени, как зовут, как желают пробудить от этого сна.
— Геральт! Геральт, очнись! Открой глаза! — следующим чувством было прикосновение чужих пальцев щеке. И ведьмак полностью сосредоточился на них, тонкие и холодные, они мягко гладили трехдневную щетину, помогая вернутся к реальности.
— Шани… — неожиданно для себя выпалил Геральт, перехватывая руку девушки, своей ладонью. Пальцы неприятно закололо, как после длительного перекрытия кровотока. — Что… что случилось?
— Призраки были повсюду. А ты так напряженно смотрел на небо, где собирались грозовые тучи, а потом неожиданно потерял сознание. Геральт, я так испугалась, — Шани крепко его обняла.
Геральт медленно моргнул и открыл глаза, привычно обвел взглядом пространство вокруг, но Витольда не нашел. Хотел было позвать, но в груди поселилось что-то холодно, что-то, что сразу дало ответ: его уже нет, не трать силы напрасно.
Светало. Первые лучи только осветили край неба, были слышны пение утренних птиц, веял приятный ветерок. А о прошедшей ночи только напоминали бардак на улице, да какие-то старые атрибуты, некогда связанные с призраками: монетки, какие-то лоскутки, пуговки. Когда солнце полностью взойдет, растает и это.
— Геральт, все же закончилось, да? — Он и забыл уже, что Шани к нему прижималась.
— Да, — ведьмак был немногословен. Он мягко отстранил девушку, умудрившись сделать это максимально естественно, поднялся на ноги. В том, что все кончено он не сомневался. Оно кончилось еще ночью, в небе... Вместе с Витольдом. — Ты еще останешься в городе?
— Останусь, — Шани поднялась следом.
Она на что-то рассчитывала, на близость или внимание, или еще на что —Геральту разницы не было.
— Коменданту скажешь, что над городом было облако химических реактивов, вот все и заснули, — ведьмак говорил буднично, как на протокол, по ходу дела собирая вещи. — Откуда бардак ты не знаешь. Все это уже было, когда ты приехала изучить феномен с облаком, который зафиксировали датчики. Вероятно, был массовый выброс отходов на фабрике в Аэдирне, такое больше не повторится. Запомнила?
Шани растеряно кивнула:
— А ты, что, не останешься?
— Нет, — Геральт все также был холоден.
Он быстро обнял Шани, словно стая галочку: «попрощаться с другом — сделано» — и направился к машине.
В салоне было непривычно пусто. Что ж, нужно привыкать. Хотя нужно ли? Может проще поехать на заправку, залить полный бак, да гнать потом так, словно за ним черти гонятся? А там пусть судьба решает в столб он влетит или вылетит с дороги.
***
15 километров от Флотзама. Заправка «Краснолюд-Оил»
Привычные манипуляции. Открыть крышку, вставить пистолет, пойти к кассе, оплатить, вернуться… Неужели это занимает столько сил? Или это он сейчас чересчур сильно устал и потрясен случившемся? Не важно. Ему все равно, кассиру тем более.
Ах да, еще и к машине нужно вернуться. К той машине, где всегда был Витольд…
А это еще кто? Какой-то хрен нагло прислонился к пассажирской двери его машины. «Хрен» этот был в джинсах, кожаной куртке, черной футболке с ярким принтом гитары и алым плетеным браслетом на запястье. Волосы сбриты на один бок, а глаза сияют невероятной голубизной. Все тот же «хрен» дерзко улыбнулся ему.
— Ну вот, я же сказал, что все будет хорошо.
