Узник

— …Туббо. Что-то внутри Томми оборвалось, рухнуло и навсегда исчезло в пустоте. Он не мог поверить, что это правда произошло. Нарастающее чувство чего-то тёмного и холодного медленно поглотило недоумение, заставляя парня впиться небесными глазами в ненавистную фигуру. Яростный гнев. Он заполнил подростка изнутри, не давая сделать и вдоха. Сердце будто стало грубее, а мысли всё более кровавыми. И он ничего не мог с этим поделать. В каком-то смысле даже наслаждался этим хаосом. Он словно погружался в лаву. И это было единственным топливом, что могло его согреть. Слова были покрыты ядом: — Как ты вообще смог произнести его имя своим блядским ртом?.. — тихо прошипел он. Дрим ухмыльнулся. Он впивался, как голодный зверь, в чужой взгляд, пытаясь навсегда запечатлеть его в памяти. Насладиться тем отчаянием, яростью, но беспомощностью блондина. Он видел его кулаки, дрожащие то ли от усталости, то ли от распирающей злобы. Томми ненавидел его. Каждой частичкой своего тела. И это только больше забавляло русого. Тейкен понимал, что подросток находится на грани. Все последние события, которые, очевидно, сильно измотали и напугали его, должны были стать последней каплей перед тем, как он выльет всю волну своих негативных эмоций. Обрушит её на кого-то другого, позволяя чувствам захватить разум. Русый же ходил по очень тонкому льду, понимая, что достаточно единственного слова, действия, и эта хрупкая дорожка треснет под его ногами. И как бы он не наслаждался такими желанными эмоциями блондина и этой гранью, он решил, что хочет уничтожить её худшим способом. — Что же не так, Томми?.. — он наклонил голову. — Неужели смерть этого бесполезного мальчишки так ранила тебя? Он же был обычным последователем, таскавшимся за тобой куда угодно, не умеющий думать и принимать решения самостоятельно. Вечно приносящий проблемы и путающийся под ногами… — мрачный взгляд столкнулся с голубыми глазами, наполненными недоумением и пылающей ненавистью. Русый решил окончить это. — На самом деле я сделал тебе одолжение, Томми. Избавил от глупой привязанности к этому ничтожеству. Ты должен быть благодарен. Бах. Что-то лопнуло и с треском разлетелось внутри подростка. Давящее чувство в груди пожирало его, сердце сжималось от непереносимой злобы. Челюсть свело от душераздирающего крика, который он не был способен заглушить, выразить всю ту боль в сердце, легких, пока желудок словно на зло сворачивало до тошноты. Этот ублюдок говорил о его лучшем друге, Туббо, который гонялся за пчёлами, нежно смеялся и тянулся за тёплыми объятиями. О Туббо. Его мёртвом лучшем друге. Он больше не мог сдерживать себя. Блондин подорвался с места и быстрым, неуловимым движением яростно рванул в сторону масочника, возводя в воздух дрожащий от ненависти кулак, желая заткнуть это чудовище навсегда. Он был ослеплён злобой, поэтому не заметил довольной ухмылки и тяжёлой руки, молниеносно перехватывающей его в воздухе и со всей силы впечатывающей в ближайшую тёмную стену. Почувствовав острую боль, быстро расплывающуюся по затылку, он кратко вскрикнул и запрокинул голову. Белые вспышки блистали перед глазами, не давая понять, что произошло. Дрим самодовольно улыбался, будто ожидал именно таких действий блондина и рассчитывал всё наперёд. Не прошло и секунды, как злобный взгляд Томми направился прямо на Тейкена. Огонь ярости снова вспыхнул в нём, поэтому он сразу же рванул вперёд, пытаясь наброситься на масочника. Однако рука, держащая его за грудки, не позволила приблизиться ни на сантиметр. Отчаянные и злобные рывки продолжались, в то время как русый молча наслаждался ярыми, но такими бесполезными попытками уничтожить его. Этот огонь в подростке был тем, чего так сильно ему не хватало долгое время. Словно дикий зверь, мечась со стороны в сторону, Томми беспорядочно наносил дрожащими кулаками удары по руке, удерживающей его, пытаясь вырваться из мёртвой хватки. Спустя мгновение, грязные ногти блондина впились в ткань рукава, пытаясь разорвать его в клочья, добраться до кожи и оставить кровавые отметины, до конца жизни напоминающие бы о нём. Но всё было тщетно. Однако позже, почувствовав некое раздражение и боль после стольких бесполезных попыток, рука русого внезапно начала тянуть вверх, медленно таща подростка по стене и отрывая его от земли. После нескольких секунд недоумения, до блондина наконец дошло, что же происходит. Рука практически остановилась на его горле, поэтому в один момент он почувствовал, что столь необходимый для него кислород был перекрыт. Паника, смешанная с бушующей яростью, поглотила его. Не думая, он вновь схватился за чужую руку обеими конечностями. Не теряя ни секунды, он начал сильнее вырываться и махать ногами, стараясь задеть русого, отпихнуть от себя как можно дальше. Глаза широко раскрылись, наполненные внезапным ужасом, и только могли, что безостановочно смотреть в уродливое лицо напротив. Самодовольно ухмыляясь, Дрим наклонился чуть ближе к Томми и мрачно прошептал: — О, неужели это так задело тебя? Даже после смерти этого бесполезного мальчишки, ты продолжаешь бороться за него. Как мило. — Туббо никогда не был бесполезным или слабым! А тем более не нуждался в защите… — сквозь боль и отсутствие достаточного количества воздуха в лёгких, злобно бормотал Томми. — Он был невероятно важен и силён. Всегда ставил других на первое место. И принимал решения, лучшие для общего блага, даже когда ему приходилось жертвовать чем-то дорогим… Томми выпалил это яростно, говоря как никогда искренне. Однако услышав последнюю фразу, язвительный ответ последовал мгновенно: — Туббо был слабохарактерным и безвольным последователем, ужасным президентом и отвратительным другом. Он был готов по щелчку пальцев выполнить любой мой приказ, в жалких попытках «защитить свою страну» вместо того, чтобы дать достойный отпор. Он вышвырнул тебя как ненужную вещь из твоего родного дома ровно тогда, когда ему в руки попала малейшая частичка власти. Плевать он хотел на тебя в изгнании, ни разу не навестил, не поинтересовался твоим состоянием, хотя я не запрещал это, и сжёг единственную вещь, напоминающую о тебе. Последняя фраза была ложью. Чистейшей. Но Тейкен давно понял истину: чем чудовищнее солжёшь, тем быстрее тебе поверят. И он не собирался останавливаться. Томми широко распахнутыми глазами прожигал лицо Дрима, но на удивление молчал. Одно упоминание про изгнание прошлось по его сердцу острым лезвием. Воспоминания, которые он отчаянно пытался забыть и списать на недоразумение, разрывали душу. Тейкен продолжил, удовлетворённо отмечая обескураженность подростка: — И в конечном итоге, когда мы были в том убежище, он просто сдался. Опустил руки и не пытался найти выход, чтобы выбраться. Даже когда ты предлагал ему способы, он отклонял их. Он просто смирился со смертью. — Да ты запугал его до полусмерти! — злобно воскликнул блондин. — Ты не знаешь его! Он был напуган. Чертовски напуган. Как и любой в той ситуации! Дрим усмехнулся. — Томми, он слышал, что я не собирался убивать тебя. То есть был готов оставить со мной, не прикладывая ни малейшего усилия, чтобы спасти хотя бы твою шкуру. Буквально бросил на произвол судьбы. Он не был готов жертвовать всем, чтобы сражаться за тебя. — русый приблизился ещё ближе. — А ты всё равно продолжаешь это делать. Даже после его смерти. Голос Дрима из слегка эмоционального медленно перешёл в достаточно тихий и мрачный. В конце он звучал даже с некими нотами наигранного сожаления. Рука на горле Томми немного ослабла, так как тот замер и просто повис на ней, смотря уже в пустоту. Его былая ярость утихла. Он чувствовал, как каждая мысль медленно разъедает его изнутри. Как бы он не убеждал себя, что слова Тейкена были обыкновенной ложью и способом задеть его, в какой-то момент они начали казаться правдой. Такой ужасной, мучающей правдой, которую было так страшно признать. Не смотря на русого, подросток внезапно прошептал: — Но я же… Был готов последовать за тобой… — его голос надломился, он начал говорить быстрее и громче. — Сделать всё, что ты хочешь, пойти куда угодно, согласиться на любое условие! Да хоть быть запертым неизвестно где до конца моих дней… Но тогда бы я существовал лишь с одной успокаивающей мыслью о том, что где-то там живёт Туббо. Свободный и счастливый… — тихие слова были пропитаны отчаянием и неописуемой печалью. — Ты же мог не убивать его… Слёзы начали накапливаться на кончиках его глаз. Слова выходили с трудом, будто он вспоминал что-то невероятно стыдное и низкое для себя. Русый сверкнул глазами и поражённо улыбнулся. Он не мог поверить, что подросток осмелится упомянуть тот момент очевидной слабости. Это не было похоже на Иннита, которого знал весь сервер. Но похоже на Томми, которого знал Дрим. Слабого, напуганного и такого покорного. — О, я помню тот момент… — тихо забормотал Тейкен, впиваясь взглядом в взволнованные глаза. — Ты был таким прекрасным… — его свободная рука осторожно потянулась к золотистым кудрям, медленно коснувшись их и задумчиво накручивая локон. — Прекрасным маленьким лжецом. Глаза зачарованного подростка распахнулись шире. * * * Уверенная тяжёлая рука, не медля ни секунды, схватила блондина за плечо и, с кратким глухим «время вышло», отпихнула его, как крошечного щенка, от вздрогнувшего Туббо. И перед тем, как возмущённый подросток развернулся и вновь попытался рвануть к другу, арбалет направился прямо на сердце шатена. Томми замер в тот момент, когда услышал предупреждающий стук по спусковому крючку. Дрим не смотрел на него. Он впивался глазами в свою цель, дрожащего Туббо, который пытался сделать глубокий вдох. Парень внезапно легко, но нервно улыбнулся, в последний раз смотря на блондина взглядом, наполненным бесконечной печалью, а затем смиренно прикрыл веки. Внутри Томми бушевало недоумение и злость. Он не мог поверить, что шатен был готов сдаться так просто, без сражения за самое ценное, что у него когда-либо было — свою жизнь. Ведь… Весь их жизненный путь был построен на битвах за свою честь, достоинство и свободу. Никто не мог указывать им, как жить и когда умереть. А если и пытался, то должен был сначала одолеть молодой уверенный дух, много раз подвергшийся испытаниям, но всё равно бушующий в каждом из них. Однако находясь в той комнате, Инниту казалось, что этот самый огонь в Туббо медленно угасал. Его сердце сжималось от фразы, которую он услышал несколько мгновений ранее: «Знаешь, в конце концов всё хорошее должно когда-то окончиться…» Он так хотел подбежать к шатену, схватить за плечи, сильно встряхнуть и спросить: что же чёрт возьми происходит с ним? Его кулаки начали дрожать от отчаяния, осевшего в груди тяжёлым грузом. Он не мог сделать и шага в сторону Туббо. Жизнь того была как никогда близка к концу. Томми, охваченный внезапным осознанием и паникой, пытался хаотично думать, искать выход. Но столь пугающая картина перед его глазами, когда страшное оружие было направлено прямо на грудь шатена, сбивала все бессвязные идеи в жалкий комок. С каждой секундой напряжение росло, у него не было ни времени, ни сил, чтобы мыслить разумно. Секунды неумолимо утекали. Томми был готов поклясться, что видел, как палец на спусковом крючке начал медленно двигаться. Первое, что вырвалось из груди блондина, были те самые отчаянные слова, подписывающие его на страшные условия и полностью перечёркивающие будущее. На подсознательном уровне, он добровольно был согласен окончательно уничтожить собственную жизнь, наконец сдаться и последовать за Дримом, лишь за свободу Туббо. Подросток осёкся тогда, когда осознал, что же именно он произнёс. Русый замер. Как только его слух уловил те самые слова, заставляющие его душу внезапно трепетать, рука с оружием немедленно опустилась, а лицо, покрытое безэмоциональной маской, резко повернулось в сторону блондина, заставляя того вздрогнуть. Секунду прожигая того взглядом двух чёрных точек и наслаждаясь чужими, ещё более испуганными глазами, он неожиданно медленно двинулся в сторону подростка. Паника в душе того бушевала всё больше с каждым шагом, который делал старший. Томми начал пятиться назад, недоумение захватило его сердце. Он боялся. Боялся того, что сказал совсем не обдумав. И того, что могло произойти после этих слов. Как только Дрим подошёл достаточно близко к нему, чтобы возвышаться и продолжать прожигать его своим взглядом, он замер лишь на секунду. Всё внутри подростка сжалось. В один момент ладонь русого слегка коснулась щеки парня, и сразу же схватила за подбородок, не давая тому отступить. Томми, напуганный и вздрогнувший от внезапного прикосновения, сразу же схватился за чужую руку, пытаясь убрать её от своего лица как можно дальше и вырваться из мёртвой хватки. Он почувствовал себя маленьким зверем, попавшим в такую глупую, но страшную ловушку. Неожиданно, он замер. Тогда, когда большой палец чужой грубой руки медленно прошёлся по его щеке, вытирая дорожку чистых слёз, так давно не появляющихся на его глазах. Дрим ликовал. Этот живой напуганный взгляд. Обладатель этих небесных глаз, пропитанных такой скорбью, страхом и мольбой, был готов добровольно сделать всё что угодно ради безопасности своего жалкого друга. И как бы он не хотел искать выход, продолжать бороться или давать отпор, до него наконец дошло, что в этом не было никакого смысла. Он никогда не смог бы одержать победу над Дримом, если обладал такой сильной привязанностью к кому-то. Русый утопал в этом нарастающем в тёмных закоулках души отчаянии и страхе, добившись того, к чему он так долго шёл и наконец смог восстановить. Контроль. Рука слегка поглаживала лицо подростка, любуясь дрожащими ресницами и хрустальными капельками горьких слёз. Томми не мог терпеть этого, поэтому только зажмурился, мечтая навсегда исчезнуть из того места, испариться или провалиться под землю, только чтобы не видеть эту ужасающую картину того, к чему он себя привёл. Тейкен слегка наклонил голову, продолжая тихо восторгаться видом, о котором мог только мечтать. Но единственное, что не позволяло ему полностью насладиться им, почувствовать, что наконец победил и получил желанное, было всего одно известие, о котором ему нашептала птичка. Рука Дрима резко сжалась на подбородке, заставляя блондина распахнуть удивлённые глаза и подавить вскрик лёгкой боли. Русый подтянул его лицо ближе к своему, а затем наклонился к уху и тихо прошептал: — Хитрый лжец… Томми пытался обмануть его. Тянуть время, дожидаясь прихода армии его жалких друзей, возглавляемой человеком, которому он смог заплатить больше. Это значило, что все эмоции, слова и решения были ничем, кроме как обычной игрой перед ним. Они были фальшивыми, ненастоящими, хотя и очень убедительными. И даже если Дрим был патологическим лжецом, он ненавидел, когда его пытались перехитрить таким способом, лживо отдавая то, о чём он мог когда-либо мечтать. И Томми должен был поплатиться за это. Русый слегка отстранился и беспрерывно смотрел в недоуменные глаза напротив, в очередной раз отмечая, что эмоции блондина казались вправду настоящими. Это заставило старшего помрачнеть только больше. Не медля ни секунды, и не отрываясь от лица Томми, он вновь поднял руку с оружием. И, прежде чем увидел осознание в алмазах напротив него и услышал испуганный вскрик, выстрелил. Откуда ему было знать, что в тот момент все эмоции были настоящими, ведь Томми, из-за поглощающего его страха, вовсе не помнил о плане и говорил каждое слово как никогда искренне, стараясь всеми силами спасти его лучшего друга от неминуемой смерти?.. Русый безэмоционально ослабил руку и дал подростку, надрывающему свои голосовые связки в испуганном нечеловеческом крике, быстро рвануть в сторону окровавленного тела шатена. Томми кричал. Кричал так громко, что Дрим не мог поверить, что эти звуки могли когда-нибудь исходить из чьего-то горла. Стены тёмной комнаты отражали каждое отчаянное слово мольбы, когда подросток приземлился на землю рядом с Туббо и, хаотично оглядывая кровавую рану, дрожащими руками пытался остановить алую жидкость, пачкая в ней бледные пальцы. Спустя пугающее мгновение, он схватил шатена за похолодевшие, некогда веснушчатые щёки, и направил его взгляд на себя. Он умолял, чтобы это всё было ложью, чтобы Туббо не закрывал давно погасшие глаза и продолжал смотреть на него, не проваливаясь в ледяную пустоту. Но всё было тщетно. Последнее, что он увидел, была слабая улыбка, навсегда застывшая на мёртвом лице его некогда счастливого лучшего друга. * * * Дрим улыбнулся шире, видя на потерянном лице долгожданное осознание. Томми смотрел в пустоту, боясь поднять взгляд. Те моменты, мелькающие перед глазами и вызывающие внезапное чувство горького отчаяния, были для него худшим кошмаром. Он закусил губу, стараясь отогнать пугающие мысли, которые он так сильно хотел забыть. Тейкен видел, что подросток еле сдерживался, продолжая стараться не показывать слабость и упрямо вырываться из хватки, более раздражительно стуча по чужой руке. Русый решил, что он окончит это финальной фразой, которая должна была уничтожить блондина изнутри, надавить на самое больное, заставляя взвыть от боли и ненависти. — О, — медленно начал он, обращая внимание небесных глаз на себя и пропитывая слова ядом, — и то зрелище, когда ты так долго рыдал над его жалким трупом, не веря в происходящее, было великолепным. Томми опешил. Его недоуменный взгляд приковался к чужим глазам, не веря в услышанное. В его сердце будто снова пробили дыру, а затем сжали, дав боли расползтись по телу слизкими змеями. Злоба и обида, медленно замещающие удивление, начали бушевать в душе с новой силой. Он не мог поверить, что масочник правда произнёс это, так ещё и восхвалил то ужасное событие. Ему хотелось блевать, чтобы избавить свой организм от столь отвратительных слов, впившихся в душу. Парень не знал, что он мог сделать или ответить на это. Единственное, что он гневно пробормотал, будучи полностью оцепеневшим, было: — Да пошёл ты, ебучий псих… — не медля ни секунды, он, сам того не осознавая, с отвращением плюнул в лицо напротив. Дрим моментально зажмурился и отвернул голову, словно от пощёчины. Несколько секунд он молча пытался понять, что же случилось, а затем медленно поднёс тыльную часть ладони к щеке, чтобы вытереть густую слюну, слегка растирая её. Его губы расползлись в злобной маниакальной усмешке. Когда его голова вновь повернулась в сторону опешившего от своего же поступка Томми, он медленно размял пальцы правой руки, собирая их в кулак и, с безумной усмешкой смотря куда-то в стену, резко ударил блондина в живот, выбивая воздух из лёгких того и краем глаза замечая его скорчившуюся фигуру, повисшую на руке от боли. С уже более удовлетворённой полуулыбкой, он слегка наклонился и прошептал на ухо подростку наигранно спокойным тихим голосом: — Сделаешь это ещё раз, и я отрежу твой блядский язык. Медленно и болезненно. Так, что ты будешь захлёбываться в собственной крови. Покосившись в сторону и наблюдая за недоумевающим лицом, скорчившимся от боли, Дрим внезапно ослабил кулак, слыша, как тело блондина с глухим шлепком бессильно падает на тёмный пол. Выпрямив спину и пытаясь усмирить бушующую злобу, вызванную столь наглым поступком младшего, он мгновение изучал стену, а затем, сделав глубокий вдох, обернулся в сторону скорченного тела. Томми мог поклясться, что после того удара он был готов выплюнуть внутренние органы. Сил после столь долгих тревожных бессонных ночей у него абсолютно не было, поэтому всё, что он мог, это схватиться за живот, зажмуриться, надеясь подавить боль, и пытаться восстановить дыхание. Он чувствовал себя таким бессильным, таким слабым… Тонкие бусинки слёз ненависти к самому себе начали скапливаться на кончиках его глаз. Он был жалок. Ему хотелось просто исчезнуть. Однако было что-то, что мгновенно привлекло внимание русого и заставило его замереть. Его взгляд зацепился за небольшой металлическом предмет, так неосторожно выглядывающий из-за воротника подростка, вероятно выпавший при падении. Компас. Мысль об этой некогда столь дорогой для блондина вещице позабавила Дрима. Он не мог поверить, что подросток сохранил её до того момента. Однако быстро понял, что, возможно, компас был единственной вещью, что осталась от Туббо. Он и не мог представить, что только она могла успокоить его в самый напряжённый и пугающий момент, заставить чувствовать себя лучше и вспоминать те самые светлые времена. Дрим медленно подошёл к подростку, присел и взял в ладонь металлический предмет. Прежде чем Томми открыл глаза и осознал, что же произошло, русый быстро дёрнул на себя, разрывая цепь. Глаза подростка мгновенно загорелись новым огнём страха потерять самое ценное, что у него осталось, поэтому его рука быстро двинулась в сторону компаса, однако схватила лишь воздух. Недоумённо смотря на свою руку и не веря, что это произошло, блондин быстро поднял взгляд на русого, который в свою очередь снова выпрямился. — Немедленно верни его! — гневно шептал он. — Иначе я… — Иначе что? — смотря на слабую фигуру, прервал его Дрим более громким голосом. Он незаинтересованно вертел предмет в ладони, а затем небрежно бросил в карман своего худи. За его действием проследил подросток, отчаянно отмечая, что вернуть компас будет крайне трудно. Но он не собирался так просто сдаваться. Сжав челюсть до тихого скрежета, он начал медленно подниматься, дрожащими руками пытаясь удерживать истощённое тело. Спустя несколько мучительных секунд, парень наконец смог принять сидячее положение, а затем и осторожно подняться на ноги, почти сгибаясь пополам. Рука отдавала пульсацией, живот разрывало от боли и голода. Дрим наблюдал за этим жалким зрелищем с неподдельной улыбкой. Его забавляли старания и упертость подростка. Видимо, он нашёл то, за что тот всё ещё был готов бороться. Пытаясь игнорировать расплывчатое изображение и лёгкий туман перед глазами, огонь злости снова поглотил блондина, и он рванул в сторону русого с кратким рыком бросаясь на него. Но это было так медленно и так неосторожно, что Тейкену было достаточно сделать шаг в строну и слегка проводить рукой тело подростка, чтобы тот промахнулся и бессильно упал на грудь. Дрим усмехнулся. Однако, когда заметил, что блондин сразу же опять пытался подняться на дрожащих руках, подавляя боль и беспрерывно прожигая ненавистными глазами пустоту, то медленно подошёл к нему и, одаря уставшим взглядом, поставил ногу на спину того и придавил к полу, словно надоедливого жука, прошептав: — Достаточно. Как бы его не забавляло то зрелище бесполезных попыток вернуть дорогую вещь, он начал уставать от этого, особенно видя, как блондин продолжал с каждым разом всё больше травмировать себя. Дриму казалось, если это не прекратить, тот доведёт себя до смерти. Томми замер. Тяжёлый груз заставлял его вжаться в пол. Он раздражённо прорычал: — Убери свою блядскую ногу! Дрим молчал. После секунды бездействия, подросток снова попытался рвануть вверх, однако давление на спине усилилось, заставляя сморщиться от боли. — Прекрати сейчас же, — сухо отозвался Тейкен. Блондин сильнее сжал кулаки. Руки дрожали всего несколько секунд перед тем, как внезапно ослабли. Подросток впился пустым взглядом в стену. Внезапное чувство беспомощности захватило его. Он ничего не мог сделать. — Я даже не смог уберечь последнее, что, возможно, заставляло меня просыпаться по утрам… — его тихий голос был пропитан горьким отчаянием. — Единственное, что осталось от Туббо… Он замолк. — Ты ведёшь себя как ребёнок. — Может, потому что я и есть ребенок?.. — Томми сделал краткую паузу, прежде чем продолжить слова, которые он бы никогда в жизни не сказал русому. — Это был огромный мир, но мы думали, что были больше… Все это время, после всего, что случилось, я искал утешение в этой вещице. Перед глазами то и дело мелькали воспоминания о Туббо. Я всё еще слышал его голос, видел улыбку. Кажется, будто бы я был там, с ним, жил в этих воспоминаниях. Зачем мне возвращаться в эту реальность, когда нет его?.. Ведь моя реальность — мои воспоминания. Но ты отнял даже это. Царящая несколько секунд тишина была прервана новым тихим, но уже более уверенным голосом: — Дрим, убери ногу. Ты победил, — на это Тейкен удивлённо поднял бровь. — Я окончательно потерял всё, что когда-либо имело значение для меня. Вернее, ты отнял это. Буквально превратил мою жизнь в кошмар, ещё с самого начала, а когда была малейшая надежда что-то исправить, вновь всё испортил. Ты добился своего, поздравляю. У меня нет смысла больше жить. Убери свою чёртову ногу, и я сам покончу с этим раз и навсегда… Русый осёкся. Неужели он нарушил этот самый баланс между отчаянием и смертью, которого добивался долгое время и именно который приносил наибольшее удовольствие? Его целью никогда не было уничтожить блондина настолько, чтобы тот сам желал своей смерти, ведь это было бы слишком… Скучно. Этого можно было добиться очень легко. В том и был азарт, чтобы достигнуть этой грани, совершая порой слишком спорные жестокие поступки, надеясь, что это окончательно не сломит подростка, а лишь введёт его в особую форму отчаяния. И чтобы этого добиться, нельзя всегда действовать методом кнута. Порой нужно давать ложную надежду, что-то или кого-то близкого, не позволяющего сойти с ума. И услышанное Дримом вовсе ему не понравилось. Нога не сдвинулась со спины подростка. Тот, после секундного молчания и жалких попыток сдержать горькие слёзы, снова злобно прошептал: — Да что, чёрт возьми, с тобой не так? Я же… Я сдался, Дрим. У тебя получилось! Ты отнял у меня всё, теперь же дай мне получить заслуженный покой… — Я не позволю тебе умереть, — бесчувственно сказал тот. — Ещё не настало твоё время. Глаза подростка распахнулись шире. — Я уже слышал это дерьмо! — злобно воскликнул он. — А когда же настанет? Что тебе ещё от меня нужно?! Желание сдохнуть прямо сейчас разрывает меня, ты добился своего! Как я могу возненавидеть себя ещё больше?! Капли слёз начали медленно стекать по его лицу, ударяясь об холодную поверхность. Дрим молчал, пытаясь понять, насколько далеко он зашёл. — Мало того, что ты буквально отнял всё у меня, так ещё ты пытаешься забрать право распоряжаться собственной жизнью, не давая умереть… — в пустоту пробормотал подросток. — Теперь действительно всё. Я ненавижу тебя, Дрим. Русый всегда знал это, но в тот момент, когда услышал эти слова, произнесённые пустым голосом блондина, он понял, что облажался. Очень крупно. И не знал, сможет ли он как-то это исправить, ведь ему предстояло ещё много вещей в будущем, а терять такое увлечение ему вовсе не хотелось. Подросток молча лежал на полу, не зная, что ему делать. Сил, чтобы вырваться или продолжать бороться, у него не было. В тот момент он начал понимать Туббо… — Почему ты просто не оставишь меня в покое?.. — снова пробормотал он. На этот риторический вопрос русый знал ответ, поэтому незамедлительно произнёс: — Потому что я нужен тебе, Томми. Посмотри на себя. В данный момент я единственный, кто не даёт тебе покончить с собой. Я буквально спасаю тебе жизнь из великодушия, которого ты не заслужил. Я забрал этот компас в наказание за тот низкий поступок, который ты совершил, хотя должен был поплатиться гораздо большим. Ты говоришь, что твоя жизнь не имеет смысла? Но это не совсем так. Она не имеет смысла без меня в ней. Вспомни, каким ты был до меня? — Счастливым, — сухо произнёс тот. — Пустым. Наша борьба, начавшаяся так давно, была единственным, что разбавило твои бессмысленные будни. Вы бы никогда не образовали эту страну, не завели столько бесполезных новых знакомств, не провели столько сражений, если бы я не противостоял вашим глупым желаниям. Я буквально был тем, кто сделал тебя на своём фоне героем, столько раз спасающим то, что ему дорого, а на самом деле лишь сражавшимся с теми, кто пытался вернуть то, что им принадлежало. Но история пишется победителями. Я понимаю, — он сделал секундную паузу. — Знаешь, на самом деле ты вовсе не хороший человек, Томми. Я бы даже сказал, что ты очень похож на меня. Всё это время я лишь пытался раскрыть тебе глаза, вёл по твоему истинному пути, являлся смыслом твоей жизни. Мы тогда почти пришли к правде, когда ты начал понимать меня и осознал, что никто на самом деле не заботится о тебе. Что в этом мире ты всегда будешь один и должен полагаться лишь на свои силы. Ну, и на того, кто всегда помогал тебе, был рядом, не смотря на давние недопонимания и конфликты. Ты не можешь бросить всё так просто из-за какой-то безделушки от человека, которому было плевать на тебя. Недоумение бушевало в подростке. Слова Дрима сначала казались бессмысленной чушью какого-то безумца, но с каждой секундой эти речи пугали блондина всё больше. То, что с ним происходило в изгнании было страшной вещью, о которой никогда не хотелось вспоминать, но смотря на своё положение сейчас, когда он был заперт с Дримом в одной тюрьме, брошенный своими же друзьями и утерявший последнее, что держало его в живых, он понимал, что ему нечего было терять. — Привязанность всегда была странной и столь непонятной вещью для меня. Если она попадает в руки к правильному человеку, то буквально может управлять чужой жизнью, заставляя делать всё, что угодно, — почувствовав укоризненный взгляд, Дрим продолжил. — Можно ли винить меня в том, что я лишь в правильное время использовал эту слабость, созданную самим человеком? Ведь это так жалко, убивать самого себя, буквально отдавая в руки другим нити от собственной марионетки… И я хотел научить тебя этому. Не создавать себе слабых сторон. Ведь, подумай, почти все действия, сделанные тобой не по собственной воле, были связаны с привязанностью к твоим друзьям и дискам. И где ты сейчас? Лежишь на грязном полу, мечтая убить себя из-за того, что потерял глупую вещицу, которая являлась последним смыслом твоей жизни. Вот и всё, Томми, — он смотрел на подростка долгим суровым взглядом, а затем внезапно осознал, что ему не хватает того самого пряника. — Я знаю, что ты не такой, как эти жалкие людишки. Ты разумнее их. Сильнее. Всегда был. И если ты не можешь сделать этого сам, я тебе помогу. Избавься от этих глупых чувств к обычному компасу и возьми, наконец, себя в руки. Томми долго смотрел в пустоту, слегка съёжившись от строгого тона Дрима, будто тот правда пытался научить его чему-то. В какой-то степени слова были логичны и правильны, но парень не хотел слушать его, забывать, кем на самом деле был Дрим. А тем более выполнять его указания. После затянувшегося молчания Тейкен задал свой последний вопрос: — Когда я уберу ногу, ты попытаешься убить себя? Ответ последовал незамедлительно: — Определённо. Пошёл ты к чёрту, зелёный кусок говна. Дрим раздражённо выдохнул, поняв, что все его старания прошли даром. — Чёртов глупый упёртый ребёнок… На что я вообще рассчитывал?.. — он закатил глаза, а затем хмуро начал думать, что же ему делать дальше. Решение пришло в голову невероятно быстро. — Что же, в таком случае, у меня нет выбора… Томми только успел нахмуриться, как почувствовал, что нога перестала вдавливать его в пол, однако через мгновение грубый ботинок попал в его висок точным быстрым ударом. В глазах мгновенно потемнело.