Воровство под Рождество

Нужно было купить что-то нейтральное, не слишком дорогое, не слишком дешёвое, и, желательно, не блестящее. Просто чтобы он почувствовал, что кто-то о нём думает, что кому-то он не безразличен. В конце концов, нельзя оставлять человека без подарка на Рождество. Гермиона никогда ничего не дарила взрослому мужчине, не считая папы, но это не имело значения — был Сочельник, и все приличные вещи уже раскупили. Однако оставались всегда и везде уместные сладости. «И зачем я сделала эту глупость? — измучилась Гермиона, поглядывая на преподавательский стол. — Если догадается, решит, что я влюбилась, или что мне от него что-то надо. Вот вечно мне моя сердобольность боком выходит». Сова ворвалась в двери Большого зала, пронеслась над головами учеников и с уханьем опустилась на учительский стол перед профессором Снейпом, намочив лапы в бокале гоголь-моголя. Гул голосов тотчас прекратился. Каждый понимал, что стал свидетелем чего-то неординарного. Это ж кому такое безумство в голову пришло?! «Да он ведь даже разворачивать не станет, — жалела о своём поступке Гермиона, — решит, что кто-то из студентов вздумал отомстить за годы унижений. Недоброжелателей среди них, как мозгошмыгов в Африке, если верить Полумне. О, выискивающе смотрит в зал. Надо отвернуться». Когда она снова посмотрела в сторону учительского стола, Снейп уже развернул подарок и задумчиво взирал на пирожное — наверное, невербально проверял загадочную сладость на всевозможные проклятия — и на записку с поздравлением. Вдруг он надкусил десерт, запил чаем и резко зыркнул в зал. Всколыхнулась копна каштановых волос, и Гермиона уставилась в чашку с таким интересом, будто увидела в остатках кофе своё будущее, хотя и не имела к этому никаких талантов. До конца вечера она не поднимала на профессора глаз. В Рождество, когда были отменены все уроки, и преподаватели отдыхали от студентов, профессор зельеварения делал всё наоборот. Он собрал в одном классе всех, кто писал вчера контрольную, и раздал им их работы. — Никогда не думал, что скажу это, — пугающе тихий голос Снейпа резко контрастировал с его свирепым взглядом, — но оценки за тест, волшебным образом, оказались выше всех моих ожиданий. Класс зашептался. — Ой, у тебя «Превосходно»! — воскликнула Лаванда, заглянув в пергамент Рона. — Но как это возможно?! — Мисс Браун, — процедил Снейп, — это самый умный вопрос, который вы задали за целый семестр. Мистер Уизли? — Ну-у, эм-м, у меня «Превосходно», потому что я получил сто баллов. — Правильно, мистер Уизли. Более того — все члены квиддичной команды с вашего курса, несмотря на регулярные пропуски занятий, набрали по сто баллов. Гермиона сердито посмотрела на друга. — Простите мне мои подозрения, мистер Уизли, но очевидно, что кто-то добрался до вопросов заранее, взломав пароль в мой кабинет, — профессор недобро сверкнул глазами. — Поделитесь с нами информацией, мистер Уизли. — Я ничего не знаю, — пожал плечами Рон. — А мне кажется, вы знаете кое-что о случившемся, мистер Уизли. Если вы и не сами украли задания, то знаете, кто это сделал. Назовите три принципа работы с ядами? — Эм-м… Не трогать руками, не нюхать и не… не глотать? — Вы, видимо, упали вчера с метлы, иначе непонятно, почему вы ответили на тот же самый вопрос, заданный в другой формулировке в тесте, правильно, а сейчас несёте полную чушь. Профессор Снейп стремительно направился к столу, за которым сидели Лаванда и Рон, навис над последним, прожигая его взглядом: — Где вы были в ночь на среду? — Я спал, сэр. Снейп выпрямился и оглядел класс. По кабинету, отдаваясь эхом от стен, разнёсся рокот басовых обертонов: — Кто из вас украл ответы? Молчание. — Некоторые считают, что им всё позволено, — он многозначительно уставился на Поттера. — Можно вламываться в мой кабинет, красть ответы, воровать ингредиенты из моего личного запаса, варить незаконные зелья… Молчание. — Очень хорошо. Продолжайте изображать неведение. Никто не выйдет из этого кабинета, пока виновный не сознается. Студенты зароптали, мол, как же так, праздник сегодня, но профессор был непреклонен: — Значит, проведёте Рождество, сидя за партами. И все опечалились. Но не могли ничего поделать, потому что никто, кроме троицы друзей, не знал правды. Гарри и Рон втихаря спорили, кто из них возьмёт вину на себя. О том, чтобы отдать на растерзание Снейпу Гермиону, не было и речи: — Это была моя идея, значит, ответить за всё должен я, — настаивал Гарри. — А я поддержал, и к тому же, Снейп тебя ненавидит, ему только дай повод — он мигом тебя исключит, — возражал Рон. Гермиона не могла больше этого выносить: — Я украла ответы, — поднялась она с места. Класс сковала тишина. Профессор Снейп пристально посмотрел на неё и, не отводя взгляда, с холодной вежливостью объявил: — Все свободны. Кроме мисс Грейнджер.